Семена Зла

Глава 31

Я очнулся в кромешной темноте, внутри пещеры, лёжа на шершавом и твёрдом камне. И не смог встать… Это не было больно, на самом деле. Мне удалось пошевелить руками и ногами, однако кисти рук и ступни ног полностью утратили тактильные ощущения, словно каким-то образом я умудрился отлежать все конечности разом. Похоже, в этот раз прогулка по краю шла с совсем небольшим запасом.

Руки подломились при попытке встать, опираясь на них, и ценой немалых усилий мне удалось лишь доползти до ближайшей стены и сесть, прислонившись к ней спиной. Камень приятно холодил затылок, но мысли текли вяло. Посидев так немного, я попытался задействовать чувство жизни — тщетно. Стоило бы попытаться найти хоть что-то съедобное в пещере — мох, жуков, что угодно, однако сенсорика жизни была способностью, завязанной на множество этой самой энергии в теле — от подобного к подобному… Слишком мало её во мне осталось.

Мрачно раздумывая, я оценивал свои шансы на выживание. И без посторонней помощи они стремились к нулю. Однако кто поможет мне здесь, в горах, на границе с дикими землями? Люди обходят стороной эти места, да и варвары тоже. Но всё же… Невольно мне вспомнилась клятвы, данная в монастыре старому магистру: они все были для меня тленом. Всё, кроме одной: никогда не сдаваться. Тогда я ещё подумал — эту, единственную, будет сдержать проще всего. Потому что я так хочу. Тогда сложно было представить, что именно мне придётся делать перед смертью — но в одном я точно был уверен: это никогда не будет признание поражения. Пока ты жив, ничто и никогда ещё не кончено.

Слова Кадогана вспомнились мне в этот момент. Когда-то давно, пытаясь понять этого, несомненно, удивительного человека я спросил его — довелось ли ему когда-либо бывать в ситуации, когда шансов выжить, казалось, не осталось.

— Много раз. — улыбнулся старый рыцарь.

— И всё же ты здесь.

— В каждом человеке скрыто больше силы, чем он думает о себе. В любом из нас есть эта нескончаемая, неутолимая жажда, что двигает нас вперёд: одни желают богатства, другие славы, третьи мечтают о любви, а кто-то просто о более уютном доме. И что бы это ни было, это всегда стоит того, чтобы за это сражаться — кем бы ты ни был, чего бы не желал. В момент отчаяния, когда кажется, что надежды нет перед лицом неминуемой смерти, вспомни о том, что желал больше всего — и преврати это желание в силу, что сметёт любые преграды. Быть может, это даст тебе шанс.

Люди черпают силу из разных вещей. Кто-то находит её в любви, кто-то в комфорте, кто-то в творчестве, а кто-то в спокойствии. Бесчисленное множество путей найти в себе силы встать и прожить ещё один день, сражаться за существование, если это необходимо. Я нашёл её в ненависти. Кто-то говорит, что нельзя научиться ненавидеть, не научившись по-настоящему любить, но сегодня мне было кристально ясно, что это ложь. Что в этой, что в прошлой жизни, мне не довелось любить кого-то кроме себя — окружающие меня люди всегда были лишь инструментами, удобными или нет. Оказавшись на грани, можно научиться множество вещей, и мне довелось научиться ненависти. Никогда ранее мне не довелось столь сильно ненавидеть кого-либо, и лишь чудовищным усилием воли мне удалось подавить желание ударить кулаком в пол или стену. Ярость и жажда мести переполняли меня — демону ничего не стоило помочь мне. Ничего, в это я был уверен.

Поэтому в этот самый миг, в холодной тёмной пещере, вдали от всех, кто мог мне помочь, я поклялся сам себе, что если выживу, положу всю свою жизнь, все свои жизни, все свои стремления, на то чтобы отомстить ему, кто бы он ни был. Никогда и ничего мне не хотелось больше, чем этого. Будь он демоном, я стану убийцей демонов, будь он богом, я стану богоборцем. Сколь бы могущественным и непостижимым не было это существо, оно имеет свои пределы — иначе я не был бы нужен. И если мне не удастся найти его слабое место, то я найду то, что ему дорого, и уничтожу это.

Злоба настолько сильно переполняла меня в тот миг, что усталость на мгновение отступила. Медленно поднявшись, используя меч как рычаг и трость, шаркающим шагом, опираясь на стену пещеры, я на ощупь двинулся вглубь. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего, однако, когда казалось, что вот-вот мне недостанет сил двигаться дальше, лёгкий порыв ветра спереди тронул меня. Значит, рядом был выход. За следующим поворотом виднелся свет — пещера оказалась сквозной…

Опустившись на землю, я задумчиво смотрел на живописные пейзажи, раскинувшиеся внизу. Пещера вывела меня на противоположную сторону — ту, что, должна выходить на юго-восток, и возможно, совсем неподалёку уже лежали земли Ганатры. Однако вплоть до горизонта было видно лишь холмы и леса… Небо было затянуто тучами так, что сложно было определить время дня.

