Русалочка: книга-игра

Глава 4d

Сделал свой выбор – смотри, что получилось.

Алан родился и рос у моря. В раннем детстве шум прибоя был его колыбельной, а приливы лизали стены королевского замка. Замок возвышался на ровном каменистом плато, уступом выходившем в море. В верхней башне по ночам зажигали маяк – и немало рыбацких и торговых судов возносили хвалу богу и принцу, указавших путь среди рифов.

Ходить и плавать Алан научился одновременно. Нырять мог в любую погоду, даже тогда, когда волны накидывались сверху, норовя утащить на глубину. Алан обожал дразнить море в бурю. Выждать обозлившуюся волну, разевающую страшную пасть, и поднырнуть под нее, пока громада не успела тебя опрокинуть.

Алан мог бы поклясться, что море умеет слушать, понимать и чувствовать. Часами принц мог прислушиваться к неведомой жизни, отделенной границей воздуха и воды от людских взоров.

Море представлялось принцу соседней державой, населенной неведомыми существами с добрым и кротким нравом. А в мутном заливе шевелил усами правитель морской страны – старый, подслеповатый и глухой сом. Алан много раз нырял, чтобы познакомиться поближе. Даже как-то раз удалось дотронуться до осклизлой спины рыбины.

Мудрый толстый сом всякий раз ускользал – и принц уважал правителя за хитрость.

Чудеснее всего было море на рассвете. Распластавшись на влажном песке и придвинувшись к полосе прибрежного камыша, Алан выжидал, когда первые лучи солнца начнут рассеивать тьму. Тогда казалось, что в переливах света и тени можно различить чьи-то стремительные тела и распущенные волосы. Мелькнет девичье лицо, тихим колокольчиком зазвенит смех. Алан тосковал, что не может нырять и плавать так же легко, как неведомые обитательницы глубин. Ему хотелось подплыть ближе и вклиниться в девичий хоровод.

Мечта захватила его. И вскоре Алан уверял придворных, что знает морских красавиц по именам, раздражался, когда его отрывали от моря. Выходя из воды, принц вдруг оборачивался. Так бывает, когда ты чувствуешь чей-то взгляд. Но ни разу ему не удавалось столкнуться с морским народцем.

Алан мрачнел. Часами валялся на нагретом песке, запрокинув за голову руки.

– Алан! Алан! – звало море.

Принц вздрагивал, но знал, что снова никого не встретит.

– Алан! Алан! – русалочки нырнули в покои Майи и дружно повалились на диванные подушки. – Представь себе, принца можно дразнить целый день, заманивать в открытое море. Ой, – смеялись русалочки, припоминая забаву, – он как-нибудь утонет, пытаясь нас поймать!

– Да? – рассеянно переспросила Майя. – Но что вам за дело до жителей верхнего мира?

И сестры, торопясь и глотая слова, перебивая друг дружку, объясняли:

– Он очень забавный, когда злится! Если бы он не обращал на нас внимания, мы бы, конечно, оставили его в покое. А что может быть лучше живой игрушки? Ты же держишь в клетке золотых рыб! А мы держим принца на цепях любопытства, и он куда забавней, чем рыбки! – и сестры, болтая, уплыли к поверхности.

Майя снова осталась одна. Ей, самой младшей, запрещалось покидать границы владений Нептуна. Русалочка подсыпала корм рыбкам. Проплывая мимо зеркала, показала себе язык. На нее глядела кареглазая девушка с изумрудно-золотистым хвостом. И крикнула, пока не успела струсить:

– Нянюшка, дорожное платье!

Секлеста принесла накидку. Прикрепила к волосам корону из жемчужных лилий. К хвосту, как знак высочайшего отличия, прицепились шесть устриц.

– Я плыву навестить крестных, – Русалочка искоса следила за нянькой, но Секлеста поправила косо прицепившуюся устрицу.

Русалочка смиренно дала старухе себя поцеловать.

– Свободна! Свободна! – лишь скрылись из виду шпили дворца, Майя стряхнула устриц.

Она сдернула и привалила камнем корону. Русалочки в море похожи как две капли воды, и теперь никто не признал бы в беглянке царскую дочь.

