Проклятье предателя

Глава 11

Голова исчезла.

Тирион уставился на плоский деревянный стол, на котором он её оставил. Стол в центре каменного зала в сотнях футов под землёй. Зала с зачарованными дверями, которые открывались лишь по правильной команде. Чтобы добраться до этих дверей, кому-то пришлось бы пройти через остальные двери, которые даже не были на самом деле дверьми, а были особыми созданиями земли, отзывавшимися лишь тому, у кого были специальные способности, которые до сих пор демонстрировали лишь Тирион и Эмма.

Голова не могла отсутствовать, но она отсутствовала.

Усилием мысли он привёл в действие зачарованные шары-светильники, свисавшие с потолка, давая своему совершенно заурядному взгляду улучшенный обзор того, чего не мог видеть его магический взор. Заурядный взгляд тоже не увидел голову. Она исчезла с длинного стола посреди лаборатории, её просто не было.

Он хотел было шагнуть вперёд, огибая стол, когда заметил что-то ещё. Вместо того, чтобы пойти вперёд, он привёл в действие свои защитные татуировки, и отскочил назад, прочь от дверного проёма. Что-то ударило в его щит на ходу, закрутив Тириона, и приложив его боком об стену.

Лишь инстинкты спасли его, и теперь, с адреналином в крови, рациональный разум Тириона ушёл на задний план, оставив полно места для зверя, который столь долгие годы не позволял ему умереть на арене. Когда его наручные клинки рубанули вовне, вспыхнул свет, и едва не попавшее ему в голову мгновение назад заклинательное плетение было разрублено.

Пока он его уничтожал, его магический взор уловил мерцание внутри самой комнаты, открывшее его взору тонкий побег рядом со столом. Тот снова исчез почти со скоростью мысли, но зверю внутри Тириона не нужно было думать. Он существовал за пределами мыслей, там, где жизнь и смерть стояли бок о бок, и лишь чистое действие и реакция отделяли одно от другого. Прыгнув вперёд, он использовал свой эйсар, чтобы толкнуть себя по воздуху, полетев как пущенная из лука стрела.

В полёте его руки пришли в движение, рассекая вторую атаку, которой его противник ответил на его появление. Прыжок позволил ему покрыть тридцать футов, преодолев ловушки, которые, как он предполагал, ждали его на земле у дверного проёма, и Тирион полностью перепрыгнул стол. В полёте он повернулся, и позволил своему плечу и спине удариться о противоположную стену, доверяя щиту уберечь его от серьёзных ран, и надеясь, что уж там-то ловушки не было.

Удача не отвернулась от Тириона. Сила удара о каменную стену заставила его отскочить прочь, потеряв равновесие и падая, но это была просто обычная стена. Спотыкаясь, он удлинил свои наручные клинки, и нанёс ими перед собой режущие удары на манер ножниц. Он почувствовал сопротивление, когда клинки встретились в воздухе рядом со столом, после чего его враг стал видимым.

Деревце распалось на две части, чисто разрубленное посередине.

Не теряя времени зря, Тирион нанёс ещё несколько ударов, быстро отрубая от двух кусков ствола тонкие корни и ветки. Он подумал было и два длинных куска ствола разрубить, но его рациональный разум снова стал заявлять о своём присутствии. Старейшина Ши'Хар уже был мёртв. Две более крупные части ствола он сохранит, сделает из них потом какой-нибудь трофей.

Сделав глубокий вдох, он позволил своему сердцебиению замедлиться, осматривая комнату. С помощью своих наручных клинков он осторожно уничтожил сплетённые из заклинаний ловушки, окружавшие вход в помещение. Теперь, когда скрывавший их Прэйсиан был мёртв, они стали видимыми.

«Я свалял дурака», — подумал Тирион, — «и едва не поплатился за это жизнью». Ему следовало догадаться, что семя внутри головы Ши'Хар Прэйсианов прорастёт. Даже без почвы или света оно могло выжить, питаясь плотью своего человеческого носителя. Головы не было достаточно, чтобы оно выросло слишком большим, но и так хватило.

Оставленное одно, в лишённой света комнате, оно бы в конце концов засохло и умерло, но на это могла уйти неделя, или больше. Он из личного опыта знал, что деревья богов Ши'Хар могли долго выдерживать практически без питания.

Тот факт, что оно было Прэйсианом, также делал его исключительно опасным. Их способность становиться невидимыми, в совокупности с искусным владением иллюзиями, создавало смертоносную комбинацию, когда дело доходило до устройства засад.

Полчаса он потратил, очищая помещение, и избавляясь от испорченных, высохших останков черепа, которым питался старейшина Ши'Хар. Однако перед тем, как очистить стол, он приостановился, изучая оставшиеся пятна крови. Именно они и намекнули ему на то, что истинное содержимое комнаты скрывалось за иллюзией.

Никакой вор не потрудился бы очистить поверхность стола, забрав отсечённую голову, но когда Тирион в тот момент заглянул внутрь, стол выглядел совершенно гладким и не испачканным.

