Солдат… не спрашивай!

Глава 7. Винтовка рождает власть

"Каховка, Каховка – родная винтовка – Горячая пуля, лети!" – вертелся на языке незамысловатый мотивчик, полжизни бы сейчас отдал Сашка за нее родимую, вопрос только где взять столь ценную вещь? Сбежать из полка и вернуться домой в ближайшем обозримом будущем не получиться, а значит придется здесь служить, жить и… рано и поздно отправят его воевать. На днях было редкое событие: штабс-капитан Денисов устроил показательные стрельбы, с этими гладкоствольными карамультуками – одно позорище вышло, хорошо хоть мишень здоровая, не ростовая, а щит и стрелки попадали иногда. Стреляли по четыре человека от каждой роты и все застрельщики из первой, полученные результаты, однако нашего современника отнюдь не впечатлили.

…………………………………………………

– …когда у наступающей пехоты можно различать лицо, воротники и галун на мундирах, тогда можно по ней открыть ружейный огонь прицеливая в головы дабы попасть в грудь. И по мере как он будет приближаться должно понижать прицеливание так, что когда будут видны глаза целить в пояс, а по ногам ниже колен целить не должно ни в коем разе, ибо тогда выстрелы попадут на землю не долетев до неприятеля! – старательно зачитал подчиненным наставление штабс-капитан, – Поняли братцы? Давайте приступайте, один за другим… Заряжай!!!

Разорван зубами бумажный патрон, немножко пороха на полку и далее высыпаем остальной порох в ствол, туда же отправляется надорванный патрон, теперь только шомполом дослать и прибить пару раз. Все эти приемы егеря проделывают почти автоматически, их научили быстро и машинально заряжать, в том числе и на ходу, а застрельщики должны уметь в случае необходимости и в положении лежа. Какие тут 12 темпов, это только на плацу при проверке показывают высокому начальству, при реальной боевой стрельбе все проделывается не так красиво, но не в пример быстрее.

Грохот выстрелов звучал убедительно и веско, прямо как на настоящей войне ружья бабахнули. Но вот когда осмотрели трехцветные щиты-мишени, где зеленая полоса означала ноги, бардовая – туловище, а голубая соответствовала голове, оказалось, что отметок от пуль ничтожно мало. Александр не смог сдержать чувств и в сердцах выругался, чем не сказано удивил наблюдавшего за стрельбой командира-начальника.

– Ты чего братец недоволен? Глянь, попал ведь ты один из всего десятка! Остальные пустили пули на ветер, пущай побегают теперь, поищут их в валу.

– Ваше благородие, я не в эту часть мишени целился, а соседнюю рядом. Хотел в ворону, а угодил выходит в корову?

– Не горюй, на 300 шагов ружейные огонь считается повсюду малодействительным. Барден в своем труде по ручному оружию указывает на 120 туазов, но у нас не Франция и ружья наши вельми плохие. Сетуют в этом разе еще на неопытность солдат, не по дистанции выбирающих прицел…

– И никак ваше благородие горю не помочь?

– А ты все еще погляжу штуцер хочешь? Не будет у нас их, и слава богу, сие бесполезное оружие, иди свои стреляные пули собирай, а не то проворонишь.

…………………………………………………

Неоднократно он пробовал подобрать себе "лучшее из худших" среди казенных ружей, работая в оружейной мастерской. Какое там, тщетно – среди этого скопища разномастных гладкостволок новых нет совсем. Огнестрельное оружие в этом мире служит по 50 и более лет, так старина мастер Бауэр говорит, что встречал изредка в частях мушкеты и фузеи выпуска даже ранее 1700 года. С таким, с позволения сказать "оружием", руки сами опускаются. Все равно, что привыкшему к сбалансированной и отточенной катане самураю выдали каменный топор, нет даже обычную дубину, нет скорее просто кривую палку – вот подходящее сравнение. Неужели его природный талант стрелка пропадет здесь даром, или тренер не раз твердивший, что: "Сашка если бы не лень твоя космическая, был в сборной!" оказался неправ?

Работа, снова и снова напильник в его руках точно живет собственной жизнью, придавая нужную форму кусочку металла. Рядом за тонкой дощатой стенкой грохочет о наковальню молот, это кузнец правит кривые штыки, слева едва слышно повизгивает рубанок в руках столяра, а в центре за небольшим столиком колдует с пружинами сам Фриц Карлович Баэур, штатный полковой оружейник. Каких только невероятных дефектов и повреждений не имели ружья-ветераны, к великому изумлению Александра часто попадались экземпляры с погнутыми стволами, оказывается это тоже последствия "неквалифицированного обслуживания". Солдаты при чистке терли ствол об край деревянного стола и загибали, чудеса – нечего сказать, а толченный кирпич для борьбы с ржавчиной, так это вообще отдельная песня, додумались умники, даже в наставления и уставы вошло. Приходиться выгибать обратно, зацепив ремнями через березовый чурбак…

Сегодня день не задался, с утра в мастерской пришлось в очередной раз страдать с поломанными ружейными замками. Вроде вещь предельно простая, несколько деталей и всего три пружины: спусковая или "перка", боевая и подогнивная. Сколько с ними мороки, печатными словами не описать, так и просятся на язык матерные! При слишком тугой боевой пружине, курок обязательно не взведется до требуемого состояния – просто силы у стрелка не хватит. При слабо затянутой механизм не откроет при спуске полки, и следовательно не высечет требуемого количества искр из огнива. При излишней твердости "перки" спуск курка был тугим, ружье прыгало и сотрясалось в руках точно живое существо. С другой стороны, при слабой пружине иногда возможен самопроизвольный выстрел от любого сильного толчка – предохранитель в замке принятой в армии "батарейной" системы не предусмотрен. Есть над чем голову поломать, плюс еще оказывается винт курка надо затягивать строго с определенным усилием, иначе опять расстраивается работа капризного механизма. Один чрезмерно сильно закрученный винт приводит к нарушению функционирования всех элементов замка из-за усиления трения, изменяющего нормальное действие пружины. Ей-богу Сашка жестоко убил бы автора этой знаменитой системы 1777 года, попадись он ему. Как скажите на милость, солдат будет смазывать и регулировать все это непростое хозяйство в походе, а ведь надо еще за кремнем следить, он рассчитан только на 30–50 выстрелов, но может выкрошиться и раньше. К великому сожалению, эта примитивная и несовершенная механика считалась в ту пору чуть ли не вечной при условии соответствующего ухода и своевременной замены износившихся частей.

– Фриц Карлович, неужели ничего вместо этой ненадежной дряни не придумали у нас или за границей?

– В военном оружии только сей замок батарейный употребляется, в охотничьих ружьях, как я слыхал есть получше… – швейцарец, отложил в сторону напильник и принялся раскуривать небольшую трубку, – Не печалься, сегодня опосля полудня, из губернии привезут ружья и пистолеты пожертвованные в пользу казны дворянством и купцами. Глянем, может, наконец и штуцер долгожданный для тебя сыщется.

Быстрей бы уж, а пока приходиться Сашке ковыряться с этим убожеством, вот пожалуйста: толстый шуруп умудрились загнать, на место тонкого, а тонкий едва держится в широком отверстии в ложе. Опять "народные умельцы" создали ремонтникам очередную проблему.

– Гриша, для тебя работа есть, что теперь будешь вкладыш на клею делать, или ложу целиком придется менять?

– Вот суки, а они еще поди с умыслом развинчивают замки, абы бренчало при ружейных приемах шибче! – тут с нашим "ложником" трудно не согласиться, Александр сам теперь не может смотреть без содрогания, как бухают о землю прикладами на плацу сослуживцы. К слову, "ложник" в данном случае – мастер по изготовлению и ремонту деревянных деталей оружия, но старый приятель нашего героя – Григорий и обычные ложки и курительные трубки для солдат вырезал в свободное время.

Другой актуальной проблемой было полное "обезличивание" ружей, до серийных номеров местная военная наука еще не дошла, пришлось Сашке выступить с рацпредложением. Первое время они выжигали на прикладе, потом научились выбивать на стволе, благо хозяйственный Бауэр добыл где-то набор небольших пуансонов с цифрами. Теперь, по крайней мере, можно будет спросить с конкретного виновника порчи, иначе это работа по восстановлению ружей обещает быть вечной, как транспортировка камня мифическим Сизифом.

[Новый эпизод – начало.]

Мелкий дождичек моросит, с обеда небо затянуло капитально – ни одного просвета не отыскать и с микроскопом. Масло съели – день прошел… так это было когда-то, теперь масла не отпускают вместо него – мясо, но поговорка принесенная из двадцатого века так и не прижилась в солдатской среде. Здесь два дня в неделю – постные, полагается рыба но ее нет, не гвардия вы – переживете и так… и сегодня как раз один такой "праздник".

Текучка и однообразие заели Александра не то слово, скорее уже загрызли как волки – до костей, а что делать нижнему чину. У него все расписано на месяц вперед, с утра строевая подготовка, затем тактика – "ура мы ломим, гнуться шведы", фехтование на штыках и ружейные приемы – "коротким коли, длинным коли" после обеда – индивидуальные занятия, "дядьки" натаскивают новобранцев в военных премудростях, остальные "воины" – свободны. Кому то может и покажется удивительным, но в 19-ом веке солдат имеет массу свободного времени, прямое следствие длительных сроков службы.

