Призрак миссис Рочестер

Глава шестнадцатая

Остаток ночи я провела, мучаясь воспоминанием об Эване в комнатах Беатрис. Об этих ледяных глазах и голосе, от которого кровь стыла в жилах.

Если я когда и питала надежду, что он может быть увлечен мной, теперь об этом можно забыть. Я уничтожила все шансы на это. После того возмутительного происшествия он не захочет иметь со мной ничего общего.

Вдруг он выставит меня – а может, это и к лучшему. По крайней мере, не ввяжусь в отношения с кем-то еще хуже предателя Джереми. Возможно, гораздо хуже.

Вот только никаких шансов ввязаться в подобное у меня и не было, верно?

Ведь существовала девушка с именем на букву «Л».

Уже утром я вовсе не удивилась, услышав снаружи рев мотоцикла. Вероятно, он еще злился, и я морально приготовилась к противостоянию. Буду стоять на своем ради Софии. Девочка только начала привязываться ко мне, и мой отъезд сейчас, когда она еще не вполне оправилась от потери матери, может стать для нее сильным ударом. Рочестер может запретить мне все что угодно, но ее я не брошу, по крайней мере пока она не вернется в школу.

Распахиваю дверь, готовясь встретиться с ним и его яростью.

Он ехал без шлема и сейчас поднял защитные очки на лоб, смахивая кудри с лица. Глаза у него уже не были такими черными.

– Вы были правы. В ее туфлях мы с Нунци нашли еще девятнадцать таблеток. С нами был свидетель, адвокат, с которой я не веду никаких дел. Беатрис не принимала лекарства как минимум две недели.

Не может быть. Искорка облегчения.

– Этого было достаточно, чтобы ее симптомы вернулись?

– Да.

– И у нее могли проявиться суицидальные наклонности?

– Определенно.

– А почему полиция не нашла эти таблетки?

– Мой дом никогда не обыскивали, у них не было оснований для ордера. Преступления не было.

– А.

Он так и сидел на мотоцикле.

– Не хотите прокатиться?

– Прокатиться? – изумленно повторила я. – Куда?

– Никуда. Просто прокатиться. Хотя нет, на самом деле я хочу вам кое-что показать.

– И что же?

Эван нетерпеливо фыркнул.

– Сюрприз. Приятный, надеюсь.

– Думала, вы будете сердиться, что я залезла в комнату вашей жены.

– Я просто в ярости. – Но его улыбка говорила об обратном.

И я не смогла устоять. Выскользнув за дверь, я забралась на мотоцикл позади него и обхватила за талию. Мотоцикл сорвался с места.

Мы взлетели вверх по покрытым мхом ступеням на мыс, а затем свернули к утесам, проходя крутые повороты с такой скоростью, что гравий летел из-под колес, и поднимались все выше над лесом. Мотоцикл перепрыгнул через гребень утеса, и только я подумала, что сейчас мы поплывем по бушующему морю далеко внизу, как мы резко остановились. Эван соскочил с мотоцикла, а я слезла следом, слегка пошатываясь, но в полном восторге.

– Было и правда весело.

– Решил, вам понравится.

Мы подошли к краю обрыва, глядя на оставшийся внизу туман и облака, плотным покрывалом укутывающие берег и поблескивающие оранжево-золотым от солнца. Голубизна неба сияла сверху. Линия горного хребта тянулась в обе стороны, и не было слышно ни звука, только свист ветра.

– Это одно из моих любимых мест, – произнес Эван. – Я приезжаю сюда, когда мне нужно ото всех сбежать. Пусть даже на пару минут, но это все меняет.

– Здесь волшебно. – Я распахиваю руки, и свежий легкий ветер охватывает меня. – Вот так, наверное, уметь летать.

– Отчасти. Вам нужно научиться летать. – И уже шепотом он добавил: – Я мог бы вас как-нибудь научить.

