Призрак миссис Рочестер

Глава двадцать шестая

Я так и стою, замерев на месте, стискивая ножки бокалов с мартини, наблюдая за Эваном и Лилианой.

Ведь я изо всех сил старалась в это не верить. Но вот она, передо мной, – та картинка, которую я собирала по кусочкам, история, в которую заставила себя не верить.

К ним подошел Диллон Сароян, и они отшатнулись друг от друга. Сароян представил им двух мужчин и женщину средних лет, явно из Азии, которые традиционно поклонились. Лилиана изящно пожала руки всем троим. Она была просто очаровательна, я не могла это отрицать. На ней было обманчиво простое длинное черное платье, почти строгое, плавно повторяющее очертания гибкой фигуры и подчеркивающее белизну кожи. Серьги с бриллиантами в два раза больше моих сверкали под блестящими темными волосами.

На плечи была наброшена воздушная накидка цвета грозовых облаков. Я подумала о шраме под этой накидкой – явном ключе к разгадке зловещей истории, которую я собирала воедино.

Сароян уже уводил свою группу дальше, так что я, собрав все свое хладнокровие, пусть и напускное, подошла к Эвану и Лилиане. Он обернулся ко мне с непринужденной улыбкой.

– А, вот и ты. Как же я ждал этот мартини.

– Так ты все-таки привел с собой плюс один! – Лилиана весело взглянула на него, явно позабавленная ситуацией.

Еще один удар. Так они это обсуждали – с кем он придет.

Прикрытие, чтобы никто не догадался о том, что происходит между ними.

– Джейн прилетела сегодня со мной, – тем же непринужденным, как и улыбка, тоном сообщил Эван. – Джейн, это Лилиана, один из партнеров Диллона.

– Не против, если я украду один мартини? – улыбнулась Лилиана. – Умираю от жажды. Только что с самолета, семнадцать часов полета из Китая.

– Пожалуйста. – Я протянула ей бокал, и она нетерпеливо его выхватила.

– В Шанхае жара тридцать пять градусов, а влажность – сто процентов. Слава богу, встреча закончилась быстро, так что я успела на ранний рейс, и слава богу, что компании удалось выпихнуть кого-то из первого класса ради меня. – Она жадно глотнула. – Джин? Я думала, тут будет водка. Кто вообще пьет джин?

– Я, к примеру. – Эван забрал у нее бокал, одновременно сделав знак официанту с шампанским. – Это тебе понравится больше. – Он передал ей бокал с шампанским, а сам принялся потягивать мартини. – Кажется, вы с Джейн встречались раньше.

Лилиана смерила меня снисходительным взглядом.

– В самом деле?

– Мельком, – ответила я. – На празднике в честь Дня независимости. Вы поздно приехали и спрашивали, где найти Эвана.

Овальное личико едва заметно склонилось набок.

– Помню, что кого-то спрашивала. Это были вы?

– Да, это была я.

– Лилиана активно работала над завершением нашей сделки, – сообщил Эван подчеркнуто беспристрастным тоном.

Улыбка Лилианы была столь же заученной.

– Думаю, частично я могу признать свою заслугу, но самую тяжелую работу ты взял на себя, Эван. Когда ты чего-то хочешь, никто не может тебе отказать.

– И все же многие отказывали.

– Пройдет еще немного времени, и они будут локти кусать. А ты сможешь с удовольствием позлорадствовать.

– Постараюсь злорадствовать поменьше.

Обмен остротами между коллегами. Едва ли отличающийся от того, как общались мы с Уэйдом, подшучивая друг над другом. И все же я знала, что видела. Я и так подозревала, а теперь получила подтверждение. Кубинский оркестр снова заиграл, те же эротические ритмы, будто подчеркивая то, что я уже знала о стоящей передо мной паре.

К нам подошла женщина в возрасте, в шелковом смокинге.

– Эван Рочестер, ты должен мне ланч. – Он обернулся к ней, и на несколько мгновений я осталась наедине с Лилианой, которая уже оглядывала зал в поисках рыбки покрупнее меня.