Скука адская, впору застрелиться из самого поганого ружья… пойти в город… а что там делать? Все "девушки", а точнее – шлюхи идут нарасхват, к ним запись как к врачам-специалистам на пару месяцев вперед, единственный провинциальный очаг культуры доступный нижнему чину – питейный дом, но водки совсем не хочется, местная сивуха быстро опостылела. В церковь… кое-кто ходит, но как назло Александр – атеист и не из тех, что меняют убеждения раз в пять минут.

Народ разбрелся кто куда… большая часть – обратно в казарму, можно даже и спать лечь на нары – не возбраняется, делай что хочешь. Да как тут уснешь, если рядом идет "процесс обучения" – молодого солдата наставляет "дядька". Все как положено в российской императорской – на…цать тактов с крутым соленым словцом и подзатыльником в качестве поощрения. Парнишка потеет не на шутку, ему надо запомнить, затвердить, как величают государя императора, его супругу, а так же на очереди – военный министр, за ним последует командир полка и все остальные офицеры вплоть до подпоручика, последний кстати пока еще "подпорутчик", офицер для поручений – если дословно. Долбежка… бу-бу-бу, бессмысленная и беспощадная, можно только посочувствовать и ученику и учителю

Рядом натаскивают по уставу белобрысого "новогородского" Сеню.

– А ну изволь повторить дурень! Чаво я те сказывал?

– Салдата имя носит… э-э-э… запамятовал Трифон Игнатьевич…

– Имя солдата носит всякий воинский чин! – и "трах" по загривку пареньку, настигло лентяя "отеческое внушение" от сурового ментора. Спать будешь Арсений, когда усвоишь кого кто носит, а теперь "парься" и учи добросовестно.

Не дать не взять страдает чеховский "Ванька Жуков" с некоторой поправкой на армейские реалии, да собственно разница небольшая, Сеня от подростка ушел недалеко, года на два-полтора. Может статься чудо-богатырь еще мамку во сне зовет, когда шинель вдруг сползет вниз и ночной холод укусит за голые пятки.

Представитель академической военной науки, штабс-капитан Денисов Иван Федорович от подобной "системы" в ужасе, плюется – "один невежда наставляет другого", а куда деваться, иного метода обучения нижних чинов пока российская императорская армия и не знает. Так хоть ко второму году службы солдат усваивает, "задалбливает" кое-какие полезные сведения, а то по началу идет сплошное "не могу знать вашсковородие", или "сено-солома", или вообще игра в молчанку.

– Братцы девка новая в городе завелась! – слышится новость откуда-то сбоку, кто-то из не в меру болтливых нижних чинов пустил слух, и тут же пошло обсуждение, началась игра "Кто. Где. Почем.".

Проиграли все… ложная информация, отбой боевой тревоги, эту "девку" и так уже знают и давно, весь полк ее почтил вниманием, разве что, за исключением одного унтер-офицера. Анекдот в лицах: "Мать давай пиджак и деньжат, новая шалава в слободке завелась!" Лица все те же, и "мамзель" все та же – старый испытанный "кадр", ничего не изменилось за последний год. Оказывается, речь идет о хорошо знакомой каждому бойцу славного 13-го егерского полка Матрене-дурочке, только теперь в качестве сутенера выступает ее супруг, все же накопил папаша ей на приданное. И расценки поднялись – за один заход в Матрену теперь придется выложить двугривенный, как за мороженное в "советское" время. Александр предпочел бы скорее детское лакомство, чем такую "любовь".

Потолкавшись в казарме и послушав о чем судачат между собой нижние чины, Александр не надумал ничего лучшего, как податься в оружейную мастерскую. Работа, пусть и не творческая, а рутинная – все равно прекрасно отвлечет от неприятных мыслей, да и время до отбоя пролетит незаметно.

У старины Бауэра из старых знакомых унтер-офицер застал только кузнеца Епифана, остальные "мастеровые" еще не подошли, может ребята даже в городок отправились в надежде "снять" какую-нибудь бабенку. Полк у них, так… одно название, нестроевых нижних чинов почти и нет по факту, одни лишь "штыки" голимые. Швейцарцу выделили в помощь одного кузнеца на постоянной основе, да и то Епифана постоянно отвлекают на другие работы, он и так нарасхват.

– Здрав будь Лександр! – поприветствовал старожил и постоянный завсегдатай полковой "оружейки" Сашку и тут же ввел его в курс дела. – Немец наш до командера побег, а те работа есть, во глянь туды.

– Никак опять приход был? Губерния нового хлама подкинула?

– Ага… хозяин ужо выбрал путевые ружья, остатние сам смотри.

Александр окинул взглядом "поле деятельности", да уж… привалило добра, такое впечатление, что кто-то в канцелярии губернатора заранее определил их полк, как место утилизации разного отслужившего свой срок старья. Огромная груда разнообразных "мушкетов" и "пищалей", ружьями этот древний сброд назвать язык не поворачивается ждет своей участи – на разборку. Но пока не до них, что там на столе лежит, еще три экземпляра, эти "пушки" Бауэр отложил в сторонку, значит будет потом смотреть отдельно. Сашка не удержался и повертел в руках одно из "хороших" ружей, как все запущено… ствол ржавый, замок разбит в хлам, придется изрядно повозиться, чтобы вернуть оружие к жизни.

Ладно, это пока не его забота, надо достать и разложить на верстаке и рядом с ним инструменты, беспорядка он никогда не любил и не одобрял. Первая… хм, пусть будет – пищаль, замок ни разу не батарейный, а скорее "восточного типа", может трофей из Крыма времен Миниха? Похоже на то, такое впечатление, что железную трубку кое-как сварили наспех в сельской кузнице, неровный шов вьется по всей длине от конца до конца синусоидой. Приклад долой – старое дерево годиться только на дрова, теперь надо разобрать сам ствол… снять заглушку с казенной части. А фиг там… резьба за столетие прикипела намертво, держит не хуже сварки, Сашка чуть мышцы не порвал, но так и не смог провернуть. Ничего… наш друг – кувалда всегда поможет в таких случаях, а если не пойдет, то придется калить на огне. Правила техники безопасности они с Епифаном соблюдают всегда, один раз нарушили и сразу же были наказаны – попался в перековку ствол, где внутри прежний хозяин ружья забыл заряд пороха и пулю. Славно тогда шарахнуло в кузнице, угли и сажа во все стороны полетели, потом долго отмывались от копоти – лица стали как у негров.

– Глико Сашка, стюцер никак? – подает кузнец очередного кандидата на разборку.

– Был штуцер, а теперь – дубина! – отвечает ему тот, и с беглого осмотра ясно, что оружие уже "убито" напрочь и восстановлению не подлежит.

Нарезы стерты и засвинцованы напрочь, да еще и ствол погнут в довесок. Не иначе в рукопашной и в самом деле на славу – "прикладом бей" поработало тульское изделие образца 1786 года. Разбирает Александр и штуцер, куда его теперь девать… ствол отдельно, замок отдельно, все мы разложим, ломать не строить. Особое внимание уделяется шурупам – дичайший дефицит в ту эпоху, еще бы ручное производство, ни какой тебе автоматики. Раньше на такой хлам бы он и не позарился никогда, а тут каждый винтик аккуратно выворачивает, смазывает и в баночку на ЗИП.

– Слышь, энто ищо… – сует ему в руки штуцерный приклад кузнец, Александр что-то пропустил?

Да действительно, второпях он не заметил небольшую медную накладку, да и не должно ее быть там по идее. Снимем и ее, не велик труд. Что это за ниша в прикладе, зачем? Тут что-то есть, какой-то маленький предмет завернутый в гнилую ткань?

– Братан смотри, клад нашел! – решил пошутить Александр, и в самом деле может алмазы там спрятаны, выковырянные из короны персидского падишаха. Нам служивым что – пропьем и спустим на девок любые царские сокровища, хоть Кох-и-Нор даже.

– Покажь! Тьфу ты хосподи, сила нечистая… – креститься суеверный Епифан, когда видит что скрывается под позеленевшей медью.

Никаких тебе алмазов товарищ сержант, солдат их видит лишь на небе ночью, когда туч нет и звезды мерцают. Оберег видимо или амулет был у прежнего хозяина штуцера пристроен тут, да только слабо магия ему помогла, если судить по состоянию оружия. Косточки, черепки и прочий мусор вместе с упаковкой летят в печку – от греха подальше.

– Пришел приказ, и по приказу мы встаем, взяв АКМ садимся ночью в самолет… – так и просятся на уста строки.

Какой тебе АКМ нижний чин, винтовку Мосина бы самую простую, даже без оптики… голубая мечта. Да хоть бы приличную нарезную дульнозарядку-шомполку найти… нет ничего, впервые за эти годы попался штуцер и тот "мертвый". Александр и не заметил, как погрузился в воспоминания… Осенний вечер, маленькое кафе, встреча старых школьный друзей, пять лет спустя… пиво бутылочное и разливное вино из "квасной бочки" по соседству на улице, в тот год его так и продавали, эх времена-друзья… где вы? Что он там делал тогда – да "клеил" Наташку из параллельного класса. Пока учились на нее никто и смотрел, замухрышка-замухрышкой, а тут девка расцвела как роза на помойке. Они уже почти пришли к консенсусу как Меченый с Бушем, как все планы "перестройки" обломал Борька-бандит, как отказать старому другу, с Наташкой он еще успеет.