Он посмотрел на меня с таким выражением, что сердце пропустило удар. Мне всего-то нужно было сделать шаг к нему, всего один, и я оказалась бы в его объятиях, а потом он меня бы поцеловал, а я его в ответ.

Но перед мысленным взором встало лицо Эвана этой ночью, такое холодное и да, возможно, даже опасное. Я не шевельнулась. А потом он взмахом руки показал, что пора возвращаться, и мы поехали обратно, вниз по обрывистому утесу. Спуск принес новый прилив адреналина. Рочестер свернул, и мы приехали по разбитой дороге сразу к моему коттеджу. Мотоцикл остановился, и я спрыгнула на землю.

– Спасибо, было очень здорово.

Кивнув, Эван нажал на газ и умчался вверх по заросшим мхом ступеням.

Черт-черт-черт.

Я ему не доверяла. Считала, что у него роман с другой женщиной. Сомневалась в его невиновности.

Но отрицать я больше не могла: я начала влюбляться в него, и потребуется вся моя сила воли, чтобы продолжить искать недостающие кусочки правды.

Две ночи спустя разгулялись сильные ветра. Они трясли двери, колотили и стучали по крыше. А следующим утром сосновые ветви летали в воздухе, точно соперничающие ведьмы на метлах.

– В десяти километрах по побережью пожар. С таким порывистым ветром все может превратиться в кромешный ад. Эван вызвался добровольцем и уже отправился с бригадой.

– Это очень опасно?

– Конечно, – хмыкнул Отис. – А почему, думаешь, ему это нравится?

Я собиралась встретиться с Эллой на йоге, но она сообщила, что на шоссе рухнул эвкалипт, перегородив дорогу в Кармел.

– Рядом с моим домом упало дерево, убив старика-соседа, – с придыханием, напряженно добавила она. – Он умер прямо во сне, бедняга.

София не могла попасть ни на занятия, ни на теннис, в отличие от ее друзей, живших поблизости.

– Почему нам обязательно жить черт-те где? – жаловалась она, когда я вызвала ее на ранний урок. А потом, взяв с собой Пилота, мы уселись делать маникюр и педикюр в библиотеке. Когда лак высох, я сыграла на большом пианино фирмы Steinway & Sons два произведения, которые знала наизусть: Für Elise и простенький Czerny étude, а потом мы в четыре руки громко оттарабанили простенькую пьеску вроде «собачьего вальса».

Я обратила внимание, что черная лаковая отделка пианино покрылась пузырями и покоробилась, и решила спросить Софию:

– Здесь когда-нибудь срабатывала система пожаротушения?

– При мне нет. Может, когда уехала в школу. – Раздался звук пришедшего сообщения – у Пейтон закончились занятия. София в ответ отправила фотографии своего маникюра. Эсэмэс стали приходить еще быстрее, в каком-то безумном темпе, и они с Пилотом ушли обратно к ней в комнату.

С наступлением сумерек ветер утих так же быстро, как и поднялся. Вернулся Эван, весь покрытый копотью и сажей. Отис тут же засуетился над ним, а София засы пала его вопросами. Явно вымотанный, Рочестер тем не менее был в приподнятом настроении и повез нас всех есть пиццу в придорожное кафе. Рассказывая о дожде огненных искр и невероятном жаре, ощущавшемся точно стена, он все время искал взглядом мои глаза. Бороться со своими чувствами мне становилось все сложнее.

На следующий день шоссе расчистили – очень удачно, потому что Уэйд с семьей приехали в Монтерей накануне вечером и я как раз собиралась встретиться с ними в обед, так что выехала незадолго до полудня.

Городок мне нравился все больше и больше: местами он сохранил неопрятный, потерявшийся во времени вид: очень легко было представить пропитавшиеся джином забегаловки, где платиновые блондинки непрерывно курили сигареты Tareyton и вели остроумные беседы с мужчинами в шляпах-федорах. Но на ланч с О’Коннорами в такое одиозное заведение мы бы не поехали: с пятилетним ребенком они благоразумно выбрали «Бубба Гамп».

