Солдат… не спрашивай!

Глава 13. За все приходиться платить

– Давай унтер, давай кончим скорее, меня сегодня на крестинах ждут! – торопит Александра чиновник, заведующих губернским рекрутским депо, пока они обходят неровный двухшереножный строй.

Кое-как гарнизонные солдаты с руганью, заушинами и пинками-тычками все же сумели построить на смотр для "покупателя" рекрутов, на это у них ушло не менее получаса. И вот теперь унтер-офицер должен принять их, почти семьдесят человек нового пополнения, задача совсем не простая.

– Сколько тебе лет от роду? – Сашка остановился у самого тщедушного на вид паренька.

– Осьмнадцатый в энтом году пойдет. – робко ответил тот и словно перед барином сдернул с головы шапку, и если бы унтер офицер его жестом не остановил и видимо бы и поклонился "начальству".

– А что, давно детей и подростков у нас уже начали забривать? – спросил у чиновника Александр, вроде бы раньше такого не было.

– Завсегда брали и осьмнадцать тако же, а ныне вовсе велено не смотреть! – ответил смотритель депо и одновременно ткнул другого рекрута, стоявшего рядом в строю кулаком в грудь, тот охнул и зашатался, – Они все эдакие дохлые, али не знаешь? Помещики завсегда нам сдают или буйных смутьянов, коих сами боятся, или убогих, а добрых работников норовят оставить у себя.

– Ладно, давай считать людей. – вздохнул Сашка, делать нечего и он приступил к приемке.

Унтер-офицеру командованием была дана конкретная инструкция – не принимать ни в коем случае стариков, калек и алкоголиков, а эти "воены" ну ни как под ограничения не подходили. Обычные деревенские парни, хоть и третий сорт, но все же не брак, отказаться от таких "чудо-юдо богатырей" не получится. За пару лет службы их подкормят и подтянут до среднего уровня, принятого в российской императорской армии. К следующей войне должны ребята поправится и нарастить мускулы, если доживут конечно. Однако с учетом дело не заладилось, вместо 69-ти человек по списку налицо было только 68-мь, один куда-то исчез.

– Заморю скоты б…кие, всех забью нахер! Мать вашу… – взвыл смотритель как сирена и выдал затем такой ядреный мат, что уши заложило у стоявших рядом, – Фельдфебель, черт кривой, волоки сюда палки, да моченые, я их взыскивать буду, почто упустили, или вам не велено им было смотреть друг за дружкой?

– Ваш милость не губите нас Христа ради, Васька в кабак побег! – истошным фальцетом выкрикнул кто-то из задних рядов массы.

Кто сдал Ваську не разобрать, все похожи как братья близнецы, все одеты в одинаковое жуткое и грязное рванье, на ногах – старые полуразвалившиеся лапти и опорки – остатки не то сапог, не то какой-то неведомой обуви, нормальную одежду рекруты оставили дома, она им не понадобится более никогда. И еще один общий момент – все они испуганы до крайности, просто "запах страха" такой специфический висит над строем рекрутов, как над отарой овец при виде волка.

– То-то… – криво улыбнулся смотритель, и заверил унтер офицера с апломбом знатока, – Эти не сбегут унтер, не бойсь, вишь эки паиньки. С утра их считал все были налицо, а сего Ваську-прохвоста мы живо сыщем.

Для поисков "пропажи " тут же были отряжены три солдата из числа все той же "гарнизы", что обслуживала воинское депо.

– Слышь унтер, поди-ка ты с ними за старшего, боюсь я их одних по кабакам посылать, кабы сами там не запропали. – предложил смотритель депо и Александр согласился, ему что – за прием рекрутов он еще не расписался, а значит новобранцы в 13-й егерский полк пока не поступили.

Не думал Сашка и не гадал, что придется ему побывать еще раз в губернском городе, но так уж фортуна распорядилась. У него было вообще подозрение, что после той истории с Куролесовым его дальше расположения части до самого похода не выпустят, так и просидит оставшийся год или два за забором, но все улеглось в течение одной недели. Сейчас бы ему как-то Палашу повидать, убедится воочию, что все у нее в жизни все устроилось, может быть по дороге и зайдет к ним.

Встали и пошли, и пошли на… как много оказывается "выпьянителей" к столице губернии в уезде меньше на порядок, хорошо хоть проводники опытные есть под рукой, сам бы Александр некоторые питейные дома ни за что бы не нашел. Где-то в двадцатом, или может двадцать пятом заведении, унтер-офицер давно со счету сбился, загулявший "защитник отечества" все же был обнаружен, ну и конечно же в мало вменяемом состоянии.

– Вот ен, голова стрижена! – корявый палец гарнизонного солдата указал унтер-офицеру на крайний столик в дальнем углу кабака.

– И на што енто рекрутчина гулят? Мы ж у их вроде всю деньгу повытрясли? – а это уже его сослуживец подал голос, третий же из "гарнизы" сохранял молчание, так как и сам с утра страдал от тяжкого похмелья.

– Как тебя зовут? Василий? Ты рекрут? – Александр подошел к столу и попытался спосить и странное дело его услышали.

– А… ага некрут Васька… – стриженная голова на мгновение оторвалась от грязной и заплеванной столешницы, и тут же со стуком упала обратно как биллиардный шар, счастливый "некрут Васька" ушел в нирвану окончательно.

– Чичас му ему горячих-то насуем, сам побежит до депы! – проявил было инициативу один из гарнизонных нижних чинов, однако унтер-офицер его резко осадил.

– Без грубостей солдат! Ты и ты, взяли его под руки и понесли, да нежно и не дай бог уроните, мне побитые и покалеченные рекруты не нужны, не приму такого.

Прощай Палаша, прощай сашкин "потомок" в этом мире не удалось их увидеть унтер-офицеру – служба, мать ее… за ногу, даже и не узнал там мальчик у нее или девочка. Потерял он массу времени пока искал беглеца обходя питейные дома и теперь надо срочно спешить обратно в рекрутское депо. Лишь издали полюбовался на ее новое жилище, если судить по внешнему виду здания, то все у них в порядке: два этажа, нижний сложен из красного кирпича, красивые новый наличники и огромный рыжий кот дрыхнет на подоконнике за мутным зеленоватым стеклом, все как положено в хорошем мещанском доме, где поселились сытость и достаток.

Серая казенная бумага подписана, смотритель на радостях предложил традиционную чарку – "за успех дела". Александр вежливо отказался, зачем привыкать к таким "мелочам", да и его авторитет, как командира неизбежно пострадает. Ни "свои" старые не поймут – им то ничего не налили, ни тем более "новые" сослуживцы. Чиновник только плечами пожал, ему достанется две вместо одной, и ушел прочь, за ним потянулась и остальная "гарниза". Эта партия у них последняя и значит наконец можно законным образом пропить-прогулять отнятые у рекрутов деньги, различные увеселительные заведения давно их заждались. В большом и грязном сарае, прилегающем к помещению депо остались только новобранцы, Александр, да пять его сослуживцев – эти нижние чины тоже из его взвода, но Григория и Федора с ним сегодня нет, так уж получилось.

Еще раз унтер-офицер посмотрел на "некрут – морда синя" и жалко ему их стало до слез, надо как-то ободрить и поддержать немного парней. В противном случае могут быть проблемы, смотритель не обманул, не сбегут, уж если неделю безвылазно просидели в городе при всех его соблазнах и чисто символической охране. Но только как бы до суицида дело не дошло, у рекрутов – явление не редкое. Надо вспомнить, как его в СА в свое встретили, что там говорили и как-то приспособить это все для данного момента. Получится ли, слишком уж большая разница, 2-а года на службе провести или 25-ть лет. Впрочем, Денисов вроде говорил как-то, что почти никто из нижних чинов такой срок в обычных войсках не выдерживает, люди "изнашиваются" намного раньше. Отдельные долгожители есть – они из различных отдельных конвойных команд или каких-то там штабных писарей, средний солдат редко вытягивает в строю более 4-х пятилеток. Ну что же, начнем пожалуй…

– Здравствуйте товарищи солдаты! Поздравляю вас с вступлением в ряды доблестной сов…, пардон… российской императорской армии! – торжественно произнес Сашка, очень ему хотелось добавить затем: "Ну и морды у вас пацаны, сделайте попроще, не в ад же я вас приглашаю, в конце концов?"

Но он сдержался, "неприятную" религиозную тему лучше лишний раз не затрагивать, как бы в самом деле кто-нибудь из них с перепугу в петлю не полез. Молчат… а у нас тогда помнится смеялись, может быть и не очень задорно, но все же весело. Далее унтер-офицер сообщил рекрутам кое-какую полезную информацию о части, куда они попали и о ее командире, больше им пока знать и не надо, остальное – забота "дядек", наставников, которых назначат "молодым" из числа старых солдат.

– Вопросы, жалобы, замечания? Давайте сразу выкладывайте, в дороге мне будет не до того.

– Дык мы ваша милость не салдаты ищо, а поди рекруты? – раздалось откуда-то из рядов и похоже из задних. Голосок такой тихий, испуганный, словно его обладатель боится, что каждое лишнее слово его будут жестоко бить, скорее всего именно такие порядки и заведены в депо.

– Кто это сказал, кто тут у нас смелый? Выходи вперед и поговорим, ручаюсь тебе ничего плохо не сделают! – моментально отреагировал Александр, с одним конкретным человек диалог всегда вести проще, чем с такой "безликой" серой массой, пусть спрашивает, он ответит на вопросы, а остальные услышат.

На левом фланге наметилось некое робкое движение, словно кто-то из рекрутов из второй шеренги то порывался выйти, то тут же и возвращался обратно. Александр ждал минуты три и хотел было подойти и выдернуть из строя нерешительного новобранца, но тот вдруг взял да и сам выбрался. Да уж, чудо-богатыри еще те тем им сегодня достались, а этот конкретный еще и косолапый на вид, вон как семенит, в кавалерию только такого бы отправить.

– Шапку одень, и я тебе не барин, и не "ваша милость", а унтер-офицер, такой же нижний чин как и ты. Назови себя – имя, фамилия, отчество?

– Андрейка мы будем, Петров сын…

Несколько минут ушло на уточнение, бывает иногда трудно понять "Петров сын", что это такое и к к чему относится, фамилия или все же отчество.

– Теперь ты – нижний чин Андрей Архипович Петров, так и будешь представляться, если кто тебя спросит. Понятно?

– Ага… ваш… мил… господин ундер.

– Вообще-то по уставу следует отвечать "так точно", ну да ладно, на первый раз мы тебя простим. И еще раз напоминаю, теперь вы все солдаты, нижние чины. Рекрутами вы были пока я за вас не расписался. Если завтра нас пошлют в поход, то и вы все с нами пойдете на войну. Не надейтесь, что кого-то тут в России оставят. У нас – так!

Вопрос надо сказать, для российской императорской армии "скользкий", Александр в данном случае встал на точку зрения штабс-капитана Денисова, что "рекрут" – это призывник, лицо гражданское, а поступивший в часть человек – однозначно "солдат". Другие военные специалисты полагали, что обе эти категории – военнослужащие, но между ними есть некая разница, отчего даже в официальных документах встречались порой такие странные выражения как "служил в рекрутах три года". Присяга, или срок службы – понятия в сущности вторичные, в российской императорской армии едва ли один нижний чин из ста понимал кому и на каких условиях и кому присягает, а в СА встречались порой люди не принявшие "торжественную клятву" по религиозным мотивам. Сашка, сам лично считал, что лучше уж сразу определится, чем чего-то там тянуть столько времени.

– Господин ундер, грят энто, бьют у вас шибко… – с трудом выдал нижний чин Андрей Архипович, и чуть ли не сжался в комок, в ожидании, что на него сейчас обрушится кулак унтер-офицера, но удара не последовало.

– Бьют? Бьют! Так за дело, а не от того, что барин не с той ноги встал и твоя рожа ему не понравилась, или напротив твоя девка сильно приглянулась. Или тебя в деревне никогда не лупили? – Сашка похоже угадал, впрочем это не проблема, найти не битого или не поротого крестьянина среди крепостных крайне трудно, – Мы сами учим тех, кто по человечески жить не может, до начальства доходит редко. Ничего, вам все объяснят, кто с головой дружит, тот все поймет.

Александр еще раз посмотрел на новичков, дошло ли до них? Лица каменные как у покойников, словно заранее себя похоронили, а ну да в народе так и считают и даже чуть ли не отпевают их заранее. "В рекрутчину – как в могилу", наш девиз, да уж, хуже и не придумаешь. Надо попробовать зайти с другой стороны и убедить их, что и здесь не так уж и плохо в сущности и есть свои преимущества.

– Я мужики уже седьмой год служу и до сих пор живой и здоровый, – Александр про себя чертыхнулся, опять он автоматом зачел себе выслугу в СА, иногда случалось с ним такое, – Вот Чуваш, стоит он тоже живой, четвертый год отмотал. Ванька ты часом не помираешь, а?

– Да почто эдак, я ищо бабу могу еть! – низким басом отозвался солдат, к которому обратился Сашка, прозвище у него, кстати, образовано от фамилии, а не от национальности, инородцы в ту пору в "рядах" иногда встречались, но в 13-ом егерском ни одного не было.

– Вот на них посмотрите! – Александр махнул рукой в строну остальных "своих", – Кто год, кто два прослужил и все не скрипят особо. В других землях молодые парни сами в войско поступают, дабы себя показать, да нас страны другие посмотреть, да баб пое… тьфу, простите – оговорился, а вас надо загонять силой?

Не совсем верно, кроме России схожая система набора применяется в Пруссии и где-то еще, но уже во Франции принцип другой – по жребию, а Австрия и Британия комплектуют армию в основном добровольцами. Эх была не была, давайте уж выкладываем на стол главный козырь, что приберегался на самый финал, раз Чуваш про него случайно напомнил.

– Да у нас все по жизни зае…сь, мы от солдата и до маршала – одна семья. Только вот с девками в уезде беда пока блин, но скоро пойдем в поход и все встречные и поперечным нам непременно дадут. Пусть только попробуют отказать! Польки, чухонки да хохлушки от наших солдатиков без ума, сами юбки на голову задирают, от немок и вовсе прикладом отбиваться надо, а не то залюбят насмерть, ну а басурманок всяких мы и спрашивать не будем. Но смотрю я, крутому православному воину Андрейке бабы на надобны, он сиську только у мамки видел поди, нет?

Александр краем уха уловил, как за его спиной смеются сослуживцы, "некруты" вроде бы тоже ожили и зашевелилсиь, невидимый барьер сломан наконец, улыбается даже тот самый Андрейка, что вылез из строя.

До родного полка партию новобранцев они тогда довели без приключений и происшествий, никого не потеряли по дороге.

…………………………………………………………………….

– Моисей не дергай так, оторвешь же, что случилось? – Александр и сам рад узнать важную новость, но жалко было мундир, кое-как его удалось все же восстановить, рукава пришлось взять "неродные", и они пришиты пока на "живую" нитку.

– Слышь унтер, новость! Куроебова твоего позавчера убили! – огорошил известием унтер-офицера старший писарь, главный поставщик всякого рода "сенсаций" для основной солдатской массы, еще бы, он постоянно возле командования трется, все слышит и все видит. Если бы крещеный еврей только не привирал временами безбожно, выдавая желаемое за действительное, то лучшего информатора и не найти.

В принципе ничего особо страшного для Сашки не намечается, обычный конец таких ненормальных господ, а этот уже давно всех в округе "достал", вот и припомнили. В Белоярцах сегодня не иначе отмечают еще один не попавший в календарь праздник. Все соседи-помещики Куролесова дружно наливают по такому случаю лишнюю стопочку "за избавление", надо полагать – не без того, уж очень покойного в уезде любили, долго будут вспоминать. Теперь станет одной страшной легендой больше и какой-нибудь писатель в ХХ-ом веке соорудит из замшелой архивной хроники нечто вроде "Дикой охоты короля Стаха". Там глядишь и фильм неплохой снимут по мотивам – триллеры на исторической тематике всегда в моде, а может и нет – никто Куролесова более и не вспомнит.

Через пару дней стали известны кое-какие подробности происшествия, случай не типичный и долго был на слуху у обывателей, и в губернии, и в уезде. Мало того, что человек был в рамках губернии знаменитый, так и умер очень странно. Барина некто неизвестный застрелил в том самом яблочном саду, где он отдыхал после сытного обеда. Кто убийца, а никто… может быть его видел лишь телохранитель помещика, но тому видимо было не с руки давать показания следствию, да и найти его не могли – пустился после покушения в бега. Умер "гроза уезда" не сразу, три дня еще он протянул не приходя в сознание и даже успели вызвать к нему хирурга из губернии. Пациент был вовремя прооперирован, выжить ему это нисколько не помогло, за то теперь у следствия появилось заключение врача о причинах смерти, по тем временам редкое явление в провинции. Военные врачи подобные тяжелые огнестрельные ранения в грудь, в голову или в живот обычно не лечили вообще, лишь ограничивались очисткой раны и перевязкой, а там пусть сам "бог поможет", но тут работал гражданский и частнопрактикующийся специалист. Соблазненный высоким гонораром хирург рискнул, и сделал невозможное, но не повезло – результат оказался совсем не тот, что ожидали. На дворе начало века 19-го медицина еще сплошь и рядом действует вслепую и "на ощупь", иногда получаются удивительные вещи, но чаще всего – нет. Может быть поэтому огорченный врач и передал полицейскому чину извлеченную из тела Куролесова пулю – смотри представитель закона, вот этот металлический шарик его прикончил, а совсем не мой скальпель. В противном случае, если бы операция закончилась успешно и барин выжил, то лететь маленькому кусочку свинца в мусорное ведро и вряд ли тогда он сумел вызвать такую "лавину событий".

Вскоре в канцелярию 13-го егерского полка явился, бережно сжимая в руке маленький сверток, представитель уездных властей – исправник, и попросил провести экспертизу, других оружейных мастеров в городе не имелось, поэтому пришлось прибегнуть к услугам швейцарца Бауэра. Чиновник, надо сказать, к тому времени был уже другой, его знаменитого предшественника – Упырька наконец убрали в губернию с повышением в чине, так он решительно всей администрации опротивел своей тупой кровожадностью. Городничий, после ряда происшествий с участием этого "иероя", счел за лучшее от него избавится, такие типы уже не "держат в покорности" крестьян, а как бы не наоборот ли, не провоцируют их на восстание.

Чины полиции на проверку оказались не такими уж непроходимо тупыми, как принято считать в народе, они сразу же обратили внимание, что на свинцовом шарике имеются какие-то странные не то борозды, не то засечки и решили выяснить природу этого необычного явления. Александр, случайно забежавший в мастерскую, не удержался и "одним глазком" взглянул на ту самую знаменитую пулю, что впоследствии причинила всему полку массу неприятностей. Такое впечатление, что свинцовый шарик, прежде чем навсегда покинуть "родной" ствол основательно проехался по нарезам, оставившим на его поверхности заметные следы. К такому же выводу пришел в итоге и оружейник Бауэр, Куролесова уложили из оружия, имеющего в стволе винтовые нарезы, в этом сомнений нет. Странно вдвойне, особенно если вспомнить, что единственный штуцер из коллекции покойного помещика уже второй месяц лежит под печатями в ящике вместе с остальными вещественными доказательствами. Для российской, того далекого времени, провинции любой нарезное оружие – экзотика, хорошо если пяток таких наберется у местных помещиков во всей губернии. Тут же еще и наложились два крайне редких события: подстрелили барина, что уже само по себе уникальное происшествие со времен восстания Пугачева и применили для этого необычное орудия преступления – штуцер, или может быть пистолет с нарезным стволом. Преступника никто из многочисленной дворни отставного майора не видел, поэтому полиция посчитала, что неизвестный стрелок поразил свою жертву издалека, с приличного расстояния и скорее всего – из укрытия. Для исправника честь – честью, составили официальное заключение заверенное печатью командира полка, теперь есть и первая "зацепка" для следствия.

