Солдат… не спрашивай!

Глава 23. Без названия

Жизнь солдата на войне – сплошное "перекати-поле". Только немного обустроились на одном месте, как сразу следует из штабов приказ свернуть лагерь и двигатся дальше, противник отступил и надо следовать за ним. Обычно о таких "сюрпризах" становится известно на утреннем построении.

Так вышло и сегодня, вместо разводов-нарядов последовало "преезжаем ребята" и далее соответстующие распоряжения. Маршрут передвижения штаб в этот раз все же соизволил разработать, остается только следовать предписаниям. Вопросы, господа офицеры?

Полковник не успел закончить, а к нему уже фельдфебель Матвей выходит из строя, он не офицер, но на него обоз повесили, чиновник назначенный распорядителем приболел и фактически столь важной частью полкового хозяйства распоряжался старый знакомый Сашки.

– Ваше высокоблагородие велите дать нам охранение, а то не доедем! Немцы, али наши казаки пограбят.

Дело в том, что в этот раз полк и обоз должны предвигатся к месту нового бивака различными путями. По дорогам, где без особого труда пройдет человек не всегда сможет проехать повозка, приходится учитывать состояние мостов, наличие бродов и так далее. Беспокойство "главного обозника" имеет под собой веские основания, его непосредственные подчиненные безоружны, разве что у оружейного мастера имеются пистолеты. Отбится от любителей чужого добра им нечем, тесаки за оружие не считаются, это скорее инструмент для бивачных работ. Куда же делись взятые в начале кампании ружья, куда испарились взятые ранее богатые трофеи? На днях 13-й егерский полк "высокое начальство" самым тривиальным образом ограбило, отняв все так называемые "заручные" ружья – всего изъяли более двухсот стволов. В веке 19-м к трофеям отношение другое, еще совсем недавно, во времена Екатерины второй вообще любые ценности взятые на поле боя полки стрались обратить в деньги или использовать для своих собственных нужд. Поэтому настойчивые требования вышестояшего командования сдать трофейное вооружение и прочие излишки внизу были проигнорированы. Нормальный полковой командир "лишние" ружья просто так не отдаст, ими можно вооружить нестроевых солдат и пожалуйста – еще одна рота из ничего появилась. Для слабых составом полков это серьезная сила, другой вариант – всегда можно выменять у соседей за ружья что-то полезное для хозяйства, своего рода "стреляющая" валюта, по аналогии с водкой. Поскольку нижние чины на войне случается ломают и теряют свое основное оружие, то устойчивый спрос на него всегда имеется.

Но штабных деятелей не проведешь, они "не первый раз замужем", их можно понять – нечем вооружать прибывающие из России пополнения. Проверка нагрянула внезапно как первый снег в сентябре, весь полк до последнего человека построили на линейке и "понаехавшие" из штаба господа "свитские" и прочие офицеры пошли шерстить по биваку. Если вдруг находили ружье к которому не "прилагалось" нижнего чина из числа строевых, то сразу же его и забирали без лишних разговоров.

– Команду с офицером? – вслух рассуждает полковник, – Нет, слишком много чести для фурштата, мало у меня обер-офицеров. Иван Федорович соблаговолите направить с фельдфебелем взвод, да с толковым унтером. Выберите такого, чтоб по кроки мог добратся куда там надобно. Проводники могут и обмануть, нет у меня им веры, сколько раз мерзавцы уже обманывали.

Александр как услышал это, так сразу и понял кого конкретно пошлют. "Толковых" унтер-офицеров в 13-м егерском хватает – других собственно в это чин и производят, но в картах разбирается только один…

С одной стороны так даже лучше выходит, тяжело нагруженные фуры передвигаются намного медленне полковой колонны, можно собо не спешить – иди себе тихонечко за ними. Четвероногим "моторам" надо обязательно временами давать передышку, да и поить их придется не раз и не два в пути. При некотором везении у унтер-офицера появляется шанс и "девок пощупать" за некоторые выступающие места или хоть полюбоватся на них. Колодцы ли пруды, то как правило в деревнях и поселках находятся, а не посреди голого поля. Однако в это раз вышло иначе, баб почти они не встретили – по крайней мере тех, на каких стоило бы "глаз положить", зато нашли нечто другое. Не успели проехать и десяти верст по дороге, как начались очередные военные "приключения".

– Лександр ты глянь, никак кавалерия здесь рубилась? – обратился к Сашке фельдфебель, шедшей вместе с ним во главе обозной колонны и действительно было на что посмотреть.

Видно было, что на этом месте дралась конница, потому что по полю разметаны были поломанные сабельные ножны, клинки, пики, кивера конницы, гусарские шапки и прочее вмятое копытами в землю барахло. Хватало и трупов, то тут то там в поле, среди примятой травы валялись тела лошадей и людей. Последние еще не были раздеты шустрыми мародерами до нижнего белья, отсутствовало только оружие и снаряжение и у некоторых еще – сапоги, а значит сражение было недавно, возможно вчера вечером или сегодня утром на рассвете. Судя по количеству убитых в стычке участвовало не менее нескольких кавалерийских полков с каждой стороны. Что это было было за побоище – черт теперь не разберет, возможно так завершилась неудачная попытка рейда большого отряда кавалерии по тылам российских войск со стороны французов. Позднее, разбирая вместе со штабс-капитаном Денисовым архивные документы по 1807 году Александр так и не нашел упоминания об этом эпизоде, и такое нередко случается на войне.

– Пошлю робят, мож чего дельного подберут! – сразу же решил хозяйственный фельдфебель Матвей, руководствуясь старым принципом "с парщивой овцы хоть шерсти клок".