А мне отчаянно захотелось удержать ее. Я должна с ней поговорить. Получить подтверждение того, что уже знала. Лихорадочно вспоминая хоть что-то, что может удержать ее внимание, я спросила:

– Вам говорили, что вы похожи на портреты кисти Модильяни?

Она вновь обернулась ко мне.

– Часто это слышу. Собственно, так мы с Эваном познакомились. Мы встретились на конференции, и он сказал, что я похожа на портрет Модильяни, который висит у него дома.

– На конференции по биткойнам, – произнесла я.

– Он вам рассказал? – Лилиана взглянула на меня более пристально, и я заметила промелькнувшую в ее глазах тень беспокойства. Симпатичная девушка, симпатичное платье. Угроза? – Напомните, а что вас с ним связывает?

– Я приехала в Торн Блаффс на лето. Помогаю его дочери с учебой.

Лицо ее прояснилось.

– А, так вы няня.

– Нет, не няня. София уже слишком взрослая. Если уж на то пошло, я гувернантка.

Она изумленно рассмеялась.

– Звучит так по-викториански. Бедняжка, я слышала, девчонка просто кошмар.

– Это Эван так сказал?

– Не напрямую, но я догадалась.

– Это не так. Она запутавшаяся тринадцатилетняя девочка, которая недавно потеряла мать и все еще горюет. Я ее очень полюбила.

– В самом деле? Рада за вас. – И снова этот снисходительный тон. – Полагаю, вы скоро уедете, когда она вернется в свою школу-интернат.

На языке уже вертелся резкий ответ, но мне нужно было как-то ее разговорить, заставить выдать больше информации.

– Не думаю, что София вернется в школу, – тщательно подбирая слова, начала я. – Уверена, Эван разрешит ей остаться в Торн Блаффсе и ходить в местную школу. Вот чего она на самом деле хочет.

– О, даже не могу представить, что он на это пойдет. Может, она этого и хочет, но Эван просто не может держать ее у себя. – Она будто говорила о слишком проблемном питомце. – Как только сделка будет завершена, он полностью возьмет на себя руководство «Дженовэйшн Технолоджис» и будет пахать как проклятый. Ему придется жить рядом со штаб-квартирой компании – скорее всего, он избавится от своих арендаторов в Сан-Франциско и вновь поселится там. – Она самодовольно улыбнулась, явно уверенная в себе. – Вообще-то, не удивлюсь, если он избавится и от Торн Блаффса тоже. Это милая глушь, но в качестве второго дома он скорее выберет что-то более зрелищное.

Вот она, ошибка, – и я за нее ухватилась.

– Он никогда не откажется от Торн Блаффса. Эван любит это место всей душой – и роскошный особняк, и дикие прекрасные утесы. Это как две стороны его характера.

Снова эта тень беспокойства на лице.

И я решила рискнуть:

– К тому же это его последняя связь с Беатрис.

Она вздрогнула.

– Что?

Мне определенно удалось вывести ее из равновесия. Надо было продолжать:

– Иногда мне кажется, что он еще не отпустил ее. Возможно, никогда не отпустит. Она же была так невероятно красива, вы согласны? Просто ослепительна. Как с ней может сравниться другая?

– Бросьте, это смешно. В юности она была хороша собой, но потом страшно подурнела. Господи, вы бы ее видели! Совсем чокнутая. Разжиревшее злобное чудовище…

– О, так вы с ней встречались?

Она осеклась.

– Нет… Я… нет, я никогда с ней не встречалась, только мельком видела. Останавливалась у друзей в Биг-Суре и заглянула к Эвану поздороваться. Беатрис, конечно, была дома. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько она безумна.

– Не думаю, что для него это имело значение, – заметила я. – Он бы не перестал любить ее только потому, что она была больна. В нем есть эта черта защитника. Так что, возможно, он любил ее только сильнее.