Из груди вырвался тяжёлый вздох. В лесу внизу, вероятно, можно было найти воду или что-то съестное — однако переход по пещеры, казалось, выпил и без того маленькие силы. Не было твёрдой уверенности, что удастся даже спуститься с гор — а вокруг были лишь камни с редкой порослью травы. Не кустарники же обгладывать...

Однако удача всё же улыбнулась мне перед лицом смерти. Горную тишину разорвал небесный грохот, и вскоре на меня пролился дождь. В иное время любой человек вряд ли обрадовался бы непогоде — но только не сегодня, только не сейчас. Лёжа на мокрых камнях и положив на грудь свой антрацитово-чёрный щит, я жадно пил стекающую с него воду, пил, и не останавливался, пока не почувствовал, что вот-вот лопну… А затем, перевернувшись на живот и громко захохотал, совершенно не волнуясь об окружающей меня мокрой грязи. Смеялся, смеялся и не мог остановиться. Вода — это жизнь, верно? Теперь у меня точно был шанс.

— Спасибо. — напившись, наполнив флягу, отдохнув и насквозь промокнув прошептал я небесам.

Небеса гремели и грохотали, сверкая молниями. Было ли это ответом? Сомневаюсь. Но мне всегда нравилось благодарить тех, кто никогда не будет требовать с тебя долгов, так почему бы не сделать это сейчас?

Мурашки прошли по спине от прохладного ветра и промокшей одежды, и миллионы мелких иголок вонзились в руки и ноги, возвращая чувствительность. Покряхтывая, как старый дед, я поднялся на ноги. Поразмыслив, снял с себя опостылевшую давным-давно кольчугу: предстоял долгий путь, и именно она, была, пожалуй, самым бесполезным весом из всего что было у меня с собой.

Времени, что ушло у меня на спуск с гор, хватило чтобы ливень практически закончился, а на окружающие холмы спустились сумерки. Усталый и раненый, слепой и голодный — шансов дойти до людей было всё ещё немного. Странник может идти днями и ночами, не делая остановок… Однако я не спал уже несколько дней. Интуиция подсказывала, что ночевать в горах безопаснее — поэтому, найдя подходящий уступ с навесом, мне пришлось мгновенно забыться тревожным, беспокойным сном.

Пробуждения, что было отвратительнее этого мне не пришлось испытывать за обе мои жизни. Я проснулся от холода — мокрая и холодная одежда словно впилась в тело, заставив его дрожать. Голод, тошнота, головная и телесная боль… И всё же пришлось заставить себя подняться и двигаться, дрожа и стуча зубами.

Предгорья окутал густой туман, и дальнейший путь терялся в нём. Пока я спускался с гор, было время осмотреть окрестности и продумать свой путь: оставалось лишь двигаться в нужную сторону… По существу, выбор был небольшой: леса или холмы.

Сами горы были окружены небольшим лесом, однако в дальнейшем он либо кончался, переходя в ухабистую и холмистую местность. Горы тянулись на северо-восток — и с этой их стороны леса, окружающие их, тянулись вдоль в том же, либо противоположном направлении. Между ними, на востоке и юго-востоке лежали зеленеющие холмы.

В Арсе многие деревни стояли на окраине лесов, но ни одного поселения — внутри леса. В Ренегоне лесов вообще было мало, а те что имелись были не слишком большими, и большинство деревень было расположено на равнинах или среди холмов: старейшее королевство людей освоило свои земли лучше всего. Мне было неизвестно, как люди предпочитают селиться в Ганатре — однако разумным было предположить, что шансов найти деревню за очередным холмом у меня больше, чем двигаясь по лесу или вдоль него, главное — не заплутать в этом тумане...

И я встал и пошёл сквозь туман, дрожащий, усталый и голодный. Но каждый шаг давался легче и легче: вот только туман становился всё гуще и гуще, и в момент выхода из предгорного перелеска на холмы, стало сложно различить даже конец холма — лишь неровные кусты и высокая сорная трава…

Вид с высоты показывал лишь прекрасные, зеленеющие холмистые луга. На деле это был высокий, по пояс, а где-то и выше, вал травы, идти по которому отнюдь не было удобно или просто. Но я шёл и шёл, и был намерен идти даже больше чем смогу.