Добыча в этот раз вышла скудная, основные "пенки" уже давно сняли победители. На долю подчиненых Матвея достались разве что сломанные сабельные клинки – из них выйдут прекрасные ножи для кухни, помятые баклажки для воды и еще кое-что из упряжи подобрали, в хозяйстве сгодится. Единственный по настоящему ценный трофей нашелся – неплохое офицерское седло приволокли "робяты", трудно понять, как кавалеристы такую вешь упустили, обычно они в первую очередь их собирают, сразу вслед за оружием.

Из живых участников сражения сперва нашли только одного, драгуна, тот возился, что-то делал возле своей павшей лошади. Как увидел служивый обоз так сразу кинулся к ним за подмогой.

– Братцы пособите, дайте топор!

– Ты чего на мясо, что ли рубить дохлую лошадь собрался? – опешил Сашка, да и остальные не могли скрыть удивления, от такой неожиданной просьбы.

– Бог с вами православные, чай не татаре мы. Подковы новые с ей снять велено, а ножом поди попробуй? – ответил им обладатель начищенной до блеска и еще не успевшей потускнеть стальной каски, главного отличительного признака этого рода войск.

Драгуны, созданные отцом-основателем российской регулярной армии Петром Первым как ездящая пехота, к началу 19-го века превратились в полноценную кавалерию и в пешем строю практически не воевали. Единственное отличие их от остально кавалерии состояло разве, что в каске, да в укороченном ружье, полагавшемся для вооружения вместо карабина.

Зубило и молоток в обозном хозяйстве конечно нашлись и обрадованный кавалерист тотчас приступил к работе. Только он начал, как свершилось чудо – его боевой конь вдруг воскрес из мертвых и первым делом лягнул хозяина. Могучий удар копыта отбросил мужика на добрых два метра в сторону, если бы не шлем, то точно ему не сдобровать, а так обошлось. Лошадь ловко, как кошка поднялась на все "свои четыре" и кинулась удирать прочь, а за ней оглашая округу матом побежал и драгун. Вот смеху то было… Александр ранее и не предполагал, что такое возможно, контуженных до состояния отключки лошадей видеть ему не доводилось ни разу. Редкий, можно сказать уникальный случай, скорее всего пистолетная пуля на излете "щелкнула" кобылу точно в лоб промеж глаз, и та завалилась набок – ноги в сторону, а потом под ударами молотка по копыту ожила.

Обоз двинулся дальше, у самого конца "поля ратного" опять остановка, на сей раз причина другая.

– Кричит вроде кто-то? Мож наши ранетого забыли? – это уже Федор услышал, если у Сашки зрение было необычайно острое, то его сослуживца природа наделила просто "музыкальным" слухом.

Что теперь делать? Александр снял с плеча винтовку и проверил, есть ли порох на полке замка, мало ли вдруг придется стрелять. Матвей показывает глазами в сторону шума: "Идите мол посмотрите, я подожду". Источник криков скрыт от глаз где-то за молодой порослью и с дороги ничего не видно.

– Гриша и Федька со мной, остальные остаются с Матвеем при обозе, – распорядился Сашка и двинулся разбиратся, а за ним пошли и указанные сослуживцы, перехватив на всякий случай ружья "на изготовку".

Когда подобрались к кустам поближе удалось и кое-то разобрать.

– О-о-о, Jesus, Marie! – стонет там кто-то, судя по произношению француз.

– Тяни живее с ево, чаво вошкаешся, ровно дохлый пес? – а это уже "свои" голос подают.

Обогнул маленький отряд препятствие и все стало сразу же ясно, мамзель "мародерка" правит бал и по прежнему.

Валяется на окровавленной траве раненый французкий кирасир, доспех на левом боку изрядно промят ударом пики – отчетливо виден след граненого наконечника на искореженном металле, как он только выжил после такой серьезной травмы? Но спокойно помереть потомку рыцарей видимо не судьба. Два драгуна, заметив на "супостате" хорошие сапоги спешились, слезли с лошадей. Один из них стал тащить с "французика" приглянувшуюся обувь, но так как длинный сапог с ноги не подавался, то на помощь пришел другой и наступил поверженному противнику на живот сдавив ему внутренности. Француз ревел как бык под ножом, но удерживавший его ногой драгун смеялся и только ругал его, дело у них впрочем нисколько не продвигалось. Такое вечатление, что "резину тянули", или сапоги с латника стягивали уже целый час, никак не меньше.

– Стой! Прекратить! Порядка не знаете?! – Александр поспешил осадить черезчур увлекшихся добыванием "хабара" кавалеристов.

– Да мы че? Чай не не для себя стараимси! Вахмистр нам велел. Глянь ундер сапоги каки, почитай царски, шпоры золочены. – виновато оправдываются те, понимают, что "залетели", хоть и наказать их у Сашки полномочий нет.

Вскоре нарисовался из ближайших кустов и сам вахмистр, аналог унтер-офицера в российской кавалерии и сразу же кинулся на зашиту попавших в беду подчиненных. Похвальное стремление, если конечно не учитывать, чем его бойцы в данный момент заняты.

– Ты че пехота не в свое дело встревашь? – набросился он на Александра, да еще с такой злостью, буквально наехал на него своим гнедым конем, пришлось унтер-офицеру, уворачиваясь от копыт, и пятится назад.

Не на таких напал, местные армейские "обычаи" Сашка уже успел усвоить твердо и стоял на своем, живых врагов обирать не положено. Это деяние подсудное и если драгуны не прекратят, то он задержит их и доставит в полк, а там уж на усмотрения внештатного дознавателя, коим по совместительству являлся штабс-капитан Денисов.