– Это просто безумие! – Воздушная накидка сползла с шеи, и Лилиана поспешно поправила ее, а потом оглянулась на Эвана. Он отошел от женщины в смокинге и возвращался к нам. Лилиана тут же собралась, вернув на лицо маску спокойствия.

Но я выбила ее из колеи. И узнала то, что мне нужно было знать.

– Похоже, нас зовут на ужин, – сообщил Эван. – Лилиана, ты за каким столом?

Она изогнула губы в выверенной профессиональной улыбке.

– За вторым. Рядом с Диллоном.

– Мы за двенадцатым. Что ж, увидимся после церемонии.

– Если я смогу продержаться так долго. Все-таки перелет был долгий. – И, обернувшись ко мне, ровным тоном добавила: – Приятно было познакомиться, эм-м…

– Джейн, – подсказала я. – Мне тоже было приятно увидеться.

С царственным видом она поплыла прочь, рассекая поток людей, стремящихся в банкетный зал.

– Мне надо с тобой поговорить, – обратилась я к Эвану.

– Конечно, но давай займем наши места. Кстати, планы на вечер изменились. Когда все закончится, мне надо будет встретиться с Диллоном и его людьми. Машина отвезет тебя обратно в отель, потому что я тут надолго застряну.

Я смотрела на него безо всякого выражения.

– И еще кое-что, мне придется здесь задержаться на несколько дней, а ты полетишь завтра домой, как и планировалось, но из лос-анджелесского аэропорта.

– А ты останешься с Лилианой? – спросила я.

Его лицо потемнело.

– Что?

– Лилиана. Ты будешь спать с ней?

– Какого черта ты несешь? Пойдем, нам пора на ужин.

Он попытался взять меня за руку, но я отступила.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Это чушь, а не вопрос. Но ответ «нет, конечно же „нет“».

– Я тебе не верю. Думаю, ты не знал, что Лилиана возвращается сегодня, а так как она вернулась, теперь ты собираешься остаться с ней. Вы вместе, и, думаю, довольно давно.

– Господь всемогущий, Джейн! Это просто смешно.

– Вовсе нет. Вот почему ты пригласил меня, верно? Если кто-то и подозревал вас с Лилианой, то сейчас они успокоились. Я просто прикрытие, чтобы отвлечь внимание от вашей интрижки.

– Ты говоришь неразумно.

– Отнюдь.

Он явно с трудом сдерживался.

– Мы не можем обсуждать это здесь. Выйдем на улицу.

Развернувшись, я прошла на верхнюю террасу, в самый конец, и он вышел следом. Лицо его ничего не выражало.

– Мне нужно, чтобы ты сказал правду.

– Я сказал тебе правду, Джейн. Спать с Лилианой – только безумец пойдет на такое! Это был бы серьезный конфликт интересов для обеих сторон, она бы потеряла доверие Диллона, да и я тоже. Вся сделка пошла бы прахом.

– Думаю, ты врешь. С самой вашей первой встречи на конференции ты уже был в ней заинтересован. И я видела все своими глазами.

– Ты видела только то, что сама себе напридумывала. У нас с Лилианой деловые отношения, да, достаточно близкие и дружеские, но это бизнес.

– Я знаю, что она встретилась в Торн Блаффсе с Беатрис. Я догадывалась, но она только что это подтвердила.

– Только один раз, мимолетно. Она была в гостях по соседству и заглянула посмотреть одну мою картину.

– Твоего Модильяни. Того, что Беатрис искромсала на части. – Он уставился на меня, и в его глазах мелькнуло что-то пугающее, но я не собиралась отступать. – Я видела портрет в башне. Той ночью, когда ты забрал меня со старой дороги. Надо было тебе сказать. Это единственное, что я от тебя скрыла.

– Он не был спрятан там, Джейн. Это подделка.

– Подделка?

– Репродукция, которая висела в спальне моей жены. Она ее уничтожила. Взяла пару маникюрных ножниц и в один из своих припадков разрезала на куски, так же как множество других вещей. Я велел Гектору от него избавиться. Он и запрятал его в башню вместе с остальным хламом.