Информация о происшествии с Куролесовым, вместе со всеми подробностями вплоть до калибра пули, угодила в сводку, что губернатор еженедельно отправляет в Петербург. И вот тут местная Фемида в первый раз сильно прокололась, очень уж хотелось полицейским продемонстрировать, что они в провинции "не лаптем щи хлебают", слишком уж много лишних фактов сообщили они "наверх".

Дело в том, что царю всю эту "полицейщину" рассматривать не досуг, он занят вопросами более приоритетными, для него специальный человек делает выборку и туда в основном попадает разная забавная экзотика. А фраза "помещик К застрелен в своем имении из штуцера" эквивалентна в реалиях ХХ века следующему – "крупный бизнесмен на своей вилле сожжен лазером". В России по традиции батюшку-барина принято резать, иногда душить, бывают, что сжигают "любимого" вместе с особняком, но стреляют их добрые крестьяне крайне редко, а тут еще и из нарезного оружия уложили?

Далее началось следствие по делу, в Белоярцы прибыли полиция и судейские чиновники – целая спецкоманда и приступили они к привычной работе. За многие десятилетия у них уже это отработано до мелочей, даже протоколы допросов почти стандартные и отличаются лишь некоторыми незначительными деталями, обычно их заготавливают заранее, еще до начала следственных мероприятий, лишь фамилии и имена вписывают позднее. Подозреваемых нашли в первый же день, кастинг шел среди деревенских мужиков и парней исключительно по двум основным критериям: "Смотрит дерзко!" и "Мне его морда не понравилась!". Таким образом набрали человек пять потенциальных "убивцев" и пошло собственно дознание. Началось в понедельник, а к пятнице уже почти закончилось, двое задержанных во всем раскаялись и подписали признательные показания, ну… крестик там внизу подставили, неграмотные ведь у нас мужички и темные. Не обошлось и без неизбежных издержек, один из подследственных интенсивных допросов "не сдюжил" и умер от побоев, бывает… приходится постоянно идти и не на такие жертвы во имя торжества правосудия. Российская правоохранительная система (Александру всегда казалось, что в этом слове ошибка, надо писать "правоохрЕнительная", так вроде бы ближе по смыслу) на редкость эффективна, и местные борцы с преступность в очередной раз этот тезис доказали, сумев поймать злоумышленников в течении одной недели.

В день воскресный снова уходит отчет в Питер – преступников нашли и теперь их ждет праведный суд и жестокая кара, чтоб другим неповадно было своих помещиков убивать. Так бы оно может быть и вышло, но референт царя, зная о проявленном ранее патроном внимании к "делу Куролесова" не преминул включить в следующую подборку и материалы расследования… с ясного неба вдруг грянул гром.

Скачет не жалея коня из губернского города курьер с депешей, городничий срочно вызван "на ковер" к губернатору. Пришел и Санкт-Петербурга запрос, его императорское величество интересуется откуда у помещичьих крестьян взялось столь редкое для России оружие, и почему в ходе расследование этот самый злополучный "стюцер" так и нашли, и кто там у них за "Робин Гуда" отработал. Его можно понять, Россия все же не Швейцария, где у каждого второго мужика винтовка имеется с диоптрическим прицелом, у наших православных редко-редко и то одна какая-нибудь допотопная "флинта" захудалая с кривым стволом на целую деревню завалялась со времен Смуты. Что там сказал генерал городничему осталось за кадром, разговор шел за закрытыми дверями, но скорее всего было примерно так…

– Твою мать, мудак, кто тебя за язык то тянул? Какого хрена ты про штуцер государю отписал? А я болван такой и не заметил подвоха! Теперь вот он спрашивает, а что изволите отвечать?

– Ваше высокопревосходительство, но позвольте!

– Не позволю! Молчать! Месяц сроку и чтоб сыскал мне пренепременно и "стюцер" этот долбанный и того, кто стрелял из него в Куролесова! Коли ревизор приедет я тебя первого и сдам с потрохами. Забыл поди, как у тебя и так в позапрошлом годе девка самоубилась, зарезавшись и утопившись единовременно, да и еще грехов всяких на тебе, как блох на лядащей собаке.

Нечего и говорить что после такой жестокой и ужасной "вздрючки" вся верховная уездная власть пару дней пребывала в полной прострации. Затем жрецы богини с повязкой на глазах и их полицейские прислужники возвели очи к небу и возвопили что есть мочи: "Help! Help! He-e-e-l-lp me! Больше ничего им не оставалось делать в такой сложной ситуации, и их страстные, идущие от всего чиновничьего сердца горячие мольбы бы услышаны "сверху". На помощь следствию была срочно командирована их Москвы восходящая звезда российского сыска, новый Видок, Пинкертон и Шерлок Холмс в одном лице. Этот великий человек носил у "посвященных" многозначительное и грозное прозвище "Ванька Каин", остальные обычно называли его просто по фамилии.

Но даже для сыщика из первопрестольной, славной не только своими золотыми куполами, но и древними криминальными традициями задача оказалась тяжелой. Требовалось как-то увязать штуцер, который еще и найти где-то в уезде надо и раскаявшихся под принуждением "убивцев" из числа белоярцевских мужиков. Не очень стыковались "Матвейка, сын Ермилов со товарищи" и такое экзотическое орудие преступления. Однако голова у "Каина" работала на славу и он сразу разрешил главное противоречие – Куролесова безусловно убили его же крестьяне, и это приняли за основную "рабочую" версию. Однако, по мнению московского сыщика, мужики не сами покарали своего любимого батюшку-барина, а воспользовались услугами стороннего человека – наемника или киллера, если уж перейти к терминологии ХХ века. Остался совсем пустяк, надо найти этого стрелка, или "козла отпущения", который бы сошел за него, подобрать какое-нибудь нарезное оружие и совсем чуть-чуть подредактировать показания того самого Матвейки… и дело в шляпе.

Полицейская машина уезда, получив столь ценные ЦУ заработала с новой силой, большие и маленькие чины "землю носом рыли", но не Швейцария тут а Россия, как государь император Александр Павлович справедливо заметил. Первым делом "под раздачу" попали все ружейные охотники уезда, правда,"благородных" по условиям задачи трогать было нельзя. Не проводить же повальные обыски во всех поместьях – такое даже в вечно бунтующей Польше никогда не проделывали. Пришлось ограничится лишь беседой исправника или другого чиновника с тем или иным помещиком, из разряда "обиженных" в разное время Куролесовым. Люди там были разные, но дураков среди них не оказалось, поэтому если и имелось у кого-то домашней в коллекции нарезное оружие, то этот факт остался не выясненным.

Далее стали проверять тех, кто относится к "плебсу" – из числа податных сословий в основном. Здесь отечественных "пинкертонов" ждало первое и не единственное глубокое разочарование. Оказалось, что охотники-любители на проверку не столько охотники, сколько любители выпить на лоне природы и никаких штуцеров у них и в помине нет, да и обычные "гладкие" ружьишки скверные, как на подбор, в основном все эти "пугачи" служат хозяевам лишь для видимости. Что же касается профессионалов, из числа тех кто в сезон рябчиков, диких уток и зайцев и прочую дичь на базар привозит возам, то они вообще обычно не пользуются огнестрельным оружием в своей работе. В промышленных масштабах охота ведется силками, капканами, петлями и прочими простыми техническими приспособлениями, свинец и порох им не по карману. Обычно первая категория "ходит на охоту", а затем покупает на рынке за две копейки пару рябчиков или утку у второй, чтобы не "спалится" перед бдительной супругой. Все нормально вроде – выпил водочки, погулял по лесу, посидел с приятелями у костра и жена довольна, ведь ей не надо дробь из тушки птицы выковыривать.

Первый блин у "москвича" вышел изрядным комом, какие еще есть в уезде "люди с оружием"? Правильно, чего тут гадать – военные, и вот уже сыщики "творят следственные действия" в слободе, где издавна, с времен еще петровских, размещены нижние чины гарнизона, шерстят местную "гарнизу" и в хвост и в гриву. Скорее всего на этом бы все и закончилось. Нашли бы они какого-нибудь подходящего убогого солдатика и назначили его "киллером", но возникли некоторые проблемы. Первая и самая важная – "гарниза" подчиняется непосредственно городничему и ему как бы очень не хочется отвечать за "распущенность нижних чинов", а спросят обязательно, если уж так далеко зашло. Второй важный момент – никаких "стюцеров" сыскари и там не нашли, более того у расквартированной в уездном городе полуроты гарнизонных войск значительная часть штатного огнестрельного оружия давно превратилась в чисто "холодное", по причине преклонного возраста, сильного износа и плохого ухода. Ремонт на оружейном заводе обошелся бы слишком дорого, особенно с учетом оплаты транспортировки, а местная промышленность такую непосильную ей задачу выполнить оказалась не способна. В прошлом, 1803-ом году 13-е егерский полк и администрация уезда договорились, решено было воспользоваться мощностями оружейной мастерской полка и услугами ее персонала, причем – безвозмездно. Но возникло совершенно непреодолимое препятствие, никак не могли решить, кто должен оплачивать материалы и покупные комплектующие изделия. Потребовалось железо, латунь, а так же детали оружейного замка, пружины и несколько новых стволов, там всего набиралось на "астрономическую" сумму: примерно 9-ть рублей и 37-мь копеек серебром. Военное ведомство решительно отказалось покрыть из своих средств непредвиденный расход – у них и так жесткая экономия введена, после короткого но богатого на различные события царствования императора Павла Первого "финансы поют романсы". Гражданская власть не захотела раскошелится под тем предлогом, что формально гарнизонные войска относятся все же к военному ведомству, а не к полиции. Переписка по этому вопросу длилась не один год и не два, и насколько было известно унтер-офицеру, стороны так и не пришли к окончательному соглашению до того самого момента, когда полк наконец убыл на театр военных действий.

И с "гарнизой" ничего путного в итоге не вышло, был еще вариант, поискать подходящую кандидатуру в своих собственных рядах, но что-то добровольцев не нашлось и вот тогда вспомнили про 13-й егерский полк. "Ванька Каин" и раньше не упускал "зеленых чертей" из виду, но пока отрабатывал последовательно одну за другой остальные версии, следуя разумному принципу "от простого к сложному". С точки зрения оперативной разработки единственная в уезде крупная воинская часть была уж очень "лакомым куском" для поиска возможных "козлов отпущения", почти тысяча с хвостиком человек личного состава. По агентурным данным там были в товарных количествах как бывшие преступники, так и "лица неблагонадежные", в том числе и офицеры. В отличие от местных помещиков и прочих уездных аристократов "этих" дворян трогать было можно, хоть и осторожно, при условии наличия веских улик. Оба предводителя дворянства и уездный и губернский не возражали против проведения подобной акции, полк был в губернии временно, еще год-два и уйдет куда-то в другое место, одним словом – "инородное тело".

Но осуществить столь грандиозное в рамках отдельного уезда мероприятие по "проверке" целого полка было не так то легко. "Видит око, да зуб неймет", попробуй к ним в придти хотя бы с обыском, сразу же выставят за дверь, руки коротки у местной полиции бодаться с "чужими" военными. Даже задержанных в городе за разные правонарушения нижних чинов, они по существующему порядку вынуждены передавать в руки командования части, а уж к офицерам подступится и вовсе боязно.

Взаимодействие властей военных и светских в те времена было достаточно плохо отработано и первые могли как передавать преступников из своих рядов для следствия и наказания гражданской Фемиде, так и разбираться с ними сами, что они чаще всего и делали. Подобный расклад ни "Каина" ни городничего не мог устроить, осталось прибегнуть только к авторитету губернских властей и выше, благо во главе губернии стоит аж целый генерал. Поэтому маститый московский сыщик временно оставил уездный городок и поспешно укатил на почтовой тройке "в губернию" для организации давно задуманной массированной атаки на егерей. Ему нужно было заручится сперва поддержкой ряда высокопоставленных чиновников, иначе задуманная операция провалилась бы даже не начавшись.

…Дождь по крышам, дождь по лужам… поздняя осень скучная пора. С утра на разводе вроде бы улыбнулось из-за тучек солнышко, и замаячили перед служивыми перспектива на оказаться на батальонном учении в поле. В российской императорской армии учебный период, традиционно приходится на следующие времена года – конец весны, лето, начало осени и все, только до первых дождей. Однако – есть и исключения, у них отец-командир по мере возможности использовал каждый погожий день, чтобы лишний раз вывести людей на тактические занятия, справедливо полагая, что в бараках они за долгую зиму еще насидятся вволю. Но сегодня ничего не вышло – погода неожиданно испортилась и пришлось полковнику ограничиться лишь хозяйственными работами вместо "тактики" на лугах вокруг уездного городка.

Канцеляршина неистребимая и вечная… опять бумаги и бумаги… Александр вздохнул и покосился на огромную стопку на полу, бюрократия в России непобедима, каждую бумажечку обязательно надо проверить по журналу входящих, по исходящим и по книге учета проводки документов, сизифов труд хоть и не камни в гору таскать на горбу. Штабс-капитан Денисов привлек его и Гришку с утра к наведению порядка в канцелярии, мол пора наконец рассортировать все как принято и заняться подготовкой к походу, вся эта бумажно-канцелярская армия поедет в обозе с полком неведомо куда. Григорию проще – он сколачивает специальные ящики, где ценные казенные документы должны помещаться "на походе". Сам Иван Федорович занят "секретной часть", полковой адъютант он одновременно еще и особист, и контрразведчик, и еще бог весть кто. В его ведении находятся все "неблагонадежные" и "преступники" 13-го егерского полка, за ними он должен следить и он раз в год отчитываться перед военным ведомством. Официально таких в полку только четверо, но имеется полный набор: поджигатель, святотатец, разбойник и бунтовщик. Сашка всех четырех знает, что касается первого, то дело темное, парень, по его собственным словам, ничего намеренно не жег и даже не собирался, а вынужден был взять на себя чужие грехи. Прикрыл человек родного брата, тому бы в рекрутах или в ссылке не выжить. Подростки баловались с огнем и случайно спалили барский амбар, вот и пришлось кому-то отвечать за подобные шалости. Со святотатцем и совсем комедия – поймал мужик попа со своей девкой и принялся похотливого пастыря "учить" кулаками, в деревне с "жеребячьей породой" так и поступают обычно. Да увлекся Панкрат немного и в запале погнул медный крест у священника и в результате – донос на "святотатца" и добро пожаловать в российскую императорскую армию. Разбойник – это деятель Александру знаком лучше всех, это он сам и есть, историю с ограблением какого-то приблудного курляндского немца "казна" все никак предать забвению не хочет и время от времени напоминает. Бунтовщиком является "опальный" штабс-капитан Денисов Иван Федорович, осужденный в свое время к ссылке в армейский полк без права отпуска, производства в чины и перевода, еще одна причуда российской бюрократии. Смех смехом, а в ежегодном докладе для военной полиции приходится ему указывать: "обозначенные вами… далее перечень фамилий и чинов… ни в чем предосудительном не замечены… дата, подпись". Никого "наверху" не смущает тот факт, что один и тот же человек в казенной бумаге упоминается дважды, сперва как преступник, а затем как официальное лицо, призванное надзирать за тем же самым "неблагонадежным", главное – все составлено как положено и по принятому шаблону.

В данный момент штабс-капитан усердно работает над уничтожением части доносов на нижних чинов и офицеров полка, недавно вышло новое распоряжение от начальника военной полиции – все анонимки, накопившиеся за последние десять лет, приказано уничтожить. Таких "бумаг" как раз большинство, очень уж любят так "сигналить" разные добровольные помощники. По желтым струганным доскам пола вихрем разлетаются во все стороны разноцветные листы, от белоснежного белого, до почти синего – Денисов бегло просматривает бумаги, и если нет подписи в конце или не обозначен никак заявитель, то просто выкидывает их из своего ящика. Жечь доносы будут, да нет, не угадали – экономия! Все это накопившееся с основания полка "добро" отправится в патронную мастерскую, хоть какая-то польза отечеству от многочисленных усердных "стукачей" намечается. Сашка не удержался и носком сапога пододвинул поближе одну из упавших рядом бумажек, так что там нам пишут из уездного города Глупова?"…Нижайше прошу принять надлежащие меры… ваше высокопревосходительство… нижний чин, унтер-офицер М…х блудно сожительствует с мешанкой девкой Анфиской… развратного поведения и прижил с ней незаконно двух детей мужеского и женского полу… соблаговолите принять меры…" Вот ведь какие бдительные, поубивать бы и всех до единого, Денисов рассказывал, что есть попик один вредный, он на героический 13-й стабильно доносительствует с завидными рвеньем и отвагой. Батюшку в свое время жестко обломали, когда пытался тот через командование части заставить нижних чинов "добровольно пожертвовать на икону", полковник его тактично "отшил", вот духовное лицо обиделось и старается отомстить. Но постойте, а кто это такой, кто Анфисе столько детей сделал? Александр как не напрягал свою память, так и не мог вспомнить унтер-офицера с подобной странной и редкой фамилией, и вдруг внезапно озарение "щелкнуло" – да это же он сам и есть, переврал соглядатай, ошибся в одной букве. Мда, оказывается он уж полгородка успешно "поял" и детей кучу наплодил и всего то за несколько последних лет, чего только о себе от "добрых людей" не узнаешь. Жаль адрес там нигде не указан, а то бы можно было сходить и познакомится с женщиной, может и в самом деле нижнему чину что-нибудь обломится, как с Палашей тогда. Унтер-офицер не удержался и улучив момент, когда на него никто не смотрел, быстро поднял с пола донос и, свернув вчетверо лист бумаги, спрятал его за голенищем сапога. Интересно, она хоть молодая и привлекательная или нет, но к черту таки мысли – надо собраться и заставить себя работать на благо отечества. По части таких канцелярских занятий Александр лентяй еще тот, медленно растет стопка на подоконнике, на полу же чуть ли не гора ожидает, да еще надо все потом по папкам разложить согласно датам. Рядом у соседнего окна занят важным поручением старший писарь, он подделывает шнуровые книги, где отображается закупка продовольствия и в последнее время еще и фуража для недавно появившегося обоза. Поставщики, хоть и люди грамотные, точнее – малограмотные, упорно норовят поставить в ведомости крестик – "так принято". Раньше с таким безобразием мирились – а теперь нельзя, вышло недавно новое требование, обязательно должна быть подпись, да еще и расшифровка рядом. Ему в этом нелегком труде помогает смышленый мальчишка лет одиннадцати – Чижик, так по прозвищу его все и зовут, имени никто не помнит. Откуда такой странный "воин" взялся? Как понял Сашка, эта "птичка" – дальний предок тех самых знаменитых кантонистов, что десять забей – одного выучи. Первоначально это были просто дети нижних чинов, обычно "полковой аристократии", их обучали различным полезным специальностям от писаря и музыканта до слесаря-оружейника включительно. Им все равно по достижении призывного возраста придется поступить в ряды, сын солдата – обязательно должен стать солдатом, так принято и эта норма закреплена законом. Потому родители и сами были заинтересованы в том, что бы дать своим отпрыскам образование, в противном случае пришлось бы ребятишкам позднее "тянуть лямку" обычного рядового нижнего чина, писарю или помощнику оружейника все же живется веселее. В некоторых частях таких детишек было относительно много и полковые шефы или командиры частным порядком открывали для них специальные полковые школы, иногда обучали заодно и девочек, но редко. Вскоре эта инициатива "снизу" попалась на глаза российской военной бюрократии и буквально за считанные годы школы кантонистов превратились в подобие каторги для малолетних солдатских сыновей: фрунт без пощады, палки как основа воспитания, и "казенная" наука в придачу – бессмысленная, беспощадная и никому не нужная, все равно потом в полках придется бывших кантонистов переучивать. В 13-ом ни у кого из нижних чинов семьи пока нет, ни один служивый еще не успел обзавестись женой, по крайней мере официально. Чижик прилетел к ним из "гарнизы", у тех писарь, отказался от ученика, вот его родители и уговорили полковника егерей принять способного мальчика "в науку", чтоб не пропал потом в солдатчине.

