Притворись бабочкой

Глава 47

Я не твой идеал

Прошла целая неделя после того, как Брук и Питер разорвали все связи. По возвращении домой я ждала криков, истерики и слез, но ничего не было. К великому удивлению, сестра лишь закрылась в комнате и пробыла там в одиночестве пару часов. А после вышла к нам с мамой, и мы вместе выпили чай с мандариновыми конфетами. Брук приняла тот факт, что Грин, увы и ах, не принц из ее заветных мечтаний. Он, скорее, играл в этом спектакле злодея, и у него, со слов сестры, это чертовски хорошо получалось. Он дарил ей цветы, поддерживал по поводу предстоящих экзаменов и поступления, одновременно разрушая ее невинную натуру своей желчью, оскорблениями и манипуляциями.

Эти семь дней шли своим чередом, только мои мысли были далеко не в порядке. В голове был шторм.

Дожди лили целыми днями, а иногда, по ночам, я позволяла себе выпускать слезы и всю боль наружу. На Марилебон обрушился циклон, захвативший не только половину города, но и целиком мою душу. Лэйн. Дарен. Ванесса. Меня разрывало на части.

Однако сегодня, в тоскливый и, возможно, мрачный, но все же свой день рождения, я с усилием приведу себя в порядок. Нанесу легкий макияж, выберу светлый комбинезон и выйду из комнаты. Брук покинула меня рано, когда только-только взошло солнце. Очень эффектно. Я проснулась от грохота – она задела лампу ногой. В ту секунду словно яркое пламя осветило комнату. Солнечные зайчики побежали по стенам, и сна будто и не было, он испарился.

Дни рождения бывают разными. То веселыми, то грустными, однако каждый год неизменно чувствуешь потерянность. Годы наступают на пятки.

– Я забыла открытку, мам, – шепчет Брук за дверью, аккуратно дергая ручку. – Сейчас посмотрю, спит ли она.

Я закрываю глаза и притворяюсь спящей, чтобы сестра могла спокойно зайти и сделать все, что ей нужно.

– Спит, – обращается к маме Брук. – Говорила же, что она не услышала грохота лампы.

– Такое невозможно было не услышать, – шепчет мама.

Я не выдерживаю и хохочу, и напуганная Брук застывает, словно статуя, на полпути к комоду. Она, понятное дело, удивлена моим бодрствованием. Меня может разбудить не то что падение лампы, но и шепот.

– Извини. – Брук смущенно опускает взгляд, а затем оборачивается к маме, стоящей в дверном проеме.

– Я не сплю. Все в порядке. – Присаживаюсь на кровать и приглашаю маму в комнату.

Брук движется к окну и затем открывает шторы, надеясь на то, что свет проникнет в комнату, но не тут-то было. Облака затянули все небо, и шансы на солнечную погоду близятся к нулю.

– Ну что? – спрашивает Брук у мамы. – Время поздравлений?

Улыбка появляется на моем лице, и я хлопаю в ладоши, как ребенок. Меня всю охватывает трепет. Все-таки любимая часть дня рождения у меня – получение подарков. Кто бы что ни говорил, а получать их всегда приятно.

– Я за главным сюрпризом, – говорит мама, – а ты, Брук, неси свой.

– Как вы подготовились. – Я прикладываю руки к горящим щекам. – Мне приятно.

– Ты еще ничего не видела. – Брук подмигивает мне левым глазом, вскакивает с места и спешит за подарком.

Я на мгновение остаюсь наедине с собой. Прислушиваюсь к стуку сердца, тону в мыслях, и при этом мне как будто чего-то не хватает: словно это не я, а только половинка той самой Джит. Мне не хватает отца рядом. Обычно он будит меня звонком и поздравляет первый. Но не сегодня… Так хочется услышать его родной голос, увидеть улыбку. Я точно попытаюсь дозвониться до папы чуть позже. Он ведь не мог забыть о дне рождения дочери?

