Поездка Есенина в Туркестан

Первые знакомства
14 мая 1921 года

Железнодорожный вокзал в Ташкенте был расположен в европейской части города. Есенин с первых дней пребывания в городе окунулся в жизнь горожан и вскоре убедился, что ташкентцы не отличаются от российских соотечественников речью, одеждой, бытом, а тем более своими жилыми домами. Словно находишься не в далеком азиатском городе, а в обычном провинциальном городке России. Заметна была продуманная планировка новой европейской части Ташкента. Многие улицы были прямыми и широкими, обсаженные двумя рядами зеленых деревьев, которые еще не были покрыты летней серой пылью. Вдоль улиц протекали арыки, чистой водой которых не только поливали дворы, но и пользовались для бытовых нужд. Питьевую воду длительное время доставляли из Головачевских ключей. В некоторых местах провели водопровод, но большинство горожан в основном пили воду из колодцев или арыков. По улицам приятно было прогуливаться, так как движения транспорта практически не было, за исключением парных и одноконных извозчиков, которые доставляли желающих в любой конец города.

Есенина с Ташкентом в основном знакомил Александр Ширяевец, хорошо знавший все улицы и переулки. От вокзала они нередко добирались до Константиновского сквера, от которого радиально расходились улицы, одна из которых носила имя Пушкина. Так отметили горожане столетие со дня рождения великого русского поэта в 1899 году.

Пешком можно было дойти от вокзала до улицы Новой, где жил Ширяевец. Нужно было перейти небольшой Первушинский мост через канал Салар, выйти на улицу Жуковского, минуя винный завод с его дурманящими запахами браги, пройти по пешеходной дорожке несколько кварталов. Кроме обычных европейского типа одноэтажных домов по пути встречались необычные строения. Таков недостроенный римско-католический костел на берегу Салара. Его начали строить перед первой мировой войной. Строителями были военнопленные католики – поляки, венгры, австрийцы. Мастера изготовили статуи святых. Перед строящимся костелом словно замерли великолепные фигуры царя Давида, четырех евангелистов и большой статуи Христа, которые были сделаны из цемента, но после тщательной отделки выглядели как изваяния из песчаника. Строительство костела после революции было приостановлено. В недостроенном здании предприимчивые люди стали устраивать мастерские, склады, а на втором этаже флигеля открыли даже небольшое неблагоустроенное общежитие. Если пройти по улице Жуковского до Пушкинской, то можно увидеть небольшую протестантскую кирху, затем здание музыкального театра, строения бывшего дворянского собрания. Но это были не памятники старины, а современные постройки. В европейской части Ташкента бросающихся в глаза исторических памятников не было, так как эта часть города была относительно молодой.

А.В. Ширяевец знакомил Есенина с ташкентскими поэтами, писателями и художниками. Одним из первых, с кем повстречался гость из Москвы, был поэт Дружинин.

Павел Давидович Дружинин (1890 – 1965). родился в селе Тезиково Наровчатского уезда Пензенской губернии. Отец П. Дружинина «самоучкой» осилил грамотность и был писарем. Мать - безграмотная крестьянка. Жили в бедности. В 18 лет «зайцем» Павел уехал в Москву, где с трудом устроился дворником, а потом рабочим на кожевенном заводе. Начал писать, но первый опус «Сочинение из деревенской жизни» было возвращено из издательства «Посредник» с резолюцией «Не подходит». Подражая Кольцову, начал писать стихи. Отправил в еженедельную газету Суриковского литературного кружка «Доля бедняка», в которой и было напечатано его наивное стихотворение «К ней», напоминающее переработанную частушку. Был призван в армию. После революции П. Дружинин служил на Восточном фронте. В армейской газете публиковал фельетоны. Был переведен в 1920 году в Ташкент. Здесь же издал свою первую книгу стихов «Песни самоучки». В 1923 году после демобилизации возвращается в Москву. Автор нескольких поэтических сборников. В 1933 году в своей книге стихов «Серебряный вечер» опубликовал стихотворение «Поэт» (О, знаменитый и кудрявый…), посвященный памяти С.А. Есенина. Последняя книга П. Дружинина «Большая земля» была издана в 1960 году.

16 марта 1966 года в «Пензенской правде» П.Дружинин опубликовал воспоминания «Встречи с Есениным», в которых писал: «С Сергеем Александровичем Есениным я познакомился в Ташкенте. Произошло это знакомство, если не изменяет мне память, в 1921 году. Работал я в то время в управлении продовольственного снабжения армий Туркестанского фронта. В один из жарких ташкентских дней, сидя спиной к раскрытому окну за служебными делами, я почувствовал какое-то странное беспокойство. Такое беспокойство обычно бывает с людьми, когда на них кто-нибудь незаметно, но пристально смотрит. Оглянувшись, я увидел на тротуаре перед окном поэта Александра Ширяевца и рядом с ним незнакомого мне молодого человека в элегантном сером костюме и серой шляпе. Оба они, Ширяевец и незнакомый молодой человек, глядели на меня и улыбались, а Ширяевец делал знаки, чтобы я вышел на улицу. Любимым выражением Ширяевца, когда он встречал меня, было «Эй, Русь!»