Александр переложил из стопки в стопку очередной документ, этот везде отмечен, значит можно про него пока забыть. Скучно, не то слово, "за окном шел дождь и рота красноармейцев", прямо по Булгакову. Фельдфебель гонит в направлении вещевого склада целую толпу "духов" – новобранцев, их легко отличить по рваным и старым мундирам, новые выдадут только следующей весной, обмундирование еще сначала "построить" надо. В гвардии вчерашнего рекрута снабжают всем необходимым быстро, но в армейских полках, особенно в такой глуши, процесс сильно затягивается по времени, и приходится рекрутам долго ходить в обносках. Вот уже обратно они всем скопом идут по направлению к швальне, каждый тащит на плече по тяжелому свертку – "штуке" казенного зеленого сукна, один криворукий носильщик роняет свою ношу и хорошо, что еще не в лужу, на него орлом, размахивая руками налетает старый знакомый Сашки – Матвей и следует неизбежное фельдфебельское "внушение". Донельзя тоскливый и муторный осенне-зимний период службы уже начался, теперь портные безвылазно засядут в своей мастерской как медведи в берлоге и будут там всю зиму кроить и шить обмундирование, им нужно успеть до весеннего тепла, компанию им составят сапожники. Унтер-офицеру и самому давно уже надо поменять "шкуру", должен был еще в прошлом году, и даже пошили ему было новый мундир, но не то сукно осело, не то мастер ошибся при снятии мерки, но в обновке невозможно было даже дышать свободно – настолько тесная вышла в груди одежда. Новопостроенный мундир отдали тогда худощавому и узкоплечему солдатику из второй роты, тому как раз пришлось впору. Как и в советской армии в императорской российской широко практикуется самообслуживание, но когда Александру выдали вместо новых сапог лишь два раскроенных куска кожи – он был в шоке, без всякого преувеличения. Это же не ткань, как ее шить, одна дырка, проколотая не там где надо и все безнадежно будет испорчено. Подобные проблемы возникли не только у него, поэтому вскоре по мере налаживания полкового хозяйства от практики выдачи на руки людям полуфабрикатов вместо предметов вещевого довольствия у них полностью отказались. Были заведены свои сапожники и портные, из них большая часть – из числа все тех же "строевых" нижних чинов, поэтому период "заготовок" и приходится на время года, когда не ведутся интенсивные занятия в поле.

Краем глаза он уловил, что в дальнем конце перед штабом что-то изменилось, какое-то непонятное движение началось. Надо оторваться то очередного документа и посмотреть, что это еще за гусар такой в ярком ментике там на линейке маячит, откуда он взялся, в губернии из кавалерии только казаки и кажется драгуны еще есть, но последних вроде бы не так давно из уезда убрали? А черт – не узнал, да это же новый исправник заявился, он частенько по старой привычке одевает свой прежний офицерский мундир вместо присвоенной чиновникам МВД формы. Было такое расхожее мнение, что якобы простой народ (и девицы надо полагать) военных уважает больше, чем гражданские чины, и этот момент существенно помогает им в работе с населением. Что-то Сашка "особого внимания" к своей персоне и близко не заметил, особенно в деревне у крестьян, правда он и не офицер. Многие чиновники и в самом деле стремятся подражать в одежде последним, то кокарду военную прикрутят на картуз, то кантик какой-нибудь пришьют то еще чего-то приладят, российский мужик потом и ломает голову, что это за "енерал" такой в село пожаловал по поводу сбора податей.

Хм, а это кто еще с исправником прибыл, и много их, всех сразу и не пересчитать, надо пожалуй спросить кого-нибудь? – мелькнула у Сашки тревожная мыслишка, слишком уж много незнакомого народа внезапно набежало и судя по мундирам и важному виду – чины не маленькие, давно такого избранного общества у них на плацу не было. Даже в в большие праздники, обычно лишь городничий приходил да и то не всегда.

– Мойша, глянь в окно на двор у нас гости кажется? Одного то я знаю – исправник, но там еще какие-то черти приперлись с ним.

Старший писарь оторвался от своих тетрадей, близоруко прищурился и… начались "проблемы".

– Ваше благородие, Иван Федорович подите срочно сюда, у нас беда вроде!

– Да что там стряслось, видишь – я занят, говори толково!

– Исправник, городничий, уездный предводитель дворянства, полицмейстер из губернии пожаловали и еще господа чиновники, я даже их и не видывал раньше никогда! И тот сыщик, московский "Ванька Каин" с ними!

– Мать их… только этого не хватало! Сашка что там наши натворили, чего я не знаю? – едва подбежав окну тут же и выкрикнул штабс-капитан, в самом деле положение складывалось серьезное, так просто подобная "масса чинов" в гости не придет.

– Да ничего вроде… или я тоже не знаю.

– Нет, ей богу Иван Федорович ничего не было, ежели драка с приказчиками на прошлой неделе, так с исправником уже давно уговорились и виновных наказали. – торопливо заверил в свою очередь старший писарь, подтвердив слова унтер-офицера, мелкие происшествия были, но это даже не работа исправника, их обычно улаживают на уровне мелкого полицейского служителя.

Бывает, что иногда приходят нижние чины полиции или "гарнизы" и жалуются, что якобы егеря побили – их направляют к лекарю для освидетельствования и "лечения". Обычно на этом инцидент исчерпывается, поскольку пострадавшему, мнимому или настоящему – без разницы, наливают стакан воняющего за версту сивухой "лекарства" и все вполне довольны. В полку у них трезвость – норма жизни, водку нижним чинам выдают ограниченно – только по выходным и праздникам, а образовавшиеся излишки казенного пойла поступают в полное распоряжение военной медицины.

– _Боюсь я, не по твою душу ли унтер-офицер эти господа к нам пожаловали? Давай быстро вспоминай, бумаг никаких у тебя в казарме не осталось? Может опять рисовал там на досуге прожекты какие?

– Нет вроде, если только дневник я начал недавно вести, два листа исписал всего.

– Сбегай срочно принеси сюда! Положу в секретный ящик, им туда доступа нет. – распорядился штабс-капитан, но тут же и ухватил за руку двинувшегося было к двери Сашку, – Не уж лучше братец стой тут, пусть Чижик слетает, он найдет твой дневник?

– Ребята покажут, сундучок у меня приметный, там карман для бумаг есть в крышке, синяя тетрадь, она одна.

Между тем "незваные гости" за окном действовали быстро, вот уже "Каин" решительно препирается с подошедшим к ним дежурным офицером, растерявшегося подпоручика Григорьева многочисленные чины полиции и администрации – почти три десятка человек, оттирают в сторону и проход открыт. Полицейские и чиновники всей толпой смело направляются к полковой канцелярии, но тут им навстречу выходит из-за угла здания отец-командир 13-го собственной персоной. Картина Репина "не ждали", специальный эксклюзивный вариант для уездного города N. Похоже, что умный "Каин", заранее заручившись поддержкой губернской полиции собирался устроить грандиозный "шмон" и произвести аресты по результатам обыска, он специально подгадал момент, когда полковник отправится в канцелярию градоначальника по какому-нибудь делу. Рассчитывали "они", что без командира смогут навязать свои условия, полкового адъютанта, штабс-капитана Денисова "реальной силой" не сочли, равно как и оставшихся офицеров. Но внезапно улыбнулась сыскарям розовая птица "обломинго", хозяин находится на месте и теперь придется иметь дело с ним. Не то сыщики с временем ошиблись и пришли раньше чем нужно, не то кто-то полкового командира вольно или не вольно "завернул" назад – не исключено, что в "гарнизе" у него есть осведомитель и предупредил о готовящейся акции, а может у него интуиция на такие сюрпризы судьбы уже за многие десятилетия на службе развилась до уровня шестого чувства. Сразу возник конфликт интересов, полковник намеревался просто выгнать наглых пришельцев вон, на что имел полное право, в уезде никого чином выше не было. Городничий всего лишь поручик гвардии и то отставной, и остальные местные "боги" по табели о рангах не далеко ушли, они "енералы" только для темных мужиков. "Каин" и компания же в свою очередь рассчитывали что-нибудь "нужное" отыскать в расположении полка и затем задержать подозрительных лиц, нижних чинов или может быть даже обер- или штаб-офицеров, как уж карты лягут. Никаких определенных планов и тем более подозреваемых, напрасно опасался за Сашку штабс-капитан Денисов, у полицейских пока не было, и в самом деле кто им мешал задержать унтер-офицера в городе, с нижними чинами власти особо не церемонились. Привлечь к дознанию без санкции непосредственного начальника нижнего чина нельзя, но что делать если очень хочется, придумали бы господа чиновники что-нибудь для такого случая.

В другое время полковник на должности генерала не стал бы с "этой шушерой" даже и разговаривать, вызывал бы караул и выдворил всех до единого, но не в этот раз. Московский сыщик предусмотрительно запасся письмо от губернатора и прихватил с собой пару высокопоставленных чиновников из губернии для поддержки. Хоть и вмешиваться во внутренние дела "чужих" полков как-то не принято, но глава губернии будучи сам в генеральских чинах (действительного тайного советника ему еще не присвоили), посчитал иначе, тем более, что письмо царя давало ему "особые полномочия" по расследованию данного конкретного преступления. После длительных переговоров все же пришлось отцу-командиру 13-го егерского полка пойти на определенные уступки, следственные действия были разрешены, но на определенных условиях, под его личным контролем и на строго ограниченный срок – две недели, так как губернатор в своем письме никаких конкретных требований не озвучил, а лишь просил содействовать представителям следственных органов в их нелегком деле. Таким ходом генерал на всякий случай ловко "прикрыл себе тыл" на предмет возможного конфликта с военным ведомством, если "Каин" ничего не найдет, то глава губернии вроде бы как и не причем, он лишь свой служебный долг выполнил.

Сашка, к моменту когда по территории части забегали точно тараканы сыщики, уже был "лишен свободы" в прямом смысле этого слова.

– Куда же мне тебя деть, куда засунуть? А давай-ка я тебя братец под арест посажу на неделю, а то уж больно ты глаза разным ненужным нам господам мозолишь, так и до большой беды недалеко. – решил штабс-капитан Денисов и тут же свое намерение выполнил и даже сам отвел Сашку на гауптвахту, не бог весть какая ужасная темница, фактически просто отдельная комната при караульном помещении, что обычно пустовала, поскольку арестом все же принято наказывать офицеров.

Между тем события шли своим чередом, обретя некоторую "свободу действий" коллежский секретарь Каинов Зиновий Иудович сразу со своими подручными побежал к оружейной мастерской, якобы потребовалась им срочно консультация специалистов. Там они все разом вскоре "возликовали и воспрыгали", как дворяне в свое время при получении известного манифеста Екатерины Второй. Оружейный мастер, когда к нему нагрянули нежданные гости, как раз работал на доводкой очередной винтовки, уже третьей по счету. После того как в полку решили выполнить рекомендацию все той же Екатерины о заведении в каждом батальоне стрелка-охотника, то потребовалось и нарезное оружие. Были выделены средства из полковых сумм и старина Бауэр со своими помощниками приступили к производству. На одно такое изделие у него уходило примерно полгода, но с последним вышла немалая задержка, приходилось постоянно отвлекаться, и обычные ружья временами требовали внимания и еще "текучка" была от нее никуда не спрятаться. Невероятно это звучит для пришельца из ХХ века, но в начале века 19-го хороший оружейник мог самостоятельно изготовить практически любое ручное огнестрельное оружие, сравнимое по качеству с уровнем заводского массового, разве что времени и сил на такую работу ушло бы очень много. Всего в 13-ом егерском полку было "заведено своими средствами", как тогда говорили и писали в официальных документах, три единицы нарезного оружия. За исходный образец была взята ранее случайно попавшая к унтер-офицеру охотничья или может быть спортивная винтовка работы неизвестного иностранного мастера. С тем шедевром, что достался Сашки, "бауэровские" имели только внешнее сходство, стволы железные, шаг и глубина нарезов другие и еще масса отличий, но к боевому применению винтовки были вполне пригодны. Позднее, на войне 1807 года унтер-офицер и сам иногда одной из них пользовался вместо, его "родной", поскольку той время от времени требовалась профилактика – ее проделывали в полевой оружейной мастерской. Две "игрушки" у швейцарца вышли на удивление удачно, они показали на испытаниях бой точный и кучный, а вот с третьей Бауэр с Александром и остальные работники возились долго – целый год, но так толком и не достигли желаемого результата. В итоге ничего не добившись плюнули на эту беду, по ростовым мишеням на 300-то шагов и так сойдет, им ведь не "белке в глаз" надо пулю положить.

Но это так, короткая историческая справка, а пока первый российские винтовки "нового типа" лишь принесли не заслуженную славу своему творцу а массу неприятностей. От огорчения Бауэр на некоторое время даже русский язык забыл совершенно, и рабочим пришлось потом объяснятся с ним жестами в течении почти целого месяца.

Коллежский секретарь на радостях решил тут же и арестовать мастера, раз уж столь желанные вещественные доказательства, которые так долго и безуспешно искали и в уезде, и в губернии наконец нашлись. И сидеть бы швейцарцу в городском остроге и давать показания, но торжество московскому гению сыска испортил полковник, за которым пришлось им все же послать, поскольку оружейный мастер хоть и считался гражданским лицом, но все равно числился в штате подразделения.

– Вот взгляните сюда уважаемые господа сыщики! – он первым же делом ткнул пальцем в запыленный и закопченный листок, пришпиленный на стене, напротив рабочего места Бауэра, – Так они у нас трудятся!

Далее командир полка потребовал от "Каина" объяснить собравшимся, как предполагаемый "убивец" ухитрился за три свободных часа после полудня (с Куролесовым как раз и расправились после обеда) сбегать за 20-ть верст в имение погибшего помещика, точно там отстреляется и вернуться обратно. Безусловно, в 13-ом имеются бойцы, которым такой нелегкий марш-бросок вполне по силам – тот же Сашка к примеру, однако 56-ти летний мастер с его вечным ревматизмом явно не из их числа. Не мог он отлучится и заранее, с утра скажем, мастерская работала по принятому на большинстве промышленных предприятий России графику: утром встали, чай попили и к станку или верстаку, затем обед и "сиеста" – чуть ли не три часа, затем опять ударно вкалываем до темна. Нижние чины из числа нестроевых, назначенные для работу у оружейника, даже на построение утреннее обычно не выходили, а сразу отправлялись на рабочее место. Световой день при данном раскладе использовался крайне нерационально, но тем не менее такой порядок успешно дожил до начала ХХ-го века. У Бауэра выходило по всем статьям "железное" алиби, если бы он отлучился раньше или не вышел на службу, то такое необычное явление запомнили бы надолго.

Таким образом получалось, что если пришлый "москвич" все же хочет обвинить оружейника и забрать его, то ему надо сперва найти еще одно отсутствующее звено – "транспортное", кто-то должен был сперва доставить предполагаемого киллера в поместье, а затем вернуть его обратно в полк. А значит теперь ему – "Каину" надо вербовать массу лжесвидетелей в городке, подобное занятие в его намерение не входило, слишком уж сложно получается, а дело у них и так "шито белыми нитками". Нет, им нужен один, единственный и конкретный "убивец", на которого все и повесят, благо подходящий штуцер они вроде бы уже нашли, теперь дело лишь за отсутствующим в данный момент "козлом отпущения". Не отдали полицейским и "подозрительные" винтовки, поскольку это – ценное казенное имущество, его можно передать только с санкции военного ведомства, пусть ходатайствуют "наверх", а пока – извините господа и руки прочь.

Потерпев сокрушительно фиаско с Бауэром следствие принялось настойчиво искать себе новую жертву, на которую можно было бы повесить убийство помещика. Больше всего их привлекал "неблагонадежный" штабс-капитан Денисов, отдельным "судейским крючкам" и полицейским чинам уж очень хотелось "подняться до небес" на этом деле, когда еще и их серенькой и убогой провинциальной жизни выпадет подобный шанс сделать блестящую карьеру. Тут же явственно за версту пахло "заговором", если бы только удалось найти какие-нибудь существенные зацепки – тогда и награды и чины прямо посыпались из Петербурга бы манной небесной на ретивых сыщиков. Вроде что-то было такое на штабс-капитана, с кем-то он в городке говорил в городе на разные "предосудительные" темы, но вот никакого конкретного "компромата" собрать так и не удалось. В вину офицеру едва ли можно было поставить лишь пресловутое "блудное сожительство" с чужой женой, как ни старайся, а привязать факт "аморалки" к событиям вокруг "дела Куролесова" не получится. Не удалось добыть и никаких свидетельских показаний у сослуживцев Денисова, как у нижних чинов, так и у офицеров. Сыщики бились изо всех сил, себя не жалели, иной день у помещения, отведенного для допросов, прямо с утра стояла длинная очередь, но все их усилия ни к чему не привели. Штабс-капитан вел себя предельно осторожно и уличить его было нелегко, да и если бы "что-либо" о нем люди знали, то все равно без силового принуждения от них вряд ли можно было добыть необходимые сведения. Добровольно сотрудничать со следствием из всего полка согласились лишь двое или трое новобранцев, но толку от подобных "помощников" было немного.

– Ты что это братец на своих товарищей поклеп возводишь? – спросил в воскресенье, когда подводили первые итоги расследования одного из "раскаявшихся" полковник.

– Ваш милость, ваш высок превосходитство я ниче, оне мня застращали!

,Солдатик сразу же и отказался от приписываемых ему показаний, остальных горе-свидетелей даже и допрашивать не стали и так все с ними ясно.

Так прошла вся первая неделя расследования, на полковом адъютанте все же пришлось "Ваньке Каину" поставить крест, большой и жирный. Срочно требовалось найти хоть кого-то для удовлетворения требований губернатора. Сидя в канцелярии полка, "москвич" уже в десятый раз внимательно просматривал штатное расписание части, и был неожиданно вознагражден за свое усердие. Что это там за пометка странная напротив унтер-офицера Александра М? Стрелок-охотник значится он у нас… и "охотник" и "стрелок" занятно… позвольте господа, а кого они в сущности тут неделю уже безуспешно ищут, как не стрелка? И фамилия М…х как будто где-то уже мелькала однажды, да это же его с воинской командой в Белоярцы, усадьбу Куролесова посылали и закончилось там у них с помещиком чрезвычайным происшествием со стрельбой и убитыми? Все, настало время сказать, что искомый преступник наконец найден… надо теперь его только "взять тепленьким" и можно с победой возвращаться в первопрестольную. Губернатору от его императорского величества что-нибудь да обломится за успешное расследование, надо полагать, и его главного помощника – "Каина" не обойдут наградой.

Утром, в понедельник Сашке пришлось все же познакомится в первый раз со знаменитым российским сыщиком, до этого "судного" дня положение арестанта надежно защищало его от пристального внимания следствия.

