Плохой мальчик

В ПОРЯДКЕ ОБЩЕЙ ОЧЕРЕДИ

Советский историк академик Минц сидел как-то зимним вечером перед телевизором и смотрел программу «Время».

Товарищ Брежнев с кем-то встречался. Американцы что-то затеяли. Братский эфиопский народ за что-то проголосовал. Советские инженеры что-то изобрели. Дикторы – мужчина и женщина – сообщали об этом попеременно, как положено по канонической режиссуре новостной программы.

Но вот после короткой заставки диктор остался один. Выждав трехсекундную паузу, он скорбно сообщил, что советская наука понесла тяжелую утрату. Скончался выдающийся ученый, действительный член Академии наук СССР…

На экране появилось лицо академика Минца, советского историка.

Старик схватился за сердце. Да, это был он! Он!

Диктор перечислял его награды и премии, но он слышал это как сквозь вату. Мысль металась, не находя выхода. Может быть, он уже умер? Нет!

Как материалист и атеист, он не мог такого допустить. Но может быть, все еще хуже? Может быть, партия и правительство ему намекают? Он же помнил, как в тридцатые годы кого-то могли в газете «Правда» назвать трупом. Политическим, например. И довольно скоро это сбывалось по полной.

Слабеющей рукой он вытер испарину со лба, но тут диктор сказал:

– Светлая память об Александре Львовиче Минце навсегда останется в наших сердцах.

Историк Минц вспомнил, что он – Исаак Израилевич.

Перевел дух. И прожил еще лет пятнадцать с хвостиком.

Понятно, что произошло.

Выдающийся физик А. Л. Минц скончался в самом конце декабря. В предновогодней сутолоке из архива выхватили фотографию его однофамильца. Не слишком выдающегося, но очень номенклатурного историка И. И. Минца.