– А почему ты тогда снес башню? Там было что-то еще, что не должно было никому попасться на глаза?

– Разумеется, нет. Башня могла обрушиться в любую минуту, существовал серьезный риск. Все барахло Гектор вывез, куда – не знаю. Спроси его.

– И картину?

– Она ничего не стоила. Все равно бы отправилась на помойку.

– Но у тебя был оригинал?

– Да, однажды. Но к тому моменту, когда Лилиана приехала, я уже продал его.

– Я тебе не верю.

Он смотрел на меня так, что мне становилось страшно.

– Я думаю, Беатрис знала о вас с Лилианой. И увидела сходство с портретом – с настоящим портретом, – поэтому и разрезала его. – Я едва могла дышать, но заставила себя продолжить: – И еще я думаю, что на Лилиану напала тоже Беатрис. Тот шрам на шее, который она все время пытается скрыть.

– Да, ее покусал соседский питбуль. Она очень его стесняется.

– Не похоже на собачий укус.

Его лицо стало чернее ночи.

– Что, во имя господа, ты хочешь сказать?

– Очень похоже на человеческий укус. Будто кто-то напал на Лилиану и вцепился зубами.

Он в бешенстве развернулся, собираясь уйти, но, сделав шаг, остановился. Потом обернулся.

– Знаешь, ты иногда сильно испытываешь мое терпение.

Меня охватил гнев.

– В самом деле?

– Да. Поддаешься своему воображению, видишь призраков, придумываешь отношения, которых нет. Вообще придумываешь всякую чушь.

– То, что есть между вами с Лилианой, я не придумала. Беатрис это тоже заметила, и тем или иным образом это привело к ее смерти.

Эван потряс головой.

– Не собираюсь это больше обсуждать. Я рассказал тебе все. Сейчас ты можешь либо пойти со мной и забыть весь этот бред, и мы чудесно поужинаем, или можешь вернуться в отель.

– Докажи, что я ошибаюсь, – сказала я. – Если ты не собираешься оставаться у Лилианы, приходи в мой номер.

– Мы засядем на всю ночь! Сейчас финишная прямая, эта сделка может состояться практически завтра утром.

– В таком случае приходи утром. Неважно, в какое время. Если ты не придешь, я буду знать, что ты с ней.

– Я не очень хорошо отношусь к ультиматумам.

– А я не очень хорошо отношусь ко лжи. – Теперь меня уже всю трясло от гнева.

– Я вызову тебе машину. И попрошу кого-нибудь из офиса забронировать тебе обратный билет на завтра.

– Я сама в состоянии заказать себе билет. – В ярости развернувшись, я ушла. И шла, пока роскошные анфилады залов не остались позади, а я не оказалась у главного входа в замок.

В фойе колени задрожали, я оперлась на стену, чтобы не упасть. Ярость уступила место оцепенению. Взяв себя в руки – достаточно, чтобы выйти на улицу, – я сказала стюарду, что мою машину уже вызвали. Через несколько мгновений у входа мягко затормозил черный «Шевроле» и отвез меня обратно в отель. Уже стемнело, за тонированными стеклами автомобиля фары встречных машин сливались в призрачную дымку.

«Ты видишь призраков. Поддаешься своему воображению».

Тот блеск огонька в бухте. Крик ночной птицы, от которого кровь стыла в жилах.

Белесая фигура за стеклянными дверьми моего коттеджа.

«Придумываешь отношения, которых нет».

Может ли так быть?

Приехав в отель, я поднялась в свой номер. Стянув арендованное платье, я убрала его обратно в чехол, а потом стерла с лица макияж.

Что, если я сама придумала всю эту историю? О красивой, но безумной жене, которая вообще потеряла рассудок, увидев мужа с другой женщиной – той, что напоминала висевший в комнате портрет. О жене, которая потом яростно набросилась на ту, другую женщину.

И вонзила зубы в ее изящную длинную шею.

А потом кромсала портрет, так похожий на нее.