Хлопнула дверь и вот он – "Каин" собственной персоной, пришел лично допросить нового и наиболее перспективного подозреваемого. Друг это или враг, вопрос смешной… впрочем, сейчас Александр все и узнает, но надо же поговорить откровенно им сегодня было не суждено. С минуту они стояли и молча разглядывали друг друга, лицо в лицо и глаз а в глаза, а затем…

Сашка вовремя уловил знакомое по многочисленным стычкам с "городскими" движение и ловко в последнее мгновение перед ударом "нырнул" под занесенный над ним кулак коллежского секретаря. Неизвестно еще какие заслуги имеет этот московский Шерлок Холмс, но в драке боец из него явно никудышный. Заметно, что чиновник привык бить людей лишь на допросах и никак не ожидал от нижнего чина ответной реакции, а она последовало незамедлительно. Аккуратно и без излишней грубости, как инструктор на показательном занятии, унтер-офицер с помощью простенького приема самбо уложил московскую "знаменитость" на пол, вниз лицом и зафиксировал в такой неудобной позе. Нос у "москвича" длинный, пусть и полежит немного, поскребет своим породистым шнобелем сосновые доски. Российско-имперская кулачно-палочная "дедукция" оказалась полностью повержена в прах, спасовала перед "системой", разработанной когда-то давно еще в 30-е годы советским спортивным обществом "Динамо". На лавры Джеки Чана, или хотя бы Спиридонова Сашка претендовать не мог, занимался он в молодые годы не только стрельбой, тренер заставлял "для общего развития" и другие виды спорта осваивать, лучше всего получилось как раз с борьбой, легкая атлетика и бокс у него совершенно "не пошли".

– Пусти мерзавец! – сдавлено, но злобно прохрипел сыщик, все его отчаянные попытки вырваться самостоятельно оказались напрасными, он словно в капкан угодил, пришлось взывать лишь к милости противника.

Можно было бы ему и заорать во весь голос "Караул!" и подоспевший караул бы его освободил из "дружеских объятий", но тогда конец всем следственным действиям, им же условие жесткое поставили – "без мордобития". Командир 13-го егерского или сам выборочно проверял как ведутся допросы, или по его поручению эту функцию выполняли другие офицеры. А тут получилось так, что главного "сыскного" прямо за руку и поймали при попытке дать нижнему чину "в ухо".

– Только чур – впредь ручонками не размахивайте попусту ваше бла-а-а-ародие! – Александр специально растянул "а" в последнем слове и исказил его, как бы подчеркивая, что личность и поведение господина секретаря к данному понятию никакого ни прямого, ни косвенного отношения не имеют, – Я ведь могу так случайно и руку вам сломать!

Пришлось ему все же отпустить "Каина", тот кое-как встал на ноги, покряхтел-постонал, отряхнулся и смерил нижнего чина презрительным взглядом, чуть не сжег… затем тут же опрометью бросился прочь. Дверь камеры опять оглушительно хлопнула, так что на петлях едва удержалась. Лицом к лицу, этого субъекта Сашке видеть еще не доводилось, не то что бы "Ванька Каин" показался ему "монстром" человеческой породы, но впечатление производил крайне неприятное. Напоминал он унтер-офицеру одного высокопоставленного чиновника из окружения якобы "всенародно избранного" российского президента Ельцина. Был там "ферт" такой и часто появлялся на экране ТВ: типичный жулик, вороватые глазки постоянно туда-сюда бегают и голосок вкрадчиво-елейный как у попа или кастрата. И самое главное и у того и у этого, все "существо", вся мерзкая "душонка" прямо так и излучает многие сотни рентген убийственной ненависти к "быдлу", как в ту пору новая российская власть народ в кулуарах называла. Александр не мог вспомнить точно, но вроде бы за внешние дела у "пьяного Борьки" такая отвратительная образина отвечала, пока наконец не появился более-менее вменяемый человек, которого хоть не стыдно было иностранцам показать при случае. Впрочем, там тогда в Москве целый зоопарк собрался в 90-е, каждой твари по паре набежало: коммунисты-ренегаты из того же ЦК КПСС, сумасшедшие диссиденты из психушек, и прочие лица нетрадиционной политической и сексуальной ориентации. Даже знаменитый Соженицын – главный идеолог "рассейской" демократии прикатил из штатов на огонек в Россию. Но последнего на российском Олимпе власти не приняли – чего лезешь "писатель" Ветров, тебе и так американцы поместье презентовали, а здесь наша кормушка…

Спустя минуту из-за тонкой стенки можно было услышать противный визгливый голос "москвича", тот немедленно начал препирался с начальником караула, и выяснять – почему столь важный преступник содержится без оков? Претензии коллежского секретаря были сразу же и удовлетворены, ему доходчиво растолковали, что полковая гауптвахта – не тюрьма, и тем более не застенок.

– Вы уж нас простите господин Каинов, но у нас в полку и дыба для вас не заведена! – не удержался и нагрубил "москвичу" начкар, молодой подпоручик. Офицеры и ранее не любили "крапивное семя", а после первой же недели адской нервотрепки многие из них и вовсе возненавидели полицию и судейских на всю оставшуюся жизнь.

Первая схватка унтер-офицером была полностью выиграна, но только первая… штабс-капитан его заверил еще в начале недели, что пока он здесь ему ничто не грозит, законным порядком его изъять из части чиновники практически не могут, а военный суд не найдет в его действиях состава преступления. Вот только похоже полиция придерживается иного мнения, иначе бы они не искали столь настойчиво "козла отпущения" в рядах 13-го егерского полка.

Допросов тот день больше не было, и Сашка до вечера коротал время строя планы на будущее, да пытался восполнить пробелы по части знания религии, раз уж возможность выпала и время ему предоставлено для самообразования. На "губе" положено читать только исключительно "душеспасительные" книги и уставы, одну такую книжку ему и принесли. Как он не бился, но дальше титульного листа не продвинулся ни на строчку, вроде бы и некоторые отдельные слова понял, но такое впечатление, что это не русский язык, а может быть болгарский или сербский.

Первый день чиновники собирались силами и что-то там прикидывали и решали, а затем Александра взяли в оборот, только за одним дверь захлопнется, как уже другой лезет с вопросами. Чем ему тогда только не грозили, до четвертования даже дошло, чего только не сулили вплоть до офицерского чина включительно. Он не "купился" на щедрые посулы и не испугался мнимых угроз, единственное его спасение – твердить раз за разом: "Нет, не был, ничего не видел, ничего не знаю!" Иначе конец, этим ушлым ребятам только дай ниточку и размотают весь клубок, от того и зовут их в народе "крючками". Не доскажешь чего, так они сами додумают за тебя, и допишут в протоколе якобы от твоего имени потом и не поймешь – большие специалисты ведь своего поганого ремесла.

Странное дело, о ЧП в Белоярцах речь вообще не шла – ни единого вопроса, ни единого слова, словно "высшие силы" наложили некое табу на это событие. Следователи безуспешно пытались, каждый на свой лад, "пристыковать" или "привязать" Сашку к убийству Куролесова, якобы нижний чин за отдельную плату да вдруг и продырявил пулей этого помещика во время послеобеденного моциона в саду при усадьбе. По совести говоря, тогда в Белоярцах Александр за стрельбу по детям и бесплатно готов был барина-"озорника" прибить, если бы вдруг подвернулась возможность. Но ведь не получилось, а значит не в чем ему признаваться, он чист перед законом, "мыслепреступления" пока еще никак не наказываются.

Пока Сашку следователи стращали, то он совершенно случайно узнал от них много интересного и своем главном недруге – "Каине". Прослыть за "крутого сыщика" в Москве просто, проще пареной репы, надо только полностью убить в себе такой вредный рудимент, как "совесть". Уездная и губернская полиция все же какие-то нравственные ограничения соблюдала, так баб, девок и детей они обычно не трогали, хоть и из них проще выколотить признательные показания, чем из мужчин. Коллежский секретарь Каинов же прославился тем, что "пытал" всех без различия возраста и пола, при таком подходе процент раскрываемых преступлений у него был намного выше нежели у коллег по цеху, отсюда и "слава" великого сыщика. Была у него заведена и собственная оригинальная "разработка", если бить подследственного или свидетеля было нельзя по каким либо причинам, то применялась пытка жаждой, редко кто мог выдержать такое испытание в течении недели, особенно в душном помещении, когда из пищи имеется в достатке только сухари, да сушеная рыба.

Александра не пытали и не били – "низзя" им, его с упорством, достойным лучшего приложения, изводили другими методами. Многократно применяли сыщики к нему уже стандартный прием, пытаясь "расколоть" ссылались на показания то крестьян каких-то или мещан, то якобы даже сослуживцев: "Мы все о тебе знаем, почто упорствуешь? Сознайся!" Но они не называли при этом фамилий, да и очных ставок не устраивали. Такое поведение могло иметь только одно и единственное объяснение – против унтер-офицера у следствия вообще нет ровным счетом ничего, и обвинение держится лишь на личном мнении все того же "Ваньки Каина", да на пресловутом "стюцере", что они нашли в первый же день в оружейной мастерской. Примерно так сложившуюся ситуацию и объяснил, навестивший Александра, штабс-капитан и наш современник успокоился окончательно. Времени остается все и меньше, еще пара дней минует и "этот цирк" закончится, попросят коллежского секретаря со всей его полицейско-судейской сворой убраться вон и никакие покровители из губернии ему не помогут.

День воскресный – праздник, в 13-ом егерском полку после обеда выдают нижним чинам водку, так у них в части заведено. Александр бы тоже опрокинул вместе с остальными чарку "за избавление", да нет, приходится ему "париться" с раннего утра в канцелярии, где к обеду должны как раз и повести итог пребывания следственной комиссии в расположении части и решить его, унтер-офицера дальнейшую участь. Вчера вечером у него был второй и последний разговор с "Ванькой Каином" и сыщик вдруг да предложил сотрудничество: "Сдай мне другого заместо себя и я отступлюсь, ведь по глазам вижу – знаешь ты, кто Куролесова порешил!" Нечего и говорить, что предложение было Александром отвергнуто, идея подставить под удар кого-то, пусть даже незнакомого человека по душе ему не пришлась.

"Суд" долгожданный начался наконец, в кавычках пока, до реального военного суда дело дойдет лишь в том случае, если отец-командир усмотрит в действиях подчиненного состав преступления указанного в знаменитом петровском уложении от 1715-го года.

Первое слово по традиции было предоставлено стороне обвинения и коллежский секретарь залился соловьем, физиономию "певца" кто-то накануне украсил великолепным фингалом, вряд ли это заслуга нижних чинов, скорее всего нервы не выдержали у кого-то из обер-офицеров.

Послушаем и мы о чем вещает сладкоголосая казенная "птичка певчая" в чиновничьем мундире, вроде бы у него и складно выходит, и факты-фактики подобраны один к одному и умозаключения верные и все остальное выглядит убедительно, по крайней мере для стороннего человека, мало знакомого с сущность разбираемого дела. Основные положения и аргументы у Зиновия Иудовича были следующие вот полный и подробный перечень:

1. Куролесов убит собственными крепостными мужиками, виновные уже раскаялись и дали признательные показания. Злоумышленники не сами умертвили барина, а действовали путем сговора с неким "наемником", который и застрелил помещика из штуцера. Непосредственно в сношение с исполнителем организаторы убийства не входили, киллера они наняли в уездном городе через неустановленное следствием третье лицо.

2. Преступник применил очень редкую тактику, он стрелял по своей жертве с дальнего расстояния, да еще из укрытия, поэтому и нет непосредственных свидетелей преступления.

3. Применено очень редкое для губернии оружие – нарезное, по мнению сыщика даже не охотничий штуцер, а скорее даже винтовка!

4. В оружейной мастерской 13-го егерского полка в ходе обыска найдено сразу три экземпляра нарезного оружия и все – дальнобойные винтовки, предназначенные для целевой стрельбы на расстояние не менее 300 шагов. Кроме как здесь, нигде и ни у кого в уезде подобное оружие не обнаружено, хоть искали они долго и тщательно. Ни у охотников, ни у крестьян, ни у мещан, нет нарезного оружия совсем, ни единого экземпляра ни у кого. Не числится винтовок или штуцеров на вооружении местных гарнизонных войсках и тем более полиции. В губернии они не "копали", но и там по предварительным прикидкам картина будет та же самая.

5. Среди нижних чинов полка выявлен следственной комиссией только один человек, искусно владеющий таким редким для России ручным оружием, это как раз и есть главный и обвиняемый – унтер-офицер М. Других штатных стрелков-охотников полк подготовить еще не успел и в официальных документах о них сведений не содержится. Не обнаружило следствие и подобных "умельцев" среди всего остального населения уезда, а равно и в других воинских частях. Вероятность появления заезжего стрелка-"гастролера" коллежский секретарь считает низкой, такой гость бы не остался незамеченным в сельской местности или в уездном городе.

6. В день убийства вышеупомянутый нижний чин имел возможность в часы послеобеденного отдыха самостоятельно, без чьей либо посторонней помощи, добраться до села Белоярцы, совершить там преступление и вернутся обратно. В настоящее время, спустя почти месяц, уже нельзя установить точно имеется у него алиби или нет.

Если это преступление совершил не унтер-офицер Александр М, то по мнению следствия больше и некому, других подходящих кандидатур нет и в помине, все сходится только на нем одном. В качестве дополнительной улики или аргумента "за", не вошедшего в общий перечень "Каин" в конце указал, что: "Нижний чин происходит не из крестьян, он горожанин и по развитию ближе стоит к разночинцам, следовательно и не имеет ни малейшего уважения или почтения к помещику, свойственного нашим мужикам. Да и в вере унтер-офицер не тверд, церковь в уездном городе не посещал ни разу, никаких молитв не знает, а значит и "страха божия" не имеет, а посему – готовый убийца."

Александр бы и сам поверил, если бы не знал точно, что дело обстояло совсем не так, не убивал он этого Куролесова, однако для многих версия следственной комиссии выглядела вполне убедительно.

Защитой унтер-офицера занялся штабс-капитан Иван Федорович Денисов, как наиболее опытный специалист по судебно-юридической части. Начал он с последних пунктов, указав на явную предвзятость и многочисленные "натяжки" обвинения, и в самом деле ряд их выводов имеют основой лишь умозрительные предположения. Так из того, что некий человек умеет метко стрелять совершенно не следует вывод, что он готовый потенциальный наемный убийца. Штабс-капитан напомнил собравшимся в канцелярии, что он и сам в уезде, да и в губернии лучше всех владеет холодным оружием. И что теперь, если получилось бы так, что помещика Куролесова не застрелили, а закололи шпагой или зарубили саблей, то кто тогда по логике коллежского секретаря "убивец"? Один пункт – последний таким образом отметен, замечания сыщика насчет религии и "безнравственности" унтер-офицера штабс-капитан комментировать не стал, как совершенно не относящиеся к данному делу.

Алиби для Сашки, чего нет, того нет, практически невозможно установить, что он делал три недели назад в тот роковой день, когда справедливое возмездие настигло наконец "озорного барина". Однако Денисов не преминул напомнить собравшимся, что у нижнего чина практически вся личная жизнь проходит "на виду". Да, в теории он мог бы в свободное время сбегать до Белоярцев, или "Куролесовки" как еще называли это село в народе, и вернуться обратно. Вот только скрыть этот факт от сослуживцев было бы крайне сложно. Утверждение несколько спорное, но ведь и в Белоярцах и по пути к ним в тот день никто унтер-офицера не видел, поэтому штабс-капитан решил, что и этот пункт обвинения должен отпасть сам по себе.

Главная улика, с которой так носится следственная комиссия, пусть это и доказательство "второго рода", которое в России не всегда и в суде фигурирует – винтовка, так? И тут Каинову напомнили, что все нарезное оружие 13-го егерского полка изготовлено по одному образцу и имеет калибр 5-ть линий, а вот пуля извлеченная из тела Куролесова – 6-ть! Этот факт зафиксирован как в заключении проводившего экспертизу оружейного мастера, так и еще во многих официальных документах, игнорировать его нельзя.

– Считайте уважаемый коллежский секретарь, что вы поручение государя императора не выполнили и оружие из которого убили Куролесова так и не найдено до сих пор! – поставил точку в этом вопросе Денисов.

– Да нет уж позвольте, винтовку или штуцер по-старому, мы нашли у вас в полку, других в уезде сыскать не удалось! – возразил было Зиновий Иудович, увидев куда клонит его противник.

Тогда штабс-капитан предложил, что если уж господа чиновники сомневаются в его словах, то пусть попробуют собственноручно зарядить "подобной" пулей винтовку. Тут же же из мастерской по просьбе Денисова нижние чины принесли оружие, взяли "для опыта" так и не доведенный "до ума" последний экземпляр и круглую пулю калибра 6-ть линий. Следственный эксперимент взялся проводить сам "Ванька Каин", других добровольцев не отыскали, остальные сообразили видимо, что "дело дохлое", и как и следовало ожидать ничего у него не вышло. Проклятый шарик сыщику, путем неимоверных усилий, удалось забить лишь сантиметров на двадцать, настолько туго шла пуля в ствол, потом ее высверливали и вытаскивали специальным разрядником. Это на бумаге можно и пренебречь лишней линией калибра, а вот на практике таких чудес в природе не бывает. После того как главный сыщик и тут потерпел полное поражение, более к вопросу о винтовке комиссия не возвращалась. Денисову удалось опровергнуть таким образом еще два пункта обвинения.

Соображения следствия о тактике примененной преступником и о прочих его уловках штабс-капитан решил не рассматривать вообще. Ситуация такая, что никто ничего не видел, никто ничего не знает и все только гадают на кофейной гуще и предполагают. Пусть господин коллежский секретарь сперва поймает бывшего телохранителя помещика, тогда дело отчасти прояснится, а пока лишь одни догадки.

Жаркие словесные баталии разгорелись вокруг первого пункта обвинения. Штабс-капитан Денисов сразу же сумел нащупать слабое место в аргументации Каинова. И в самом деле "Где деньги Зин? как у Высоцкого. Ведь если нижнего чина крестьяне подкупили, до где-то эти серебряные рубли должны были всплыть рано или поздно. Для начала, собравшиеся в канцелярии офицеры и чиновники никак не могли прийти к общему мнению и решить вопрос: а сколько же стоят услуги киллера в провинции?

– Сто рублей серебром и любой ваш солдатик согласится, да поди еще и много ему будет! – безапелляционно с видом знатока заявил "Ванька Каин", однако с ним не согласились даже члены возглавляемой им следственной комиссии.

– Может быть у вас любезный в Москве тамошние обыватели и за десять рублей убить человека готовы, но я склонен придерживаться лучшего мнения о наших нижних чинах! – сразу же осадил зарвавшегося "москвича" командир 13-го егерского полка.

– Архаровцы! Слава о них по всей России-матушке идет… – кто-то из молодых обер-офицеров не удержался и высказал свое мнение и в самом деле известный брэнд на всю Россию.

– Ладно вам, ваше превосходительство, оговорился я, – заюлил коллежский секретарь, но отступать ему было нельзя, – Не сто так тысяча рублей! У Куролесова четыре большие деревни, две тысячи душ значатся по последней ревизии, вот и собрали его мужики по полтине, чай не больно велик для них убыток.

– И в самом деле? Как там они живут? Может у куролесовских мужиков то и гривенника лишнего за душой нет? – не преминул вставить свои "пять копеек" штабс-капитан.

Неожиданно на его "колкий" вопрос ответил не коллежский секретарь, а уездный предводитель дворянства, подтвердив, что крестьяне у покойного ныне помещика "содержатся крайне скудно". Уже много лет они стабильно вынуждены побираться зимой, своего хлеба до весны не хватает. Факт в общем то известный почти всем в уезде и отчасти в губернии, просто Зиновий Иудович Каинов оставил его "за кадром" как и еще кое-какие неудобные подробности не вписывающиеся в его версию.