– Дело есть, давай выйдем тут слишком людно, заодно и покурим. – предложил бывший боксер-разрядник, а ныне лидер одной из криминальных группировок города.

Покурили, посмолили, обсудили дела. Тяжела жизнь бандитская в провинции, а кому сейчас легко? Борис жалуется – одолевают "черные", да и "москвичи" окончательно оборзели… бизнес идет на редкость плохо.

– И барыга не тот стал, раньше мышцой поиграешь напоказ, так сразу и отстегивают положенное. Недавно на меня один хрен с помповым ружьем попер, едва мы его обломали.

– Так все плохо, может завяжешь? – глупый вопрос, но Александр его задал другу. Скользкая дорожка с односторонним движением и назад по ней не вернешься, а свернуть можно лишь там, где есть развилка.

– Да нет… может быть позднее, пока никак. Стволы нужны… времена господства качков прошли, теперь ценят стрелков с "пушками".

Безбожно врет анекдот, тот в котором мужик пытается собрать из вынесенных с завода деталей кровать, а все время у него выходит пулемет. Там где оружие производят, там и контроль поистине драконовский – винтик не вытащишь с завода не то что автомат. Регион у них относительно стабильный, нет ни войн, ни катаклизмов ни бурь, поэтому разжиться приличным оружием очень трудно. Кому надо – вынуждены ехать в Москву, но там ценник "конский" даже для не бедного Бориса. Вариант номер два – Кавказ… но туда без связей лучше не соваться, а у Борьки корешей среди местной диаспоры нет.

– Купи у ментов… – предложил Сашка, вспомнив, как недавно видел во внутреннем дворе местного МВД огромную мульду с конфискованным оружием. Там правда в основном преобладали различные древние обрезы двустволок, но по словам тренера и его приятелей из "органов" временами у населения изымают и вполне приличные стволы.

– Да нет… ну их к чертям подальше, продадут ведь "волыну" на которой пара трупов висит, а затем тебя же с ней возьмут?

По словам друга у него в "бригаде" всего лишь два "рабочих" ПМ и еще какая-то кустарная самоделка под патрон от мелкашки, на двадцать боевиков – очень мало, можно сказать, что и совсем нет.

– Ты моих парней знаешь, бывшие спортсмены не у дел, как и я. Ни у кого ни опыта обращения с огнестрельным оружием нет, в боях и походах эти орлы не замечены. Пришлось даже стрелять их учить, тир арендовал у тех же ментов. Да что я тебе говорю, ты и сам туда вхож, видел поди моих горе-снайперов?

Александр утвердительно кивнул головой. Действительно ему приходилось сталкиваться с борькиными "боевиками" в процессе их обучения, спортивное общество и МВД используют один и тот же стадион, старейший в городе и тир там общий. В небольших городах так и заведено, где объединенное здание МВД и КГБ, там обычно и спортивные сооружения рядом. А как же… а так – у Бориса официально "охранное агентство", есть даже разрешение на служебное оружие и спецсредства, но на дело с табельным стволом какой дурак пойдет?

– Мне тут кое-что подогнали, нужен специалист для оценки, вот я про тебя и вспомнил. Ты же с оружием на ты, да и воевать довелось… пособишь?

Добрый час катались, кружили на БМВ Бориса по уснувшему ночному городу, режут глаз огни фонарем и отблески фар на лобовом стекле. Может быть так он, Борька пытался проверить, не ведется ли за ним наблюдение. Но скорее всего – просто не до конца доверял старому приятелю, мало ли как там потом карты лягут. Приехали… какой-то "левый" гаражный кооператив на глухой окраине, ни вывески, ни даже забора с будкой и сторожем нет и в помине. Страха перед темнотой Александр никогда и ранее не испытывал, и спокойно шел за своим "проводником". Так и есть, чей-то гараж, явно арендованный на время и вряд ли хозяин знает, что за "машины" здесь теперь обрели приют.

Звонко щелкнул тумблер, три 150-ти ватные лампы залили белым огнем средних размеров помещение, зеленые ящики в таком свете кажутся иссиня-черными, но сомнения нет – "они". Вопрос только в том, где Борис добыл весь этот арсенал, здесь как минимум на роту хватит на первый взгляд. Все сомнения рассеялись, когда открыли первую "коробочку", но сперва…

– А ну погоди! Вот возьми. – старый приятель протянул Александру маленький синий комочек, перчатки медицинские, хирургические…

– Я человек уже конченый, а вот тебе "светить" свои пальчики не стоит! – так пояснил Борис свои действия, и в самом деле, пожалуй, он прав.

Автоматы-ветераны… старички… АК, АКМ, АКС, АКМС… сколько вас тут и все уже история. Александр с такими в последний раз сталкивался лишь на уроках НВП в школе, в армии везде уже были АК74, а душманов за речкой – "китайцы". Износ – запредельный, постреляли "машинки" изрядно в руках не одного поколения солдат, только такая "кондовая" конструкция как Калашников еще может работать в подобном состоянии.

– Борь… стволы – хлам, нарезов почитай, что и нет совсем. Где ты взял этот антиквариат?

– На переплавку везли. Один хороший человек и перехватил. Я и так знаю, что – гавно… Выбери мне из общей кучи десяток таких, с какими бы сам в бой пошел. Очень надо Сашка, или мне п…ц!

Провозился Александр в этом гараже до самого утра, пытаясь найти в этой куче навоза янтарное зерно. Пришлось использовать старый принцип любого ремонта – "из трех в один". Кое-как по частям но все же он собрал десять автоматов и укомплектовал всеми необходимыми принадлежностями, включая даже штык-ножи.

– За пятьдесят метров в человека, за сто в окно, за двести в автомашину… дальше не скажу, надо смотреть уже по каждому конкретному АК. Эти еще сойдут на безрыбье, остальные бери только даром. Патроны есть?

– Навалом, армян-прапорщик торгует почти официально, у него и обычные охотники берут, а не только братва, ты не знаешь разве? Прости забыл, у тебя ведь своего оружия нет.

– Боря, только не вздумай уличные бои в городе устраивать? Ладно?

– Да что я идиот? И мыслей то не было, черножопых только шугануть мы собирались, а то скоро совсем на шею сядут.

На том они и расстались, Борис подовез старого приятеля до дома, предлагал и гонорар за работу, какие еще деньги, они же друзья – Сашка отказался.

Борису те АК не помогли, все одно его подкараулил киллер в подъезде… эх вот сейчас бы хоть один из тех автоматов, а черт… патроны то где взять, барыга-армянин остался в двадцатом веке.

– Что задумался, о штуцере мечтаешь? – неожиданно за спиной послышался знакомый голос.

– Да нет, Иван Федорович… ваше благородие… какое там, – обернулся на голос Александр, так и есть штабс-капитан пожаловал собственной персоной. Чем-то неуловимо он Сашке Лермонтова напоминал, скорее всего доживи поэт до среднего возраста выглядел бы он примерно так же. Слишком уж "интеллигентный" он – Денисов, ему бы не на плацу солдат обучать, а в академии генерального штаба офицеров, не тот уровень.

– И зря… По моей части в этом привозе ничего не было?

Епифан при этих словах встрепенулся, вскочил с лавки и полез куда-то в дальний и темный угол.

– Вот ваш бродь че нынче прислали.

Что-то новенькое и необычное, Сашка такого образца холодного оружия еще не видел, что за хрень? Палка какая-то кривая, с одно конца шнурок и длинная кожаная сумка-чехол, украшенная орнаментом отдаленно напоминающим арабскую "вязь". Кузнец вытряхнул содержимое на стол, по виду дротики, как для игры в дартс, только длинные и тонкие, девять штук всего.

– Нет братцы, это не для меня, а скорее для нашего унтера! Сашка угадай что такое? Ну? Неужели не понял?

– В первый раз в жизни вижу. – признался Александр, и в самом деле сталкиваться с такой экзотикой ему еще не приходилось.

– Саадак сие, набор для лучника, я видал такие у наших калмыков и башкирцев. Но этот турецкий – поелику даже надпись сохранилась "Нет бога кроме Аллаха, а Мухамад пророк его". Тетиву натянуть сможешь?

Обошлись и без помощи Александра, хоть и коллекционировал штабс-капитан одни лишь клинки, но похоже имел представление и о других разновидностях древнего оружия.

– Епифан, поди сюда, поможешь! Раз… два… – и случилось чудо непонятная кривая палка превратилась вдруг в лук, вещь даже красивая, с одной стороны, как посмотреть.

– Хорошо сохранился, такое впечатление, что недавно еще из него стреляли, может трофейный и взят у турков. – вынес свое веское заключение Денисов.

– И что у них до сих пор луки на вооружении?

– Дают иной раз низаму всякую древность, коли больше нечего дать, мол в бою сам себе ружье добудешь, или поляжешь. И ежели пика в дело еще пригодна в рукопашной, то от лука проку в сражении нет никакого.

– Англичане французов под Азенкуром вроде как луками и вздрючили или нет?

– Было, но давно и быльем поросло. Сами франки дуром полезли в конном строю на укрепленную позицию, единственный успех английских лучников, затем их постоянно били. Сам попробуй выстрелить и узнаешь.