Ресторанчик находился на главной туристической улочке Кэннери-роу. Оставив машину на парковке с космическими ценами, я пошла дальше по набережной, мимо старых фабрик по производству сардин, перестроенных в винные бары, маленьких бутик-отелей и магазинчиков, продающих снаряжение для дайвинга, плюшевых дельфинов и сувенирные носки. В ресторане оказалось просторно и шумно, и я не сразу заметила О’Конноров за столиком с видом на бухту. Уэйд, с недавно отпущенной бородкой, помахал мне, как королева Елизавета, ребром ладони. Рядом с ним сидела Кейко, в элегантном струящемся платье в бежевых и коричневых оттенках, новая геометрическая стрижка ей очень шла. На своем стуле подскакивал Бенни. На сердце потеплело, и я поспешила к ним.

Последовали объятия, возгласы и поцелуи. Подарок для Бенни проделал еще одну заметную брешь в моем счете в банке, но оно того стоило.

– Это же настоящий динозавр! – завопил он и плюхнулся на пол рядом с интерактивной игрушкой. Уэйд помог ему снять упаковку и вставить батарейки, а потом мы, взрослые, устроились за столом.

– Прекрасно выглядишь, Джени! – радостно похвалила Кейко. – А мы боялись, что застанем тебя исхудавшей, с ужасом в глазах.

– Это правда, дорогая, – подтвердил Уэйд. – Выглядишь супер. Прямо расцвела.

Я вспыхнула от удовольствия. Мне в самом деле казалось, что в последнее время старое позолоченное зеркало мне чаще улыбалось.

– Должно быть, это из-за тумана – улучшает цвет лица.

– Что бы то ни было, стоит набрать с собой про запас, – рассмеялась Кейко.

Измотанный официант бросил на стол два огромных глянцевых меню, и мы сделали заказ: попкорн из креветок, макароны с сыром и напитки из тропических фруктов, разноцветные, как леденцы.

– Мы вчера поздно приехали, – сообщила Кейко, – все было в тумане, даже отель терялся в этой дымке, точно замок с привидениями. И мне подумалось: как готично все выглядит! Как раз для Джейн.

– Кстати, о готичном, – вставил Уэйд. – На тебя все еще таращатся привидения по ночам?

Кейко наклонилась ко мне, нахмурившись:

– Да, давай перейдем сразу к делу. У тебя все еще есть чувство, будто за тобой наблюдают?

– Я не хотела вас тревожить, это лишь время от времени бывает, – поспешила успокоить их я и хихикнула. – Все мое гиперактивное воображение.

– Я бы не был так уверен, – возразил Уэйд. – Это может быть покойная миссис Рочестер, преследующая с того света мужа, которому убийство сошло с рук. А ты просто случайно подвернулась.

– Напугай она его до чертиков, я ее винить не стала бы. – Кейко ожесточенно вгрызлась в хлебную палочку. – Да уж. То есть сначала он ее убивает, а теперь собирается еще и счета к рукам прибрать.

– Так вы считаете, именно это и происходит? Он хочет заполучить деньги?

– Однозначно. Моя компания за такими фирмами не следит, но мне стало любопытно, как ты тут живешь, и я выяснила, что он вложил огромную сумму в стартап под названием «Дженовэйшн Технолоджис», компанию, занимающуюся биотехнологиями.

– Биотехнологиями? – оживился Уэйд. – Роботами, что ли?

– Скорее водорослями, – вздохнула я. – Добывают оттуда натуральные химикаты.

– Так ты об этом знаешь? – уточнила Кейко.

– Только основное. Как и тебе, мне было любопытно, и я почитала кое-что в интернете. Но от их профессиональной лексики у меня в глазах рябит. Хотя знаю, что Эван пытается привлечь инвесторов и собрать деньги.