– Живой гришь хранцузик? Ай, яй нам таки не надобны. Чичас мы энто поправим! – безаппеляционным тоном уверенного в себе командира, заявил вахмистр и выхватив из правой чушки пистолет наклонился с седла в сторону лежавшего на земле француза. Щелчок взведенного курка, вспышка пороха на полке и пуля прямо в лоб – не промажешь же в упор почти, с двух то метров, а тот и даже и крикнуть не успел напоследок.

Григорий, стоявший рядом с Александром перехватил ружье левой рукой и тороплипо перекрестился. Сам унтер-офицер никак свое состояние не выдал ни словом ни жестом, он уже давно научился сдерживать эмоции. Инциндент полностью исчерпан, надо возвращатся к обозу и выполнять основное возложенное на него поручение. Судя по радостным крикам драгунов за спиной, сапоги с трупа кирасира они все же наконец сняли, может быть агония им невольно в этом помогла. Говорят, что когда мышцы сокраются в последний раз, то тело человека как бы уменьшается в размерах, но при этом заметно увеличивается в весе.

Не все присшествия в том году были столь неприятны, случалось изредка наблюдать и забавные. Как-то раз Иван Федорович Денисов отправлясьт решать какой-то вопрос с местной прусской администрацие прихватил с собой и Александра. Им предстояло попутно приобрести лошадей для обоза и несколько "немецких" телег – "форшпанов" по-местному. В поисках забрались далеко, чуть ли не до самого Кенигсберга и купили наконец в Гумбиене. Вроде бы добрые кони на вид, но в полку их потом знатоки раскритиковали и в хвост и в гриву: частично не немецкие оказались, а украинские лошадки – под стать хохлам, всегда предпочитающим лошадям волов. Не привычные они ни к седлу военному, ни к вьючному, ни к повозке и ленивые впридачу, пришлось обозникам их сначала объезжать и приучать к работе. Одну кобылу из числа лучших сразу забрал себе командир второй роты и дал ей кличку "Агафья Петровна", пояснив немало удивленным сослуживцам-офицерам, что так зовут его любимую тещу.

На обратном пути штабс-капитан поехал другой дорогой, через Юнг-Бунцлау, было такое местечко в то время, сейчас вроде бы название сменили. Только они с Александром въехали в тот убогий городишко, как из под земли набежали гражданские пруссаки, и буквально силом потащили их к ратуше. Там же шум-гам словно битва идет, испуганные чиновники с криками разбегаются во всех направлениях как тараканы, ничего понять нельзя. Пошли к бургомистру – разбиратся, что за хреновина такая творится в госучереждении. Картина маслом: вокруг круглого стола нарезает круги толстый и важный немец, пытаясь убежать от российского подполковника, который его преследует с обнаженной шпагой и если догонит, то как пить дать насадит бургомистра "на этот вертел".

– Herr Officier, sie werden dafur verantworten! – верещит испуганный пруссак.

– Как ты, сукин сын немец, смеешь меня Сибирью стращать, когда меня Александр Павлович в службе держит? А ну стой, а не то я тебя доеду! – а это уже русский старается в свою очередь.

Оба бегуна немолоды, оба "в теле", оба изрядно запыхались поэтому пока успех не сопутствует ни тому ни другому – ничья. С порога штабс-капитан Денисов решил, что "их высокоблагородие" подполковник спятил, на войне не такое уж редкое явление. Ни говоря ни слова он показал Сашке жестами – ты заходи слева, а я буду справа, берем его в захват и вяжем.

Скрутили они вдвоем кое-как они упирающегося подполковника, Денисов вырвал у него шпагу и "буйного" не без труда усадили на стул. Тот сперва брыкался и матерился почем свет, потом вроде остыл немного и успокоился.

– Слышишь ли штабс, он меня Сибирью и в твоих глазах стращает! Я тебя, немца, б…ть такую под караул возьму, как ты смеешь скотина?

Штабс-капитан быстро понял в чем дело и объяснил офицеру, что бургомистр и не думал его "краями отдаленными" пугать, а что он ему квартиру обещал, "sie werden" по-немецки не значит Сибирь, а всего лишь – "вы будете"…

В той поездке Сашке впервые удалось увидеть истинное отношение пруссаков к своим союзникам – русским. Не то что бы горячая "любовь" в ту пору между ними была, до "русский с пруссаком братья навек" определенно не дотягивало. Пожалуй стоит вставить в текст повествования цитату одного из очевидцев тех дней.

"В Кёнигсберге состоял в то время один жандармский офицер пруссак по имени Танкред von чего-то, который был знаком с моей хозяйкой. Однажды, зазвав его к себе, я просил его пригласить его товарищей и употчевал их до такой степени, что они без проводников не могли домой идти. Странно покажется, что я послал за незнакомыми офицерами, чтобы вместе вечер провести, но такое обращение водилось между пруссаками и русскими офицерами: встречаясь с незнакомым на улице, пруссак жал русскому руку и называл его "mein bester Camrad" или "Herr Camrad". Наши солдаты также дружно жили с прусскими. Наша гвардия во всю кампанию стояла попеременно в карауле у государя с королевской гвардией и, по смене, солдаты обеих наций пожимали друг другу руки. Прусские солдаты имели более денег, чем наши, и, называя наших своими избавителями, водили их в трактиры и потчевали. Они дивились, как наши выпивали водку стаканами, и слушали со вниманием рассказы наших, хотя и не понимали их. Пока напиток еще не начинал действовать, все происходило дружно и миролюбиво, когда же наши, употребляя без меры даровую водку, напивались допьяна, то заводили ссору с пруссаками, драку и выгоняли их с побоями из трактира. Немки вообще оказывали много склонности к русским и часто поддавались соблазну. Женщины хороши собою в Германии, а особливо в Саксонии. К слабости присоединяют они любезность, ловкость и, что удивительно, хорошие правила, так что их нельзя называть развратными, и они не вызывают к себе презрения, а скорее внушают участие…"

В принципе все так и было, Александр готов подтвердить под присягой, за исключением разве что "женщины хороши" – на трезвую голову такое не не скажешь, а пьяному все равно. Может быть тот очевидец все же имел ввиду не прекрасный пол, а лошадей – те в Пруссии действительно прекрасные в отличие от немок.