Александр принял из рук Денисова и лук и одну из стрел, куда целиться? Да не вопрос, в дальнем углу на стояке у них висит распяленный старый доспех, из числа того хлама, что им губерния скидывает регулярно, полный комплект польского гусара собрали, разве только, что шлем не тот. У них тут вообще богатая коллекция, любой музей умрет от зависти, вот кистень на гвозде висит – оружие пугачевца, далее трофейная алебарда – подарок шведов, есть и пара настоящих стрелецких бердышей века пятнадцатого, копья, пики и мечи какие-то совсем древние и ржавые… защитное снаряжение представлено тоже… всего хватает.

Ого… он едва дотянул тетиву до плеча, а мышцы уже болят, много так не постреляешь, и как же из него целиться… вообще нет ничего! Александр в таких случая, когда попадало ему в руки совершенно незнакомое оружие поступал следующим образом – намечаем точку прицеливания и полностью "отключаем голову", а дальше как-то все само-собой выходит. Трах… и точно в центр мишени, если ствол конечно не "убит в хлам". Так и в этот раз получилось, мягко просвистела тетива и вот уже стрела торчит из стены прямо под морионом, оперение еще дрожит и вибрирует от удара. В принципе можно оказывается воевать и такой экзотикой, можно но не нужно, времена лучников уже прошли.

– Глико попал… – у Епифана аж челюсть от удивления "упала на пол", так он рот разинул.

– Точно в в шею, завалил ты своего гишпанца Сашка. И зачем тебе штуцер?

– Не уговаривайте Иван Федорович… Лет бы двадцать назад такую штуку, когда пацанами в индейцев играли, цены бы этому луку не было! Да вырос я из тех игр давно.

– Тогда жди, может чего и перепадет… Бауэра нашего не пробовал уговорить, он ведь может и нарезное оружие изготовить, ему по силам, коли мастер опытный?

– Да какое там, у него времени нет совсем…

так они и поговорили некоторое время, а затем штаб-капитан заметил, что уже давно "отбой" и отправил своей властью Сашку и Епифана в казарму, порядок есть порядок.

[Новый эпизод – окончание.]

Две простые крестьянские телеги покрытые дерюгами от непогоды прибыли уже под самый вечер, своего рода рождественский подарок 13-му егерскому полку от родной губернии. В царствование императора Александра Первого, позднее именуемого в патриотической литературе "Благословенным", армия снабжалась стрелковым оружием таким порядком: во-первых поступала продукция российских оружейных заводов. Во-вторых – трофейные и закупленные за рубежом ружья, Россия в ту пору импортировала немало оружия. А третий источник – различные пожертвования частных лиц. Последнее, как вы догадались, казне ничего не стоило, поэтому власти постоянно, при малейшей угрозе войны начинали всячески понуждать потенциальных "спонсоров" и дарителей. Александр с Гришей разбирали привезенное оружие, а швейцарец сразу же оценивал "подарки", в основном господа помещики, купцы и обыватели прислали всякий хлам, годный только для экспозиции исторического музея, а не для боевых действий. Единственно, что оружейник Бауэр порадовался, набрав с дюжину еще вполне приличных пистолетов, по штату полку они положены для вооружения офицеров. Ранее предполагали закупить недостающие по табели стволы на "экономические суммы", которые все никак не копятся, несмотря на просто титанические усилия полкового командира. Сашку эти убогие пугачи оставили равнодушным, и он уже собирался идти обратно в продымленную и пропахшую запахом горелого металла мастерскую, как вдруг заметил, что его напарник поднял со дна телеги последний, необычно длинный рогожный сверток.

– Постой что там у тебя? Покажи, давай разворачивай быстрее, – торопит мастер, а Сашку точно иглой кольнула мысль, что вот наконец нашлась долгожданная винтовка, уже даже сниться они начали, все подряд от самых первых начиная, от еще школьных мелкашек ТОЗа…

Повезло, и предчувствие в этот раз не обмануло, он не ошибся! Правда термин "винтовка" в ту пору еще не прижился в российской военной среде и нарезное оружие обычно именовали винтовальным ружьем, или на немецкий манер – штуцером, а французы называли карабином. Александр с замиранием сердца протянул свою "добычу" Фрицу Карловичу, и тот натянув на нос очки в медной оправе принялся дотошно изучать находку. Окончательный вердикт мастера и порадовал, и одновременно безмерно огорчил солдата. Судите сами – дорогое оружие ручной работы, это видно сразу, так приклад не ореховый, а из какого-то заморского экзотического дерева, Григорий даже определить не смог, что за порода – попытался отщепить маленький кусочек на пробу и не получилось, настолько плотная древесина, почти как металл.

– Смотри Ляксандр экое тяжкое, почитай ровно железо, в воде поди тонет! – к такому заключению пришел потомственный питерский столяр и краснодеревщик.

Идем дальше, что нас там еще имеется: длинный стальной, а не железный как обычно ствол, регулируемая мушка и чудо техники начала 19-го века – съемный диоптрический прицел, установленный на специальном кронштейне. Есть на винтовке и обычный открытый, простой конструкции – видимо был первоначально и оставлен для подстраховки. Ко второму Сашка как-то больше привык, да и на войне диоптрический прицел применяют редко, эта игрушка скорее для тира с хорошим освещением. Данный тип прицела дает самую высокую точность из всех возможных механических прицельных приспособлений, расплатой за это служит большое время прицеливания и трудности с наведением в условиях сумерек и ночи, именно по этим причинам данный вид прицела стоит практически только на винтовках для целевой стрельбы на большие расстояния, а также требует особенно правильного способа прицеливания. Сразу видно, что вещь весьма приличная, одна удобная и прикладистая ложа чего стоит – не чета нынешним обрубкам по недоразумению именуемым прикладами. После первой же попытки прицелится Александр убедился, что оружие хорошо сбалансировано. Швейцарец, в свою очередь, подтвердил, что сам ствол пребывает в отличном состоянии. Старому мастеру можно верить, у него глаз на такое наметан, словно рентгеном насквозь просвечивает, сразу видит все дефекты: малейшую трещину, раковину или другой изъян в металле. Единственный существенный недостаток – отсутствуют части замка, не иначе криворукие прежние хозяева сломали, или может быть сняли курок и огниво вместе с декоративными накладками из серебра, за то есть полный набор принадлежностей и инструментов, запасной шомпол и даже две пулелейки. Цены бы такому изделию не было, но это к несчастью не гладкоствольное ружье… нарезное – винтовка, да еще смехотворно малого, по местным меркам калибра всего каких-то жалких 12мм. В боевом оружии того времени нижний предел – 15мм, а это совсем мухобойка получается, словно мелкашка в реалиях конца ХХ-го века.

– Было бы гладкое ружье, другой сказ, до чего работа добрая… а эдак куда она такая годиться? Забирай себе и балуйся на здоровье, ежели хочешь. – мастер вынес окончательный вердикт после тщательного осмотра, – Я даже в общую ведомость прописывать не буду, а то заставят еще ствол рассверливать, и штык прилаживать. И без того забот хватает, эвон немалая гора ружей для исправления скопилась.

Вот так в Александр получил в свое полное распоряжение первое настоящее, по его мнению, оружие и эта винтовка прослужит ему долго, до конца, до 1813 года. Осталось теперь только убедить непосредственное начальство в пользе приобретения, не такая уж простая задача в эпоху повсеместного господства в войсках гладкоствольного оружия. Замок он восстановил быстро в тот же день, вместо утраченного прекрасно подошел другой, взятый от сломанного английского дуэльного пистолета: маленький размер и спуск очень плавный – без характерного для батарейных замков резкого удара, а главное – искры, осколки кремня и пороховые газы в лицо не летят. Слава богу у Бауэра полно всякого такого хлама, он целый мешок деталей и узлов в сборе с собой сюда из Питера привез. Окрыленный удачей, Александр было собрался уже идти на следующий день к своему непосредственному начальнику штабс-капитану Денисову, но случился просто эпический облом. Оказалось, что заряжать это "чудо-оружие" придется "по технологии" примерно полчаса, и это в идеальных условиях. По крайней мере именно столько времени потратил Сашка аккуратно, под присмотром опытного наставника Бауэра, заколачивая колотушкой по шомполу в ствол, завернутую в тонкий просаленный пластырь круглую пулю и затем аккуратно прибивал ее шомполом, и упаси бог расплющить этот маленький свинцовый шарик больше положенного. Со временем, после тренировок, может быть получиться уложиться и в 10 минут, но все равно никакого сравнения с обычным "гладким" ружьем, из которого даже самый ленивый солдат, как правило, успевает в бою делать минимум два выстрела в минуту. В самом деле шмыг-шмыг, хлоп-дзинь и бах-бах полетел в облаке вонючего порохового дыма тяжелый свинцовый колобок, правда чаше всего "куда бог пошлет", а не в конкретную цель. Вывод напрашивался неприятный: это – безусловно, прекрасная винтовка для спорта или охоты, можно сказать даже шедевр, хоть в музей не помещай под стекло, как образец оружейного искусства начала 19-го века. Но она совершенно непригодна для ведения войны, штабс-капитан Денисов оказался прав – с такой винтовкой в бою погибнешь раньше, прежде чем успеешь зарядить ее. Охотнику или спортсмену это обстоятельство не критично, они могут хоть полдня потратить на подготовку к единственному выстрелу, им можно не спешить. Сплошные проблемы, посудите сами, круглую пулю надо аккуратно затолкать в длинный ствол и совсем немного расплющить в самом конце шомполом, свинцовый шарик должен войти в нарезы, но при этом отчасти сохранить свою первоначальную форму. Прямо противоположные требования, простая с виду операция превращается в настоящее искусство, и ни о каком однообразии боя уже мечтать и не приходится, поскольку каждый раз круглая пуля "прибивается" и деформируется по-своему, уникально и неповторимо. Вторая беда этих систем, из-за которых их так не любят военные – это постоянный риск срыва пули-шарика с нарезов, приходится для борьбы с этим явлением уменьшать навеску пороха до самого минимума, что отнюдь не улучшает характеристики оружия. Очень обидно, а ведь уникальный ствол, судя по клейму, испытывали аж четырехкратным зарядом пороха. Оружейник Бауэер утверждает, что винтовка вполне выдержит усиленный заряд и при постоянном использовании, но все упирается в неустранимые пороки круглой пули. Немногие из числа применяющихся на войне, образцы военного нарезного оружия начала 19-го века по этой причине делают короткоствольными и относительно крупнокалиберными. Само слово "штуцер" можно при некотором желании перевести с немецкого как "укороченный" – так и есть, фактически это обрез длинноствольной винтовки. Никакой другой вариант нарезного оружия не выдерживает длительной эксплуатации в полевых условия. В России нижние чины успешно уничтожают и казенные "стюцеры", дело ведь нехитрое, достаточно пару раз неправильно зарядить это весьма "нежное" оружие. После того, как однажды пришлось списать все штуцера, в одном из кавалерийских полков, военное ведомство решило более не применять эти сомнительные "игрушки" и нарезное оружие потихоньку изымается из частей и по мере замены гладкими ружьями сдается в арсеналы на длительное хранение…