– Да, он проводит раунд размещения ценных бумаг серии С. Ой, прости, еще больше непонятных слов. – Кейко прижала ладонь ко рту, но глаза ее смеялись. – Так или иначе, эта компания, «Дженовэйшн Технолоджис», запатентовала программное обеспечение, у которого просто огромный потенциал, но у них оказались проблемы с выводом его на рынок. Рочестеру грозила потеря всех инвестиций. Но теперь Диллон Сароян собирается вложить в дело около четверти миллиарда долларов.

– Ого, это же уйма денег, – присвистнул Уэйд.

Диллон Сароян. Отис упоминал это имя. Как и адвокат Эвана, Малик Андерсон, на вечеринке в честь праздника.

– А кто он такой?

– Серьезный инвестор, вкладывается в рискованные предприятия, живет в Лос-Анджелесе, – ответила Кейко. – Если Сароян собирается вложить такую сумму, успех «Дженовэйшн Технолоджис» обеспечен. Как и, разумеется, Эвану Рочестеру.

Принесли напитки, и я сделала намеренно большой глоток мангового коктейля. А потом произнесла:

– Кажется, я встречала кого-то из команды Сарояна. Женщину по имени Лаура или, может, Лили?

– Ты имеешь в виду Лилиану Греко?

Звук имени пронзил меня насквозь.

– Вполне возможно. Молодая, с темными волосами, невероятно привлекательная?

Кейко кивнула.

– Одна из ведущих поручителей Сарояна. Настоящая акула, всегда добивается своего. Постоянно мелькает в статьях «Форбс» или «Блумберг» под заголовками вроде «Тридцать успешных женщин до тридцати». И кстати, ведь это она предложила Сарояну вложиться в «Дженовэйшн». Если сделка состоится, она станет партнером.

– А ты ничего не слышала о них с Эваном? – высказала еще одну догадку я. – Ну то есть в личном плане?

– А ты слышала? – подняла брови Кейко.

– Нет, – поспешно ответила я. – Просто она такая симпатичная, вот я и подумала.

– Трудно себе представить. Представляешь, какой конфликт интересов для обоих – для нее это было бы карьерное самоубийство, а он бы рисковал потерять инвестора. – Кейко покачала головой. – Уверена, они оба достаточно умны и слишком амбициозны, чтобы так подставляться.

Перед нами со стуком опустились большие тарелки, и Кейко уговорила Бенни отвлечься от своего динозавра и хоть чуть-чуть поесть с нами. Какое-то время мы были заняты, передавая друг другу блюда и накладывая еду, но потом Уэйд, макнув креветку в соус, продолжил:

– Но ты же так и не поделилась инсайдерской информацией, Джейн! Как считаешь, виновен Рочестер или нет?

– Он мне не признавался, – сосредоточенно накладывая себе еду, отозвалась я. – И, как ты уже успел подчеркнуть, ни на чьи трупы я не натыкалась.

– А я вот не сомневаюсь, что это он убил ее, – заметила Кейко. – И, думаю, он виновен по всем пунктам. У него всегда была репутация жестокого человека, который ни перед чем не остановится.

– Это почему? – удивилась я.

– Он подтасовывал данные, крал патенты. Ходили слухи, что он угрожал кому-то физической расправой. Какой-то парень не хотел продавать ему свое приложение, и вскоре после этого его сбила машина и скрылась. Тогда ему пришлось продать приложение Рочестеру, чтобы оплатить счета за лечение.

– Но это же только слухи! – вырвалось у меня. – Никаких доказательств не было.

Кейко с Уэйдом оба удивленно уставились на меня и обменялись быстрыми взглядами.

– Мне бы не хотелось просто верить слухам, – поспешно добавила я. – Он был очень щедр ко мне.

– И ты никогда не задумывалась почему? – спросил Уэйд.