Майя, раскинув руки, поднималась прямо к солнцу. Солнце в океане не такое жаркое, как на земле – ведь морской народец видит его сквозь толщу воды.

Вдалеке виднелась полоска берега и город за крепостными стенами. Майя привстала в воде, пытаясь угадать, где живет глупый принц Алан.

Мир людей был для русалок миром, вызывавшим удивление, смешанное с брезгливостью. Их суетливость, каждодневная забота о пропитании, их жены и дети – русалочки видели в людях пародию на жителей морского царства.

В стороне, где море вклинивалось в сушу тихой заводью, вода была густо покрыта ряской. Даже внимательный взгляд не сумел бы увидеть Русалочку в темно-зеленой пене. Нагромождение облизанных морем серых камней походило на лежбище тюленей. В воде плавали сор, грязно-бурые стебли водорослей и мертвые личинки. Если верхний мир таков, то не стоило убегать из дому. Майя совсем было решилась вернуться на глубину, где вода светлая и прозрачная, а море пахнет йодом и солью, но неприметное течение подтащило Русалочку к полу обвалившейся пещере в скале. Время растрескало камень. Кусок скалы отвалился, загородив вход в пещеру.

Русалочка заглянула в чернеющий зев грота. Осторожно перебирая плавниками, протиснулась через порог из камней.

Один из валунов вода подточила так, что камень еле держался, как будто раздумывая, куда бы упасть. Русалочка случайно задела его. Валун качнулся раз, другой и рухнул, придавив Русалочке хвост. Майя вскрикнула, теряя сознание от боли.

Принц сел на песке. Ему почудился крик чайки. Алан любил смотреть, как эти легкие и величественные птицы парят над водой. И всегда сердился, когда ему объясняли:

– Чайки летают так низко потому, что стараются увидеть рыбу.

Куда приятнее было думать, что чайки вместе с принцем любуются морем. Алан, бороздя песок, шел по отмели.

Внезапно Алан прикрыл рукой глаза от солнца – у одной из скал что-то белело.

Принц мигом очутился у грота. Опустился на колени. Девушка, вероятно, была мертва. Вода заливала лицо, а нижнюю часть туловища придавил валун. Алан поразился ее неземной красоте. Попытался откатить камень. Но это было для него непосильно.

Вдруг Алану почудилось: ресницы девушки дрогнули, а губы порозовели. Он приподнял ее лицо из воды, впервые в жизни проклиная пустынное побережье.

– Э-ге-гей! – изо всех сил закричал принц.

Русалочка открыла глаза. Лицо, склонившееся над ней, она видела смутно.

Принц шептал:

– Ну, потерпи еще немного!

На его крик от замка бежали люди. Майя благодарно прикрывала веки.

Алан до крови прикусил губу. Девушка снова была без сознания. Валун подняли со всеми предосторожностями. Принц сам вытащил из-под него тело незнакомки. И тут же с отвращением отвернулся. Толпа недовольно загудела. На песке извивалось морское чудовище с раздробленным рыбьим хвостом.

Русалочка задыхалась без воды.

– Уберите это! – принц отвернулся, чтобы не видеть, как шевелятся жабры на ее шее.

Слуги набросили на чудовище сеть, потом подцепили тело баграми.

Принц быстро шагал прочь. На пороге дворца оглянулся: никогда теперь море не будет казаться ему чудесной страной. Всякий раз, кидая взгляд в сторону залива, принц будет вспоминать это страшилище. Он приказал продать каравеллу и путешествовал только по суше.

Тело русалки бросили в горный разлом.

И напрасно Нептун ярился, переворачивая морские суда и требуя у людей ответа – Майю никто не видел.

Что, дружок, несладко?

Прости, ты сам выбрал такую печальную сказку. Доверил Русалочку принцу – а что получилось?..

Это-то и ужасно – в какие только одежды не рядится, какие обличья не принимает подлость – что в сказке, что в жизни!

Если тебе жаль расставаться с Русалочкой навсегда, вернись к концу Главы 4а и выбери другой вариант, может, он окажется не таким грустным.