что еще тогда примечательного было до сражения Фридландом? Ну конечно же разведки и рекогносцировки, бессмысленные, беспощадные и часто – совершенно бесполезные. Сколько народу тогда положили на них зря! Штабные требуют посылать каждый раз не менее роты, да еще и придают обязательно кавалерию. И дотошно проверяют, контролируют, не обманули "армейцы" их, туда ли пошли назначенные "на заклание" части.

Не минула сия чаша и 13-егерский полк, пришлось не раз и ему "прогуляться", чуть ли не в ближний тыл к супостатам. Ходили они открыто и днем, так тогда и было принято, никакой маскировки, так тогда было и принято – прямо походной колонной.

Тащится рота куда-то, где видимо на штабных картах существует "белое пятно", а позади кавалерия гарцует и задирает "махру" – примерно две дюжины казаков, улан или драгун, кого уж навяжут в очередной раз "сверху" для компании. Осталось только полубатарею добавить и будет отряд из трех родов войск. Такая своеобразная маленькая "армия" просто физически не может скрытно передвигаться, слишком много людей, да еще и лошади с ними, и тогда столкновение с противником, расставившим везде свои пикеты и посты, становится вопросом времени. Денисов еще пошутил, что им только не хватает для комплекта оркестра, чтоб подлый вражина за версту заранее слышал, как идут по его душу доблестные разведчики. А вот дальше, при встрече с первыми же французами начинается цирк…

– Стой мерзавцы!!! Стрелять велю! Сашка пали в них, чего смотришь! – кричит вытаращив глаза от удивления поручик Яковлев, не ожидавший от драгун такого "неспортивного поведения".

Поздно уже, наша славная кавалерия в полном составе рванула что есть мочи прочь, оставив пехоту расплачиваться по долгам. Как несутся, наверное, рекорд скорости уже побили давно, какое тут "пали" и прицелится не успеешь, как они уже за версту отбегут.

Дело дрянь по всем признакам, первую роту посланную в полном состав в рекогносцировку зажали сразу два вражеских батальона, штабной деятель с ними не пошел остался в полку, видать не "царское" это дело – такие экстремальные прогулки в ближний тыл к противнику, а приданная "для связи" кавалерия смылась. Но в тот день им улыбнулась удача, случайно рядом оказались брошенные врагом недостроенные шанцы. Засели егеря за укреплениями и смогли там отстреливаясь продержаться до темноты, а ночью ударили в штыки и сумели прорвался к спасительному лесу. Будь у супостатов хоть одна единственная пушка, скорее всего боевой путь Александра тут бы и закончился – снесли бы их французы вместе с хлипкой "крепостью". Потеряли они тогда целых 26-ть человек, много – больше чем при штурме люнета, есть правда надежда, что может быть, кто-то из нижних чинов просто отстал в ходе ночного отступления, когда в темноте уходили по лесам и оврагам от преследования или попал в плен.

Через пару-тройку дней история повторилась, опять прибыл полковник из штаба и опять первую роту погнали на убой, именуемый для приличия рекогносцировкой. Правда, в этот раз события развивались немного по-другому. В этот раз французы их блокировали в большом помещичьем фольварке, где егеря надеялись там немного передохнуть, и что греха таить, собирались чем-нибудь съедобным заодно поживиться.

Вопреки ожиданию, приданная роте кавалерия на сей раз не сбежала прочь, гусарский офицер, показавший Александру знакомым, картинно провозгласил: "Гусары своих не бросают!", и приказал своим бойцам спешится и вести огонь по противнику вместе с егерями.

Наученные горьким опытом, в этот раз они взяли побольше патронов и прихватили с собой дополнительно ручные гранаты, но получилось так, что последние не понадобились.

Бой, опять война-стрельба, почему же враги не наступают, не идут на решительный штурм? И в самом деле, противник вел себя очень странно, если в прошлый раз превосходящими силам противника раздавить шанцы с засевшей там ротой мешал овраг и складки местности, не позволявшие удобно подойти, и развернутся для нападения, то сегодня такого препятствия не было. Вместо атаки фольварка французы выдвинули часть людей в цепь, а часть так и осталась стоять в колонне поодаль, вне зоны ружейного огня. Почти час вели они перестрелку с егерями, засевшими за каменным забором, в панском доме и в пристройках. Занятие шумное, увлекательное и совершенно бессмысленное, противники азартно лупили друг в друга с 300-от, а местами и 400-от шагов. Номер, что ли наши французские "друзья" отбывают, терялся в догадках Сашка, или может быть намеренно удерживают огнем егерей в ловушке до прибытия артиллерии? Отгадка оказалось простой, он ее нашел, едва лишь приступив к поискам среди многочисленных врагов подходящей цели. Слишком уж много во французских рядах безусых юных лиц, сплошь одна зеленая малорослая молодежь собралась, неужели вчерашние конскрипты, еще недавно сидевшие "у мамы под юбкой"? Тогда все сегодняшние "чудеса" объясняеснимы: их командир боится бросить необстрелянных новичков на опытного противника, несмотря на подавляющий численный перевес, и предпочитает дождаться подхода подкреплений. Может быть, для них этот первый настоящий бой в жизни и в штыковой атаке они не "сдюжат". Пленные утверждают, что рядовых пехоты Бони особо не тренирует и не готовит, некоторые даже ранее не стреляли ни разу, до того момента как угодили в Восточную Пруссию, а только освоили приемы заряжания ружья. Уже много лет идет война и не до таких "тонкостей". В разбросанных по территории Франции и ее сателлитов армейских депо людей учат лишь стоять в строю, маршировать и повиноваться командам. Стрелковая подготовка зачастую не идет дальше беглого изучения материальной части ружья. Фехтование – рекрутам показывают несколько самых простейших и универсальных приемов и вперед солдат Великой Армии, добывай себе орден почетного легиона. У Наполеона большие потери в людях, правда, не столько от действий противника, сколько от болезней и лишений походной жизни, вот и гребут всех подряд, даже установленные ранее требования снизили. Соседи-гренадеры недавно бахвалились, что один такой полк французских "недомерков" у них рота разогнала исключительно пинками и матом: "Штыков оне нашенских недостойны!". Очень даже может быть, прикинул Сашка мысленно сравнивая рослых отборных гренадер с этими наполеоновскими хилыми "витязями", полк вряд ли – врут как всегда, но батальон или роту вполне могли напугать.