Не мог. Желудок сворачивается узлом, когда плохие мысли пробираются в голову. Нет, я не позволю им испортить мне настроение. Отгоняю глупые предположения прочь и со спокойствием выдыхаю. Я должна отпустить все плохое, чтобы освободить место для хорошего.

– Я уже здесь, Джи! – кричит запыхавшаяся Брук, влетая в комнату.

У нее в руках маленький подарочный пакетик, и я покрываюсь румянцем, когда касаюсь упаковки. Благодарю Брук за внимание и осторожно раскрываю пакет, чтобы увидеть его содержимое. Не терпится узнать, чем на этот раз сестра решила меня порадовать.

– Ну что, ты довольна? – Брук стучит пальцами по кровати, нервно ожидая моей реакции.

Я медленно достаю флакон духов из пакета и осторожно вдыхаю аромат. Он поистине прекрасен – смесь апельсина, бергамота, корицы и чего-то еще очень нежного. Мне нравится, как нотки играют друг с другом, от этого и прикрываю глаза, растворяясь в атмосфере целиком и полностью.

– Невероятный аромат, Брук! – на одном дыхании проговариваю. – Спасибо!

Кидаюсь в объятия сестры. Ее щеки не остаются без моего внимания – я зацеловываю их.

– Я была уверена, что тебе понравится. Консультант в торговом центре чуть в обморок не упал, пока искал духи, где в составе доминирует апельсин. Пришлось его помучить.

– Это стоило того, – сквозь смех произношу я.

Сочувствую консультанту. Ему не повезло – Брук очень принципиальная и придирчивая девушка. Если ее что-то не устроит, она запросто устроит скандал посреди белого дня.

– Там внизу еще есть подарок. – Она кивает на пакет. – Покопайся.

На дне упаковки валяется блестящая карточка, а рядом открытка. Хватаю обе с широченной улыбкой. Представляю, сколько стараний Брук приложила, чтобы подобрать духи, найти карточку от моего любимого магазина косметики и достать открытку, на которой будут изображены мандарины.

– Брук, спасибо огромное! Я счастлива, правда! – Вновь зажимаю ее в объятиях.

– Не задуши меня, – кряхтит сестра. – Сейчас еще мама тебя удивит.

– Чем?

– А я уже здесь. – Мама прерывает нас стуком в дверь.

Вижу в ее руках две коробки: одна большая, а другая среднего размера. Мне становится не по себе. Первая – та самая, что я увидела, когда вернулась домой после пробежки, еще перед поездкой в лагерь. Мама тогда перевела тему, ничего про нее не сказав. Неужели столько времени готовила подарок? Это не совсем на нее похоже. Обычно она выбирает что-то за неделю и точно знает, что и когда купить.

– Мы с Брук и отцом посовещались, пока тебя не было дома, – начинает мама, – и приняли решение, что тебе необходимо подарить планшет. Для подготовки к экзаменам, свободного времени. Там можно рисовать… Да, впрочем, ты и без меня знаешь, на что способны современные гаджеты.

Не верю своим ушам. Они купили мне планшет последней модели? Радуюсь как ребенок, но на смену радости приходят угрызения совести. Они не должны были так тратиться. У нас совместный бюджет, и в планы дорогие покупки не входили, ведь Брук нужно подготовить к выпускному.

– Это слишком дорого, мам.

Брук теряет дар речи и крутит пальцем у виска, а мамины брови взлетают кверху. Они точно не ожидали подобной реакции.

– Джи? Мы ведь от всего сердца. – Мама успокаивает меня глазами.

Я беру планшет и еще тысячу раз благодарю своих близких за этот подарок, чувствуя, что не заслужила его.

– Я не знаю, как выразить вам свою благодарность. – На глаза наворачиваются слезы. – Спасибо, что делаете это все для меня.

– Ну что ты, милая, мы без тебя жить не можем! Пока тебя не было, дом будто пустовал. Мы с Брук не могли даже чаепития устраивать по вечерам. – Мама присаживается рядом и берет меня за руку.

Мы долго и крепко обнимаемся. Фейерверк эмоций проходит сквозь кожу. Если бы нужно было описать этот момент одним словом, я бы без сомнений сказала: «Любовь».