Таскать на себе ружье и винтовку одновременно, извините друзья, такое только в компьютерной игре-стрелялке возможно, где один боец зачастую носит целый набор вплоть до артиллерии, но никак ни в реальной жизни. А эта штука еще и тяжелая чуть ли не вдвое против обычного армейского ружья весит. Получился замкнутый круг, и все же он надеялся, что сумеет решить эту проблему, бросать винтовку не хотелось, раз уж столько сил на восстановление положили.

Время шло потихоньку, неделя за неделей, обычная текучка, все те же заботы… Дни бежали чередой один за другим, но ничего существенного Александр так и придумать не смог, пока однажды не помог его величество случай. Сашка укололся иголкой, зашивая разошедшийся шов на рукаве мундира. Какое же все же дерьмовое сукно казна им поставляет, в наше время такое не найдешь при всем желании, даже если захочешь. Всезнающий штабс-капитан Денисов рассказывал, что это зло давнее и всем известное, неоднократно пробовали уже бороться – не вышло, концы ведут чуть ли не к родственникам его императорского величества, за поставки по закону отвечает генерал-фельцеихмейстер. А эта должность с момента введения и по сию пору предназначалась исключительно для представителей клана Романовых, было правда одно исключение – Екатерина Вторая в свое время наградила "теплым местом" за постельные заслуги Платошу Зубова, своего главного любовника, но больше года тот не продержался. Вот и приходиться бедным нижним чинам постоянно латать расползающееся по швам обмундирование, никаких положенных сроков носки солдатская "мундирна одежа" не выдерживает.

– Гриша, наперстком не богат? Уж больно сукно толстое, легко не проколешь.

– Возьми, может сперва шилом заместо иглы попробуешь? – и запасливый приятель-"питерщик" протянул Сашке вытертый до "золотого" блеска маленький медный предмет. Сразу вспомнилась прикольная местная загадка, какими обычно смущают совсем молоденьких девушек: "Стоит девка на горе, дивуется дыре, свет моя дыра, дыра золотая! Куда тебя дети? На живое мясо вздети."

И тут Александра точно огнем обожгло, вот оно решение: ему требуется пуля-наперсток, или иначе говоря – пуля-колпачок! Она свободно войдет в ствол при заряжании, а при выстреле распираемая пороховыми газами расшириться, для того чтобы воткнуться в нарезы, и еще желобки бы сделать навроде поясков у артиллерийского снаряда, для лучшего контакта. А ведь он видел в детстве такие боеприпасы в музее местного оружейного завода во время школьной экскурсии, но не обратил тогда внимания, может стоит порыться в памяти? Словно в старой хронике из тумана далекого прошлого в голове медленно возникали картины давно минувшего прошлого…

Набережная пруда, излюбленное место прогулок и отдыха горожан, бюст отца-основателя изрядно изгаженный чайками, свежий прохладный ветер отгоняет прилипчивый зной теплого весеннего дня. Сонная бабка-вахтерша в проходной пропускает пеструю толпу школьников даже не считая посетителей "по головам", заводоуправление все же не завод, здесь охрана чисто символическая. Блестящий под майским солнцем шпиль старого здания, где на крыше местами выросли кусты, огромные часы навсегда замершие на отметке 11:50, и высокие неудобные ступеньки длинной винтовой лестницы под ногами… Монотонный голос гида-экскурсовода заглушают временами веселый крики детей под древними сводами, тут столько интересного и необычного, например легендарный пулемет Максима, его можно потрогать руками и представить на минуту себя Чапаевым, где еще увидишь такое чудо. Сашка с трудом пробивается сквозь плотную вату детских воспоминаний, безжалостно отбрасывая самые яркие моменты, ему надо туда в самую глубину – к неброскому стенду в самом дальнем углу экспозиции. Вот они родимые побелевшие от окислов, лежат под толстым пыльным стеклом – образцы пуль для шестилинейной дульнозарядной винтовки выпуска бог весть какого дремучего года. И в самом деле первые два "наперстка" похожи немного на портновскую снасть, а вот третий более напоминает современную пулю от мелкашки, только калибр крупнее и наличествует небольшая коническая выемка в донце. В ту далекую пору по сравнению с другими экспонатами, эти весьма пострадавшие от времени свинцовые цилиндрики никаких чувств в душе маленького Сашки не вызвали, но выходит он все запомнил, даже название оказывается в памяти отложилось – система Минье и "швейцарская" пуля. Уж не этими ли игрушками в Крымскую войну наших солдатиков убивали, очень может быть, как тогда говорили: "У них ружья аглицкие, а у нас казенные" – в том смысле, что из отечественных карамультуков хрен попадешь в цель.

Александр кинулся бегом в мастерскую, забыв вернуть приятелю наперсток, даже шинель не накинул. Где эти чертовы формы, где же пулелейки? Лихорадочно шарил он по ящикам и шкафчикам, вытряхивая содержимое прямо на пол. Вот они, слава богу железные, а не чугунные, как опасался ранее, есть даже бронзовая одна – значит поддаются обработке. Придется немало пострадать, работа тонкая, кропотливая и не на один день, расточного станка у него нет, только простейшие слесарные инструменты, да ручной буравчик по металлу. Но зима в провинции длинная, и весна в этих краях тоже снежная, пусть на это занятие уйдут целые месяцы – не беда, главное теперь его винтовка превратится из бесполезной красивой игрушки в грозное боевое оружие. Сослуживцы под конец даже стали на него коситься с недоумением, гадая промеж себя, что же это с "городским" приключилось? Все люди как люди, время свободное появилось, так бегом в кабак или в слободку к веселым "гулящим" бабам, а этот "ненормальный" день и ночь в оружейной мастерской, да на стрельбище пропадает. Сашка приложил тогда максимум усилий и к апрелю добился первых положительных результатов, никогда ранее с ним такого не случалось, природная лень словно улетучилась на время. Скоро снег растает, нижних чинов снова начнут обучать военному делу, непременно должны быть и стрельбы, хотя бы у застрельщиков, на остальных обычно порох и дефицитный свинец не тратят. Он уже собрался было обратиться к непосредственному начальнику с предложением провести сравнительные испытания винтовки и гладкоствольного ружья, но тут судьба подкинула неожиданный сюрприз.

В один прекрасный день, в конце апреля штабс-капитан Денисов велел Сашке подготовиться к поездке в губернский город, требовалось получить там в арсенале и интендантстве боевые припасы и другие расходные материалы для нужд полка. Пришлось взять у Бауэра офицерские пистолеты и короткое ружье на всякий случай, в тот год разбойников в округе не было, но не исключена была встреча в дороге с оголодавшими за долгую зиму волками. Говорят, что в прошлой зимой эти твари сожрали крестьянина вместе с лошадью, только кости по весне, когда снег растаял и нашли. До "Губернии" добрались без особых приключений разве, что порядком замерзли в пути, весна в этом году выдалась холодной, далее штабс-капитан отпустил Сашку с денщиком погулять до вечера, а сам, нарядившись в парадный мундир, отправился наносить визиты местной военной администрации, так здесь принято. Губернский город был весьма похож на уездный, но имелись и некоторые существенные отличия, так уезд был весь одноэтажный. Здесь же дома были, как правило, в два этажа, с легким мезонином, очень красивым, по мнению губернских архитекторов. Местами эти строения казались затерянными среди широкой, как полноводная река, улицы – только вот воду заменяла непролазная грязь, и для перехода на другую сторону требовалось сперва найти подходящий брод. Нескончаемые деревянные заборы изредка выводили к небольшим мощеным камнем пятачкам, где было заметно скопление народа и экипажей. Постоянно попадались почти стертые дождями вывески с кренделями, бубликами и сапогами, кое-где с нарисованными синими штанами, кафтанами и подписью "Аршавский портной – Парыжские моды". В другом месте смотришь – магазин с картузами, шляпами и надписью: "Иностранец Федор Васильев и сыновья" было и такое – "куафер мастер Пьер Редькин из Парижу и других немецких городов". Толпился веселый народ у знакомой всем нижним чинам вывески "Питейный дом", слова были грубо и криво намалеваны белой краской прямо поверх вылинявших имперских двуглавых орлов. Из открытых дверей кабака слышался пронзительный бабий визг, мат и звуки ударов "по живому", жизнь била ключом и кому-то больно попадало по голове и видимо и по другим частям тела тоже.

