Стая

Глава 4. Сотрудничество.

Николай проснулся довольно поздно, уже во второй половине дня, в полном одиночестве, абсолютно без необходимых для активной и плодотворной деятельности жизненных сил. Причем так жутко болела голова, прямо-таки раскалывалась до той невозможно-значимой туповатой боли, какая обычно случается после употребления внутрь обильного количества горячительных напитков, причем совершенно на пустой желудок. Данное беспомощное его состояние было просто невыносимо. В подтверждение сказанного, голову что-то буквально рвало изнутри, давило на виски, точно какой-то большой металлический предмет помещался там вместо положенных внутренностей, причиняя своим нахождением невероятные страдания.

Николай нетвердой рукой нащупал возле себя вчерашнюю пластиковую бутылку. На дне оставалось еще немного водки. Он с невероятным отвращением, поморщившись и передергиваясь всем организмом, вылил остатки себе в рот. Было противно и гадко. После чего, пошатываясь, теряя ненадолго координацию движений, он подобрался к ведру, зачерпнул оттуда кружкой немного воды, и утолил жажду. Закончив пить, Николай опрокинул остатки себе на голову - страдающее болезненное место и, размазывая рукой живительную влагу по лицу, наконец, вышел во двор. Там он встретил Василия, который давненько, можно сказать уже с самого утра, ползал на четвереньках возле вчерашнего трофея, разделывая его на части огромным ножом, целиком и полностью поглощенный этим, как казалось, малоприятным занятием.

- А, уже проснулся? - завидев Николая, проговорил полковник, всем объемным корпусом разворачиваясь непосредственно в его сторону. - На работу не опоздаешь? А то зря, наверное, не разбудил тебя пораньше?

- Выходной у меня сегодня. Неужели я так ничего и не сказал, - невнятно выдавил из себя Петрович, не успев толком отойти от своего сонного состояния. - Однако к Андрюше хотел забежать еще утром. Так что пойду, может, застану его дома. Ты мою часть туши только ни куда не девай. Я ее попозже заберу.

- Вот выдумал тоже! Да мне лишь одни крылья и нужны будут, дыру заделать на крыше, - прокричал Василий вслед быстро удаляющемуся от него другу, успевшему к тому времени продвинуться на некоторое незначительное расстояние по тропинке вперед. - Мясо-то сам ешь, если есть такое желание. Оставлю полностью. Очень-то оно вкусное, я тебе скажу.

Николай поспешал. Он начал несколько бодрее переставлять ноги, покачиваясь этим нелепым образом из стороны в сторону, но все равно кое-как, можно сказать еле живым, дошел так до Андреевой хижины. Силы ощутимо покидали его. Оказалось, что сам хозяин почему-то сидел возле входа, на крыльце, как виделось со стороны, совершенно обескураженный, подавленный, немного наклонив голову вниз. Рядом находилась Оксана и еще какая-то странноватая особа, расположившаяся уже чуть подальше, на бревнах, которую Николай, толи со своего похмелья, толи с такого ее непрезентабельного вида не сразу-то и узнал. Женщины о чем-то оживленно разговаривали, будто бы даже спорили или переругивались между собой, но издалека не все было слышно. Николай подошел ближе, и понял, что в основном их импульсивные речи, так или иначе сводились непосредственно к содержимому рюкзака, который уже полупустой стоял тут неподалеку, возле дверей.

- Всем привет! - сказал Петрович, пытаясь осмотреть присутствующих. - Что здесь происходит? Кто мне объяснит поподробнее?

- Тебе-то Коля, какое дело? Чего вообще нужно? Иди, давай, своей дорогой, и не мешай нам, - пробормотала незнакомая женщина, удерживая на коленях большую чугунную сковородку, периодически, раз за разом, вытаскивая из нее смуглыми угловатыми пальцами замасленные куски яичницы, недоеденные вчера Андреем. Она старательно засовывала их себе в рот, пытаясь разжевать редкими желтыми зубами и проглотить. Большие части никак не помещались целиком, падали наружу, капая на одежду оставшимся маслом, стекавшим также по грязной щеке с подбородка вниз.