Туман всё сгущался и сгущался, образуя вокруг меня вихри и странные образы. Казалось, что прошёл уже целый день, однако не было видно и намёков на рассеивание окружающей меня густой дымке, а вокруг оставалось светло, словно в разгар дня.

Это всего лишь туман — сказал себе я. Суеверия людей насчёт него не имеет оснований, просто водяной пар после дождя…

В тумане что-то ухнуло, словно где-то рядом на ветке сидела сова. Вокруг была лишь трава — никаких деревьев, однако мне уже не удавалось разглядеть что-либо дальше, чем на расстоянии пары метров. Вдалеке заголосил протяжный, заунывный волчий вой…

Я ускорил шаг, насколько это возможно. Чувство жизни по-прежнему молчало, поэтому полагаться следовало только на обычные человеческие чувства. Некоторые виды волков Тиала были заметно крупнее и опаснее своих земных собратьев и имели множество подвидов. Часть из них собирались в стаи, иные, покрупнее — бывали и одиночками. Оставалось лишь надеяться, что если эта встреча и состоится, то это будет одиночка — со стаей мне точно не справиться.

Высокая трава вокруг шуршала и шелестела, а в спину дул холодный ветер. Вой начал раздаваться всё ближе и ближе, но какофония странного скрежета, пощёлкивания, уханья и протяжного гудения из тумана мешала чётко определить, с какой он стороны.

По дороге мне встретилось небольшое каменное плато, лишённое растительности — это была вершина холма. Приглядевшись, я с удивлением и радостью понял, что когда-то тут добывали камень — место явно несло в себе следы открытой добычи. Именно тут было решено остановиться, чтобы слегка отдохнуть и встретить возможного преследователя.

Обнажив клинок, несколько мгновений я полюбовался им — с того самого боя в Септентрионе мне не доводилось пускать его в ход. Сделав несколько пробных взмахов, разминая мышцы, я с удивлением увидел как клубящиеся струи густого тумана, словно змеи, окружают и обвивают меч, как будто они были живые…

Вой раздался совсем близко. Рассмотреть что-то вокруг стало решительно невозможно — туман сгустился до такой степени, что уже сложно было различить конец собственного меча. Я до предела напряг уши, напряжённо вслушиваясь в окружающие звуки, пытаясь вычленить нужный. И на мгновение раньше, чем было поздно, мне это удалось!

Серая тень прыгнула на меня из тумана, рассеивая его, однако тщетно — уклонившись, я полоснул её мечом прямо в прыжке, и туша волка с визгом грохнулась оземь, перекатываясь и орошая серый камень своей кровью.

Жёлто-черные глаза серого волка смотрели на меня из тумана. На его боку виднелся широкий порез. Он медленно начал кружить вокруг меня, гипнотизируя своим взглядом.

Я ответил ему хищной и голодной ухмылкой. Волчатина, конечно, не самое вкусное мясо, но сегодня у меня не было настроения быть слишком разборчивым. И если кто-то сегодня будет чьим-то ужином, то это будет он. Выставив в сторону волка щит и встав в стойку для мгновенной контратаки, я медленно направился в сторону жёлтых глаз.

Волк явно что-то понял по моим глазам. Сложно было объяснить чем-то иным тот факт, что он просто развернулся и скрылся в тумане. Преследовать его не было ни сил, ни желания.

Я слизал кровь волка с меча и бросил его в ножны. На вкус она была совершенно отвратительна — несмотря на голод, меня едва не вывернуло, и я поспешил запить это отвратительное послевкусие водой из фляги.

Ориентироваться в этом тумане было совершенно невозможно. Схватка с волком заставил меня потерять юго-восточное направление, в котором я шёл. Каменоломня подсказывала, что до людей осталось совсем немного — однако и моих сил оставалось не так уж и много. Можно было бы определить направление по восходящем солнцу: однако в этом проклятом тумане даже рассмотреть небеса не представлялось возможным — всё терялось в этой удушающей, серой дымке…

Тут была только одна попытка. Заплутав, я, вероятнее всего, просто буду съеден или умру от истощения раньше, чем найду помощь. Приседая и всматриваясь в камень, я стал внимательно осматривать края каменоломни, пытаясь найти тропу, по которой люди приходили сюда.

Земля ещё была мокрой, а любые следы давно размыло. Лишь в одном месте трава была заметно ниже, чем в других — вполне возможно, тут когда-то проходила телега, на которой грузили камни. В любом случае других вариантов у меня не было, и я решительно выдвинулся в том направлении.

Туман, словно живой, мгновенно отреагировал на это движение. Серые вихри плотной дымки сгустились вокруг меня, и какофония скрежета, уханья, и скрипящего шелеста ударила в уши.