Листья, ветви и корни Тирион отнёс на поверхность, и там их сжёг. Два длинных куска ствола он сохранил. Когда они высохнут, он сможет что-нибудь из них смастерить, просто назло. Эта мысль заставила его улыбнуться.

Вернувшись вниз, он открыл камеру, в которой стоял стазисный ящик с его единственной пленницей. Стычка со старейшиной отняла у него почти два часа, но у Тириона был свободен весь день.

Ши'Хар спала, когда он помещал её в ящик, и осталась в таком состоянии, когда он вынул её, и воспользовался своим эйсаром, чтобы поднять и перенести её на стол. Он ощутил, как её сознание зашевелилось, но быстрое заклинание заставило её снова погрузиться во тьму. Если она проснётся до того, как он достигнет готовности, будет нехорошо.

Он снял надетую на неё тонкую одежду, и воспользовался принесёнными им кожаными ремнями, чтобы надёжно закрепить её на столе. В качестве дополнительной предосторожности кожа была зачарована, чтобы её было чрезвычайно трудно порвать или порезать, хотя он не сомневался, что оставь он её одну и в сознании, она, скорее всего, создала бы заклинательное плетение, которое её бы освободило. Но он не намеревался оставлять этой женщине столько свободного времени.

Тирион уже знал о нескольких заклинательных плетениях, которые позволили бы гораздо проще держать её взаперти. Способы вытянуть из неё эйсар, или запечатать её разум во внутренней клетке — но сам он их не мог воссоздать. Ему пришлось бы придумывать чары, которые делали бы то же самое, и у него бы ушло время на то, чтобы разобраться, как преобразовать полученное им знание этих заклинательных плетений в его собственную систему зачарования.

К счастью, ему не нужно было слишком долго волноваться о том, что она сможет сбежать.

Крепко удерживая её разум, он отпустил сонное заклинание, и вернул её в сознание. Она медленно открыла глаза, а затем сфокусировала взгляд своих затуманенных глаз на его лице. Пленница попыталась поднять руку, возможно — чтобы потереть своё лицо, но ремни не дали ей этого сделать. Встревожившись, она быстро осознала, что связана.

Тирион видел, как паника распространялась по её сердцу, когда её магический взор доложил ей он том, что было вокруг. Проснуться, привязанной к столу в подземной камере — это, наверное, было бы тревожное переживание почти для кого угодно.

— Расслабься, — сказал он ей успокаивающим голосом.

— Где я?

Он проигнорировал вопрос, и склонился над ней:

— Прошу прощения за то, что разбудил тебя. Это было бы гораздо менее тяжело для тебя, если бы я оставил тебя спать, но боюсь, что ты мне нужна бодрствующей.

Она немного помолчала, напряжённо думая. Ей показалось, что она узнала смотревшего на неё мужчину, но она не была уверена:

— Кто ты такой?

Тирион положил ладонь ей на лоб, нежно убирая её волосы:

— Ты уже знаешь ответ на это. Есть вопрос получше — кто ты такая?

Всплеск эйсара ответил на его вопрос, когда женщина попыталась сплести заклинание, но к этому он был готов. Он сжал её разум прежде, чем она смогла начать. В прошлом он уже делал то же самое с человеческими магами. С ними это был исключительно вопрос силы, как только ему удавалось миновать их защиту, но с Ши'Хар процесс был сложнее. Дети Ши'Хар производили эйсар так же, как и люди, но когда они плели заклинания, энергия перенаправлялась в семя разума, где она организовывалась, и формировала сложные структуры.

Чтобы остановить её, ему нужно было всё время крепко её держать — если бы её семя разума получило достаточно эйсара, и начало бы появляться заклинательное плетение, то Тирион не смог бы ему воспрепятствовать, не используя свои татуировки. Это бы по сути остановило его эксперимент, и, вероятно, дало бы ему мёртвую противницу, а не подопытную.

Она отчаянно сопротивлялась. Хотя дети Ши'Хар считали себя по сути расходным материалом, у них были те же самые инстинкты к выживанию, с которыми рождались люди. Страх и отчаяние сделали её сильнее, чем обычно, и на миг Тирион почти упустил контроль. Зарычав, он вогнал свой кулак в живот связанной женщины. Воздух резко вышел из её лёгких, и её концентрация внезапно исчезла, пока она силилась вдохнуть.

— Неспособность дышать может затруднять создание магии, — прокомментировал Тирион. — Когда ты сумеешь достаточно вдохнуть, отвечай на вопрос. Как тебя зовут?

Она хрипло дышала со слезами на глазах, но кивнула, и через пару минут выдавила ответ:

— Эйлэяна.

Он сделал ей комплимент:

— Милое имя. Я спрашиваю лишь потому, что ты — первая. Если всё пойдёт хорошо, то ты будешь первой из многих. Если всё пойдёт не очень хорошо… в этом случае, полагаю, ты по-прежнему будешь первой из многих. Мне просто придётся продолжать работать, пока у меня не получится как надо.

