Плохой мальчик

ЛИЧНО ДОРОГОЙ

Мой приятель, художник, рассказывал.

Дело было опять в семидесятых. В самом начале. Этот мой приятель попал со своей подругой в очень высокопоставленный дом. Как оказалось. А так с виду обычные люди, папа какой-то промышленный руководитель, но даже не министр. Кажется, замминистра. Квартира, конечно, в цековском доме, большая, но ничего такого уж особенного. И вот подруга этого художника, моего приятеля, дружила с дочкой этого замминистра. У нее был день рождения, двадцать пять лет, первая круглая дата.

Приходят они в гости к этой девушке. Много молодежи, но и старшие родственники тоже. Такой вот семейный день рождения. Именинница во главе стола, папа справа, кавалер слева. Тосты, поздравления, вино рекой, вкуснейшая закуска.

И вдруг, только горячее принесли, в прихожей какой-то шум, гам, приветствия, радостный смех хозяйки.

Входит широкоплечий парень в синем костюме, с букетом. За ним капитан первого ранга в мундире, с портфелем. А следом входит Брежнев. Целует именинницу, какой-то сверточек ей вручает, букет преподносит. Оглядывается.

Хозяйка быстро ставит новый прибор рядом с именинницей, тащит новый стул, но Брежнев ее останавливает.

– Мы, – говорит, – опоздали, значит, на свободные места! У нас демократия.

И садится почти напротив моего друга. Не прямо, а так, наискосок.

Мой друг с ним скромно здоровается. Брежнев говорит привет, привет – и начинает выпивать и закусывать. Какой-то тост произносит. Слушает тост в свою честь.

И все время поглядывает на моего приятеля. Рассматривает его. А мой приятель был хоть и в костюмчике, но, как положено художнику, бородат и лохмат. Волосы до плеч. Хотя мытые, конечно. Но не очень причесанные.

Сидит он почти напротив Брежнева и, если честно, обомлевает. Потому что как не относись, какие анекдоты не рассказывай, а все-таки это высший руководитель страны. Начальник сверхдержавы, как ни крути. Хочется что-то сказать. Спросить. Просто обменяться парой слов. Но почему-то не получается. Непонятно – как, что и о чем.

Через полчаса Брежнев встает, прощается с хозяевами, отодвигает стул, но вдруг манит к себе пальцем моего друга и перегибается к нему через стол.

Тот, в свою очередь, перегибается через стол к Брежневу.

– Да, Леонид Ильич.

Брежнев ему шепчет:

– Парень! Подстригись!

Да, кстати.

Мемориальную доску на Кутузовском, 26, надо повесить на место.