– Вора пымали, учат! – бесхитростно пояснил служивому первый же встречный бородатый мужик в странном высоком киверообразном картузе и лаптях на босу ног, попутно обдав Сашку неповторимым и невыносимым для непривычного человека "убойным" ароматом сивухи. Незаметно Александр выбрался почти в центр города, местный театр давненько не функционировал, парадный вход в здание наглухо забит досками, может статься, очаг культуры закрыли на ремонт. Зато напротив было весьма таинственное и соблазнительное заведение, да там так прямо на вывеске и было написано русским языком "Заведение". Сунулся он было туда, но не пустили нижнего чина даже на порог…

– Куды прешь скотина, не вишь токмо для господ! – взревел медведем зверообразный швейцар в ливрее и с грохотом захлопнул тяжелую дверь перед самым носом солдата.

Пройдя дальше, он очутился на небольшом рынке, где прямо на улице стояли прилавки с грецкими орехами, мылом похожим на пряники и пряниками, весьма похожими на мыло, а также всякой мелкой всячиной из разряда "на рупь пятаков". Еще один "Питейный дом" попался по пути – здесь они не редкость, тут вроде никого не бьют, только пьянчужка в рваном чиновничьем мундире сладко дрыхнет на лавочке возле входа. Интересно, а здесь вытрезвитель есть, куда они упившихся в хлам девают – надо будет как-нибудь спросить у Денисова. Пошатавшись таким образом по городу целый час и найдя ничего особо заслуживающего внимания, все тоже самое что и в уездном городишке – даже вывески на лавках и кабаках словно их один и тот же начинающий и малограмотный художник изготовил, он отправился по указанному штабс-капитаном адресу.

Дом, где ранее жил вдовый дьякон, Александр нашел сразу – предпоследний в улице, да только на входной двери висел внушительный амбарный замок. Пытался заглянуть в окно но через плотные занавески ничего не разглядел, только в одном углу заметил лавку с маленькой вышитой подушкой-думкой и войлочком. Когда стоял в раздумье, откуда-то донесся сильный женский или может быть даже детский голос, певший под аккомпанемент звуков фортепьяно. Такую музыку в последний раз наш герой слышал при других обстоятельствах и в другом времени.

"Значит не ошибся, верно та о которой Денисов говорил – "моя соловушка", но как же туда внутрь попасть?" – в недоумении застыл Сашка. В высоком садовом заборе, что примыкал к дому, виднелась небольшая калитка. Он потянув за веревочку и откинув невидимую железную щеколду, на другой стороне, открыл было дверь и тотчас же захлопнул обратно, вовремя увидев кинувшегося навстречу огромного пса. Мохнатый сторож с разбегу врезался в дверь, та даже пошатнулась, и грозно зарычал, как бы предупреждая, что незваным гостям тут совсем не рады. Вскоре за забором раздался женский голос:

– Чего, служба надобно, кого туточки ищешь?

– Штабс-капитан Денисов послал меня с запиской и велел здесь его дожидаться.

Калитка со скрипом открылась. Молодая женщина в накинутом на плечи мужском армяке держала за ошейник большую мохнатую псину, которая при виде Сашки разом успокоилась и умильно завиляла хвостом.

– Чего служивый испужался? Дозорка наш на солдатиков не кидается, это ен эдак играет тока. Пошли наверх до барыни.

Перед ними по дороге лежал запущенный яблочный сад, деревья здесь давно не обрезали и ветки под тяжестью наполовину сгнивших прошлогодних плодов прогнулись почти до земли. Вдоль глухой боковой стены дома шла вглубь протоптанная в талом снегу узенькая дорожка. Александр следуя за спутницей, завернул за угол и увидел садовый фасад в шесть окон. Против него за круглой цветочной клумбой серела старая скамейка. Здесь красивый голос певицы звучал уже в полную силу, и мощь и очарование его повелительно остановили бы кого угодно, даже такого полу-глухого медведя вроде Сашки.

Однако в гости к "соловушке" с ходу Александр не попал, решительная служанка отобрала записку и сильным тычком отправила его на лавку в прихожую, там дожидайся. Девица мощная попалась в добрый центнер весом, не иначе кухарка – профессиональны признак, эти худыми никогда не бывают да и слабыми тоже, только и подумал он, потирая ушибленный бок. Вскоре пение оборвалось, стало слышно, что женщины в доме что-то обсуждают и тихонько смеются. Теперь выйдя во двор, он сквозь занавески смутно увидел молодое лицо, обрамленное темными локонами, светло-лиловое платье, и подумал, что пожалуй надо поклониться немного, а то еще обидятся. Местный этикет так и не вошел еще до конца в привычки нашего современника – Александра, и он постоянно путался, а жизнь в казарме совсем не способствовала изучению принятых в начале 19-го века норм поведения. Пока он прикидывал, что делать дальше, появилась в дверях уже знакомая дородная молодуха.

– Чего расселся служба? Пошли со мной, велено тебя в "людскую" горницу пока поместить на постой. Денщик капитанский где шляется? Почто с тобой не пришел?

– К куме в город отпросился, Иван Федорович сказал, что если что, так мы с денщиком и при складах можем пожить.

– Не боись солдат, у нас слуг более нет, я одна с барыней живу, не стеснишь никого, – улыбнулась кухарка продемонстрировав крепкие белые зубы, – Знаю я энтого Ваську! К куме – как же, к милке своей верно побег!

Да, неласково его тут встретили, с другой стороны накормили очень хорошо, таких щей ему пробовать еще не приходилось, да и громадный кусок многослойного пирога с начинкой из мяса и рыбы оказался очень к месту. Штабс-капитан не иначе пропал на весь день, и Сашка коротал время за чтением старых газет, в основном "Северной пчелы" и прочих ненужных бумаг, приготовленных для растопки печи. Вскоре это занятие наскучило и захотелось вдруг прикинуть, как будет выглядеть искровая радиостанция, он принялся вычерчивать схемы на оборотной стороне какой-то старой казенной бумаги. Так бы он верно и скоротал время до вечера, как вдруг из передней, "господской" половины дома послышался шум, сопровождаемый криком, переходящим в пронзительный женский визг. Александр сразу же рванул туда и с порога застал следующую картину: посреди просторной комнаты, кое-как украшенной по углам ковриками и гобеленами, происходила борьба и судя по всему неравная. Немолодой мужчина, весьма потасканного и пропитого вида, в поношенном чиновничьем мундире, пытался облапив тащить куда-то молоденькую девушку, нет, даже скорее судя по комплекции, девочку-подростка.

– Ай, ай, не надо! Пустите!!! Мой Ваня вас убьет, коли узнает!

– Не противься милая, ты мне жена венчанная али нет? Пойдем домой, я по ласке соскучился! Пойдем, дедушка дурочку приголубит… хе-хе.

Однако "венчанная жена" сосем явно не желала ублажать "суженного" и извернувшись ухитрилась влепить ему звонкую пощечину. Тот аж взвыл дурным голосом, правда бить девчонку не стал, только обхватил посильнее и поволок к выходу.

– Ах ты дрянь такая, придем домой, ужо я тебя вожжами выдеру как собачонку лядащу! Набралась тут "благородства" со своим хахалем-офицериком? Все дурь выбью до остатку, супружница по закону должна свово мужа уважать и ублажать!

Александр двинулся на помощь, но его опередили, со стороны кухни баллистической ракетой вылетела уже знакомая кухарка. С пришельцем она церемониться не стала, с ходу двинула ему кулаком в морду, да так сильно, что у того зубы сочно хрустнули. Пожалуй, при соответствующей подготовке эта решительная женщина смогла бы и ринге выступать, не хук конечно у нее вышел, но очень даже близко.

– Пошел вон пияница! Пропил супружницу, так давай ходи отсюда! – и в качестве дополнительного она аргумента еще раз задвинула мужичку в рыло, – Залил глаза бесстыжие и девочке нашей лезет!

– Б…, холопка! На кого подлая руку подняла!!! Запорю!!! Я от самого государя императора медалью пожалован за беспорочную службу! Я коллежский регистратор, а не мужик тебе какой лапотный!

– Салдат, чаво уставился на ево?! Выкинь энтого херистратора к лешему отсюдова!

Приказ получен, далее все произошло очень быстро и без бурных эмоций и слов, совсем не как в кино. Заломив скандалисту руку, благо приемы самбо до конца еще не забыты, Александр вполне корректно, не обращая внимания на оскорбления, и без излишнего рукоприкладства, проводил разбушевавшегося "господина" до выхода. У самой калитки он все же не сдержался, этот алкаш обозвал его быдлом, было? А ну-ка повернитесь ваше чиновное благородие к улице передом, ко мне задом, вот так в самый раз. Мог бы ты дядя уйти по-хорошему, но теперь полетишь, хоть и недалеко и невысоко… и так пять секунд – "ключ на старт"! Только калитка хлопнула, да грязь брызнула из под тушки губернского "алконавта", приземлился он точно в лужу аккурат между двумя упитанными соседскими свинками. Умные животные поспешили принять господина коллежского регистратора в свое почтенное общество, в котором вероятно не существовало никогда сословных различий.