Пока народ обсуждал сколько следует платить наемному убийце, Александр легкомысленно в уме прикидывал, как бы он распорядился такой суммой. Тысяча рублей серебром, это много или мало? Примерно столько стоит дорогая породистая лошадь, "араб" или английская кровная, аналог престижной автомашины для века ХХ-го. Однажды в том мире, много лет назад, в стране которая еще не существует, ему предлагали 20000 долларов за один меткий выстрел по человеку, что всех "достал" в соселнем регионе. Был он тогда в командировке на родине первого российского президента, славном городе Екатеринбурге. Вечерами делать ему было нечего и сидел он как-то в баре гостиницы, дегустировал не спеша хорошее пиво, да поглядывал изредка на местных девок, на что-то большее банально не хватало финансов. Он как бы и не заметил сразу, что рядом с ним за стойкой обосновался мужичок "восточного типа", кажется представился потом – Ашот, акцент специфический возможно армянин. Постепенно они разговорились, в отлчие от некоторых соотечественников у Сашки комплексов на этот счет никогда не было, он и против негров ничего не имеет, были бы люди приличные. Разговор вроде бы начался сперва "ни о чем", потом собеседник ловко перескочил на местные новости и вдруг в лоб, как обухом по голове – представители деловых кругов готовы щедро оплатить услуги человека, способного избавить их от одной напасти. Позднее пошла и конкретика – имя, фамилия, род занятий "редиски", видимо какой-то уж очень отмороженный "спортсмен" – рекетир и с ним решили свести счеты. Тогда Александр отказался катеорически, но посредник оказался настойчивым и как минимум преследовал его еще полмесяца, общались по электронной почте и сумма гонорара возрасла уже 50-ти тысяч вечнозеленых президентов. А потом по первому каналу в крминальных новостях проскочило сообщение – убит известный криминальный авторитет… Да ладно бы просто его пристрелили, так ведь взорвали вместе с машиной, а там кроме "авторитета" находились его жена, малолетняя дочь и водитель-охранник, и никто из них не выжил.

Не то что бы Сашка был уж такой весь из себя "правильный", да просто не нужны были ему такие деньги, все что требовалось ему для жизни он и так имел если не в изобилии, то по крайней мере не жаловался. И в начале 19-го века тысчонку рубликов куда употребить, варианты пропить рассматривать не будем по умолчанию… Можно оборудовать на базе оружейной мастерской неплохую радиотехническую лабораторию, закупив материалы приборы и вообще все, что нужно, указанной суммы пожалуй хватит. Да только через год или полтора или два им придется сниматься с места и двигаться на запад, а значит осчастливить российскую империю "изобретением" радио, телефона и телеграфа он не успеет, банально не хватит времени. Пойдем дальше, за такую "денежку" можно кардинально решить вопрос с женским полом, завести постоянную любовницу. Пожалуй какая-нибудь молодая и свободная мещаночка за отдельную плату согласится приголубить состоятельного солдатика. Нехорошо как-то и гадостно, нет он скорее бы отдал все это серебро Палаше, раз уж сделал ей ребенка, так надо и алименты уплатить… вот дурак Сашка размечтался, в все равно ведь тех заманчивых кружочков и в помине нет, лишь "виртуальность" одна голимая. Со сладкими грезами надо завязывать раз и навсегда.

– Сколько там у нижнего чина находится на сохранении в денежном ящике? – осведомился кто из чиновников.

– Три рубля и семнадцать копеек серебром. – сразу же выдал справку полковой казначей, ведомость он заблаговременно прихватил с собой и вот теперь толстая прошнурованная тетрадь очень даже пригодилась.

Все верно, Александр и в "той жизни" не копил никогда и не откладывал копеечку на черный день, а в этой реальности и смысла не было.

Опять слово взял штабс-капитан Денисов, и указал что ни в каких крупных тратах унтер-офицер не замечен и при досмотре его личных вещей ничего "криминального" не нашли. Да и куда потратить столько денег в уезде сказать трудно, пропить – никакого здоровья не хватит. На женщин разве что, так по словам того же Денисова здесь у них такая дыра, что "ни театра, ни борделя нет".

– Поверьте господа, я вас заверяю – купили мужики его, денег нет, так натурой расплатились за Куролесова! – не желал сдаваться уже загнанный в угол коллежский секретарь.

– Это как, неужели рожью, овсом или соломой? – удивился и не преминул спросить исправник, ничего другого ему видимо в голову и не пришло.

– Да что вы господа ровно малые дети, мужика нашего не знаете? Четыре деревни больших, поди девок молоденьких там сотни две наберется? Вот ими и расплатились с унтером вашим за убийство Куролесова. Не захотят, да право – смешно, "мир" порешит и девка даст!

Александра снова потянуло на "грезы", за деньги он конечно никого убивать не стал, но вот если бы… может быть нашлась бы там одна, единственная – которой ему так не хватало все эти годы. А скотина "Каин" еще тот фрукт, если настоящий Ванька Каин был серьезным преступником, то у коллежского секретаря уровень не поднимается выше мелкой дворовой шпаны. Такое впечатление, что перед тем заняться сыском на госслужбе "тырил" Зиновий Иудович мелочь по карманам и был бит неоднократно за свои криминальные деяния.

– Тогда уж извольте господин коллежский секретарь пригласить из Москвы врача по женской части и пусть он крестьянских девиц обследует, а затем доложит нам когда и с кем оные девство утратили. И что вы будете делать, если девки скажут, что согрешили с унтер-офицером просто по согласию, он вроде парень видный? – Денисов уже откровенно издевался над расстерявшимся "Ванькой Каином".

Последняя фраза утонула в раскатах смеха, веселились от души не только "свои" но и "чужие", вопрос о военном суде был похоронен окончательно. В действиях унтер-офицера Александра М состава преступления не обнаружено, а значит нет и никаких оснований для привлечения его к ответственности.

Вот только одно Сашке испортило праздник, на прощание "Каин" как-то так хитро подмигнул подбитым глазом, словно намекая, что все еще впереди… еще не вечер.

Толстый судейский чиновник что-то еще там торопливо зачитывает, последние слова из обвинительной своей речи. Александр уже ничего не слышит, ничему не внимает, все казенные славословия пролетают мимо его ушей, перед глазами стоит у него метровыми буквами огромная кроваво-красная надпись КОНЕЦ, как на "последних метрах" кинофильма… осудили. Теперь действительно конец, финиш, "пушной зверек" всему, суд вынес решение, губернатор своей властью утвердит и завтра-послезавтра его – Сашку казнят. Шансов, что явно несправедливый приговор удастся обжаловать нет и не предвидится. Пока составленный штабс-капитаном Денисовым протест дойдет по инстанциям до генерал-аудитора, пока тот почешется и ответит, не факт еще, что решит дело в пользу нижнего чина, пройдет не менее недели или даже двух, а к тому времени унтер-офицера уже давно не будет в живых. Проблема чисто техническая, почта "ходит" в 19-ом веке очень даже неспешно, а телеграф пока еще не изобретен. Вот, наконец, и глава губернии голос подал, так и есть иного ответа ждать не приходится, в связи с "дерзостью и порочностью" нижнего чина и принимая во внимание "пользу и интересы благородного сословия" конфирмирует их высокопревосходительство решение своего "карманного" судилища. Генерал от инфантерии, гражданский чин ему еще не успели присвоить, один из "гатчинских" выдвиженцев доволен ведь все удалось провернуть так, как он и задумал. И поручение царя он "ловко выполнил" и с местными помещиками отношений не испортил, и "тыл" себе надежно прикрыл на случай внезапной ревизии, устранив нежелательного свидетеля событий в Белоярцах, и даже данное командиру 13-го егерского полк "честное и благородное слово" генерал не нарушил – нижнего чина осудили "по закону и по справедливости"… с формальной точки зрения. Войдет этот государственный деятель в историю губернии как непримиримый борец с преступностью и охранитель "священных устоев" монархии и самодержавия, может даже бронзовый бюстик где-нибудь ему поставят на задворках империи, чтобы снести потом в бурные 20-е годы ХХ-го же века, или чуть позднее, когда потребуется цветной металл для индустриализации. Не повезло Сашке с губернатором, опоздал он немного, прежний губернский "царь" зарекомендовал себя как бабник и солдафон, типичный салтыковско-щедринский персонаж "с органчиком в голове". Но тот был не способен на подобные сложные комбинации с законами и вряд ли бы сумел убедить полковника сдать ему нижнего чина якобы для дополнительного расследования, а этот ухитрился. Новый – из породы "хитрожопых", если уж говорить грубо, этот "варяг" намерен осесть в губернии если не навсегда, то надолго. Место ведь весьма "хлебное" и по слухам до 30-ти тысяч серебром в год только поборами с купцов дает, а есть еще и другие источники "безгрешного дохода".

"Наш генерал не хочет пост терять, двадцатилетних посылает умирать…" – Опять вылез мотивчик полузабытой дворовой песенки из глубин подсознания, на этот раз очень даже к месту… ПКМ бы сейчас в руки бывшему сержанту СА – выпустил бы он ленту в упор по всей этой местной "верхушке" и намертво пригвоздил их аристократические задницы свинцом к позолоченным мягким креслам, да нет его – пулемета, и взять негде.

С самого начала было очевидно, что все идет по заранее составленному сценарию. Штабс-капитан, поняв, что его подопечному подстроена ловушка, возмутился было и потребовал, что бы судьи прекратили "эту гнусную комедию" и вернулись к положению от 1715-го года, но генерал его грубо оборвал. Александра же и вообще ни разу не спросили, по местным понятиям "быдлу" даже последнего слова в конце не положено, солдат не человек, а лишь казенное имущество, причем малоценное и зачастую, как теперь вышло – бесхозное. Складывалось впечатление, что "Ванька Каин" успел в губернии изрядно поработать, на унтер-офицера военные и гражданские чины смотрели прямо как на Спартака недорезанные патриции – хорошее сравнение, пожалуй. Ну как же раб поднял руку на хозяина – надо обязательно его уничтожить, сгодится любой мыслимый предлог, не удалось обвинить в убийстве, так сойдет и самоуправство. Несмотря на неимоверные усилия Денисова, пытавшегося оправдать Сашку, шансов практически не было.

Герой Ярослава Гашека мог разглагольствовать на суде сколько душе угодно и закатывать речи чуть ли не две страницы, но то была богомерзкая Австро-Венгрия, а в православной России будь добр помалкивать. Строго говоря на данном казенном "действе" и присутствие подсудимого не требуется. Чиновники по сути ничего не расследуют, и не пытаются установить истину, а лишь выбирают какую статью удобнее применить к обвиняемому. Защитника нет и в помине, штабс-капитана Денисова пустили на процесс только как свидетеля и то видимо лишь из в виде исключения. В какой-то момент Сашка забылся и ему показалось, что один из вопросов обращен к нему, попытался было он ответить и…

– Молчать! – тотчас рявкнул упитанный прокурор, видимо до глубины души возмущенный такой дерзостью нижнего чина, так что весь аж покраснел, – Ваше высокопревосходительство велите удалить отсюда этого мерзавца, коли он не соизволит вести себя подобающим образом.

Постоянно "граждане судьи" и штабс-капитану, единственному другу и защитнику унтер-офицера затыкали рот, под разными предлогами. Был бы человек, а статья найдется, так без особого труда нашли и для Сашки какое-то замшелое постановление времен Анны Иоановны и Бирона, тут проблемы нет кодификацию и упорядочение всего этого юридического хлама Сперанский еще не сделал и можно в принципе законом "вертеть как душе угодно".

Окончательно всю тяжесть текущего положения Александр осознал уже сидя в одиночной камере гауптвахты драгунского полка, куда его поместили после суда. Не то, что бы он настолько туп, но Сашка по природе скорее человек "дела", а не "слова". Если бы не штабс-капитан, то разбирательство бы вряд ли затянулось на несколько часов, "оформили" бы его минут за двадцать, а так пришлось местным "прокураторам" изрядно повозиться. Защищаться, оправдываться, ведь есть что ему сказать… пустое, да и почти не допрашивали его за все судебное заседание, лишь один раз кто-то из чиновников все же спросил непосредственно обвиняемого.

– Ты почто арестантов у помещика из подвала выпустил?

– Ваше превосходительство, а там таблички "тюрьма" на не было! Я открыл дверь случайно, а они и разбежались. – привычно "включил дурака" Александр, но не помогло, не поверили.

Как все хорошо начиналось, только-только они выпнули из уезда в воскресенье губернских полицейских с их предводителем – московским "Ванькой Каином", народ еще и остыть и прийти в себя не успел после двухнедельной нервотрепки, но вот тебе бабушка и Юрьев день. В среду утром – неожиданный сюрприз, въезжает прямо на плац целая кавалькада, сам губернатор с эскортом пожаловал, чуть ли не целый эскадрон драгун с собой генерал приволок для солидности в качестве почетной стражи. День как назло был "табельный", именины не то матери императора, не то его сестры и после утреннего построения у егерей должен был последовать положенных в таких случаях молебен. Сашку забрали прямо из строя, у губернатора была наготове под рукой "казенная бумага", то самое письмо царя, где черным по белому было указанно требование военным властям "всемерно содействовать… вплоть до выдачи виновных или подозреваемых, коли таковые сыщутся". Император по сути главнокомандующий, "верховная власть" в российской империи и полковому командиру ничего не осталось как передать унтер-офицера губернатору… для дополнительного расследования якобы. Иного выбора у отца-командира не было, игнорировать прямой приказ царя, наделившего губернатора чрезвычайными полномочиями, он не может.

– Прости братец, ничего для тебя сделать более не могу. Иван Федорович поедет с тобой, дабы проследить, дабы все по закону вышло, – только и сказал на прощание унтер-офицеру старый полковник, командир 13-го егерского.

У Александра сразу же "сердце защемило", хоть и не было среди "понаехавших" ненавистного сыщика-"москвича", но дух его тут присутствовал среди них и это незримо ощущалось. По началу вроде бы шло все хорошо, никто не стал "вязать и заковывать в железа" нижнего чина, обошлись с ним более-менее вежливо, ну в рамках принятых в начале 19-го века конечно, тычки и грубые окрики не в счет. Такое отношение видимо было связано с тем обстоятельством, что напоследок полковой командир слово взял с губернатора проводить расследование и суд по его результатам исключительно "по закону и по совести". Если бы в губернском городе продублировали с другим составом судей все то же, что проделали ранее в уезде, то ничего страшного не могло случится. Доказать вину унтер-офицера не смогли бы и там, никаких новых фактов ведь не было выявлено, а если бы взялись за "старое", за то ЧП в Белоярцах со стрельбой и трупами, то и по этому эпизоду Сашка полностью "чист" перед законом. Недаром штабс-капитан сидел тогда полночи за составлением рапорта о чрезвычайном происшествии, там каждое слово выверено и подобрано так, что ни одна статья петровского еще уложения от 1715 года "Воинского Артикула с кратким толкованием" не затронута. Да только вышло все иначе, в губернии, как оказалось, тоже не дураки сидели…не зря же бывший генерал от инфантерии лично к ним в полк пожаловал.

Тот самый рапорт, что в свое время спас унтер-офицера от неприятностей его же окончательно погубил. Это по военному законодательству он чист, вот стоило только губернатору перевести нижнего чина в ведение гражданских властей, как подходящую статью законоуложения тотчас же и нашли. За сто постпетровских лет накопилась уйма всяческих подзаконных актов, регламентирующих взаимоотношения военных и помещиков и для чиновников подобрать нужную "бумажечку" особого труда и не составило. Впрочем если бы они вдруг и не нашли соответствующего "закона", то Сашку бы это обстоятельство не спасло. Обычная практика в ту пору у судебных палат была простая как пять копеек, как захочу (точнее – как вышестоящий начальник прикажет) так и решаю. Нет писанного на бумаге законодательного акта, не беда, можно его и выдумать – прокатит и так, особенно с простым народом. Особенно этим делом увлекались судейские чиновники в Рязани, там вообще "по закону" почти никогда постановления суд не выносил, но и в других местах подобные юридические казусы случалось временами.

В уездном городе главный защитник Александра штабс-капитан Денисов вел себя вполне уверенно, опыт, родные стены и общество офицеров "своего" полка внушали оптимизм и поддерживали в трудную минуту. Иное дело губерния, мало того, что губернатор – генерал от инфантерии по чину постоянно затыкал ему рот угрозой ареста, так с прокурором, секретарем и другими чиновниками справится было невозможно. Он им одно слово – в ответ получает десять… все аргументы упорно игнорируются, и даже к сведению не принимаются. Основой для обвинения послужил его же рапорт о событиях в Белоярцах и на нижнего чина судейские "повесили" самоуправство при особых, отягчающих вину обстоятельствах. В отчаянии офицер попытался было апеллировать к присутствовавшей на суде "духовной власти", желая устроить показательный процесс губернатор притащил на судилище массу посторонних в том числе и всех местных церковных "шишек". Новый глава губернии решил продемонстрировать "обществу" как он печется о сословных интересах и о поддержании "должного порядка" на подведомственной территории, отсюда и такая необычная "публичность". Как правило, нижних чинов в провинции с такой помпой никогда ранее не судили, но тут случай исключительный, и вся местная элита была уверенна, что карают "того самого" непосредственного убийцу знаменитого помещика Куролесова. Желающих попасть на "представление" так было много, что впору подивится нераспорядительности губернских властей. Продавали бы они билеты на это зрелище, да и помещение стоило выбрать подходящее, местный театр например, а не маленькую канцелярию драгунского полка.

– Ваше преосвященство, мой подчиненный своими действиями спасал детей от смерти, он свой христианский долг выполнял перед богом и людьми! Я бы и сам на его месте вынужден был так поступить!

– Пустое молвите, господин штабс-капитан, ваш нижний чин должен был донести до начальства, а не встревать самолично и вершить расправу. И для отеческой заботы о наших православных крестьянах, окромя бога и государя императора, есть исправник и предводитель дворянства! – под угодливые ухмылки чиновников глубокомысленно изрек высокопоставленный иерарх. Первое впечатление обманчиво, несмотря на "благообразный" вид перед Денисовым и Сашкой был обычный чиновник в рясе, хоть погоны ему сверху не пришивай.

Далее поп еще и добавил, что если уж светская власть решила, что человек виновен, то так и быть по тому. Коли взяли – значит и преступник, невиновные – они известно где, и на свободе гуляют! Штабс-капитан тут же и не замедлил напомнить завравшемуся служителю культа, что одного известного всем плотника, точно так же когда-то в давние времена и осудили римляне с подачи местного еврейского духовенства в Иерусалиме.

– Не извольте богохульствовать любезный, не то строгую епитимью на вас наложу! – обиделся тот и даже собирался было уйти прочь, решив, что его "оскорбили". Однако губернатор одним лишь взглядом удержал иерарха на месте – сиди и не дергайся.

– Там сын божий был, а у нас поелику разбойник из черни! – зло и глухо процедил себе в роскошную бороду обладатель шелковой рясы, многочисленных орденов и дорогого наперсного креста, но пришлось ему подчинится незримому приказу "хозяина".

Спектакль вышел на славу и благородная публика осталась довольной, и мавр сделавший свое дело должен уйти и умереть. К этому в последние годы все и шло, пару раз Сашка уже "срывался" и лишь везение спасало в последний момент от подобного финала, но бесконечно ведь так продолжатся не может.

Вот и все, окончательно допрыгался сержант "без промаха" и "человек которому всегда везло". Камера – шесть шагов длину и пять в ширину, небо в клеточку решетки и ровно двадцать часов и ни секундой больше до окончательной развязки. Печальный конец для путешественника во времени, но другого трудно и ожидать.

Александр сдаваться не привык и пока он дышит – будет бороться, вот только что теперь делать? Задним умом мы все крепки, знать бы, что так сложится жизнь, так бежал бы сразу же после ЧП в Белоярцах или даже ранее, знать бы… где упадешь. Противно скрипят под ногами старые доски пола, подкоп здесь невозможен, графа Монте-Кристо из него не выйдет. Тот вроде бы у Дюма угодил не на волю, а в соседнюю камеру, а у Сашки под ногами первый этаж и там как раз помещается караул. Остается окно, на дворе вроде бы относительно пусто, лишь одинокий солдатик что-то там делает возле возов с заранее заготовленными свеженькими шпицрутенами, считает он их там что ли? Повозки с дубьем уже стояли возле казармы когда унтер-офицера еще только привезли к драгунам на суд. Решетка на окне, на вид мощная преграда, но на проверку – дрянь из мягкого, кое-как прокованного железа, а у запасливого унтер-офицера по случаю завалялся в кармане обломок напильника. Вот только одно НО – прутья толстые, почти в четыре сантиметра диаметром в сечении, и такие за отпущенное ему время не одолеть, в лучшем случае успеет он только два из них подпилить, а нужно минимум три, а лучше даже все четыре. И еще один верный вроде бы путь к спасению полностью отпадает.