Пока Александр выискивал среди врагов офицеров, непростое это занятие – только привыкнешь к одной форме, как появляется противник в другой, сильно отличающейся от первоначальной, и надо начинать все по-новой, у него появились соседи. Рядышком, тут же под прикрытие забора пристроился офицер-гусар, виденный ранее Сашкой в свите Багратиона, и его молодой приятель, этот вероятно кандидат на офицерскую должность. Парочка умело постреливала из своих карабинов, впрочем без особого заметного эффекта. Похоже, что и гусар тоже в свою очередь узнал унтер-офицера…

– Много французиков братец настрелял? – обратился он к нему, перезаряжая свой игрушечный карабин, больше похожий по виду на пистолет с прикладом.

– Сегодня с утра не одного, а так хватает, думаю что, Бонапарта я уже порядком обидел.

– Денис Васильич! – почтительно обратился к нему спутник, хотя разница в возратсе у них была не столь велика, – Это что за ружье такое странное у нижнего чина, даже штыка нет?

– А это пищаль у него винтовальная древняя, – подмигнул гусар Александру, собиравшемуся было возразить, молчи мол не мешай, – Все егерские полки после 13-го нумеру велено вооружать всяким старьем из московского арсенала, у них поди и срелецкие аркебузы с фитильным замком есть.

– И пики тоже есть! – решил подыграть шутнику Сашка, – Ваше благородие подскажите, где тут у них офицеры? Жалко мне тратить дорогую пулю на рядового.

– А их тут нет в помине, в цепи застрельщиков одни сержанты распоряжаются, офицеры остались с батальонной колонной. – сообщил гусар, бегло оглядев окутанные пороховой дымкой редкие вражеские ряды, – Неужто и там достанешь?

– Укажете – достану! – смело заявил Сашка, расстояние надо сказать не бог весть какое для прицельного выстрела, – Вон тот слева, что отдельно стоит возле куста можжевельника – подойдет или нет?

– Глаз у тебя братец как у сокола, погоди трубу достану, – и Давыдов полез в свою расшитую кантом сумку, а его спутник недоверчиво уставился на незнакомого унтер-офицера.

– Врешь ведь поди! На такое расстояние ружья не стреляют! – категорично заявил новоявленный "знаток".

– Не торопись Андрей сейчас увидим, – и "ценные указания" посыпались потоком, только успевай слушать – Во-о-он тот, да нет не туда смотри левее, черт!

– Ваше благородие, как вы их различаете, подскажите дураку!

– На ноги смотри братец! Бонопартий на солдатскую обувку денег жалеет, нижние чины пехоты у него в гетрах и ботинках сражаются.

– Хорошо, вон тот высокий в треуголке возле кустика подходит, он ведь в сапогах?

– Хм… нет, этот полагаю, чиновник или может военный врач будет, выправки никакой нет и руки в карманах держит. Нешто не видишь братец, сие ферт штатский – мундир на нем как на корове седло сидит.

– Тогда начнем со следующего, врачи люди полезные! – ударил выстрел и другой обладатель красивых офицерских сапог, схватившись за грудь, рухнул ничком вдалеке на зеленую траву луга.

– А ведь попал, мерзавец! Добил! – рядом удивленно вскрикнул юнец в новеньком гусарском мундирчике, – Но ведь Денис Васильевич ведь так не бывает?!

– Почему? Пищаль у солдатика старая но винтовальная, они вельми далеко бьют, не то что наши новые ружья сделанные на манер французских.

– Так их же заряжать потом полдня надобно? Почитай ни одно войско иностранное не держит такие древности на вооружении.

– Почему так долго? Смотри унтер снова целится, сейчас еще одного из сапог вышибет.

– Но погодите Денис Васильевич, как можно! Ведь у сказано… – и тут парень начал сперва сыпать незнакомыми Сашке иностранными фамилиями, а затем и вовсе перешел на французский, пополам с немецким, цитируя что-то по памяти, вероятно из трудов этих самых великих "военных ученых".

– Немцы, да французишки напутали многое в своих книгах, а у нас сию мудрость иноземную принято на веру принимать без проверки! – с трудом сдерживая смех ответил ему Давыдов – У нас по моему разумению, только сабля водка, да конь гусарский потребны, а науки эти совсем не надобны!

– Ничего не пойму, а почему тогда нам в пехотные полки нарезные ружья не дают, коли все так просто?

– А чтоб сражались в поле храбро и с душой! Кто в штыки пойдет Андрюша, ежели все будут из-за прикрытия за версту в супостата палить?