– Смори-ка эка болезный вылетел, як воробушек! – прокомментировали событие сидевшие на завалинке напротив бабки.

– Маврикиевна, а хто энто, чет я не упомню таково кавалера?

– К их благородию капитану Денисову таскается, кажинный раз, как господа в город приедут…

Сашка со злость захлопнул дверцу и надвинул внутренний засов до упора. Так, а где же бдительный сторож? Он погрозил кулаком псу, тот заскулил, мол понимаю – провинился и скорчил такую "виноватую" морду, что невозможно было удержаться от смеха. Хотел было он поощрить косматого за находчивость, за ухом почесать, да не получилось.

– Пошли чай пить служивый, барыня тебя зовет! – кухарка тут как тут, даже не стала дожидаться ответа, схватила за рукав мундира и потащила за собой, точно судно на буксире. Вот так они и познакомились. Гражданская жена штабс-капитана Софья Михайловна уже полгода проживала в небольшом домике на окраине губернского города N вместе с кухаркой Палашей. Сашке сразу бросилось в глаза, что отношения между молодыми женщинами были доверительными, старшая утешала младшую, ведь Софья расплакалась как малый ребенок. Только разница в одежде подчеркивала у них различие, и позволяла определить, кто барыня, а кто кухарка. Достаточно закрыть глаза, как создавалась иллюзия, что мать утешает дочь, или старшая сестра младшую.

– Успокойся золотко мое, прогнали мы его, не придет супостат боле, вон Сашка-солдат как ему наподдал.

– Грозиться ведь царю пожаловаться, – утирает горькие слезы с кукольного личика Софья Михайловна. Не очень-то ей идет "по имени-отчеству", даме сердца сашкиного начальника от силы лет пятнадцать, если не меньше – выглядит сущим ребенком, а ее старшей "подруге" вряд ли больше двадцати.

– Не плачьте Софьюшка, их благородие Иван Федорович говорит, что из нашей дыры три года скачи в любую сторону и никуда не доберешься! – подключился к процессу утешения Александр, – Какой еще царь, проспится регистратор и забудет. Это он пьяненький храбриться, а так ведь мелкая вошь чиновная, протрезвеет и не до того станет.

– Сашенька, а вы его часом не покалечили? Тоже ведь живой человек, хоть и плохой.

– Бог с вами Софья Михайловна, я ведь ему только начальное стартовое ускорение придал…

Пока они чаевничали, прямо как купцы какие – самовар и чай из блюдец с медом вместо сахара – по случаю постного дня, Палаша поведала новому знакомому печальную историю Софьи. Лет десять назад богатый тульский помещик удочерил прижитую от приблудной цыганки незаконную дочь, дал девочке воспитание, как положено – французский язык и музыка, и даже наследством наделил в своем завещании. Поступил по человечески, одним словом, но это бедняжку и чуть сгубило. Два года назад приемный отец Софьи внезапно умер от апоплексического удара не успев составить завещания, а мать она потеряла еще в раннем детстве, и вот жадные наследники поспешили выдать глупую девочку замуж, чтоб не делиться, специально нашли желающего на малое приданное. Браки в российской империи официально разрешены с 13 лет, но особой проблемы не составляет приписать невесте год-другой, если вдруг возникнет необходимость.

– Совсем дите еще Софьюшка наша была в ту пору, – разъяснила Палаша, – господские то дети по двенадцатому году много ли понимают? Запугали бедную, в приют де сиротский отдадим, ежели замуж не пойдешь – то эдак совсем пропадешь, сгинешь в казенном месте, аки в остроге!

Муженька для Софьи "добрые родственники" подобрали хорошего, мелкий судейский чиновник, на взятки жил, пьяница и развратник вдобавок. Любой другой жених бы ни за что на такое мизерное приданное и не согласился.

– Бил он ее страдалицу, опосля свадьбы ирод кажинный божий день, по сию пору рубцы от ремня на ей остались! Если бы Иван Федорович не выручил, так пропала бы девка совсем ни за грош.

– А сегодня какого черта он к вам приперся?

Тут Софья с Палашей принялись объяснять, что хоть "законный супруг" и взял у Денисова немалые отступные, но официально оформлять развод не хочет, надеется верно еще сорвать куш, нашел мерзавец источник постоянного и стабильного дохода. Вот штабс-капитан, все разузнавши в Синоде, и призвал его и прямо: "Отступись от жены, я ее увезу навсегда, и ты ее не поминай. Сколько возьмешь?" Тот сряду говорит – десять тысяч и ни копейкой меньше. Поторговались но не от жадности, сумма для небогатого армейского офицера большая. Сошлись на пяти тысячах серебром. Заплатил и расписку взял, будто получил от него муженек взаймы пять тысяч. Так другой умный чиновник Денисова научил, чтобы супругу "нежному" руки связать, вот только не очень прочные узы оказались. Развод в ту пору – очень хлопотное мероприятие, надо ходатайствовать чуть ли не к самому царю, хорошо хоть еще начальство офицера не прижимает, верно господа генералы сами не прочь с чужими женами любовь крутить.

– Давайте Сашенька я Вам погадаю, – предложила Софья, слезы давно высохли на ее смуглом кукольном личике, – Меня мама пока жива была научила.

– Ох не надо, мне однажды уже нагадали казенный дом, сбылось… – но новый знакомые настаивали, пришлось подчиниться, не огорчать же девушек.

– А ну, братец, покажи-ка руку, – приказала доморощенная прорицательница. – Да нет, левую и ладонью вверх.

Насупив тонкие брови, долго разглядывала ладонь. А Сашка теперь без помехи ее взгляда смотрел в красивые и строгие черты, радуясь им, как в первый раз ее голосу. Красивая у Денисова будет жена, сразу видно, что девчонка только расцветает, точно цветок.

– Правду мне сказывали, – обратилась она к Палаше и Александру. – Чуть не уморил его немец в полку. Совсем близко смерть подходила… Зато теперь, кавалер, больше такому не бывать… пуля для тебя в этой жизни не отлита. А через много лет суженую сыщешь и доброе дело какое-то свое доведешь.

– И ничего плохого со мною не будет? – не поверил гадалке Александр.

– Я Саша на плохое не гадаю, не хочу людей огорчать, но вот хорошее всегда угадываю, истинный крест! Давай карты раскину с ними вернее выходит.

Софья Михайловна взяла колоду карт, стасовала и раскинула, что-то шепча про себя. Потом, смотря в них, медленно заговорила:

– И тут все как по руке, братец. Много добрых людей рядом с тобой вижу… Только в конце… – Она переложила еще и еще несколько карт.

– Да что там? – неловко пошутил Сашка. – В генералы, может, выйду? Вот к экзамену на унтер-офицера готовлюсь уже вторую неделю.

– Нет, нет… – Она смешала карты. – Может, и показалось…

– Что же, Софья Михайловна?.

– Не знаю… Будто пламя и дым… Может, костры походные, вдруг на войну пойдете?.. Не знаю… Но пламя ясное было. Только далеко где-то словно за туманом…

– Геенна огненная видно, в которой все, грешники, гореть будем, – перекрестилась испуганная пророчеством Палаша.

– Софья, а на каком языке вы пели, это не английский и не французский и не немецкий точно, латынь – я угадал? – Александр поспешил увести разговор в сторону от неприятной темы, – Церковный гимн, вроде разобрал "Аве Мария", или послышалось?

-"Аве Мария" зовется, гимн духовный, – не замедлила с ответом Софья постоянно в диалоге переходя с "ты" на "вы", видно так и не могла никак определится с положением собеседника, – На итальянском, и в самом деле немного на латынь похоже. А вы Сашенька откуда языки знаете, неужто солдат этому учат?

Далее девчонки стали расспрашивать его, прямо допрос настоящий устроили: кто такой, откуда родом, большая ли семья и почему не по-нашему говорит, может учился где? Пришлось ему крутиться, правду сказать нельзя, уж очень все невероятно получается, вот и комбинировал Сашка истину и вымысел, поверили или нет сказать трудно – рассказчик из него плохой. К счастью долго страдать не пришлось, приехал штабс-капитан Денисов, Александр доложил о происшествии и поспешил незаметно убраться из столовой, пусть начальник пообщается с молодой женой наедине, не стоит им мешать. На всякий случай он проверил пистолеты и карабин, вряд ли коллежский регистратор со-товарищи явиться отбивать силой "беглую супругу", но осторожность никогда не повредит – в этом Сашка имел несчастье неоднократно убедиться на собственном примере.