За толстой дубовой дверью вполголоса беседуют бдительные охранники, учитывая "особую опасность" узника начальство выставило усиленный пост, кроме часового послали еще и подчаска. Парней эти Сашка видел, когда его сюда вели, впечатление "среднее" и пожалуй при некотором везении он мог бы с ними справится, в тесном коридоре между камерами гауптвахты ружье со штыком – не самое лучшее оружие. Нет, они приняли все положенные в таких случаях меры, преступник закован в ручные кандалы, последний и прощальный привет от "Ваньки Каина" не иначе? Да только замок на на "браслетах" уж очень простой, а в ХХ-ом веке даже жестяные "контрольки" с одной сувальдой не делают, как тут сплошь и рядом поступает скупая казна. Длинная же цепь нисколько не мешает манипуляциям с кусочком проволоки, что обязательно найдется у всякого себя уважающего оружейника в кармане. Вот идиоты все же, Александр без особого труда в "той жизни" освобождался на спор от наручников БРС всех модификаций, а тут в сущности его готовым дополнительным оружием снабдили. Достаточно завернуть это казенное и весьма увесистое железо в нижнюю рубашку и готов импровизированный кистень. Такие запоры держаться лишь исключительно "силой народного невежества", как точно однажды остроумно подметил штабс-капитан.

Пойдем дальше, допустим "тех олухов" унтер офицеру удастся бесшумно нейтрализовать и завладеть их оружием. Сабля ему ни к чему, толком пользоваться он ей не умеет, а вот ружье со штыком очень может и пригодится, зря что ли Денисов их столько времени натаскивал по фехтованию. Да только вот снизу ждет его караул, камеры и карцеры "губы" как на зло на втором этаже размещены. Примерно полчаса ушло у Сашки, для того что бы по скудным обрывкам информации прикинуть, сколько же потенциальных "врагов" его встретит там на первом этаже, если вдруг да решит прорываться. Выходило, что с учетом свободных смен в караулке находится чуть ли не полсотни одних только бодрствующих нижних чинов. Никакая мифическая "ниндзя-чебурашка" через такой заслон быстро и без шума не проскочит, а на крики и выстрелы из казармы, что совсем рядом сбежится еще черт знает сколько народу. Это одна проблема, вторая – придется ведь убивать не каких то там "ненаших" французов, немцев или душманов, этих в сущности и не жалко, все одно – враги. Были бы они здесь и Александра такое соображение не остановило ни на минуту – пошел бы напролом и или прорвался или погиб, но прихватив с собой хоть нескольких гадов, слабое утешение напоследок, но все же… Если бы действительно "враги", а то ведь "свои", с точно такими же ребятами он прослужил несколько лет в 13-ом егерском полку, делил с ними и радости и горести солдатской жизни. Ладно бы это была обычная губенская "гарниза", там народ уже пожилой, семейный и степенный, они возможно предпочли при подобном раскладе намеренно упустить унтер-офицера, им лучше получить сотню палок за беглого арестанта, а не подставляться под его штык. Здесь же напротив – ребята в основном молодые и горячие, следовательно в увлекательной игре "ловить и не пущать" охотно примут участие все до последнего. Даже с учетом того обстоятельства, что драгуны давно уже перестали использоваться как ездящая пехота и вряд ли в совершенстве владеют искусством фехтования на штыках, шансов на успешный прорыв все равно нет. И самое смешное в том, что завтра его эти самые "свои в доску" российские солдатики и убьют унтер-офицера, причем ладно бы просто расстреляли, а то таким идиотски-извращенным способом должны умертвить на потеху разным придуркам из местной "знати".

Тьфу, "…и меня в четвертом акте расстреляют у стены, очень может быть на благо нашей чертовой страны…", что только в головы в такие часы не лезет и все же интересно, что бы этот король сказал, если бы знал, что вместо пули ему уготованы палки?

Есть и еще одна возможность о которой он пока серьезно не задумывался. Надо как-то отсрочить приведение приговора в исполнение, за две недели они с Денисовым сумеют обжаловать решение губернатора в вышестоящей инстанции, скорее всего штабс-капитан уже этим делом и озаботился, да только как провернуть? Кричать "Слово и Дело!" и ломиться в дверь камеры, как вроде бы у Пикуля подобным образом поступали герои, да вроде поздновато уже и Тайную канцелярию упразднили еще при Павле Первом, никто и не обратит никакого внимания на вопли и протесты. Можно орать "Я из будущего!" – а им все равно, что ты идиот или просто псих, казнят и такого если приговор уже вынесен и утвержден всеми инстанциями. Остается Сашке только одно, попытаться выдать себя за иностранного шпиона, такая "птица" явно не проходит по компетенции губернатора, и с ней кто-то должен разбираться эшелоном выше. Более-менее приличный план действий созрел у Сашки почти мгновенно, когда жить хочется, то мыслительные процессы ускоряются до невероятной степени.

Одна проблема, одна беда – надо сочинить подробную и главное – толковую "легенду", да такую, что бы не разоблачили сразу, и продержатся с ней полмесяца. Жаль, в свое время он поленился и толком не изучил даже английский, а ведь все учителя считали его очень способным. Как теперь объяснить, тот факт, что он якобы долго жил за границей, но при этом не владеет толком ни одним иностранным языком? А нет постойте, постойте… на ломанном "инглише" с китайцами и немцами ему общаться уже приходилось и не раз, вроде бы и понимали они друг друга. Где такой, с позволения сказать, "язык" может быть в ходу, может быть в британских колониях или в относительно молодых и малоизвестных в Европе еще САСШ? В принципе, можно выдать себя за уроженца мелкой и отчасти изолированной русской колонии в той же Америке, куда у нас российский народ только не бегал от батюшки-барина. Страна эта дикая, в цивилизованном мире известно о ней мало, кажется, когда официального представителя туда от России посылали, то царь ему велел подписку дать, что дипломат не будет употреблять в пищу человеческое мясо, так вот. Осталось только продумать, как он – "иносранец" угодил рекрутом в ряды доблестной российской императорской… пусть будет как в жизни вышло – взяли без документов на базаре. Почему "без" – отстал от "хозяина", при котором исполнял обязанности проводника, переводчика и телохранителя. Чем твой босс занимался, хм… в самом деле чем? Да хотя бы пусть топографической съемкой местности и уточнением карты на трассе Москва – Смоленск, поди теперь проверь, а сам процесс по части технологии Сашке знаком, и если надо будет, то опишет в подробностях.

Александр было уже собрался пинать дверь и требовать к себе начальника караула, но вспомнил еще кое-что… Бог с ним самим, все одно лучше выйдет, чем утром завтра умереть, хоть и не факт, что его в итоге все же не расстреляют. А что будет с его друзьями? Ведь начнут раскручивать "шпионское дело" и обязательно прихватят и их в оборот. Федор… с него взятки гладки, пожалуй и не тронут, с Григорием не так хорошо, он старообрядец, следовательно по умолчанию неблагонадежный, но может быть и выкрутится, а вот Иван Федорович Денисов застрянет крепко. Штабс-капитан и так отбывает в полку ссылку за "масонство" и его возьмут в дело. Придется офицеру посидеть в крепости и как бы не один год и даже не пять, могут и вообще оставить там до "особого распоряжения" и забыть лет на…цать, есть такая практика в отношении всяких там "подозрительных". Сразу же перед глазами Александра возникла картина, молодая женщина в простеньком голубом платье играет на траве с малышами, это Софья или Софи – жена Денисова, а один из маленьких братьев-близнецов его тезка и крестник – тоже Сашка. И вот всю эту идиллию и семейное счастье унтер-офицер вдрызг порушит и не факт, что свою жену и детей Денисов застанет в живых, когда его все же освободят из заключения. Ведь Софью и ее детей власти вернут законному мужу, а что тот алкаш сделает с ней – вряд ли что-то хорошее, может и просто забить, и "незаконных" сыновей заодно, такое здесь сплошь и рядом. На подобные семейные "разборки" в России традиционно полиция смотрит сквозь пальцы, а заступится за молодую женщину будет абсолютно некому, и закон и "общество" при таком раскладе всегда на стороне мужа. А виноват во всем кто будет – Сашка, да нет, он так не сможет…

Все товарищ сержант, все возможные варианты ты перебрал, выхода у тебя нет и придется теперь "просто умереть", осталось уже всего восемнадцать часов и скоро тебе помогут это сделать и целый драгунский полк обязательно посодействует. Александр только в сердцах плюнул на на пол и отойдя от двери присел на нары, делать нечего. И тут его словно разряд тока ударил – БУНКЕР, ведь без Сашки никто его и не найдет! Сколько раз он уже собирался было нарисовать для штабс-капитана план местности, и указать, где конкретно следует искать "клад и будущего", но все время руки не доходили и вот в итоге дотянул.

Не ради тех свиномордых кретинов в мундирах стоит поделится важной информацией, а ради всех остальных, на всей этой сословно-чиновной "аристократической" погани свет кругом не сошелся. Сашка осознав эту простенькую истину моментально вскочил и кинулся к двери, удар, второй, третий… и ногой еще вдобавок снизу, заснули они там, что ли?

– Э… чаво ломишься? – сонно отозвался за дверью один из часовых, второй голос не подал.

– Срочно позови начкара, тьфу… офицера, начальника караула вызови или рунда! Мне нужно срочно поговорить с нашим штабс-капитаном, дело государственной важности!

– Ишь как государевой важности… Не положено! Не велели оне их беспокоить. – столь же сонно и без всякого интереса раздалось в ответ из толстых досок двери.

– А кого тогда положено? Кого можно позвать? – с некоторой надеждой спросил Сашка.

– Токо благочинного нашенского, ен чаи гонят с начальством у низу, чичас позову. Остатних не велено беспокоить, не придут оне.

Как часовой вызвал попа Александр не понял, возможно вниз от поста в караульное помещение была проведена сигнализация как в барских домах, веревка а на конце колокольчик, или его подчасок быстренько сбегал туда и обратно. Не прошло и пяти минут, как заявился в камеру священник. На вид батюшка вполне приличный и даже, удивительное дело – трезвый и даже без запаха сивухи, а у егерей уже второй по счету священник сменился с момента основания части и оба по части спиртного "профессионалы". Александр решил не спешить, что за человек не понять с ходу, их благочинный записку бы обязательно передал адресату, а как этот поступит – неизвестно. Поп времени не терял и сразу принялся нижнего чина "охмурять", пошла речь про ад и райские муки и так далее – может быть просто служитель культа добросовестно свои обязанности исполняет, ведь так положено, преступник должен раскаяться. Сашка тем временем достал карандаш и вырвал пару листов из записной книжки, "губа" не тюрьма и здесь порядки куда более либеральные, различные мелкие "вольности" арестантам позволены, их даже не обыскивают толком, так и у него забрали при досмотре личных вещей только перочинный ножик. В голове уже "поднялись" все нужные цифры и детали, азимуты на ориентиры он запомнил "на зубок", определить по этим данным место, где следует искать вход в подземное убежище для сведущего человека не так уж и сложно. Собирался унтер-офицер было перенести "все это" на бумагу, как неожиданно его точно кипятком ошпарили, до него наконец дошло, что в сущности служитель культа ему усиленно "впаривает". Ангелы, там и прочие архангелы и райские кущи – черт с ними, но священник прямо открытым текстом предложил указать, кто конкретно из офицеров или солдат его подстрекал к преступным действиям, и если нижний чин не "облегчит душу" подобным образом, то обязательно попадет в ад. Казенное православие во всей своей красе, заложи ближнего своего и тогда тебя завсегда примут в раю? А нет, нашел дурака поп, как же… если там на суде под личиной благообразного архиерея скрывался обычный чиновник, типичный представитель "крапивного племени", то здесь под "батюшку" ловко маскируется полицейский осведомитель.

Александр понимал, что все равно уже обречен, так почему бы не проучить как следует напоследок подвернувшегося под руку "православного" стукача? Был бы он буддистом, так плюс к карме… но и просто так сойдет от бессилия и для успокоения нервов. Унтер-офицер поспешно "натянул" на лицо стандартную постную маску грешника, демонстрируя, что каюсь мол и готов сотрудничать со следствием, но одновременно указал большим пальцем на дверь. Намек, что он охотно бы выдал остальных злоумышленников в приватной беседе, да ведь часовой наверняка подслушивает их разговор. Попик словно ждал этого момента, тут же придвинулся поближе к "клиенту" и ладонь сложив "трубочкой" приложил к правому уху, что бы не пропустить столь драгоценные слова. Короткий удар, скорее даже "тычок", руки у Сашки по прежнему скованны наручниками и сильно не размахнешься, но доносчику вполне хватило и такой плюхи для "вразумления и наставления на путь истинный". Приглушенный визг, точно свинью сапогом пнули, и вот уже черная ряса вместе со своим хозяином исчезает за дверью камеры. Александр снял оковы и подождал некоторое время, рассчитывая, что сейчас прибегут солдаты и начнут разбираться с обидчиком "своего" полкового священника. Пусть бьют, теперь ему все равно, хорошая драка даже пожалуй отвлечет и поможет скоротать оставшееся время.

Тихо и спокойно… никто из местных не кинулся на защиту "порушенной чести" попа-доносчика, только за дверью невидимый часовой вслух заметил, что не везет благочинному с осужденными, к кому не придет увещевать, так "зараз побьют".

Ночь закончилась, рассвет настает, солнце медленно поднимается и впустую проходят последние часы. Денек то выдался хороший как на заказ, жить бы Сашке еще да жить, но обстоятельства так сложились, скрипят ступеньки и слышны тяжелые шаги за дверью – идет конвой за приговоренным к "телесному наказанию", которое пережить нормальному человеку невозможно. Сколько там ему шпицрутенов губернатор положил своей милостью, десять тысяч или восемь – какая разница, у них в полку при Немце и тремя вполне себе людей убивали. В своей части такое наказание – фикция, там ведь просто "номер отбывать" сослуживцы будут, помашут в воздухе прутьями и пару раз шлепнут по спине для вида, а вот чужие лупить станут добросовестно.

Дверь со скрипом открылась, заглянул в мрачное узилище вахмистр, глаза навыкате и усищи как у таракана торчком вверх – все как положено у придурковато-бравого кавалериста, в другое время такая физиономия бы только рассмешила Сашку, но только не сейчас, времена шуток уже прошли.

– Эй, чаво расселся тута, давай выходи! – прикрикнул драгун из числа конвойных, и значит времени уже и нет больше.

Звенит цепочка кандалов, пришлось заново их одеть, не огорчать же Александру "своих" серых собратьев, нижних чинов – ведь обязательно накажут их за упущение все теми же палками, может быть не просохшими еще от его крови. Солнечные лучи весело играют на обнаженной сабле идущего впереди обер-офицера и штыках охраны, выше голову товарищ сержант, ведь небывалая честь – целый взвод вас в последний путь провожает, ни дать не взять – почетный караул на Голгофу.

Приволокли его на место казни очень рано, чуть ли не за час – с "фельдфебельским" упреждением, явление уже давно знакомое, особенно человеку успевшему послужить сразу в двух армиях. Все основные действующие лица последнего акта комедии, по недоразумению именуемой в России правосудием, уже в сборе. Пришел и единственный друг и защитник – штабс-капитан и Денисов, и даже врача гражданского с собой привел, со стороны властей так же присутствует штаб-лекарь. Все по уставу и по закону, гражданский эскулап будет спасать и не сможет конечно же, а военный медик определит не надо ли добить преступника, его задача – лишь зафиксировать сам факт смерти. Делать Александру пока нечего, остается лишь стоять и рассматривать, тех кто его отдал на заклание во имя "самодержавия и порядка", да слушать как в его добровольный "адвокат" пытается в последний раз отвратить неотвратимое. Заодно и рассмотрел он как следует всех своих "судей". Вот губернатор, генерал от инфантерии – чин получил еще при Павле Первом, наружность его самая заурядная: коротенький, пухлый человечек, не имеющий ни одной оригинальной черты славян, хоть вроде и русский по фамилии, с самыми бесцветными характером и физиономией, не умный и не глупый, не добрый и не злой, не приветливый и не грубый. Позднее унтер-офицеру доводилось слышать, что местные находили, однако же, что генерал в меру "образованный" и "просвещенный", потому что хорошо умеет говорить по-французски и знает, что такое парламент и минет. До классического городничего с органчиком в голове на пяток дежурных фраз и ругательств мужик явно не дотягивает. Денисов пытается его убеждать, тот вроде бы даже и сомневается в своем вчерашнем решении, или просто "вид делает" и подыгрывает собеседнику? Может стоит и Александру подключится, пока еще не поздно, прямо в лоб как тогда с Иваном Федоровичем вышло: может стоит предложить властям технологии и послезнание в обмен на жизнь и свободу? Согласится ли генерал на такой равноценный обмен… как знать, предложенное то они охотно возьмут, сомневаться не приходится, да вот только сам унтер-офицер губернатору живым, похоже, не нужен. Штабс-капитан пробует осторожно "давить" на высокопоставленного чиновника, напоминает ему о нашумевшем на всю империю лопухинском деле, о истории с Хитрово, и о том, что из 30-ти губернаторов 12-ть новый царь после ревизий был вынужден снять из-за разных вопиющих злоупотреблений.

– Помилуйте голубчик, я бы и рад простить этого негодяя, коли он вам так дорог, но интересы службы прежде всего!

– Ваше высокопревосходительство, за невиновность данного нижнего чина я ручаюсь головой, московский сыщик оговорил его по злобе.

– Убил, не убил он помещика… не столь важно, вы на него поглядите – готовый ведь бунтовщик, ежели на нас с вами как на равных смотрит. Я страха, присущего всякому простолюдину, в его взоре не замечаю.

Тут же генерал "развил тему", и в самом деле, если подумать – не так уж он и далек от истины. Пугачев из Сашки никакой – не тот характер, на лидера восстания он не тянет, однако местными порядками унтер-офицер сыт "по самое немогу" и охотно бы исправил их силой оружия. А он еще и попа прочь прогнал от себя, не стал даже говорить с ним – все та же вчерашняя "черная крыса" пожаловала проводить осужденного, как раз та самая, что уговаривала накануне нижнего чина предать кого-нибудь из сослуживцев. Все правильно, все сходится: и смотрит дерзко и безбожник и "сильно вумный" и бумага обличительная на него имеется в секретном ящике канцелярии, да и скорее всего и не одна.

– Господин штабс-капитан, разве это наш покорный российский мужичок, почему он в ноги мне не упал, может я бы и передумал тогда. Солдат он говорите хороший? Полно вам, когда я в карабинерском полку был шефом, у нас вахмистр стоял перед эскадронным как на духу и у него шпоры звенели и зубья стучали! А ваш унтер сразу видно – борзый и начальство свое ни в грош не ставит.

