Солдат… не спрашивай!

Глава 8. Без названия

Но оставим на некоторое время нашего солдата, виноват, потенциального унтер-офицера, Сашку и перенесемся в пространстве и времени примерно на полгода назад в окрестности деревни Сосновки. На перекрестке проселочных дорог, чуть в стороне от развилки, замер небольшой экипаж специфического городского типа именуемый в Москве калибером, в провинции на таких не ездят. На козлах никого не видно и лошади из парной запряжки спокойно щиплют молодую траву на обочине. За пологом непривычной для сельской местности повозки коротает время уже знакомый нам новоиспеченный помещик и рабо-и-душевладелец Виктор Степанович Голиков. Он не один, с ним его любимица дворовая девка Варька, а поодаль в кустах устроился прикорнуть на часок отправленный "погулять" кучер. Бывший историк считал ниже своего достоинства беседовать в минуты отдохновения с домашними рабами, пусть даже и с любимыми. Поэтому внутри царила тишина, изредка нарушаемая сопением и чмоканьем Вареньки, ей тоже не до разговоров, хотя она и охотница языком почесать, так как рот у девушки занят мужским органом хозяина. Пока барин предается праздным размышлениям, бедняжка вынуждена стоя на коленях и скрючившись в три погибели в тесноте экипажа напряженно работать. "Французскую любовь" Варенька освоила совсем недавно и боится неловкостью прогневать строго господина. На расправу добрейший Виктор Степанович чрезвычайно крут, розги закупает оптом возами и уже завел второго кучера-экзекутора в помощь первому, исключительно лишь для порки своих дворовых.

Что же наш бывший современник потерял, тут в этой патриархальной глуши, вдали от шумной второй столицы? Он уже вторую неделю приезжает сюда, пытаясь найти других участников проекта, это условленное место встречи. Маркеры он закопал, где положено было ровно через месяц после благополучного прибытия в прошлое, так в чем же дело? Неужели его бросили на произвол судьбы, вот сволочи! Вероятно они испугались и струсили, никто не рискнул последовать его примеру. Да пошли они все тогда… Жаль, он даже не запомнил тогда, с какой стороны горы располагается бункер, с северной или с южной… Спешил историк и сильно расстроился исчезновением телохранителя и потенциального помощника, да и не надо ему тогда было – рассчитывал ведь на помощь отсальных членов Проекта. Там конечно много интересных вещей осталось, возможно когда-нибудь он попробует отыскать вход в это бомбоубежище, но точно не сегодня. Теперь это не важно, ему нет смысла возвращаться назад, он слишком хорошо устроился в этом мире. Не то слово, сбылась мечта все жизни, ради которой он и увлекся историей нового времени, он Виктор Степанович Голиков стал БАРИНОМ с большой буквы. Вот оказывается в чем призвание истинного российского интеллигента, к коим историк себя несомненно причислял. А вы как думали – элита, значит все остальные должны шапки ломать и на колени падать перед ними. В той жизни Голиков, успешно к слову, закосивший от армии, боялся и недолюбливал "простых парней", работяг навроде своего соседа Сашки, а уж "деревенщину" искренне ненавидел все порами своей мелкой душонки. Не место "этим скотам" рядом с властителями дум и душ, быдло должно быть в стойле. Здесь в веке 19-м он обрел настоящий рай, плевать что рабство экономически неэффективно, это еще в античном Риме понимали. Важно другое – ВЛАСТЬ! Как это затягивает оказывается… здесь можно дать в рыло любому простолюдину, не боясь получить "ответку", да что мордобой – пустяки, прикажет господин – сапоги будут лизать, или дерьмо жрать, куда они денутся. Жаль только полной власти все нет, казнить нельзя, а так хотелось бы посмотреть как умирает человек посаженный на кол, не раз ловил себя на этой мысли новоявленный барин, насаживая очередную девку на свой "нефритовый стержень". Но это ведь Россия, здесь по идее можно все, только осторожно… так, что все ще впереди, поживем – увидим.