-Эй, Русь, знакомься: Сергей Есенин, - сказал он, и его широкое круглое лицо расплылось в улыбке еще шире.

От неожиданности я даже растерялся. Сергей Есенин входил в то время в большую славу, она докатилась и до Ташкента. Стихи Есенина декламировали не только поэты, но и артисты, студенты, молодежь. Попутно с этой славой тянулась и другая – дурная слава .Однако передо мной стоял очень приятный на вид, простой, скромный паренек и с застенчивой улыбкой протягивал мне руку»( 28).

В тот же субботний день С. Есенин, А. Ширяевец, П. Дружинин присутствовали на литературном вечере ташкентского писателя С. Окова, который состоялся в Доме имени Луначарского. 13 и 14 мая 1921 года в газете «Известия», органе Центрального Комитета Коммунистической партии Туркестана и Центрального Исполнительного Комитета Советов Туркестанской Республики, было опубликовано объявление:

«ДОМ им. ЛУНАЧАРСКОГО.

В субботу 14 мая.

Литературный вечер произведений

пролетарского писателя Семена Окова

с участием автора и артистов драмы.

Вступительное слово скажет поэт

Александр Ширяевец».

Семен Оков (настоящая фамилия Овсянников) принадлежал к тем молодым пролетарским поэтам, которые воспевали свободный труд и социальные преобразования после революционных событий 1917 года. Несмотря на географическую отдаленность Туркестана от центра России, в литературном творчестве некоторых ташкентских поэтов проявлялись те же тенденции, которые были характерны для русской литературы метрополии. В газетах и журналах Туркестана перепечатывались стихотворения и поэмы москвичей, петербуржцев. Популярными были имена пролетарских поэтов В. Кириллова, М. Герасимова, входившие в литературное объединение «Кузница». С московскими пролетарскими поэтами из литературного объединения «Кузница» он был в хороших товарищеских отношениях. Вместе с М. Герасимовым, Н. Павлович, С. Клычковым написал киносценарий «Зовущие зори», дружил с В. Кирилловым, избранным в 1921 году председателем Всероссийской Ассоциации пролетарских писателей. Многие теоретические положения пролеткультовцев С. Есенин не разделял, нередко выступая с критикой, но товарищеские отношения поддерживал.

Семен Оков в 1920 году издал свой сборник стихов «Этапы», который и был представлен на поэтическом вечере. В сборник были включены стихи цикла «Туркестанские мотивы», а также стихотворения, воспевающие революционно-романтическую обстановку зарождающихся новых трудовых отношений (29).

Ташкентский поэт С. Оков в стихотворении «Бей молотом», которое он читал на вечере, попытался раскрыть душевное состояние человека-труженика, которого нельзя было отделить ни от орудий труда, ни от тяжелого, но творческого процесса:

Бей молотом! Бей молотом! Бей!

Окрашены лица пылающим жаром.

Железное плавим мы в пламени горна,

Работают руки проворно-проворно,

И вторит нам тяжко вздыхающий мех:

Э-э-эхх! Э-э-эхх!

Ничто не дается рабочему даром.

Удар за ударом!

Удар за ударом!..

Наполнены легкие чудом-угаром

Все тише, все ниже вздымаются груди…

А надо немало коммуне орудий!

А надо немало штыков-то для всех!

Э-э-эхх! Э-э-эхх!

Ничто не дается рабочему даром.

Удар за ударом!

Удар за ударом!

Бьем молотом! Бьем молотом! Бьем! (30).

Неизвестно, как отозвался С. Есенин о стихотворениях С. Окова.

О реакции С. Есенина на выступление С. Окова рассказал в воспоминаниях П. Дружинин: «Всюду, где бы я ни встречался в эти дни с Есениным, я видел перед собой светлоликого и тихого юношу с характерной есенинской прической. Он был как-то вдумчиво невозмутим. Только однажды, на вечере местного пролетарского поэта Семена Окова в Театре имени Луначарского, я видел Есенина несколько иным.

Выйдя на сцену, Оков начал рассказывать свою биографию. Мы с Есениным наблюдали из-за кулис за публикой, среди которой, нам показалось, было немало так называемых бывших людей. Когда Оков начал перечислять свою родословную и разъяснять, что он родился от бездомной нищенки, чуть ли не в хлеву, в зале послышался злой смех. Есенин вдруг потемнел лицом, сжал кулаки и полушепотом заговорил «Зачем, зачем он это делает, унижается, да еще перед кем унижается, чудак…» (28, с. 249).