– Без тебя мы почти сошли с ума, – шепчет Брук мне на ухо, и я словно завидую себе, ведь принять от сестры такой комплимент можно не чаще, чем раз в два года. Она очень на них скупа.

– Джит. – Мама берет мои ладони и крепко сжимает их. – Мне нужно показать тебе еще кое-что.

– Что?

Брук отстраняется и встает с места. Они с мамой перекидываются несколькими испуганными взглядами, из-за чего страх передается и мне. Что кроется за этими непонятными жестами?

– Я, пожалуй, отойду. – Сестра оставляет нас одних.

– Что ж… – Мама прочищает горло легким кашлем и бегает глазами по моему лицу. – Будет нелегко. Соберись, пожалуйста, милая.

– Ничего не понимаю, мама. Зачем ты меня пугаешь? – мотаю я головой. Мурашки овладевают телом.

– В тот день, когда ты увидела меня с коробкой в коридоре, я не показала тебе, что в ней. Джит, я обязана рассказать правду. В тот день я встретила курьера, и он отдал мне эту коробку. Тебе пришла посылка. – Мама волнуется, постоянно перемещая взгляд и теребя края пушистого покрывала. – Я нашла записку и не поверила своим глазам. Посмотри, от кого она.

Коробка оказывается у моих ног. Мы молчим, и я тону в безмолвном море непредсказуемости. Мне безумно страшно. Мои колени трясутся, впрочем, как и все тело. Я прикусываю губы до боли, не в силах сдерживаться. Кажется, что я вся немею, когда провожу пальцами по записке, приклеенной к коробке.

«Моей Джи».

Мне плохо. Мне ужасно плохо, ведь я узнаю отправителя по почерку. Дарен. Это отправил мне Дарен. Я не осознаю. Мотаю головой, будто происходит что-то ненормальное. Неужели у меня галлюцинации?

– Я понимаю тебя. Джи, я связалась с его родителями. Они отправили тебе то, что Дарен успел купить и написать для тебя до своей смерти… – Мама еле слышно произносит фразы, одну за другой.

Дрожащими руками я достаю конверт и оранжевую коробку с бантиком. Да, он знал. Мой любимый цвет – оранжевый. Лист бумаги, на котором написано письмо, тоже с оранжевым оттенком.

Я задыхаюсь от подступивших к глазам слез. Моргаю. Позволяю им падать на постель. Перевариваю произнесенную мамой информацию и не дохожу до рациональных объяснений. Передо мной существует только два слова – «Дарен» и «письмо».

– Пожалуйста, оставь меня одну, – шепчу я маме, надеясь на ее понимание.

Она смотрит на меня, а потом делает так, как я попросила. Уходит, тихо закрывая за собой дверь.

Секунда, и я проникну в мысли Дарена. Мне хочется плакать, кричать от безысходности. Почему он не здесь? Почему не сидит напротив и не вручает подарок сам? Эта чертова несправедливость. Я опускаюсь на пол и раскрываю письмо.

Чувствую на губах соленый привкус слез. Буквы плывут перед глазами, и я вбираю побольше воздуха в легкие, чтобы сконцентрироваться на строчках. Сейчас или никогда. И я выбираю сейчас.

«Моя цитрусовая принцесса, привет! Наверное, не такого ты ожидала… Я не средневековый рыцарь, чтобы писать красивые письма, но выразить свои эмоции могу только так. Мне слишком стыдно смотреть в твои глаза. Знала бы ты, Джи, как страшно рассказывать правду тебе – самому дорогому и ценному человеку в моей жизни.

Я – не тот, за кого себя выдавал. Я не хочу больше скрываться за масками. Я устал.

Ты считала меня идеалом, а я был дерьмом.

Ты восхищалась моими поступками, а они на самом деле были просто отвратительными. Даже самый ужасный человек на свете не поступал бы так, как это делал я.

Ты любила меня, а я ненавидел себя.