Эйлэяна всё ещё тяжело дышала, пытаясь перевести дух, но сумела задать ещё один вопрос:

— Над чем работать?

— Я собираюсь лишить тебя способности к заклинательному плетению, — разумно ответил он. — Если возможно, я убью твоё семя разума, оставив тебя невредимой. По сути, я пытаюсь сделать тебя чисто человеком, хотя с твоим странным воспитанием ничего сделать не получится.

Её тело вздёрнулось вверх, но ремни положили конец её движению, в то время как воля Тириона снова стала бороться с её собственной. Её сопротивление прекратилось, когда он снова врезал ей под дых, на этот раз — сильнее.

— Ты, наверное, спрашиваешь себя: «зачем?». Зачем мне делать желать чего-то подобного? Ответ — прямо здесь, — сказал он, погладив гладкую кожу под тем местом, которое было бы пупком, если бы она была рождена нормальным образом. — Твоё чрево — вот, что мне нужно. Поскольку ваши старейшины решили сделать детей мужского пола генетическим тупиком, то ты, и другие дети Ши'Хар женского пола, являетесь единственным путём к получению особых дарований различных рощ. К сожалению, твоё семя разума — настоящая проблема, поскольку из-за него тебя не только трудно держать пленницей, но оно ещё и подавляет твой менструальный цикл.

Пожалуйста, перестань сопротивляться. Если я буду и дальше тебя бить, то могу повредить твои внутренние органы, а я именно этого и хочу избежать, верно? — добавил он.

Она снова стала дышать почти нормально, и поэтому он приступил к делу, сфокусировав свой эйсар, и сжёг крошечную часть семени разума, угнездившегося в её мозге. Тело Эйлэяны выгнулось, когда все мышцы в её теле разом сократились, а затем она обмякла, но глаз не закрыла.

— Как ты себя чувствуешь? — бесстрастно спросил он.

Она снова попыталась сплести заклинание, и он был вынужден снова её усмирить. Затем он выжег ещё один кусочек её семени разума. На этот раз она закричала — это был хриплый, истошный крик, который, казалось, никогда не кончится. Своим магическим взором Тирион видел, что аура Эйлэяны пылала болью.

Это было неожиданным, поскольку знания, которые он получил с лошти, указывали на то, что человеческий мозг не был способен ощущать боль, когда получал прямые повреждения. «Но, полагаю, это не обязательно применимо к семени разума, которое добавили Ши'Хар». Похоже было, что чужеродная ткань посылала различные искажённые сигналы вовне, когда её ранили, вызывая острый дискомфорт.

«Быть может, в следующий раз мне следует попытаться выжечь точки соединения?» — задумался он. Семя разума обычно должно было являться по большей части бездействующим органом. Из лошти он понял, что его основной функцией была запись сенсорных стимулов и сохранение воспоминаний о переживаниях носителя, пока тот не умрёт. После чего человеческим разум умирал, а семя прорастало, становясь старейшиной Ши'Хар, имеющим все воспоминания своего человеческого инкубатора. Единственной настоящей «активной» функцией семени разума было создание заклинательных плетений, и лишь тогда, когда разум носителя посылал в него соответствующие сигналы.

Однако, очевидно, семя разума могло влиять на носителя более прямым образом. «О чём мне следовало догадаться», — подумал Тирион, — «поскольку я уже знал, что оно влияло на менструальный цикл».

Крик Эйлэяны прекратился, и она снова попыталась сплести заклинание, прервав его мысли. Однако её усилия были неуклюжими, и он легко подавил их, не прибегая к новым ударам в живот. Тирион прижёг ещё один участок её семени разума, тщательно наблюдая за тем, как это на неё влияло.

Тело Эйлэяны покрылось потом, и бесконтрольно дёргалось. По ходу его эксперимента она кричала ещё полчаса, пока её голос совсем не отказал, оставив её неспособной делать ничего кроме как нечленораздельно хрипеть.

В конце концов она умерла.

— Плохо дело, — заметил Тирион, морща нос от запаха фекалий и мочи.

Её тело опорожнилось ещё до того, как она умерла. Ему придётся подумать о том, как улучшить конструкцию лаборатории. Про то, как избавляться от тел, он как-то не подумал. Сожжение трупа в замкнутом помещении глубоко под землёй было плохой мыслью, если, конечно, ему хочется и дальше дышать. Постоянная перевозка тел на поверхность также будет морокой, если он будет продолжать свои эксперименты.

«Быть может, я смогу придумать чары, которые будут дробить тела в пыль. Тогда я смогу позволить воде унести останки прочь». Возможно, ему понадобится расширить русло ручья, который вытекал из помещения. Единственной альтернативой, какую он видел, было выносить тела на поверхность, а потом закапывать их. «Наверное, из них получится отличное удобрение».

Как бы то ни было, ему понадобится гораздо больше подопытных.