Он встал затемно, до рассвета – старая привычка еще со времен прошлой жизни в далеком ХХ-ом веке. Выглянул во двор, кругом царят тишина и спокойствие, лохматый страж беспечно спит в своей дощатой будке, мог хоть голос подать для порядка, раскормила его Палаша до размеров крупного теленка, а толку немного. Александр одел только полотняные штаны от мундира и всунув ноги в опорки, местную разновидность тапочек бесшумно направился к колодцу. Обливание холодной водой – прекрасный способ укрепить здоровье, раз уж казна всячески экономит на теплой одежде для нижних чинов. Он поплескался в свое удовольствие с фырканьем разбрасывая горстями воду, плеснул ради озорства немного и в собачью будку, но пес никак не отреагировал. Теперь в ход пойдет жесткое полотенце, оттеревшись Сашка уже собирался уходить, как тут с крыльца раздался знакомый женский голос:

– Служивый помоги мне дровишек на кухню принесть! – на низкой площадке крыльца, в проеме двери стояла Палаша, видно только проснулась и вышла во двор в одной коротенькой, чуть ниже колен ночной рубашке, только подчеркивающей ее немалые прелести. Чисто рубенсовский тип женщины, машинально отметил он, прекрасная натурщица для художника Возрождения из нее выйдет – грудь и бедра, все на месте и вроде в правильной пропорции без изъяна. Кухарка даже не накинула поверх ничего, а с утречка весьма прохладно, может привычна и тоже водные процедуры принимает?

Александр тут же сгреб у поленницы охапку двор и поспешил на помощь кухарке. Занес в дом и аккуратно сложил возле большой русской печки служившей одновременно плитой, вроде бы пора обратно идти, но такое чувство, что девушка еще чего-то от него хочет. Словно реле в голове щелкнуло и все прояснилось, ну конечно – что он за баран такой! Палаша ведь по местным мещанским меркам, считай совсем голая к нему выскочила, здесь бабы и девки даже с непокрытой головой на улицу не выходят, не то что в одной сорочке, слава богу об эмансипации пока не слышно. Девица конечно не в его вкусе, несколько полновата, но он в армии и здесь основной принцип – "жри что дают", значит надо действовать, а не смотреть…

В ходе незатейливых ухаживаний и уговоров Палаша успела треснуть его пару раз по рукам и слегка смазала ладонью по лицу, но это явно для вида, удары вышли на удивление слабые. Он уже потянул ей вверх рубашку слегка обнажая красивые полные бедра, и попытался одновременно поцеловать в губы – до груди было не добраться через плотную ткань, как она наконец согласилась:

– Ох ты бесстыдник экой! Ну а как люди то увидят? Не здеся, пошли на постелю в людскую… Тише чорт весь дом разбудишь!

И началось… "первый тайм" к великому удивлению Сашки прошел удачно несмотря на долгое воздержание, партнерша даже постонала немного, стыдливо зажимая рот одеялом. Никогда ему еще раньше не приходилось заниматься любовью с такими "крупными" девицами, но оказывается, что размер здесь особой роли не играет. На жесткой кровати, застланной сереньким, набитым соломой матрасиком, Палаша отдалась ему страстно и умело, можно сказать, самозабвенно двигая крепким толстым задом, доски под ними от толчков скрипели и трещали в такт любовному акту… Потом он еще долго в неровном свете свечи ласкал ее сильное молочно-белое тело и ловил губами красивые горошины сосков, пока любовница приходила в себя после первого соития.

– Ох, а ты экий резвый какой, поди всех девок в околотке перетоптал аки петух кур? Я энто и не чаяла, молоденький же мальчонка. Ищо разик смогешь, али нет?

– Попробую, вроде сила пока есть.

– Давай молодец радей, а то мой муженек раз в треть тыкнет ровно пальчиком малым, изголодалась я по мужику! – откровенно призналась солдату Палаша, – Отослала намедни его на богомолье в монастырь к чудотворной иконе, бабки сведущи говорят, помогает от "нестоихи". Пятый год уж порожня хожу, люди за глаза смеются.

Опять Александр старательно налегает на дело и на могучее палашкино тело, да так, что казалось еще немного и старая кровать окончательно развалится. Только мячики слегка отвисших грудей прыгали в такт движениям перед глазами, дразня коричневыми ореолами крупных сосков. Позднее Палашечка, разомлела, разохотилась и подняла ноги и обхватила его поясницу. Партнерша перестала стесняться и ловко помахивала задом, помогая размеренным толчкам любовника и словно пытаясь выдоить из него все до последней капли. До самой утренней зари они с разной интенсивностью предавались плотским утехам, затем Палашка неожиданно выбралась из-под него, оттолкнув в сторону, и смущенно натянув рубашечку, убежала на кухню готовить блины. Сашке пришлось ставить самовар, знакомое дело – уже не раз приходилось этим заниматься, натолкал щепок и углей в топку, да раздувай. Подивился только, что местные аборигены уже неоднократно стабильно ошибаются с определением его возраста, сбрасывая как минимум лет 15. Сперва он полагал, что просто слишком молодо выглядит, его и раньше постоянно окликали: "молодой человек"! Но это уже слишком, уже чересчур – не иначе без "волшебного" воздействия машины времени тут не обошлось.

Днем они со штабс-капитаном отправились на большой склад артиллерийского департамента, находившийся на противоположном конце города, на самой окраине и совмещенный с арсеналом. С первого захода ничего стоящего получить не удалось, так здесь принято, военный чиновник придрался к оформлению положенных бумаг. Денисов отправился разбираться в другое "присутственное место", а Сашка решил воспользоваться случаем и осмотреть местные достопримечательности, если такие конечно в губернском городе найдутся. первым делом он заглянул в оружейную лавочку, полюбовался на тульские охотничьи ружья, развешанные нп крючках по стенам, и справился о цене на свинец. Дороговато выходит, совсем не по тощему солдатскому карману, надо будет попробовать раздобыть хоть несколько фунтов на складе, может там возьмут малую мзду – казенное добро всегда не в пример частного дешевле выходит.

Идя по булыгам Дворянской улицы в жиденьком скопище среди мужиков, цыган, разносчиков, Александр вдруг услышал глухие удары бубна. В начале немощеного бокового проулка собралась пестрая толпа народа. Протискавшись поближе, через толпу, наш солдат увидел кудлатого цыганистого поводыря в затасканном и грязном белом кафтане и стоящего на задних лапах бурого медвежонка, прижавшего к боку палку. От продетого в ноздри медного кольца тянулась тонкая сыромятина, конец которой мужик держал в левой руке, а правой ловко орудовал бубном, то вскидывая его, то пуская в руке кругом. Честной народ смеялся, глядя, как неуклюже топчется мишка, неотступно глядя блестящими маленькими глазками на хозяина и порыкивая, точно пытая что-то сказать.

– В аккурат некрут на учении страдат с ружжом! – сказал кто-то из собравшихся.

– Только у ево морда не бита, и зубы еще целы, – отозвался другой голос.

– А ты почем знаешь? Под шерстью поди синяков не видать… – возразил невидимый скептик из толпы.

В это время поводырь бросил бубен, который повис на веревочке у его колена, и, вытянув из кармана зеленоватый квадратный полуштоф, обратился к медведю:

– А как, Михайло Иванович, мужик из кабака домой идет?

Медведь шагнул к хозяину, тот ловко взял у него палку и вложил в протянутые косматые лапы бутылку. Зверь мягко сел на землю и стукнул полуштофом о колено. Пробка выскочила, и Мишка начал жадно пить, все выше запрокидывая бутылку, пока не осушил посудину до дна. Потом выронил ее, опрокинулся на спину и, громко урча, поднял вверх все четыре лапы.

– В башку, видно, вдарило, – хохотали зрители над забавной сценкой.

– Не скоро его женка домой дождется! Не смотри, свалился аки пияница запойной!

– Чем поишь-то?.. Неужто водку купляешь? – спрашивали поводыря, который, подобрав бутылку и пробку, бросил ремень и ходил по кругу, собирая в бубен плату за представление. Сашка без сожаления расстался с несколькими копейками, все равно на свинец для пуль не хватило.

– А ты что думал? Поднеси ему воды, он и служить не станет. Я наболтаю медку да водки добрую чарку, он и рад. Отдохнет малость и снова готов народ веселить за такое пойло.

Цирк продолжался, медведь продемонстрировал еще и как мужик на барщине работает, и как ребята горох воруют, а под занавес – как исправник сыск правит. Публика просто визжала от восторга, особенно многочисленные дети, здесь народ явно не избалован зрелищами, особенно сатира на чиновника пришлась по вкусу – такие же лапы загребущие, схватит такой не вырвешься…

Бросив в бубен копейку, Сашка повернулся уходить и вздрогнул. Прямо за ним, уставясь на поднимавшегося с земли медведя заплывшими жиром глазками и поднося к толстому носу щепоть табаку и серебрянной табакерки, точно оживший призрак прошлого стоял его старый начальник – Немец. Вот только на этот раз без привычного палаша в стальных ножнах, его заменила легкая чиновничья шпажонка.

– Здравия желаю, ваше благородие! – вполголоса сказал Александр, но "фашист" не обратил на него ни малейшего внимания, словно и не было нижнего чина в природе вовсе. Скорее всего он просто не держал в памяти никого из своих бывших солдат, почитая их однородной безликой серой массой, "былдом" или пушечным мясом. Неожиданная и нельзя сказать, что приятная встреча, а в части говорили, будто в Питер его с повышением забрали, чуть ли не в гвардию.

Стараясь не более не привлекать внимания этого неприятного субъекта, он осторожно двинулся дальше, ничего бог даст когда-нибудь придет время рассчитаться за все хорошее, приговор солдатского "мира" никто не отменял – по крайней мере для него, для Сашки…