Историю о жене, с которой нельзя было развестись, не навредив своим планам стать несметно богатым, и которую собственный муж держал взаперти, пока она не захотела покончить с собой.

Или, возможно, пока не погибла от его рук.

Возможно ли, что я сложила кусочки в неправильную картину? И все можно было объяснить иначе?

Мне вспомнилось детство, когда я мечтала, чтобы мертвые не умирали по-настоящему. Чтобы они возвращались – в виде привидений, мумий или гремящих костями скелетов. Да хотя бы и вампирами.

Неужели это мое воображение до сих пор вызывает призраков и вампиров в реальность?

Нет. Я в это не верю.

Вытащив телефон, я забронировала себе билет на утренний самолет.

Самый ранний и дешевый рейс. Чартер «Авиалиний Аляски».

Я знала, что скоро придет боль от жестокого разочарования.

И также знала, что не закончила искать ответы. Головоломка еще не сложилась до конца.

Я прохожу мимо джакузи на террасе и спускаюсь по ступенькам. Мне бы хотелось идти быстрее, но на высоких каблуках не получается. Спускаюсь и иду дальше, к заросшим мхом ступенькам, ведущим к деревянному коттеджу. Мне очень страшно, вдруг колдун Гектор меня поймает, но его нет.

Обхожу коттедж и дергаю на себя одну из стеклянных дверей.

Передо мной кровать, на которой я видела своего тюремщика с подпрыгивающей на нем девчонкой Лили. А на тумбочке стоит старый телефон.

Поднимаю трубку: ничего.

Но я помню, как оживить его: шевелю провод, очень аккуратно, и в трубке раздается гудок. Набираю номер Рикки и слушаю. Знаю, что брат не ответит: он больше не поднимает трубку, только перезванивает.

Раздается его голос, записанный для автоответчика, и короткий пикающий звук. Я начинаю говорить, и мой собственный голос звучит все выше и выше, пока не начинает казаться очень далеким.

Оставив сообщение, которое как часть плана велел произнести Рикки, я вешаю трубку.

Потом подхожу к зеркалу на стене над заложенным камином. Мне хочется снова увидеть себя, убедиться, что я – Беатрис Мак-Адамс, самая известная и самая красивая.

Вглядываюсь в потемневшее старое зеркало – и кричу.

На меня смотрит привидение.

Привидение с большими запавшими глазами и черной пропастью рта. Я вижу белые волосы, призрачные, парящие вокруг головы мертвым облаком.

Пятясь и дрожа, я отступаю; меня бьет сильная дрожь.

Голос Марии мягко нашептывает мне слова, точно молитву:

Видишь, Беатрис? Такой ты и будешь всегда. Когда он от тебя избавится.

– Не-е-ет! – вырывается у меня вопль.

Она лжет, Беатрис, – убеждает меня другой голос, юной девочки, которую звали Бити Джун. – Такой ты будешь, когда выполнишь план. Ты станешь призраком, Бити Джун.

Лжешь, лжешь, лжешь! – скрипит Мария.

В голове снова шелестит неясный хор всех голосов разом:

Закончи план, Беатрис. Иди до конца. Заставь его заплатить.

Отис забрал меня в аэропорту Монтерея. Если он и не догадался сразу, то мое лицо сообщило все, что ему нужно было знать. И очень мило с его стороны было удержаться и не сказать: «Я же говорил».

София выбежала из дома нам навстречу. Она тоже обо всем догадалась.

– Что случилось? Мой папа тебя бросил?

– Нет, ничего подобного, – заверила я. – Мы были друзьями и ими же остаемся.

Но Софию так легко было не провести.

– Так ты уедешь?

– Я все равно собиралась уехать в конце августа.

– Но я думала, ты останешься здесь, с нами! – Она уже чуть не плакала. – Я думала, он тебя любит, но это не так. Он все еще думает о Беатрис, да? Так почему сам тогда не бросится в океан, чтобы быть с ней, как Хитклифф – в могилу Кэти, чтобы сгнить вместе!