Похоже, от усталости у меня начинаются галлюцинации — мелькнула мысль. На мгновение я остановился, обдумывая, не может ли это быть что-то иное? В конце концов, в другом мире привычка обосновывать всё рационально может оказаться неверной… Попытка вслушаться в окружающие звуки не принесла результата — стоило только встать на месте, как всё как отрезало. Лёгкий шелест травы от ветра — в остальном лишь звенящая тишина….

Голова закружилась, и меня слегка затошнило. Вероятно, организм отходил от боевой химии после столкновения с волком… Поводом остановиться это не было, и я тяжело зашагал дальше. В ушах появился несильный гул, но странные шорохи вокруг словно притихли. Однако мне не удалось даже облегчённо выдохнуть от этого, как в тумане послышался странный шёпот.

— Остановиииссь.

В ногах появилась ватная тяжесть, однако ледяные мурашки, прошедшие по спине от этого шёпота, не дали мне остановиться. Это было уже совсем несмешно…

— Отдоохниии… Спиии… Не врееемя….

Высплюсь после смерти, мрачно подумал я, прибавляя шага.

— Сон — это вечность… Времени нееет… Смерти неет... Только уснииии…

Сильно захотелось спать, глаза начали слипаться. Однако я всё ещё помнил ради чего иду. Пусть пройдут годы, столетия, целая вечность — пламя мести поможет мне идти. Этот путь я был намерен пройти до конца — любой ценой. Мгла шептала и шептала, убеждая меня остановиться, но я лишь жмурился и шёл вперёд твёрдо уверенный что нужно нечто большее, чем любые слова, чтобы остановить меня.

— Конец близок… Ближеее…. Чем ты думаешь…

Обращение на ты от шёпота из мглы лишь заставило меня насторожиться. Вокруг неожиданно стемнело, и я осознал, что, сосредоточившись на себе и своих мыслях, пропустил момент наступления сумерек. Возможно. в иной ситуации стоило бы остановиться на ночлег, однако я уже дал себе обещание идти до упора, и загадочный шёпот лишь укрепил меня в этом решении.

— Никогда… Не получишь…

— Я получу всё, что захочу. Сам. — ответил шёпоту.

— Не месть…

— Ни ты, ни кто-то другой, меня не остановит. Может, лишь спустя целую вечность, но если у меня будет хоть единственный шанс — я не сдамся. Никогда! — тихо сказал я туману в ответ.

— Нет шанса… Глупец… Сон — это шанс…

Каждый сам выбирает свои пути и свои шансы. Всегда есть другой путь: в это я верил. Мой путь был выбран и моё решение принято ещё тогда, в пещере. Чем бы ни был таинственный шёпот из тумана — духом, демоном, зверем или, быть может, всего лишь игрой моего воображения, галлюцинацией от усталости, отчаянной попыткой мозга дать ему и телу лишнюю секунду отдыха — это было неважно. Сложно вечно быть злым — гнев и ярость, как и любые эмоции, рано или поздно утомляют. Однако моя жажда мести, моя злоба, была настолько неистова в тот момент, на грани забвения, на грани потери души, что поселилась глубоко внутри меня, рождая неугасамый огонь.

— Ярость сожжёт лишь тебя…

— Тогда я сгорю так, что всё вокруг сгорит со мной. — прошептал я в туман.

И этот тлеющий уголёк ненависти, поселившийся внутри, согревал меня, давай силы идти дальше. Казалось, он заполнил пустоту, которая была на месте чего-то чрезвычайно важного, чего-то, чего раньше у меня не было.

Ещё долгое время туман нашёптывал мне различные небылицы. Он обещал богатство и славу, могущество и бессмертие, исполнение любой мечты… Казалось, будто он проникает глубоко в душу, вытаскивая желания, о которых мне самому давно пришлось забыть. Нужно было полным идиотом, чтобы купиться на любые подобные обещания, верно? Если тебе обещают всё, что ты захочешь, можно быть увереным: ты не получишь ничего. Прошли долгие часы… или дни? Однако я шёл и шёл, вновь и вновь выжимая из себя последние силы. И мгла начинала рассеиваться, превращаясь в лёгкую, невесомую дымку, через которую ударили первые лучи яркого рассветного солнца.

Сквозь неё я поднялся на очередной холм, надеясь осмотреться, и увидел поле, заполненное колосящимися стеблями зёрна. Издалека можно было увидеть несколько маленьких человеческих фигурок, что собирали урожай.

Прежде чем мне удалось натянуть на лицо победную улыбку, проклятое тело подвело меня, рухнув оземь, и сознание оставило меня.