Пока Денис Васильевич разыгрывал свое молодого приятеля, Сашка успел перезарядить винтовку и свалить еще одного "кота в сапогах", а затем и еще одного… После того как у французов выбыл из строя четвертый офицер подряд, они видимо решили, что огонь противника стал невероятно "губительным", свернули цепи и колонной отошли за маленький холм невдалеке. Для наблюдение за егерями враг оставил только "небольшой" пикет, в составе взвода сильного состава под предводительством сержанта. Увидев такой оборот, кавалеристы кинулись к своим, укрытым за толстыми стенками каменного амбара коням, даже не попрощались, но оказывается они не собираются покидать егерей.

– Все Андрюша, пошли! Унтер свое дело сделал, пора и нам показать, для чего гусары надобны!

Лихая кавалерийская атака небольшой кучки бравых наездников разметала вражеский отряд открыв прямой путь к отступлению, французы в панике брызнули во все стороны, как капли воды из-под тяжкого молота, кинулись кто куда ища спасения в бегах, их не преследовали. Оказывается, не только прельщать провинциальных дурочек красивыми ментиками может гусария, при случае и саблей помахать умеют, и из пистолетов пострелять. А вслед за гусарами из ловушки фольварка выскочила и первая рота 13-го егерского полка.

– Живее, живее черти! – подгонял своих солдат штабс-капитан Денисов, – Бегите быстрее пока они не очухались! Ей богу чарку сегодня у полковника для вас испрошу!

Не было особой нужды подгонять и так егеря неслись резво, и вскоре догнали свою ушедшюю вперед "приданную кавалерию", противник кинувшийся было вдогонку, отстал далеко позади. Теперь можно и перейти на шаг, сзади изредка постреливали французы, скорее для успокоения собственных нервов, поразить врага с дистанции в полторы тысячи шагов из гладкоствольного ружья практически невозможно, даже такую крупную цель как ротная колонна. Видит око, да зуб неймет. Сегодня опять невероятно повезло, рота потеряла лишь одного нижнего чина раненым, да и то пулей на излете, в мягкие ткани контузило одного из поручиков в момент отступления. У гусаров и вовсе пострадали только лошади, получив ранения не сказавшиеся серьезно на их способности двигаться. Удивительные животные, судя по рассказам хозяев, иногда выносят последних с поля боя, даже получив смертельные травмы и только потом умирают, выполнив сполна свой долг. Остался позади в стороне последний вражеский пикет, встретивший роту нестройными выстрелами, они почти уже "дома", почти пришли. Денисов и Сашка идут во главе небольшой колонны, поэт-кавалерист и его юный приятель едут рядом, остальные гусары составляют арьергард отряда.

Александр незаметно прислушивался к разговору офицеров, неужели судьба свела его с еще одной "легендой" и это тот самый первый российский партизан и поэт Денис Давыдов, в первый раз он его не узнал? Жаль никак не удается вытащить из памяти хоть плохонький портрет этого героя. Может быть это однофамилец – гусар больше смахивает на гибрид молодого Райкина с поручиком Ржевским из анекдотов. Лицо у него уж очень живое и выразительное, наверное при другом раскладе вышел бы из этого Давыдова великолепный актер-комик.

– А что Денис Васильевич стихи писать уже перестали? – спросил штабс-капитан гусара, словно угадал немой вопрос Александра.

– Эх сударь в наше время сие занятие небезопасное! – ответил тот.

– Просто сегодня вы уж очень хорошо сказали… насчет "своих не бросать". -заметил штабс-капитан, и выдержав паузу вставил, – В пошлый раз казачки нас оставили.

– А это так… сия фраза случайно у меня с уст вылетела.

– Может куда и подойдет в строфу стихотворную? Могу и еще предложить – "Дамы с гусар денег не берут!" – штабс-капитан выдал хохму другого века за свою собственную.

– Как не берут позвольте господа! – подпрыгнул в седле ранее почти задремавший уже "юнкер", – Берут да еще как, меня в Варшаве дочиста обобрали разбойницы!

– Вам Андрюшенька надо бы по кондитерским бегать, а не по заведениям! – сквозь смех сделал подчиненному выговор Давыдов, – Что маменька скажет когда узнает?

Оказывается они знакомы, задумался на минуту Сашка, все же скрытный это черт Денисов, ни словом ведь раньше не обмолвился, может он и еще кого знает? Было бы неплохо, может и в самом деле сумеет сам выбраться из этой дыры и Александра вытащить, как и обещал ранее не раз. А самое идеальное, так и весь полк бы после войны пристроить в хорошее тихое место, ребята давно уже такое заслужили…

Прошел день, снова прибыл полковник из штаба армии, но в этот раз штабс-капитану Денисову удалось выпросить для первой роты отсрочку. Командование сильно интересовал один населенный пункт и его окрестности в глубине расположения французов, вот туда егерей и гоняли. Предполагалось, что сбив пикеты рота туда сможет дойти, и тогда штабс-капитан нанесет на карту все необходимые сведения, а приданная кавалерия доставит их обратно к своим.

– А с нами, с ротой что будет? – не выдержал Сашка и забыв субординацию оборвал начальника, – Нас ведь оттуда не выпустят?

– Извини Саша, но штаб решил, что сии сведения стоят размена на одну роту не самого лучшего полка! – был жестокий ответ, – Я с трудом уломал штабных, пообещав добыть потребные данные путем разведки малыми силами. Мне отвели три дня, иначе затем снова отправят туда первую роту на рекогносцировку.