Может и в самом деле стоит Александру на колени встать, цель оправдывает средства, он не гордый и согнется, да вот только смысла нет ни малейшего. Чиновники его уже давно списали, мертвый козел отпущения им нужен для покрытия "дела Куролесова", а не живой свидетель, что может при случае сообщить нечто важное ревизору. И пример Денисов привел плохой, не испугался губернатор, ведь в отличие от Лопухина он окна у купцов не бьет и с проститутками в дворянском собрании не пьянствует, да и явных преступников не покрывает – не подкопаешься к нему. Даже если вот сейчас свалится к ним в губернию неподкупный сенатор Гаврила Романович с ревизией и полномочиями от самого императорского величества, то Сашка лишь проживет еще несколько дополнительных дней, а потом все одно – под шпицрутены неблагонадежного сунут, да как бы еще кого нибудь из сослуживце заодно не привлекли к ответственности. Ведь как тогда Державин в Хитрово поступил? Того дурака-помещика, что убил родного брата, свалил преступление на своих рабов, а затем проболтался по пьянке о содеянном – честный ревизор покарал примерно. Да только ведь и крестьян крепостных "державник-имперец", поэт и патриот Гаврила с каторги не вернул и не оправдал, просто изменил в приговоре формулировку, были они убийцами, а стали сообщниками… так и сгинули люди в Нерчинске ни за что. Ибо все равно с точки зрения представителя привилегированного сословия любой мужик – быдло, а особо дерзкие плебеи опасны. И если эти конкретные пейзане не зарезали своего барина, то ведь могли – за это их и наказали превентивно по сути, подавив в зародыше несостоявшийся бунт. Та же история и с Александром, тут Каин и губернатор абсолютно правы, не он отправил на блины к Аллаху помещика и дворянина отставного гвардии майора Куролесова, но только случайность помешала унтер-офицеру вовремя нажать на спусковой крючок винтовки. Может быть, трудно заранее судить и рядить, довелось бы ему попасть в золотой век "барином" и он бы искоренял крамолу на корню теми же средствами и методами, это ведь система… она призвана охранять права узкой кучки аристократов низведя остальных до положения рабов. Бесполезно кому-то мстить или искать теперь виновных, не этот губернатор, так другой поступил бы точно так же. Между тем "полку п…сов", как про себя окрестил унтер-офицер группу его противников заметно прибыло. Явились и два "братца-акробатца", Упырек местный и Каин московский. Первый прибежал посмотреть на казнь, он до любого кровавого зрелища большой любитель, а второй похоже пришел полюбоватся на окончательный результат своей работы.

В очередной раз Александру "повезло" вроде бы ничего не делал, а ухитрился бросить вызов и обществу и мощному госаппарату подавления и вот закономерный результат и расплата одновременно и на плацу уже строят в две шеренги батальон для экзекуции: "Направо-налево… шагом марш, ать-два… Кругом! Становись! Прутья подывсь!""

Остается лишь несколько минут, взгляд как бы неволно устремляется в голубые небеса, ну почему человек не птица. Знамений свыше там как всегда нет, да и не бывает их никогда, сказки все это… Но постойте, что это такое Сашка видит – ровная белая полоса пересекает небесную синь, а рядом еще несколько, инверсионные следы? Он так и рискнул пока взглянуть и по сторонам, может быть закончилось и горе-путешествинник непонятным образом вернулся обратно в век 21-й?

– Давай энто мундир сымай и рубаху тож! Неча тудя пялится, будешь там к обеду ужо. – вахмистр грубо одернул Александра и вернул его к текущей реальности.

Нет там в небесах никаких "мигов" или "сушек", это просто природный феномен, перистые облака, никто еще не рассекает небесную твердь на сверхзвуке, а здесь внизу и подавно "золотой век" во всей красе.

– Наручники хоть сними, что ли?

– А чичас сыму, запамятовал… – вахмистр роется в карманах, и вот незадача, ключ не может найти, а из окружения губернатора уже покрикирваю на него, слишком долго возиться.

Россия-матушка, все здесь у нас "как положено" и через одно известное место, унтер-офицер вынужден сам снять с себя оковы, отомкнув замки при помощи отмычки. Позднее штабс-капитан будет сравнивать Сашку с античными героями: "Ну ты и держался там и не дрогнул, я бы так пожалуй не смог…". Туфта это все, сплошные штампы, порожденные литературой и кино, Александру доводилось встречать лишь два варианта проявления так называемого "героизма". Первый – это когда от азарта и возбуждения "голову сносит", но для Сашки такой порыв почти невозможен, слишком уж он "спокоен" и рассчетлив по натуре. Второй случай – "безнадега", в сущности, что сейчас и наблюдается. Было у него конечно желание устроить под занавес тот самы знаменитый "бессмысленный и беспощадный"… но благоразумие взяло верх. Все "Главные Гады" предусмотрительно спрятались за спины солдат и до них вряд доберешся, а вот единственный друг – тот обязательно вступится за Сашку, полезет в драку и как следствие погибнет. Пришьют Ивану Федоровичу "бунт" и сгинет он в одиночной камере какой-нибудь крепости, он и так уже осужден на ссылку и его жизнь в сущности висит на тонком волоске. А вот наконец и штабс-капитану разрешили проститься с подчиненным, пропустили к Александру. Появилась возможность незаметно передать ему записную книжку, где на шестой странице "остров сокровищ" нарисован. Непосвященный в тайну человек не ничего поймет, но штабс-капитану известно, кто такой Сашка и откуда он взялся. Так вдвоем они до Бункера и не добрались, а значит придется офицеру одному разбиратся с "подарками из будущего". Для профессионала особого труда не составит найти вход в подземное убежище в окрестностях Сосновки, все необходимые сведения Александр указал.

Последние дружеские объятия, без слов – все, что уже можно сказать давно сказали… да и не удобно – орать надо, рядом барабаны трещат оглушительно, темп уже начали обивать раз-два, ввер-вниз.

Технология простая и "убийственная", если у них при Немце нижнего чина привязывали к штыкам ружей и затем протаскивали через "зеленую аллею", то здесь унтер-офицера "прикрутили" ремнями к какой-то тележке, вроде тех, что используют уличные торговцы или разносчики товаров. Может быть в другое время тележка служила для подвозки сена – запах свежей травы еще остался на плохо струганных досках.

Свистнул в воздухе первый шпицрутен, Сашка взрогнул невольно, спину обожгло как огнем, и началось. Он не кричал, как в ту пору было принято: "Братцы помилосерствуйте!". Смысла не было, если даже кто-то из нижних чинов и сумеет "закосить", а это проделать трудно, все равно "забьют", слишком уж много палок добрый губернатор определил на душу и спину унтер-офицера. Удар, еще удар… после первой сотни у Сашки в глазах потемнело, после второй он уже видел все перед собой через "кровавый туман", но странное дело – адская боль как будто "притупилась". После того как, его в первый раз протянули сквозь строй возникла маленькая пауза, заминка буквально на пару минут. Солдат, один из последних в ряду ударил слабо, может быть не намеренно, а просто случайно у него так получилось или прут сломался в момент замаха. Суровая кара последовала незамедлительно, виновного в "упущении" вахмистр тут же оттащил в сторону и ударом кулака повалил на землю. Оказавшиеся рядом два добровольных помощника – Каин и Упырек, времени зря не теряли и принялись пинать "со всей дури" нижнего чина ногами, тот лишь голову прикрывал корчась от боли в пыли и даже не пытался защищаться. Эта "сладкая парочка", насколько мог судить Сашка ранее помогала вахмистру следить за его драгунами, оба подталкивали замешкавшихся солдат и орали им в уши: "Бей сильнее!".

Ретивые полицаи-добровольцы так увлеклись новым делом, что даже забыли про свои прежние намерения и долго еще с упоением предавались новому развлечению. По крайней мере, когда Александра уже четвертый раз везли на тачке через "зеленую улицу", провинившегося солдатика по прежнему, там – в самом конце строя, "месили" на земле сапогами. Если только, может быть, усердствовали уже другие рьяные любители порядка, а Упырек с Каином вернулись к надзору за исполнением приговора. Александр в сущности видел лишь "нижний сектор" – одни ноги, и поэтому точно определить, что происходило на плацу не мог, да и не до того ему было, он умирал в прямом смысле этого слова.

А потом… потом какой-то сильный "всплеск" его заставил содрогнуться всем телом, словно ударная волна от взрыва настигла, но не извне – а как бы изнутри. Сашка решил – вот теперь и действительно конец, последний этап и агония началась. Но удивительное дело, – сознание напротив прояснилось, а с глаз как бы красную мутную пленку сняли, теперь он ясно различал даже мелкие травинки на вытоптанном за многие десятилетия тысячами сапог плацу. Слух невероятно обострился, если раньше он за собственным хрипением и звуками ударов ничего не мог разобрать, то теперь можно было послушать о чем говорят люди, находящиеся достаточно далеко. То там такое, о чем спорят… Денисов и его приятель-врач просят губернатора приостановить экзекуцию, поскольку нижний чин или уже умер, или находиться при смерти, он истекает кровью. Кажется перешли уже на "повышенный тон" и еще шум, вроде звон металла, а затем видимо повязали наконец и последнего "защитника" унтер-офицера… Кровь и в самом деле течет, как Александр не замечал раньше, прямо под ним внизу тянется в пыли красная дорожка и не одна, а целых три, и первые две уже отчасти засохли, земля впитала влагу. Импровизированная "колесница смерти" на краткий миг замерла, может быть драгуны ожидали "отмашки" начальника, а тот в свою очередь ждал, что решит губернатор. Нет, доноситься издалека, как сквозь вату: "Продолжайте экзекуцию!" И снова, и снова началось "хлоп-хлоп" прямо как по ковру или по матрасу, да только он уже все равно ничего не чувствует. У него вообще все попало полностью – и боль и все другие ощущения, словно осталось только сознание в чистом виде, а тела уже и нет было.

Обрывки воспоминаний того дня, едва не ставшего последним, мелькают перед глазами, точно клочки бумаги подхваченные ветром… что-то он действительно видел, а что-то может быть и пригрезилось. Над ним склоняется врач, пытается найти пульс на горле и ничего не "нащупав", подносит к его застывшему лицу маленькое зеркальце, проверяет – есть ли дыхание. Затем уже штабс-капитан Денисов проделывает схожие манипуляции, но с легким перышком, и этот ничего не обнаружил.

"Mort" – это нерусское слово понятно и без перевода, унтер-офицер для них умер, странно лишь одно – Александр по прежнему и видит и слышит, и даже способен чуть-чуть повернуть в сторону глаза… Почему медик не обратил ни малейшего внимания на его зрачки – в 21-ом веке такого бы не допустили. В медицине он полный профан, но кое-что все же усвоил, мозг при клинической смерти "отрубается" первым, так почему же с ним получилось совсем иначе? Или уже давно не грубая телесная оболочка в деле, а некая невесомая субстанция – душа… может быть, да только привязана "она" по странному обстоятельству все к тому же телу, а по идее должна воспарить? Да в самом деле, почему Александр разглядывает собравшихся вокруг него людей не со стороны, а по прежнему из под своих же полузакрытых век… чудеса. Одно лишь не вызывает сомнения, если Сашка еще каким то чудом и задержался на этом свете, то лишь не надолго.

Они поговорили, посовещались и ушли, а его перетащили в казенный сарай по соседству с конюшней, если судить по доносящемуся время от времени ржанию и фырканью лошадей, сквозь дырявую крышу видны звезды как их много оказывается. В "родной" полк его не повезут, тело подчиненного штабс-капитану не отдали, "преступника" похоронят здесь же в городе на солдатском кладбище. Гроб, кое-как сколоченный ящик из неструганных досок "казна" милостиво отпустила на Сашку, расход для губернии не велик.

– Возись тут с имя… Прошка пособи! – требует кто-то пока невидимый прокуренным басом.

– За шо ево дяденька сказнили то? – в свою очередь спрашивает некто "молодой". Голос почти детский, Александр так и не понял, солдат ли это такой юный попался или в самом деле какой-то родственник, может даже и в самом деле племянник того старого служаки.

– Ен супротив господ попер, за хрестьян вступился, вот и вышло ему. Дурак, ей богу. – ворчит нижний чин, между тем торопливо протирает грудь Александра влажной тряпкой, он пытается убрать следы запекшейся уже давно крови. Теперь появилась возможность его и разглядеть, действительно – старик, лицо в морщинах, как кора у иного дерева, видимо этот солдат дослуживает уже последние годы до "дембеля" или скорее до могилы.

– Эка… обряжать его будем, али нет? – опять спросил "молодой".

– Знашь, Прошка, я рази покойников боюсь, а туточки робею, ен ровно живой… Поверху рубаху и мундир евонный кинем, саваном укроем. Чай там, на небесах нашего брата и так примут.

В народе существует поверье, что если покойник "смотрит" на тебя, то ты станешь вскоре ему спутником в загробный мир. Вероятно, что солдат и в самом деле заметил, что Сашка глядит на него из под полуприкрытых веками глаз, а ведь так оно и было.

В гроб укладывают немногие вещи Александра и сверху все накрывается куском грубой серой ткани, чуть ли не дерюги. Руки умершему, вроде бы, надо по обычаю скрестить на груди, но видно и в последний путь здесь нижние чины отправляются по стойке смирно, "во фрунт" – пусть и в горизонтальном положении. Руки по швам, грудь вперед, так чтоб "видеть пуговицы у четвертого человека" в строю. Помощники смерти быстро закончили свою работу и голоса удаляются, что бы затем вернуться вновь через полчаса.

– Каптенармус, сука… велел сапоги евоные забрать… Пущай подавится энтим добром! – виновато бормочет старый солдат, как бы извиняясь перед неподвижным собратом в гробу. Зачем – тому уже все равно, бери если надо.

Александр лишь машинально отметил, что местному драгунскому "Плюшкину" достанутся не сберегаемые им столько лет "кирзачи", а обычная кожаная обувь, причем уже изрядно поношенная и стертая на голенищах до дыр. Вытащили ведь его прямо из строя, да еще день был праздничный, поэтому никаких "вольностей", допустимых в другое время не дозволялось, и унтер-офицер был одет строго "по форме".

– Прими господи душу раба твоего Александра… – гнусавит скороговоркой где-то сзади священник и судя по голосу как раз тот самый, что совсем недавно предлагал унтер-офицеру "сдать" кого-нибудь из товарищей.

Сашке все камлания и танцы с бубном были, что называется до "одного места", он уже полностью смирился с неизбежным. в данный момент был занят тем, что разглядывал светильник по потолком, ничего более, как назло в поле зрения не попадалось. Как только попы свечи зажигают на этой "дуре", размером с колесо от телеги, неужели надо каждый раз туда подниматься, а ведь высоко…

– …раба божия… аминь…

– Да достал ты уже батюшка… какого к такой-то матери раба? Мы не рабы, рабы не мы! – так бы и ответил ему унтер-офицер, да вот только не может, он уже 24-е часа как мертв, или нет, что такое происходит?

Еще секунду назад не было абсолютно ничего, полный вакуум, абсолютный ноль по Цельсию – ни чувств, ни боли, ни сожаления, да и мыслей почти не было и вот вдруг где-то в глубине головы словно появился некий "очаг", словно там под черепной крышкой вдруг да щелкнули зажигалкой и потихоньку занялось, а затем пламя принялось медленно растекаться во все стороны, по всем нервам. Ощущение совсем не из приятных, сродни "пронзительной" зубной боли, но – ЕСТЬ! Неужели он все же еще жив?

Благочинный что-то там свое "казенно-православное" усердно твердит, точно устав читает, но Александру не до него, он полностью сосредоточился на собственных ощущениях. Если он все еще не умер, то надо как-то дать об этом знать окружающим, в противном случае так заживо и закопают.

Боль между тем постепенно распространяется по всему его телу, но вместе с ней понемногу возвращается и утраченный ранее контроль над мышцами. Он пока не может даже мизинцем пошевелить, но уже удалось сделать вдох и принять в легкие порцию воздуха, адское – нечеловеческое усилие и выдох и еще раз так и еще, пока наконец не дыхание не заработает на "автомате".

Не описать словами, голову, руки, грудь и живот словно в расплавленный металл окунули, такое впечатление, что каждая клеточка тела вопит от нестерпимого жара. Надо встать, нет не получиться – так хотя бы приподняться из этого деревянного ящика, пока не приколотили гвоздями крышку, иначе будет поздно. Сантиметр за сантиметром пальцы, обламывая ногти скребут по доскам, пытаясь нащупать края, за которые можно было бы ухватиться… нашел, есть контакт! Остается лишь вдохнут побольше воздуха, рывок – бесполезно, ослабевшие руки не могут даже сдвинуть с места тело, вдруг ставшее невероятно тяжелым. Ему теперь никогда не подняться даже на дюйм, пустое…

– …рабу божию… бу-бу-бу- старается за спиной служитель культа, добросовестно отрабатывает свое жалованье.

– Заткнись сука! Я не раб! – рвет горло Сашка, но слипшиеся губы лишь слегка открываются и его сдавлено хрипа не слышит никто.

– Встать товарищ солдат! Х…ли тут тут разлегся как беременная девка? – раздается откуда-то из глубин памяти знакомый голос.

Болезненный удар-пинок носком сапогом под ребра, такой взметнет с земли и мертвого, а уж живого всегда… спасибо товарищ прапорщик, ты только что спас Александру жизнь, а он даже не может вспомнить, как тебя по отчеству звали. Поднятый вверх могучим ударом из прошлого ли, из будущего унтер-офицер как восставший из ада мертвец поднимается и принимает сидячее положение в гробу, отброшенный саван улетает куда-то к чертям, эта дерюга больше не нужна.

– Зае…сь! – слетает с его запекшихся губ, голова и шея еще "деревянные", толком и не повернуть но он определенно уже не лежит, а сидит. Немного впереди слева виден штабс-капитан Денисов, и еще какой-то незнакомый мужик в форме драгуна рядом.

На лице старого друга и начальника можно заметить смесь ужаса, удивления и совершенно неуместной на отпевании радости… Поодаль же твориться черти что, нижние чины драгунского полка, стоявшие возле гроба, в испуге отшатываются в разные стороны, одного замешкавшегося солдатика сбивают с ног и он весьма комично на четвереньках уползает прочь. За спиной "пришельца с того света" же и вообще наступил конец света.

– …аминь… А-а-а… Бл…ть! Чур не меня! – гудение молитвы плавно переходит в дикий крик ужаса, звякает мелкая металлическая вещица – уронили, затем "бух", словно мешок с песком на пол упал, это последовал за символом веры и сам служитель культа.

– Во че крест, то наш православный животворящий делат, воскрес ундер-то! – это уже отметился остроумием какой-то неизвестный Сашке солдат. Кто такой, судя по многочисленным синякам и ссадинам на лице – может тот самый, что на экзекуции ударил вполсилы и за это пострадал от рук начальства. Хотя нет, того паренька били на совесть, куда как круче и вряд ли нижний чин так быстро оправился, скорее всего отлеживается в казарме или на конюшне.

Первым опомнился от потрясения штабс-капитан, если его Сашка все щее жив, то теперь следует как можно быстрее вернуть его под военную юрисдикцию, и лучше всего – в родной полк. Иначе губернатор легко, одним лишь движением гусиного пера по бумаге, может исправить подобный каприз природы. На "зеленой улице" унтер-офицеру недодали примерно тысячу палок, поскольку смысла тратить ценные палки (два рубля за воз!) на труп уже никакого смысла не было, и вот теперь есть возможность полностью "получить расчет". Была насущная необходимость как можно быстрее убрать унтер-офицера куда-нибудь подальше. В теории он после наказания, должен вновь поступить в распоряжение непосредственного начальника, но это в теории, как выйдет на практике неизвестно. Ему повезло, о нем губернатор и прочие "борцы с преступностью" вспомнили лишь через несколько дней, помешали очередные праздники. А к тому времени из уезда их отец-командир, обеспокоенный слухами и долгим отсутствием полкового адъютанта, прислал небольшую воинскую команду во главе с подпоручиком. Таким образом у Денисова появилась возможность "не отдать" губернатору подчиненного, в противном случае местные власти отобрали бы у него Сашку силой и снова отправили под шпицрутены или вверили бы попечению местной военной медицины, у которой и вполне здоровые люди часто умирали. Вторично тащится в уездный город и снова размахивать там своей "царской ксивой" губернатор не рискнет, так как теперь никаких оснований кого-то там карать у него уже не будет. Это все потом, после… пока же надо действовать и немедленно, время – даже не деньги уже, а скорее – жизнь.