– Хватит сосать милая, иди Степку позови, мы домой поедем, – рука в замшевой перчатке небрежно хлопает девку по щеке. Варька, путаясь в длинной юбке, пулей срывается выполнять очередное желание хозяина, попутно давясь и стараясь на ходу ничего не выплевывать, барин велел глотать и девка боится вызвать его неудовольствие, боится прогневать.

Виктор Степанович удивлен таким рвением и усердием со стороны подневольной любовницы, зародилась в глубине сознания мысль, что девчонка действительно влюбилась в него и выполняет все прихоти не только из-за страха жестокого наказания. Он отмахнулся то такого предположения, как от назойливого пискуна-комара, это же бессловесное быдло, у них нет ни разума, ни чувств, ни эмоций – пригодны только для черной работы и для удовлетворения различных потребностей господина. О свободе может мечтает – посмотрим еще, как тут намедни ему сказали: "Взнос без палки не бывает!" – так, что "палок" Варьке еще придется получить немало. Ни малейшей жалости или сочувствия эти люди у него не вызывали, это рабы и все этим сказано. На днях он без сожаления сдал неловкого слугу в рекруты, пусть там его теперь капралы на плацу палками дрессируют, если не подохнет раньше. Бойцовских собачек притравленных на человека к великой досаде в Москве закупить не удалось, там все больше гончих и легавых разводят, а бультерьеров и вообще пока в природе не существует. Не получилось нанять и профессионального палача, такие люди в большой цене у помещиков, так просто не сманишь к себе. Но с мальчишкой-форейтором он разобрался по полной программе, выгодно продал мерзавца одному знакомому грузину, приятелю генерала Яшвиля, большому любителю нетрадиционных развлечений, благо таких деятелей хватает и в старом добром 19-ом веке.

В Москве его давно ничто не держит, кроме чисто коммерческих соображений, жаль только впустую потраченных средств, ушедших на подготовку в рамках Проекта. Все точка, как только сбудет последние ассигнации через посредника так и в Питер, там Европа и цивилизация, а здесь лишь старая вековая грязь, пьяное быдло, замоскворецкие купчишки, и замшелые бояре-динозавры. Мелькают вдоль дороги елочки и березки, к ночи точно будем дома, жаль он выбрал сегодня полуоткрытый экипаж, а то бы Вареньку можно было по дороге употребить. Юбочку ей подвысь и посадил бы себе на колени, а затем: по кочкам, по кочкам, по гладенькой дорожке… и…ть! Сплошные ямы… только и успевай голову закрывать, чтобы не ушибиться о распорки и дуги внутри полога экипажа, даже немецкие рессоры не помогают от такой напасти.

Через неделю после последнего визита в окрестности Сосновки, верный компаньон по сбыту фальшивок – купец первой гильдии Василий Порфирьевич тривиальнейшим образом спалился на сбыте фальшивых денег. Но и тут Виктора Степановича преследовала неимоверная удача, как не поверить после такого в свою избранность и исключительность? Васька-жулик не стал закладывать компаньона, сообразил однако стервец, что при наличии сговора наказание многократно увеличивается. Видели его недавно возле тюрьмы, когда из одного казенного экипажа высадили их степенство в кандалах и арестантском халате, поверх которого, впрочем, была накинута какая-то старая шинель солдатского образца. Он сам отделался лишь легкими неприятностями с московской полицией, за относительно небольшую мзду хорошие люди все мигом уладили, а вот купец пожадничал и потому сел всерьез и надолго. Ну да бог с ними, все ассигнации к тому времени уже давно превращены в золото, серебро или полезную и ценную недвижимость, да и в тех же рабов частично.

Перед отъездом в Петербург следовало уладить еще одно дело. Виктор Степанович после очередной бурной оргии пообещал своей наложнице Варьке дать "вольную", уговорила зараза разомлевшего барина, подловила момент. Он человек слова и теперь придется в точности выполнить взятое на себя добровольное обязательство. Гусиное перо скребет по желтой бумаге, Варенька с замиранием сердца следит за рукой господина, еще минута и она будет свободна. Дурочка распелась как птичка-канареечка, спешит порадовать барина, что у нее уже и жених из ремесленников есть и все сговорено. Будет у Вареньки любящий сапожник Ванечка, детушки-лялечки и домик на окраине Москвы в слободке. Не заметила глупая, что Виктор Степанович сегодня с утра пребывает в очень хорошем настроении, это дурной признак: барские шутки подчас страшнее барского же гнева. Подожди моя цыганочка, будет тебе домик, веселый такой с красным фонариком… Варька потянулась было за документами, но неожиданно получила по рукам, барин в последний момент ловко придержал заветную бумагу, ради которой она пошла на такой позор, мучения и страдания.