– Почему он так себя ведет? Тут может быть много причин. Думаю, я действительно смогла помочь Софии, мы добились неплохих успехов. И Отису я тоже помогаю. Уверена, он это оценил.

– И все? Больше ничего?

Я пристально посмотрела на Уэйда.

– А что еще может быть?

Уэйд с Кейко снова обменялись взглядами, и Уэйд пожал плечами:

– Наверное, ничего.

Бенни тем временем выбрался из своего детского кресла и опять бросился к динозавру.

– Уэйд, пора рассказать Джени твои отличные новости, – напомнила Кейко.

– Новости? Погодите, дайте угадаю. Тебе дали новый сериал!

– Ага, – широко улыбнулся Уэйд. – Даже лучше. Я написал сценарий к пилотной серии. История об Эдгаре Аллане По, он наш современник, пишет ужасы и консультирует полицию по особо кровавым делам. И его купил канал FX.

– Вот это да! – воскликнула я. – Просто превосходно! Я жутко рада за тебя! Правда!

– Они были в восторге, – добавила Кейко. – Уверена, скоро запустят в производство.

– Идея отличная, и писателя им удалось заполучить прекрасного, – согласилась я. – Тоже не сомневаюсь, что сериал одобрят.

– И если одобрят, – продолжил Уэйд, – возьму тебя в команду, Джени. Ты снова будешь писать сценарии!

Сердце екнуло в предвкушении и волнении. После стольких лет безрезультатного обивания порогов теперь появился шанс снова писать сценарий… снова поработать с Уэйдом. Но через долю секунды пришла и другая мысль: а этим ли я хочу заниматься всю жизнь?

Для меня сейчас столько всего изменилось.

И уезжать из Торн Блаффса на другой конец страны…

– Думаю, надо подождать, тогда посмотрим, – ответила я.

– Да, ты права, не нужно бежать впереди паровоза и заранее тебя обнадеживать. Но я хотел, чтобы ты знала, потому что, если получится, все закрутится очень быстро.

– И, если придется вернуться раньше, я смогу подыскать тебе местечко, – сообщила Кейко. – Одна из моих сотрудниц, Кристин Холстед, только что купила комнату в кооперативной квартире в Морнингсайд-Хайтс, она часто в разъездах и будет не против соседки. Маленькая свободная комната, но зато своя ванная.

– И если вдруг тебе будет очень нужно, диван у нас тоже раскладывается, – добавил Уэйд.

– Вот уж нет, она спину на этой штуке сломает, – возмутилась Кейко. – У Кристин ей будет гораздо лучше.

Бенни пытался привлечь наше внимание: он хотел, чтобы динозавр начал ходить и говорить, так что Уэйд опустился на пол рядом с ним. Кейко стала рассказывать об игровой школе Монтессори, куда Бенни пойдет осенью, а когда за стол вернулся Уэйд, мы погрузились в воспоминания о «Темной Карлотте» и наших общих знакомых.

При прощании на набережной тоже были поцелуи и объятия, а потом Кейко отвела меня в сторонку.

– Джени, а теперь серьезно. Я хочу, чтобы ты мне честно сказала: между вами с Рочестером что-то есть?

– Нет.

– Хорошо. Надеюсь, так и будет. Да, он богат и весьма привлекателен, и, может быть, сложно устоять, но я действительно считаю его опасным человеком. Если поддаться чувству и эндорфинам, то потом вообще разум потерять можно.

– Тебе не о чем беспокоиться. Не думаю, что я в его вкусе. Особенно теперь, когда он может получить такое состояние.

Кейко только фыркнула:

– Это он не в твоем вкусе.

Она снова обняла меня, и все трое уехали. В груди кольнуло: я уже по ним скучала. А потом я развернулась в обратном направлении и, пройдясь по набережной, дошла до затененной скамейки, где можно было разглядеть экран телефона.