– Ты и ты… живо взяли и положили его на саван. Да осторожнее не убейте, в нем и так душа едва держится! – деловито распоряжается Иван Федорович Денисов, а голос предательски дрожит у него от напряжения, только бы кто-нибудь из "своры" губернатора случайно не заглянул в полковую церковь, где проводится обряд отпевания. О священнике можно не беспокоиться, в глубоком обмороке он пребывает и донести до руководства не сможет, по крайней мере в течении ближайшего часа.

– Вашбродие, так до начальства нашенского поди-ка ево надоть? – "сумневается" один драгун справа и сзади, остальные молчат.

– Взял и вперед! – в этот раз приказ подкреплен физическим воздействием, слышен звук оплеухи, его ни с чем ни спутаешь.

С помощью савана, внезапно ставшего носилками, умеренного "отеческого внушения" в виде плюх, пинков и тумаков и обещаний мзды на водку нижним чинам N-кого драгунского полка, "тело" унтер-офицера было поспешно перенесено ими в дом врача, который ранее и присутствовал с Денисовым на экзекуции. Немногие прохожие на улицах губернского города в то раннее осеннее утро видели странную процессию. Впереди четверо солдат несут на куске ткани нечто отдаленно похожее на человека, а замыкает шествие штабс-капитан в форме армейских егерей.

…………………………………………………………………………………

Плачет хмурое осеннее небо редкими холодными слезами дождя, скрипит внизу плохо смазанная деревянная ось крестьянской телеги, где на толстом слое соломы и лежит наш герой, что совсем не "герой". Возчик и видимо владелец повозки, арендованной для транспортировки "мнимо умершего" нижнего чина, идет рядом со своей савраской и беседует с нижними чинами о том и о сем, в основном разговор – о ценах на рожь и говядину.

Перед глазами только серые облака, низко нависшие над трактом и более ничего… остаток сил, неприкосновенный запас Сашка спалил полностью в отчаянной попытке встать из гроба, и даже голову повернуть самостоятельно не может. Теперь он снова пребывает в состоянии "трупа" и сколько такое положение продлиться никто пока не знает. Логичнее оставить бы едва живого Сашку в городе под надзором и наблюдением врача, но штабс-капитан не рискнул. В первую же ночь в дом к доктору попытался наведаться через окно незваный гость, но опять унтер-офицеру повезло. Хозяйская собачка из породы комнатных – не то пудель, не то болонка выручила, подняла несусветный шум и "спалила" злоумышленника, задержать которого не удалось, так "вор" быстро ретировался. Может быть это был самый обычный воришка, решивший чем-то поживиться в квартире у иностранца, но Денисов решил далее не испытывать судьбу, подарки от нее положены не всегда. Уж очень многим влиятельным особам в губернии его унтер-офицер не нужен живым, слишком опасный свидетель и не дай бог ревизия какая наметиться в перспективе.

– Как ты? Я знаю, ты меня слышишь и если все в порядке, то моргни глазами два раза, если нет, то один. – подошел Денисов, спросил и заодно проверил, не сползли ли шинели, которыми укрыт его подчиненный.

Александр отвечает… два почти неуловимых движения веками, более ничего он проделать не в силах. Огорчать Ивана Федоровича ему не хочется, так пусть будет "хорошо".Вот подходит к телеге кто-то из их маленького конвоя, лицо не видно пока, а вот штык – прекрасно заметен, отточенная сталь направленная куда-то в небеса.

– Слышь, Лександр… а поп ихний и взаправду уверовал, значиться! – раздается рядом знакомый голос, это Григорий, его прислали вместе с другими нижними чинами и подпоручиком Яковлевым Леонидом за штабс-капитаном в губернский город.

Хоть одна отрадная новость, теперь одним доносчиком-осведомителем в "губернии" будет меньше, впрочем небольшая утрата для властей. Долог оказался путь домой, добирались они несколько дней, ехали медленно, что бы не растрясти бывшего "покойника".

Первую неделю после экзекуции унтер-офицер там и провел в качестве "тела" и лишь потом стал вновь проявлять кое-какие признаки жизни. Он попытался встать, но вышло так, что лишь свалился с кровати, изрядно напугав как Софью, так и временно прикомандированного к штабс-капитану Гришу. Поместили его не в казарме, и не в лазарете, а прямо на квартире у Денисова. Если бы не уход и забота с ее стороны, то пожалуй, он бы "не вытянул", теперь у этой маленькой женщины солдат в неоплатном долгу. Одного только бульона куриного сколько на него извели бог знает сколько, первое время он ведь никакой иной пищи принять не мог, только такую, да еще молоко.

Вдвойне тяжело, Александр ранее никогда серьезно не болел и больницах и госпиталях не валялся, и даже перелом ребер перенес "на ногах" не прибегая к помощи врача, а тут "повезло", он несколько недель был практически прикован к койке. Начиная с третьей недели силы стали понемногу восстанавливаться, но первое время процесс шел медленно, иногда за весь день максимум что удавалось ему сделать – так доползти "по стенке" с помощью Гришки или денщика Денисова до уборной и обратно. Одно утешение – не смотря на тяжелое состояние "ходить под себя" ему так и не пришлось.

Почему он выжил? Бог помог? Разве что, тот "из машины" как в театре, в данном случае сработал некий малоизученный эффект перемещения во времени. Создание свихнувшегося гения – машина времени, переместив бренную плоть Сашки на два столетия назад, в качестве бонуса для горе-путешественника разблокировала у него механизм регенерации. Когда-то давно, в доисторические времена предки человека имели такой полезный врожденный признак, но ее величество эволюция распорядилась по своему. Если поколения сменяются чаще, то быстрее идет и процесс совершенствования, так вот и вышло, что homo sapiens в итоге кое-что и утратил, естественный отбор – вещь жестокая.

Более-менее восстановился Александр уже только к концу месяца, для нормального человека такие темпы выздоровления выглядели бы фантастическими и абсолютно нереальными, но ему казалось, что "болезнь" тянется невероятно долго.

…………………………………………………………………………

– Не может быть… Если бы я не видел своими глазами, то не поверил! – таков был результат 32-а дня спустя "глазами врача".

Тот даже не поверил сперва и решил, что его вводят в заблуждение и для освидетельствования ему предоставили другого нижнего чина. И в самом деле, по словам медика, в его практике первый случай, когда человек без особого ущерба перенес столь жестокое наказание. Обычно уже после пяти тысяч палок люди умирали, редко кто выживал, но оставался калекой, а семь тысяч шпицрутенов гарантированно убивали любого здоровяка.

– Так не бывает, я же помню, ему спину прорубили глубоко, пробили междуреберные мышцы до самой грудной плевры, которая была видна и в некоторых местах разрушена до самого легкого. Теперь же даже рубца или шрама сыскать нет возможности!

– Не извольте сомневаться месье Поль, зачем мне вас вводить в заблуждение? Да можете и сами Александра спросить, он сознания не терял и все помнит. – штабс-капитан поспешил уверить своего знакомого, приехавшего из губернского города взглянуть на "феномен".

Кстати, именно этот же хирург пытался в свое время спасти смертельно раненого помещика-бандита Куролесова, но не то не очень то и старался, не то ему просто не удалось. До этого несколько лет уроженец Антверпена прожил в Санкт-Петербурге и там неоднократно имел возможность наблюдать жертв "зеленой улицы", так что опыт у него был просто колоссальный по этой части. В столице почти каждый день кого-нибудь да "взыскивали" с помощью шпицрутенов, экзекуции проводились или прямо в полках или в исключительных случаях – на Сытном рынке. На его памяти единственный нижний чин чудом выживший после 8-ми тысяч палок сошел с ума и вскоре, спустя полгода, все же умер в "скорбном доме". Даже после казни кнутом у осужденного шансов выжить было больше – нередко родственники осужденного палача подкупали и тот бил вполсилы, а тут такой странный случай.

Вот и сказочке печальной конец, Александр натягивает на себя мундир, от которого за последний месяц уже порядком отвык, прощается с хозяевами и месье Латуром и ему дорога лежит в казарму. А там приятная новость – оказывается, губернатор забыл его разжаловать, а может и счел излишним, и он по прежнему пребывает в звании унтер-офицера. Последствия, а не было их… чем хороша российская императорская армия – здесь никогда наказанному солдату ничего не "припоминали", так принято. Иное дело городские обыватели, для них унтер-офицер так и остался "киллером" и его имя теперь в местных преданиях навеки связано с "грозой уезда" – отставным майором Куролесовым.

– Глико-ко Петровна! Вот ен убивец то барина Куролесова идет, того самого. Эвон рожа бесстыжа… – не раз и не два еще услышит за своей спиной Александр пересуды различных уездных кумушек, так буквально на него "пальцем показывали", стал он известным человеком.

Ладно бы со слухами, в другой раз какой-то хитрый с виду мужичок пристал на базаре, куда на минуту забежал унтер-офицер по делам. Не то пьяный был дяденька в самом деле, не то искусно "косил" под выпившего, но факт – крестьянина интересовали конкретные расценки на ликвидацию уже другого батюшки-барина. С трудом удалось Сашке отбиться от подобного "заказчика". Местные дамы "благородного разбойника" опять же вниманием не почтили, такое впечатление, что романтизм из литературы начала века до них еще не добрался. Разве, что у Софьи, жены штабс-капитана Денисова, рейтинг Сашки заметно поднялся, поскольку та сочла, что последний действительно "пострадал за народ" и избавил уезд от опасного придурка.

Истина… что и как там было и кто действительно помог "дикому барину" переместиться в мир иной, теперь уже сказать невозможно. Спустя много лет однажды к этим событиям придется однажды вернуться. Там ситуация как раз располагала к своего рода "расследованию", делать было совершенно нечего: Александр вместе с Денисовыми, Фигнером и Григорием сидел в бункере и ждал, когда дороги хоть немного просохнут, иначе до ближайшей деревни добраться было весьма непросто. Вечером, Софья за очередным чаем, отправив предварительно детей спать, насела на Сашку – ей захотелось узнать подробности не вошедшие в рапорт, с содержание которого ее ознакомил штабс-капитан. Вот тогда и еще раз перед глазами Александра встал тот парнишка в армяке не по росту, что выбирал себе "ствол" среди трофеев и как справедливо предположил унтер-офицер не для забавы.

– Бог с тобой Саша, выдумаешь такое… ребенок же еще поди… – не поверила ему женщина.

Не стал ей он напоминать, что была в губернии несколько лет назад уже подобная история, когда подросток из числа крепостных крестьян убил своего хозяина. Там еще все местное "общество" почти полгода возмущалось, как это такой герой и "красавец-мущщина" и пал от руки какого-то малолетнего раба. Мотив – месть за женщину. Не требуется для таких дел ни оружия, ни владения приемами рукопашного боя, достаточно лишь ненависти и желания отомстить, а этого "добра" в патриархальной глубинке у народа хоть отбавляй. Пастушку хватило для исполнения своего "преступного замысла" лишь палки и веревки, а у куролесовского дворового "мальчика" выбор был куда как обширнее. Скорее всего, взятый им кавалерийский карабин и предназначался для расправы с барином. Унтер-офицер еще удивился тогда, почему мальчишка выбрал столь странное оружие. Крестьянину бы больше пригодилась в хозяйстве двустволка, прекрасное оружие для охоты на различную дичь, особенно для не слишком меткого стрелка – есть возможность быстро произвести второй выстрел, если первый не достиг цели, можно и "удвоить шансы" дуплетом. А паренек схватил чуть ли не обрез… длинное ружье не спрячешь под одеждой, да и справиться с ним подростку будет непросто. Как это было, может быть так…

– Прошка, сукин сын, а ну трубку мою живо! – прикрикнул помещик, желающий затянуться.

– Извольте ваш милость!

И что за черт? Вместо резной деревянной трубки подает ему лукавый раб железную и не английский табак в нее набит, а порох и свинец. Батюшка барин сивый жеребец… пришел и вам писец, есть в России такой северный пушной зверек. Смотрит тебе прямо в брюхо ствол карабина. Хоть ты и числишься отставным майором, но войны и не нюхал, служил отечеству фиктивно вместе с еще доброй сотней подобных же бездельников, приписанных с малолетства к лейб-гвардии какому-то там полку. Не знаешь ты барин, что делать надо, когда оказался по ту сторону мушки, и палец врага уже давит на спуск. Еще полсекунды, нажмет парень на спусковой крючок и не будет больше раба Прошки, станет он Прохором Игнатьевичем, станет свободным человеком. Первый же после бога человек в Белослудцах и владелец двух тысяч душ превратится в кусок той субстанции, что пачкает в данный момент у него дорогое голландское полотно подштанников. Был ты мгновение назад "князем" в этой жизни, а вот отработает примитивный механизм и превратишься ты даже не в грязь, а прямо в падаль. Можешь молится, неужели там наверху кто-то тебя заметит и произойдет осечка, бог ведь обязан спасти представителя элиты? Одна беда, если всевышний и существует, то жалованье от казны не получает и перед консисторией и синодом отчитываться в своих действия не обязан. Один раз он уберег твою тушку от выстрела человека, который ни разу в жизни еще не промахивался, а ты выводов для себя не сделал, так что теперь? Свинцовый шарик разорвет тебе "благородные" кишки, пробьет мочевой пузырь и застрянет в нижнем отделе позвоночника. Поль Ламберт, дипломированный хирург долго будет материться на трех языках, прежде чем извлечет пулю, так глубоко она засела. Помнишь "ваша милость" того отставного ротмистра, того "красавца мущщину", что превратил свое родовое поместье в один большой гарем? Красавчика, "имевшего всю деревню", пастушок добивал дубинкой два часа – все лицо ему размочалил в кровавую кашу, опознали потом убитого только по одежде, так ему еще повезло. А ты, батюшка барин будешь подыхать три дня подряд, пока наконец болевой шок от неудачной операции не добьет тебя окончательно. И самое обидное – твой убийца будет находиться рядом, и ты даже указать исправнику, прибывшему на место преступления, на него не сможешь.

Отчего парнишка вынес своему "благодетелю" смертный приговор, что они там не поделили между собой? Не важно, может ему не понравилось как барин распорядился его подружкой – ее отдали для развлечения охране, может не оценил молодой человек по достоинству домогательства "турка", не пропустившего в поместье ни одного мальчика из числа дворовых… а может Прохор просто решил, что "не надобно нам ИХ". Осуждать его за это деяние не смысла, точно так же поступят российские мужики и в 1917-ом, только там народная "благодарность" для господ будет калибром не 15-ть мм, а 7.62… технический прогресс все же берет свое.

Только так в России матушке и "убивают в себе раба" люди из народа, выдавливать по капле – удел рафинированной интеллигенции. Явление в масштабе страны неприятное – кровь, дерьмо и еще масса всяких ненужных "подробностей", но иначе не выходит.

– Да ты я вижу забыл Сашка? Единственный штуцер помещика ведь к тому времени лежал у нас в канцелярии и в опечатанном ящике. Или там был еще один? – прервал размышления вслух Александра штабс-капитан, напомнив ему о важном факте, едва не ставшем для самого унтер-офицера роковым.

И в самом деле, неразрешимая загадка, та роковая пуля ведь явно побывала в нарезном стволе. По версии Денисова с "веселым" барином успешно расправился кто-то из соседей, имелась и подходящая кандидатура на роль "ликвидатора" и даже не одна. Сашка же виновен в преступлении лишь косвенно: после столкновения с воинской командой куролесовская "гвардия" бежала из поместья, это обстоятельство и сыграло на руку убийце, открыв ему "доступ к телу".

Продолжая свои рассуждения штабс-капитан указал, на подходящую по его мнению кандидатуру мстителя. Еще одна известная всем местным история… была у куролесовского соседа красавица дочка лет "осьмнадцати", как тогда говорили. И как положено в романах барин на нее "глаз подложил", да только отказали ему при сватовстве, слишком уж слава о майоре по округе шла худая. И в одно далеко не прекрасное утро девицу подобрали в лесу без признаков жизни: резаное горло и явные следы изнасилования Безутешные родственники погибшей "грешили" в первую очередь на Куролесова, однако следственные органы ловко свалили вину на неких неустановленных "разбойников".

– Так вот у той Лажечниковой есть младший брат, морской офицер. Он как раз пребывал в тот день в уезде в отпуску. Скорее всего он и убил. – подвел итог штабс-капитан.

Вроде бы все логично, все факты и фактики послушно встают на свои места и отсутствующий штуцер и пуля со следами нарезов. Вот только почему потенциальный "убивец" ждал чуть ли не пятнадцать лет, ведь столько времени прошло с момента тех событий? Неожиданно ключ к разгадке дал тот, от кого менее всего его ожидали получить – Григорий.

– Иван Федорыч, так это пулька та из штуцеру… Малец поди опосля англичанина ее подобрал!

И в самом деле, никто не обратил внимания на очевидный факт, что пуля – свинцовый шарик может быть использована неоднократно, пока более-менее сохраняет свою форму. Так уж случилось, военные собирают свинец на стрельбище, но после деформированные пули всегда идут в переплавку. Это профессионалы, а у любителей заведено иначе, нередко владелец гладкоствольного ружья применяет стрелянную пулю вторично. Бывает, что и как в сериале 90-х "Брат" из экономии заряжают оружие чем попало, любым хламом – просто кусками свинца, лишь бы в ствол забить было можно.

Скорее всего так и случилось… состоявший при барина для "услуг" мальчишка выбрал момент, когда единственный телохранитель хозяина отлучился по какой-нибудь нужде и в упор застрелил "благодетеля". Оружие он не то таскал с собой под одеждой, не то заранее припрятал в тайнике откуда "ствол" можно быстро извлечь и затем снова скрыть от посторонних глаз. Логичное объяснение получил и факт, что убийцу не заметил никто из свидетелей. Его видели прекрасно многие очевидцы, но или дворовые не поняли ничего… трах-бах и барин лежит в луже крови, а верный Прошка вопит во всю глотку: "Караул, держите убивца!". Или наоборот, они прекрасно знали, кто виновен, но решили намеренно не сдавать своего собрата следствию. Впрочем, волею судьбы вышло так – ближайшее окружение покойного помещика, и не "пытали" следователи всерьез при дознании, а сразу взялись за крестьян. Судейские по застарелой привычке сразу же накинулись на деревенских и быстро выявили там виновных. Не бог весть какая проблема для сыщиков, если человека профессионально и сильно бить, то рано или поздно он признается в чем угодно. Обысков в Белоярцах господа чиновники не проводили – лень, да и вряд ли убийца стал бы хранить дома столь важную улику, такую как орудие преступления. Карабин к тому времени благополучно покоиться на дне белоярцевского пруда или закопан где-нибудь в лесу и черта с два его найдешь… Может быть в 21-ом веке какой-нибудь кладоискатель, из числа тех, что роются с металлодетекторами на руинах сельских поместий, с помощью чувствительного прибора обнаружит проржавевшую до основания железную трубку и позеленевшие латунные детали "набора", что там еще останется от оружия – дерево приклада в земле сгниет полностью.

Стоит сказать пару слов и о дальнейшей судьбе жителей Белоярцев, вскоре они обрели нового хозяина и бывают же такие совпадения – им оказался один хорошо знакомый Александру бывший генерал, а ныне высокопоставленный чиновник. Поскольку наследников у Куролесова не осталось, то его имущество объявили выморочным, и за бесценок оно ушло "хорошим людям". Центральную усадьбу прихватизировал лично губернатор, второе село отошло прокурору, остальное еще кому-то из ближайшего окружения "самого". Взрослых крестьян оценили по рублю за голову, поля и леса – как "пустоши", так отчего бы и не прикупить, коли так дешево выходит. Гоголь не указал в "Мертвых душах", как конкретно добывали себе "деревеньки" верные слуги царя, цензура бы не пропустила… скорее всего именно таким образом процесс в ту пору и шел.