Итак на подготовку Александру дали три дня, Денисов хотел сам идти, но его не отпустил командир полка, еще бы на штабс-капитане вся штабная работа висит и он единственный сносно владеет иностранными языками и еще много причин было, старика можно понять, он заботился о все в целом. Почему группу не возглавил один поручиков, желающие ведь были, даже обижались потом на Денисова, чуть до дуэли не дошло – ответ простой, точнее даже два. Во-первых кроме Александра и штабс-капитана никто в 13-егерском опыта топографических съемок не имел, а сведения для штаба должны быть точными. Во-вторых опасались, что обер-офицеры неизбежно ввяжутся в драку с противником, разведки в ту пору были героические и лихие, в стиле "налетели-порубили". Тут напротив требуется "бесшумною разведкою, тиха нога, за камнем и за веткой найдем врага…", пришлось заняться Сашке, он подошел по всем критериям.

Пришлось потрудится и вспомнить многое, и еще многое домыслить самому. Он хоть и дослуживал во взводе управления и связи минометной батареи – та же разведка в принципе только артиллерийская, но представления о самом процессе имел только самые общие.

Прежде всего было решено избавится от всевозможных блестящих цацек, которыми тогда щедро увешивали нижнего чина видимо в подражание дикарям из племени мумбо-юмбо. Все что могли сняли, к сожалению многое еще осталось на своих местах, он и двое его спутников – Григорий и Федор должны иметь "солдатский вид". Вероятность попасть в плен не исключена, а со шпионами тут не церемонятся, обычно сразу же расстреливают, даже не допрашивая. Оставшиеся кокарды и пуговицы перестали чистить и они быстро из блестящих превратились в зеленые, что и требовалось для маскировки. Ремни и сапоги натерли пылью, а обмундирование и так уже давно лопалось от грязи и цветом весьма напоминало "хаки", столь знакомое каждому срочнику. Осталось обмотать тряпками штыки и замки ружей, чтоб не выдали блеском и пожалуй можно уже идти. Минуточку, ну как же Сашка мог забыть! У него же имеются специальные маскировочные накидки, изготовленные из упаковочной дерюги в которой полк получал мундирное сукно, надо их обязательно взять с собой.

– Видок у вас конечно братцы вышел… Сие и есть камуфляж? Маскировка? – чуть ахнул штабс-капитан когда увидел своих "пластунов".

– Она самая Иван Федорович, жаль еще не полная только. Я хотел еще и рожи своим парням сажей вымазать, но это уже перебор.

– Да уж пожалуй. Пистолеты почто с собой не берете?

– Зачем? Если нарвемся на французов, то надежды на них мало, а таскать просто так – лишняя тяжесть.

– Планшет, карандаши, компас и трубу не забыли? Тогда с богом братцы!

Маленький отряд неслышно ушел в ночь, растаял в темноте как призрак. До первых французских пикетов троицу доведет поручик Яковлев со взводом, боятся не столько врагов, сколько своих – как бы не приняли "соседи" Сашку со товарищи за дезертиров часом. Молодой офицер заметно злится, официально он "идет в разведку" сегодня, а по факту – эти трое, так распорядился командир полка. Все дело в том, что сведениям добытым нижними чинами в штабе не поверят, вот и приходится прибегать к таким хитростям. В начале 19-го века такую миссию, как правило, поручают относительно большому подразделению и обязательно с офицером во главе, поэтому первую роту и гоняли почем зря – только ради штабс-капитана.

Давным-давно еще во время маневров в Красном Селе Денисов попробовал раз послать грамотного нижнего чина в разведку, и теперь всякий раз рассказывает об этом событии, когда хочет развеселить собеседника, и в самом деле вышел анекдот. Тогда в роли своего рода Штирлица выступил штабной писарь, временно отданный в распоряжение штабс-капитана. Битый час ему втолковывали, как и куда следует идти, и на что в первую очередь обращать внимание при наблюдении, а вот результат получился обескураживающий и печальный.

– Ваш благородие шапки у их в-о-о! – и разводит солдат руками показывая размер столь поразившего его внимание головного убора…

– Да хоть сколько конных было и где ты их увидел?

– Виноват, ваш благородие, запамятовал… шапки у их во! Как велели… – бормочет совершенно сбитый с толку происходящим нижний чин. Не понимает он, хоть убей, чего от него хочет добится начальник.

После третьего подряд завывания: "Шапки во-о-о!" весь штаб уже буквально катался на полу от веселья.

– Ох братец, насмешил, не могу…. Иван дай этому герою на водку, заслужил! – никогда еще так не смеялись господа штаб-офицеры из свиты его императорского величества. В те годы именно так и называли будущий Главный или Генеральный Штаб – мозг армии, если приводит к анатомической аналогии.

Не отставали от нижних чинов многие "благородия" и "превосходительства", зачастую их безграмотные и бестолковые разведдонесения могли поставить в тупик кого угодно. Сам великий князь однажды отписал что-то вроде "с холма видны вражеские батальоны", Денисов долго потом гадал, откуда и кого его императорское высочество наблюдал. Ребус они тогда кое-как всем штабом решили, благо местность в районе Красного Села изучена вдоль и поперек давно, но неприятный осадок в душе остался на всю жизнь.

– А казаки? Они же везде могут проскочить? – не выдержал Сашка.

– Бог с тобой, ты что наших "донилычей" не знаешь? Рекогносцировка выйдет по сундукам у обывателей, да у прусских баб под юбками! – замахал точно мельница рукам штаб-капитан, – У меня и в Красном потом после маневров люди жаловались, что опять де ваши станичники понаехали, у кого кухарку обидели, у кого в дом ломились и водки требовали!

– Послать с ними никого нельзя? – не сдавался Александр, такая постановка вопроса его определенно не устраивала.

– По идее можно, да только нет братец тут под Гуттштадтом казаков, они все у Платова собраны. Хотят рейд или набег на тылы Великой Армии устроить.