Набрав в поиске «Лилиана Греко», я нажала на первую же ссылку, оказавшуюся статьей в «Форчун»: «Восходящая звезда венчурного капитала: в свои двадцать девять Лилиана Греко со скоростью ракеты мчится к статусу партнера в „Сароян Кэпитал“».

И фотография: молодая женщина необыкновенной красоты с по-мальчишески короткой стрижкой шоколадных волос и темными миндалевидными глазами. Бледное овальное лицо наклонено с ноткой надменности.

Желудок сжался.

Точно она. Та женщина на празднике у Эвана.

Я пролистала статью: окончила Принстонский университет, степень магистра получила в Уортоне и быстро добилась успеха в онлайн-компании под названием «Лучшая Невеста», что-то вроде Airbnb, только для аренды не квартир, а площадок для свадеб: там можно было предложить свои сады и дома для проведения свадеб. На следующий год его купил тот же Airbnb за семнадцать миллионов, из которых Лилиане досталась приличная часть. А потом она присоединилась к гигантской венчурной корпорации «Сароян Кэпитал».

Я вбила новый поиск: «Лилиана Греко и Эван Рочестер».

Несколько страниц результатов об участии «Сароян Кэпитал» в инвестициях раунда С в биотехнологический стартап «Дженовэйшн Технолоджис». Имя Лилианы часто мелькало в статьях, пусть и не явно – если б я внимательнее читала их, то увидела бы раньше.

Я стала листать дальше и где-то через семь страниц нашла статью на другую тему, под заголовком «Храбрые нувориши», от марта прошлого года.

Пресс-релиз о биткойн-конференции в Монреале. Было двадцать с чем-то участников, один из них – Эван Рочестер, а другая – Лилиана Греко.

Почти за год до того, как Эван заключил сделку с «Сароян Кэпитал».

И всего за несколько недель до того, как Беатрис Рочестер оказалась в психиатрической клинике.

И это означает…

Может, и ничего.

Я кликнула на страницу Лилианы на сайте компании и увеличила фотографию. Снова то чувство, когда я увидела ее: почему же она показалась такой знакомой?

И тут меня осенило: Модильяни!

Эти волосы, лебединая шея. Высокие скулы, овальное лицо – она была очень похожа на разрезанный портрет Модильяни в башне.

Сердце забилось чаще.

Это же не может быть просто совпадение?

Я все еще в своей спальне, одеваюсь очень быстро. Натягиваю большую красную толстовку с капюшоном и знаком футбольной команды Сан-Франциско на спине, «49ers». Серые штаны, складками собравшиеся на талии, и пара коричневых ботинок, слишком больших даже для моих ног.

Подхватив пакет «Нейман Маркус», я кладу поверх вещей журнал Vogue и выхожу в коридор, где все это время ждет Аннунциата. Нахмурившись, она оглядывает мой наряд, но я быстро прохожу мимо нее и спускаюсь по лестнице, прислушиваясь, – но голоса моего тюремщика не слышно.

Аннунциата идет прямо за мной, всю дорогу до Морской комнаты.

– Вы хотите пообедать здесь, миссис Беатрис?

Его волосы, Беатрис, – напоминает мне Мария, и ее голос сейчас звучит мягко и успокаивающе. – Тебе нужны его волосы.

Я заставляю себя произнести вслух:

– Где мой муж?

– Не знаю, сеньора. Хотите, чтобы я его нашла?

– Да.

Она уходит, а я сажусь в свой белый шезлонг, покусывая ногти. Мой тюремщик каждую неделю посылает ко мне женщину, чтобы подстригать их, но они чуть-чуть отросли, и я кусаю их, пока они не становятся острыми и зазубренными.

– Беат, почему на тебе моя одежда? – В дверях появился мой тюремщик с подносом еды и сейчас смотрит на меня черным, как сама ночь, взглядом.

Я ничего не говорю. Сердце бьется быстрее.