– Амалия Карловна, прошу, пожалуйте сударыня сюда! – оказывается сегодня с утра радуются не два человека, а целых три.

Со скрипом отворяется задняя дверь и в кабинете появляется собственной персоной, весьма известна в кругу почитателей продажной любви, содержательница сети московских "заведений" для господ, и не одна, с ней парочка субъектов с бычьими загривками и пудовыми кулаками. Варвара запоздало сообразив, наконец, что ее подло обманули, пытается закричать и позвать на помощь, но уже поздно. Один из вышибал быстро подскакивает и наносит девчонке короткий, но точный удар ребром ладони в солнечное сплетение, бедняжка только воздух хватает ртом, точно рыба вытащенная из воды. Профессионалы одно слово, умеют обращаться с девками, чувствуется немалый опыт за плечами. Затем девицу быстренько подхватывают по локотки и вперед, во дворе ее уже ждет с утра закрытая карета.

– Строптивая у вас девочка сударь, но ничего у меня шелковой станет! – бандерша довольна, для нее это выгодная сделка, а Виктор Степанович вдвое.

– Никаких проблем Амалия Карловна, девка первый сорт все умеет по своей части – живая Камасутра! Лично проверял, а если что, то вы мою систему знаете: "back money". Вот пожалуйста ее "вольная" и паспорт – все как положено, забирайте!

Уродливая старая мегера с редкими усиками над верхней губой, раскланявшись исчезает в свое "заведение" словно паук в паутину. Не вырваться жертвам оттуда, держат их сильнее чем на цепи, все схвачено и полиция в доле. А наш коммерсант подсчитывает прибыль, ей богу, это чертовски выгодно, почти 200 %! Непонятно, почему дремучие предрассудки не позволяют местным помещикам сдавать своих рабов в бордель напрямую? Пожалуй, это хороший новый источник дохода. В глухой деревне в провинции девка-подросток лет 12–15 идет за пятерку серебром, Варьку ему продали в Москве за две сотни, а выручить от сделки с бандершей удалось тысячу – больше чем за здорового парня, пригодного к сдаче в рекруты. Была у него еще одна идея насчет многократной продажи одного и того же дворового в "добровольцы"-заместители для желающих откосить от царевой службы, с последующим побегом "волонтера" и возвращением назад, но где взять такого ловкого и преданного хозяину человека? Все эти Петьки-Ваньки тупые как валенки и сами попадутся и барина неминуемо под статью подведут, нет с девками пожалуй бизнес вернее будет…

Жизнь полоса белая, полоса черная, зебра одним словом, оказывается и у барина бывают неприятности. Но как же так, его самым тривиальным образом "обули", да еще на кругленькую сумму, его такого умного и удачливого, есть отчего прийти в бешенство.

Удар, еще удар… кулак со смачным хрустом врезается в испуганное лицо камердинера Архипа, еще взмах руки – кровь брызжет из-под пальцев и стекает тонкой струйкой на дорогой ковер. Человек точно тряпичная кукла валится на пол, но Виктор Степанович не успокаивается и продолжает добивать свою жертву ногами, притворяется ведь паразит, с пяти легких зуботычин лег точно мертвый! Сегодня его мерзко обманули, точно самого последнего лоха, и поэтому бешеная нечеловеческая ярость просто распирает бывшего историка. Он резко дергает шнурок, внизу в людской звякает колокольчик и красная запыхавшаяся дежурная девка путаясь в длинных юбках влетает пулей в барский кабинет.