– Хитклифф прожил еще долгую жизни после смерти Кэти. И твой отец тоже будет жить долго. – Я постаралась сказать это спокойно, без горечи в голосе. – София, на самом деле ничего же не изменилось. Я уеду, как всегда и собиралась.

Следующие несколько дней я изо всех сил старалась быть радостной при ней и делать наши следующие уроки как можно интереснее. София с блеском сдала экзамен по природоведению, и, чтобы отпраздновать, я повезла ее в торговый центр «Кармел-Плаза» и разрешила купить все, что захочется, на распродаже в бутике «Антропология».

Отису я ничего не сказала о произошедшем, и он не стал допытываться.

Только с Эллой я позволила себе роскошь расплакаться. Она пригласила меня на ланч к себе домой в Дель-Мар, в очаровательный домик, обставленный не так строго, как ее галерея. Бурно поприветствовав меня на пороге, она тут же принялась расспрашивать, как прошло то престижное мероприятие, и я вдруг поняла, что больше не выдержу. Разрыдавшись, я уже не могла остановиться, а она, усадив меня на диван и устроившись на краешке рядом, с пугающей частотой подавала бумажные платочки, позволяя выплакаться. А когда я наконец успокоилась, спросила:

– Хочешь об этом поговорить?

– Да рассказывать, собственно, и нечего. Я просто влюбилась в того, в кого не стоило.

– Так это был он? Рочестер?

Я кивнула.

Она на миг закатила глаза.

– У меня было предчувствие. Думаю, все к лучшему. Больше ничего не скажу. – И она сделала вид, будто застегивает рот на замок.

В итоге Элла накормила меня овощным карри и морковным пирогом с ледяной водкой и даже пару раз рассмешила историями о «неправильных выборах». Об одной жене, Холли: «Ведьма на колесах». Другой, Фрэнсис: «Глазной хирург. Никогда не доверяй чувства кому-то, кто регулярно режет людям глаза скальпелем». Лысый кот Эллы, Мистер Красавчик, запрыгнул мне на колени и сидел, точно теплокровная мумия, мурлыкая и иногда зевая.

Но когда я вернулась в Торн Блаффс, жестокое разочарование нахлынуло с новой силой, и я села на ступеньки террасы, глядя на бухту. Она стала частью меня. Этот вид, океан, даже высокая зазубренная скала. Я не могла даже думать о том, что больше ее не увижу.

Но мне придется уехать. От этой мысли появилось чувство, опасно балансирующее на грани жалости к себе. Соскочив со ступеней, я заставила себя заняться делами: полечить собак и поиграть с ними, нарезать овощи, пока Отис готовил ужин, посмотреть с Софией два фильма на французском: «Амели» и «Мужчина и женщина».

Эван молчал. Но я ничего не ждала.

И все же, когда следующим утром зазвонил телефон, во мне шевельнулась нелепая надежда. Но номер был незнакомый, из Медфорда, штат Орегон.

– Добрый день… эм-м, это Джейн? Надеюсь, номер правильный, мне знакомые передали из Санта-Фе.

Женский голос. Немного хриплый, как у жабы. Я вздрагиваю.

– Тетя Джоан? Это ты?

Это в самом деле оказалась она. Я нашла ее! Мы проговорили больше часа. Теперь ее звали Джо Кастильяни, она вышла замуж в Санта-Фе за учителя биологии на пятнадцать лет старше ее, а сама она работала физиотерапевтом.

– Ларри умер от Альцгеймера шесть лет назад. Через год после его смерти я вышла на пенсию и переехала в Медфорд, в штате Орегон. Не так дорого и прекрасные пейзажи. И зимой не так ужасно.

Она рассказала, что следила за моей карьерой, обожала «Темную Карлотту» и не пропускала ни одного эпизода.

Я рассказала ей о том письме, которое мама разорвала, и что мне жаль, что я не пробовала найти ее раньше.

– Ты замужем, солнышко? У тебя есть семья?

Она произносила «солнышко» прямо как мама.