Я пишу тебе сейчас перед тем, как совершить очередной ужасный поступок. Ты понимаешь, как сильно я люблю футбол, но не знаешь почему. Тебе всегда казалось, что я во всем превосхожу окружающих, творю добро. Мне жаль, Джи. Жаль тебя расстраивать. Но это все ложь. Я искал идеал в тебе. Каждый день. Каждую чертову минуту. Ты – та, кто давал мне надежду, кто видел во мне хорошее в любой поганой ситуации. И я хватался за тебя, как за спасательный круг. В мое будущее в футболе не верил никто, кроме тебя. Даже мама перестала. А ты… ты продолжаешь. У меня получалось держаться на уровне первое время самому, но сейчас необходимо переступить через Питера Грина, чтобы пройти дальше.

У меня нет выбора, Джи. Я должен подставить его. Иначе жалость к самому себе погубит меня окончательно. Я не выдержу. Пожалуйста, дочитай до конца. Ты можешь в злости бросить сейчас эту бумажку, но постой, я еще не сказал всего.

Ты наверняка не встретишься со мной больше. Не подойдешь, не позвонишь и даже не взглянешь на меня, и это будет моим самым серьезным наказанием. Но я дойду до конца. Я сделаю это и докажу всем, что стою чего-то! Я не пустое место, как привыкли думать все окружающие.

Я удивляюсь, как ты только умудрялась так меня хвалить… Все считали, что я не заслуживаю тебя. И теперь я тоже так думаю. Ты – прекрасна, Джит. Кто-кто, а ты определенно заслуживаешь самой свободной и сказочной жизни! Все твои комплексы – выдуманные истории. Ты недооцениваешь себя. Ты совершаешь преступление по отношению к себе – лишаешь себя радости из-за предубеждений. Не зацикливайся на том, что говорят люди. В противном случае ты превратишься в меня и начнешь ходить по чужим головам, а это явно не твой путь.

Будь счастлива, солнце. Так, как никто. Словно ты – единственный человек в этом мире, которому открыты все дороги. А они действительно открыты. Просто прислушайся к себе и пойми, чего хочешь от этой жизни.

Я слишком люблю тебя, чтобы скрывать правду. Если когда-нибудь захочешь посмотреть мне в глаза, я буду ждать тебя дома. Просто постучи в дверь три раза.

Дарен, который тебя не заслуживает».

Письмо закончено, и я не могу дышать. Я давно потеряла контроль над собой. Я вся дрожу. Меня разрывает на части. Душа просит спокойствия, в то время как внутри проносится ураган. Сердце бешено колотится.

Все мои идеалы рушатся. Я выпадаю из реальности. Прикрываю глаза и пытаюсь увидеть Дарена. Мне необходимо представить его, но ничего не выходит. Пытаюсь еще раз, и снова тщетно.

Я буквально бьюсь в агонии. Меня трясет от осознания того, каким человеком был Дарен. Он скрывал свое истинное «я» столько времени… И я не замечала никаких изъянов.

Он был моим идеалом, моим эталоном добра, моим сердцем, моей отрадой.

Я прощаю Дарена с тяжелым сердцем только потому, что представляю, как ему было тяжело изо дня в день разбиваться о свои же мечты. Я не знала полной ситуации и не могла судить его.

– Дарен… – Моя грудь наполняется болью, когда с губ слетает его заветное имя.

Теперь я знаю о нем все. Теперь я знаю настоящего Дарена. И я не перестаю любить его.

– Мы должны друг друга отпустить, Дарен. – Это решение, которое дается мне с огромным трудом, но я больше не в силах терзать себя мыслями об этом человеке.

– Моя любовь всегда будет с тобой.

Лэйн был прав. Недостатки не рушат любовь.

Я срываюсь с места и выбегаю из дома под крики мамы. На улице льет страшный ливень, но я не обращаю на него никакого внимания. По дороге вбиваю в навигатор на телефоне адрес Лэйна, который он оставил в заметках моего телефона за несколько дней до отъезда, и, не видя ничего перед собой, бегу со всех ног к его дому.

Недостатки не рушат любовь.

Настает моя очередь сказать Лэйну об этом.