– Звали ваша милость? – и вытаращив глаза пятиться назад увидев на полу неподвижное тело Архипа в луже крови. – Ой! Маменька…

– Степку кучера сюда живо! – не глядя на испуганную служанку рычит барин, пребывая в очень плохом настроении, а то бы не упустил возможности ущипнуть девку за грудь или задницу.

Он в этот день страшно проигрался в карты, была у него такая привычка перекинуться с приятелями в картишки еще со студенческих времен. Играли сперва на небольшие ставки от 10 рублей, потом перешли на 100 и далее по исчерпании наличности стали играть уже "на мелок". К концу игры на него насчитали более 100000 рублей – громадную сумму по тогдашнему времени. Партнеры потребовали либо немедленной уплаты долга, либо векселя. Уперся было бврин, не хотел давать вексель, но его принудили, послать подальше этих чертей не получилось. Заперли двери на ключ и приступили с заряженными пистолетами, почуяв ствол у виска струсил бывший историк и пришлось подписать проклятую бумагу. Нарвался по неопытности Виктор Степанович на шайку профессиональных шулеров, может случайно, а может и охотились за ним намеренно. Развели классически, завлекали, давая время от времени отыграться и вытянули максимальную сумму. Оказывается тут, в Москве их целая мафия работает, "обувают" прибывших из провинции богатеньких Буратино из числа получивших оброк и продавших урожай помещиков – технология по раскрутке "лохов ушастых" у этих мошенников уже отработанная. Подписавши, скрепя сердце, долговое обязательство на указанную сумму, он вернулся домой, зажег лампу в своем кабинете на письменном столе и уселся в свое неизменное кресло у камина, прикидывая в уме величину потери и возможные последствия. Так бы может и заснул под действием винных паров, да тут дурак камердинер пришел с ежедневным докладом, как раз под горячую барскую руку попался. Слышно как на лестнице бухают тяжелые сапоги, кучер спешит на зов грозного господина. Порядок у него заведен в доме как в армии, все передвижения домашняя прислуга обязана выполнять исключительно бегом. Упаси бог шагом, пусть даже быстрым – за это следовала жестокая кара. Особенно забавно выглядели при этом дворовые девки и бабы, иная запутается в длинной юбке сарафана и хлоп в пол толстой задницей, или носом по вощенному паркету бывает проедется метров пять с разбегу. Гости не нарадуются, как потешно – просто цирк, особенно если еще наподдать неловкой дуре по толстой заднице ногой.

– Этого мудака отлить водой и пока в подвале запереть, позднее я с ним еще поговорю! – барин брезгливо покосился на неподвижное тело в углу, надо же скот умудрился испачкать кровью дорогой бухарский ковер. – А всем остальным дармоедам всыпать по 100 розог немедленно, если прутьев нет, то вот тебе рубль для закупки.

– Ваша милость, Марфушку надобно бы ослобонить, на сносях баба, кабы дите не выкинула? – неожиданно выдал кучер, обычно такие приказы он исполнял сразу же и беспрекословно.

– А-а-а сука драная велено же было этим потаскушкам детей не заводить, разорить меня хотят уроды! – продолжал бушевать хозяин, – Ко мне ее сюда, сам абортирую шлюху нафиг! А Петьке двести "горячих", пусть смотрит ладом за своей бабой, нет даже триста, нет даже не считай, бей так чтоб запомнил навсегда, как против воли барина идти!

Однако к тому моменту, когда трясущаяся как банный лист Марфа предстала перед глазами грозного господина, гнев понемногу улегся в его душе. Любопытно однако, как ее раздуло не иначе уже на восьмом месяце пребывает, он уже каких только баб и девок не перепробовал за последний год, но такой у него еще не было. Лицо беременность ей почти не испортила, грудь даже больше стала и привлекательнее. Только чего она так свой живот драгоценный вцепилась руками, заслоняет от удара или просто поддерживает, наверно быстро бегать по длинным коридорам барского дома с таким грузом непросто?

– Чего плачешь скотина, чем раньше думала, головой или другим местом? Успокойся, бить по брюху ногами не буду. Давай заголяйся и становись раком, поиграем в "паровозик" как раньше, или уже забыла? Ну!