– Нет, – ответила я. – Никого нет.

– Но хотя бы кто-то особенный рядом?

– И его тоже нет.

Она удивленно хмыкнула, тоже точь-в-точь как мама. Мне вспомнилось, как она скрывала от меня письмо и как по какой-то причине даже не пыталась снова найти любовь, отвергая ухаживания, и отдавала всю энергию игре на сцене. Может, тетя Джо поможет мне найти ответы? Но не по телефону.

– Я бы хотела увидеть тебя, тетя Джо, – поддавшись порыву, вдруг сказала я. – Поскорее. Прямо завтра, я прилечу на денек.

– Чудесно, но останься подольше! Слишком далекий перелет ради одного дня, а нам так много надо обсудить! Целые годы!

– Я не могу остаться дольше, не сейчас. Но скоро я обязательно приеду на подольше.

Ну и ну. Я повесила трубку, взволнованная, в целом вихре эмоций. Это настоящее чудо! Я нашла свою тетю, она жива, а ведь я считала ее мертвой.

У меня есть родной человек!

Мне хотелось рассказать это Эвану. Он бы выслушал очень внимательно и понял, что я чувствую, так как он понимал все про меня.

Нет, одернула я себя. Это была иллюзия. Просто его обаяние, которое он использовал с определенными целями.

Вместо него я написала Отису.

Следующим утром я успела на ранний рейс из Монтерея, приземлившись в Медфорде ровно в 10:30 утра, и поймала такси. Тетя Джо предлагала сама заехать за мной, но я должна была собраться с мыслями перед встречей. Дорога оказалась короткой, вскоре мы уже свернули к скромному домику, обшитому серым сайдингом, с дверью черничного цвета.

Помедлив пару мгновений, я нажала на звонок. В кошмарах мне являлась огромная жаба, и сейчас меня, не иначе как по старой памяти, кольнуло ужасом. Что за ерунда. В ответ на звонок раздались торопливые шаги, и дверь распахнулась. Я чуть не упала.

На меня смотрела мама. Чуть более пухлая, с крашенными в пшенично-рыжеватый цвет волосами. Но глаза, зеленые с искорками, и миниатюрный подбородок точно были мамины. Ее же тонкая талия, которой она так гордилась, и заразительная улыбка во весь рот.

Это чья-то дурацкая шутка.

Просто дурацкая шутка – на самом деле мама не умерла, она просто пряталась и ждала, пока я ее найду, и теперь вот улыбалась, довольная розыгрышем.

Но хриплый голос тети Джо разрушил иллюзии:

– Ты прямо копия папы!

– А ты копия мамы, – рассмеялась я.

– Да, знаю, мы были как две капли воды. – Замерев в нерешительности, тетя Джо через мгновение протянула ко мне руки, я сделала шаг навстречу, и мы тепло обнялись. – Так здорово видеть тебя, солнышко.

Прямо как мама.

– Ну входи же, входи! – Она провела меня в гостиную, всю заставленную мебелью, домашними цветами и фотографиями в рамках, которые я принялась рассматривать, пока тетя Джо суетилась, принося кофе, печенье и всякие вкусности. Вот фото мамы с тетей Джо, еще маленькими. Они действительно выглядели почти одинаковыми! Рядом фото добродушного на вид лысого мужчины.

– Этой мой Ларри, – сообщила тетя Джо. – Настоящий душка, жаль, что вы не познакомились.

Потом фото со свадьбы моих родителей, как они кормят друг друга свадебным тортом, такие молодые, сияющие. На еще одном – я, совсем маленькая, иду, держа родителей за руки.

– Мне так не хватает Рейчел, – сказала из-за моего плеча подошедшая тетя Джо. – И твоего папы. Все эти годы я так жалела, что не могу видеть, как ты взрослеешь. Я все не переставала ругать себя.

– Тетя Джо, что случилось? – обернулась к ней я. – Почему вы с мамой поссорились?

– Она тебе так и не рассказала?