– Тебе в ней удобно? Хорошо, но к ужину тебе придется переодеться. Мы едем в «Сьерра-Мар», помнишь? – На подносе у него в руках черные японские узоры. – Отис позвал Кендру, она придет к четырем, поможет тебе одеться. Она же всегда тебе нравилась, да?

Я вижу, что он задумал: хочет, чтобы я поверила, будто он добрый и заботливый. Чтобы скрыть свои истинные намерения. Я по-прежнему молчу.

– Нунци сказала, ты меня искала?

– Не знаю, – говорю я.

– Ладно. Скажешь, когда вспомнишь.

Он думает, что я проглотила ядовитую таблетку посильнее обычной и теперь ничего не могу вспомнить.

Даже ее голос. Голос девчонки Лили в его мобильном телефоне.

Он продолжает говорить:

– Отису пришлось уехать, но он приготовил твой любимый крабовый салат.

Он думает, я не знаю. Думает, я не видела нашего повара, который уехал на «Лэнд-Крузере» совсем недавно. И что я не знаю о том, что девчонка вернулась в свою раму.

На моем лице не отражается никаких эмоций. Я идеальный манекен.

Мой тюремщик ставит поднос на столик рядом со мной. Там нет ни ножа, ни настоящей вилки – только пластиковая. На белой тарелке лежит совсем небольшая порция бело-розового крабового салата на листьях молодого шпината, рядом стоит банка моей любимой газировки.

– Нунци положила так мало, потому что мы сегодня рано ужинаем. Столик заказан на пять тридцать, помнишь? Газировку тебе оставить или хочешь лимонада? Или минеральной воды?

Я обхватываю запотевшую жестяную банку ладонью.

– Что ж, значит, газировку. – Мой тюремщик опускает взгляд и замечает пакет из «Неймана Маркуса» с журналом Vogue сверху.

– Ты снова читаешь про моду? Беатрис, это же замечательно! Интересуешься тем, что происходит в твоей сфере.

Он наклоняется взять журнал, и я быстро, точно кошка, вскакиваю на ноги. Он озадаченно сморит на меня. Делаю шаг, касаюсь его кучерявых волос и чувствую, как он тут же напряженно замирает: теперь он не выносит, когда я до него дотрагиваюсь.

Он хочет, чтобы ты умерла, – шепчет Мария Магдалина.

Я запускаю пальцы ему в волосы и с силой провожу обкусанными ногтями по коже головы.

– Эй, какого черта!

Он хватает меня за запястья и силой сажает обратно в шезлонг. Маска доброты пропала.

– Просто садись и ешь.

Он хочет, чтобы ты умерла, – шелестят голоса все вместе. – Он собирается убить тебя. Ты не можешь этого допустить, Беатрис. Заставь его заплатить.

Я сжимаю пальцы в кулаки, так крепко, чтобы он не увидел, что я там прячу. У дверей маячит Аннунциата.

– Скажи ей уйти, – требую я.

– Она подождет, пока ты не поешь.

Мой голос становится выше, громче, срываясь на визг.

– Я не хочу, чтобы она смотрела, как я ем! Скажи ей уйти, сейчас же!

– Ладно, ладно. – Он говорит с Аннунциатой на их тайном ведьминском языке, а потом снова поворачивается ко мне: – Беатрис, если тебе что-нибудь понадобится, позвони по внутреннему телефону. – И он уводит ведьму с косами из Морской комнаты.

Я разжимаю ладони: мне удалось вырвать несколько волосков, а под ногтями у меня остались частички кожи.

Лезу в пакет и достаю кусочки платья от Кристиана Диора, стряхиваю туда волосы. Затем ножом вычищаю ногти и снова все прячу под журналом Vogue.

Подобрав пакет, я как можно незаметнее пробираюсь наружу и иду так быстро, как только могу в этих слишком больших коричневых ботинках. Дышать тяжело. Если Гектор меня поймает, то доложит моему тюремщику, и он найдет меня прежде, чем я успею выполнить план.

Мне очень, очень страшно.