…………………………………………………

"Банг-г-г, д-д-дзинь!" – с противным звенящим звуком пистолетная пуля ударила в толстый почерневший ствол старой березы, кора и мелкие щепки брызнули по сторонам. Возьми владелец оружия прицел чуть ниже и Александра бы уже не было на этом свете. Остался бы он лежать под своим самодельным дерюжным камуфляжем с простреленной насквозь головой, прижимая к груди кожаный планшет с драгоценной картой.

А как все хорошо начиналось… Под покровом темноты они быстренько прошмыгнув между сонных пикетов французов и незаметно добрались до указанного места. К тому времени как рассвело, прошли всего семь километров, но то по оврагам, то по болотам, в одном месте чуть не утонули в трясине. Поэтому вымотались изрядно и собственно к разведке приступили только после небольшого отдыха. Место для наблюдения выбрали на заросшей высоким кустарником возвышенности, откуда позиция французов просматривалась великолепно.

День стоял хороший ясный и Сашка отказался от услуг оптики целиком положившись на свое острое от природы зрение. Подзорную трубу он передал Григорию для наблюдения за дальними подступами к укрепленной деревне, а сам занялся нанесением на карту вражеских батарей и укреплений.

Похоже, что именно труба их и чуть не погубила, отблеск солнца от оптики заметил разъезд французских улан, и вот теперь эти кентавры пытаются прочесывать кусты в десяти шагах правее, а нижним чинам только и остается, что лежать затаившись под дерюжками, на которые Сашка нашил зеленые и черные тряпочки в подражание камуфляжу ХХ века.

"Банг-г-г!" – еще одна пуля ударила в дерево в двух метрах от Александра. В кого уланы бьют непонятно, может просто пытаются спугнуть невидимого противника и выгнать на открытое место, а там в дело пойдут острые длинные сабли. Одна мысль бьется в голове – только бы ребята выдержали, не поддались гнетущему чувству страха, только не паника – тогда всем конец… Французы в расшитых шнурами зеленых и красных мундирах галдят уже чуть ли не над головой, одно спасение – спешиваться враги не собираются, настоящие кавалеристы не любят это проделывать без особой нужды.

Невыносимо, ужасно тягостно вот так вот лежать, полагаясь только на беспечность противника и на совершенство своей маскировки но иного выхода нет. Кажется, они все же уходят эти проклятые уланы, не иначе именно их разъезды и первую роту "спалили" в прошлый раз, наведя на егерей вражеский батальон вольтижеров. Нет – они остановились перед кустами, переговариваются, решают что делать дальше.

Александр осторожно изменил позу и сбросил чехол с винтовки, если враг вызовет для прочесывания кустов пехоту, то им конец. Но сначала он отправит к Аллаху, вон того красавчика офицера, уж очень рожа его смазливая унтеру не понравилась. Расстояние тут для выстрела из винтовки совсем небольшое, всего лишь двести шагов и сквозь диоптрический прицел француз виден преотлично, как на ладони. Взводить курок он пока не стал, если что это сделать недолго… стрелять не пришлось.

– Слава богу, вернусь – напьюсь точно, в первый раз в жизни… – ничего другого Сашка и пожелать не мог, доставшая всех кавалерия ни с чем уходит прочь, может быть решили, что ими только показалось, мало ли солнце отразилось от стекла битой бутылки? Так или иначе но уланы действительно уехали и теперь можно вернуться к прежним занятиям, только трубу у Гришки сперва он отнимет, если один раз повезло, второго может и не быть.

Старательно работая карандашом Сашка нанес на бумагу все, что только представляло потенциальный интерес для "заказчика", и не обозначенный овраг не забыл и новенький, недавно рубленный мостик для него отметил. Все же хорошо, что на его компасе есть удобная визирная планка, без нее бы он страдал дольше. Много времени заняли каменные дома, превращенные противником в импровизированные блокгаузы, ленивый картограф их полностью проигнорировал, указав только ратушу, церковь и кладбище, пришлось лишний раз потрудится Александру.

Вроде бы все, даже состояние дорог и мостов через речку они оценили, но остался последний пункт задания – установить, ну хоть примерно численность гарнизона.

– Гриша, Федька, как этих чертей учесть? Идеи имеются – делитесь давайте? – быстро опросил унтер-офицер помощников, ничего дельного не подсказали.

Голь на выдумки хитра, и ни придумав ничего, Сашка разделил деревню на три сектора. Теперь каждый из разведчиков должен подсчитать количество супостатов в отведенной ему зоне. Данные получились противоречивые, французы упорно не желали сидеть на одном месте и как тараканы ползали из одного района в другой постоянно сбивая счетчиков. Невозможно оценить сколько их там, не то батальон, не то целый полк и самое обидное, очевидно – часть сидит по домам или скрыта от наблюдения различными препятствиями.

Александр уже начал вслух матерится, может указать наугад, навскидку – скажем два батальона, поди потом проверь. Но решил еще подождать, немного, а вдруг да… и им опять повезло, нет определенно у 13-го егерского полка и у самого Сашки счастливая планида.

Помогли решить проблему сами французы, вероятно их командир решил устроить строевое учение и вывел своих подчиненных в поле за деревню, оставив на прежнем месте только пикеты и часовых у пушек.

– Так и запишем! Четырех батальонный линейный полк не считая прислуги артиллерии, и мелких тыловых подразделений. – торжественно провозгласил Сашка и захлопнул планшет. – Как начнет темнеть, так потихоньку выберемся отсюда из кустов и пойдем домой к своим.

По "французской" территории троица егерей пробиралась долго, временами приходилось по полчаса-часу лежать под "маскировочными" дерюгами прячась от проходивших рядом патрулей и проезжавших разъездов. Но главные приключения начались уже у своих, на подконтрольной российским войскам территории.