– Нет. Ей никогда не хотелось говорить о прошлом.

Тетя Джо глубоко вздохнула.

– Она потеряла ребенка. Дурацкое недопонимание.

– Что? Выкидыш? – непонимающе переспросила я.

– Этого она тоже не рассказала?

– Нет. – Еще один секрет.

– Садись сюда. – Мы уселись рядом на диване. – Тебе было тогда годика три, у нее должны были родиться близнецы, мальчик и девочка, но на двадцать седьмой неделе произошел выкидыш. Точнее, они родились, но совсем крошечные, и спасти их не удалось.

Я сделала глубокий вздох. Брат и сестра. Исчезли, едва родившись.

– А что за недопонимание?

– Когда началось кровотечение, ей пришлось попросить соседа отвезти ее в больницу – она не смогла дозвониться до твоего папы. Он был со мной.

Я в изумлении уставилась на нее.

– Ничего не было, – поспешно добавила тетя. – Он потерял работу, когда его фабрика перенесла производство в Китай, и впал в депрессию. Один знакомый подарил мне билеты на бейсбольный матч, играли «Гиганты» из Сан-Франциско, и я подумала, что это его подбодрит – он был настоящим фанатом. Рейчел он ничего не сказал, беременность протекала тяжело, и ей приходилось все время лежать. Он, должно быть, чувствовал себя виноватым.

К глазам неожиданно подступили слезы.

– И она обвинила тебя? В том, что его не было рядом?

– Сначала нет. Но, потеряв детей, она практически потеряла и рассудок тоже. А вскоре твой отец погиб в автокатастрофе. Услышав новости, я сразу же приехала. – Тетя Джо промокнула слезинку. – Она была в ужасном состоянии, обвиняла меня в том, что между нами что-то было. Не со зла, она просто сходила с ума от горя. Но тупица внутри меня ей резко ответила, и мы начали кричать друг на друга.

– Кажется, я слышала, как вы ссоритесь, – сказала я. – Помню, я пряталась под кроватью, пока вы спорили. И твой хриплый голос.

– Ох, солнышко, мне ужасно жаль… Рейчел сказала мне убираться, и я уехала, с тех пор мы больше не разговаривали. Потом я переехала, и все. Это моя вина, мое глупое упрямство. – Тетя Джо, казалось, вот-вот расплачется, да и я была на грани. Она встала, сходила на кухню и вернулась с рулоном бумажных полотенец, и мы дружно в них уткнулись.

– Я не буду тебя винить, если ты меня теперь возненавидишь.

– Ох, конечно, я тебя не ненавижу. Мама была такой же упрямой. Вы точно как две капли воды. – Я улыбнулась, и тетя Джо улыбнулась в ответ, всхлипывая уже не скрываясь. Рассказать ли ей другой секрет, который хранила мама? О самоубийстве? Возможно, не сейчас, в другой раз. – Мне казалось, я одна в мире, никого больше не осталось. Но теперь у меня есть ты.

– И я так думала, милая. Я так рада, что ты нашла меня! Так рада, что вот-вот лопну от счастья!

Во второй половине дня она отвезла меня обратно в аэропорт, всю дорогу возмущаясь, что я приехала так ненадолго, и я пообещала скоро приехать на подольше.

Прямого рейса мне найти не удалось, поэтому я летела с пересадкой в Сан-Франциско. Я была на ногах с пяти утра, поэтому первую часть полета дремала, видя странные сны про жаб, самозабвенно танцующую маму и Эвана, улыбающегося мне из-под густых ресниц. Дернувшись, я проснулась прямо перед посадкой и, еще сонная, пошла на пересадку на Монтерей.

Меня охватило тоскливое настроение; я была чужой среди толп других таких же незнакомцев. Особое негодование у меня вызвал тот, что так жестоко напоминал Эвана, высокий, широкоплечий, с непослушными черными кудрями.

А потом сердце заколотилось сильно-сильно, потому что это был не незнакомец. Это в самом деле был Эван. И шел он прямо ко мне.