- Не мог принести чего-нибудь попроще?!.. Набрал одних консервов и рад... - возмущенно ворчала она с набитым ртом, при этом пытаясь еще размахивать импульсивно руками в разные стороны. Получалось не совсем разборчиво, но, тем не менее, окружающие вполне ее понимали.

Приглядевшись внимательнее, он насилу узнал в ней Наталью - бывшую жену Андрея, никак, однако не оставляющую того в покое. Что-то в ней сегодня было не совсем правильным.

Притягивали внимание длинные светло-русые локоны ее волос, незначительно прикрывающие лицо густыми объемными прядями сверху, ни разу, наверняка, не чесаные за последнее время, каким-то неестественным образом лежавшие на смуглых плечах, словно являющиеся уже без того неким объемным париком, а вовсе не настоящей истинной ее составляющей. Тяжелый массивный подбородок выглядел весьма мужеподобно и внушительно, выдавая в ней далеко неординарную личность. Большие серые глаза с длинными густыми ресницами, и такими же черными, как смоль, бровями, совсем не крашенными, а просто бывшими таковыми сами по себе, в общей своей совокупности лишь больше подчеркивали весь этот ее колоритный образ.

Наталье едва исполнилось лет двадцать пять, но, судя по внешнему виду, изрядно помятому и потрепанному, выглядела она на все тридцать, хотя, при желании, прежнюю красоту можно было еще и восстановить в полном объеме. Ведь она казалась довольно крупной и высокой девушкой, с чуть полноватой, но этим нисколько не портившей ее, красивой фигурой, как говорится, женщиной в теле, если не сказать более. В общем, все находилось при ней, и даже трудно было заметить какой-нибудь изъян или недостаток, указывающий на ее неполноценность.

Однако во что она одевалась, трудно было описать, или даже представить, чем оное могло быть раньше. Какие-то лохмотья, обноски и ремки прикрывали это вполне роскошное тело, и только единственно из-под такого наряда выглядывала одна белоснежная блузка, будто осознано бросая вызов всей ее остальной одежде в целом. Та словно сияла неким своим исключительно слепящим светом виднеющегося сверху воротничка, проявившегося здесь каким-то совершенно неведомым образом, заставляя более тщательнее присмотреться также к подлинной ее обладательнице.

- Мне от тебя совсем немного нужно, на ребенка получить чего-нибудь, - растягивая слова, словно в бреду, говорила Наталья, обращаясь совершенно куда-то вдаль, по всей видимости, далеко не в первый раз высказывая подобные слова Андрею. - Олежка - и твой сын тоже. Ходишь ведь в Город, все равно определенная выгода имеется от этих путешествий. Однако с чего наживаться? Будь ты лучше земледельцем, или охотником на худой конец. Те живут намного лучше вашего. Таскаешь вот разные банки, кому они только нужны? Отдай хоть их часть, да я уйду, оставлю тебя в покое.

- Нет, ты сейчас же отстанешь от него и без всяческих ультиматумов! - продолжала вступаться за Андрея Оксана, просверливая неприятную особу острым и даже, для такого случая можно отметить, вполне испепеляющим взглядом. - С чем пришла, с тем и уйдешь. Покушала вот, да и хватит с тебя, пожалуй. Проваливай отсюда подобру-поздорову, откуда пришла. Может, кто другой еще подаст. А у нас разговор серьезный намечается. Вот и Петрович как раз вовремя подоспел.

Наталья медленно перевела усталый взгляд на Николая, стоявшего напротив и буквально в упор рассматривавшего ее. Она постаралась также, насколько представлялось возможным, всмотреться и в его глаза, словно пытаясь в свою очередь прочесть в них, о чем собственно пойдет речь. Хотя, все данные разговоры, откровенно признаться, казались Наталье абсолютно малозначимыми.

- Петрович, до дому меня не проводишь? То мне одной совсем несподручно будет, - в несколько заигрывающей манере неожиданно спросила она, созерцая того мутным и окончательно отрешенным от всего существующего мира, взором.

- Сама дойдешь, невелика птица, - небрежно бросил он в ответ, отворачиваясь и отходя куда-то подальше в сторону.

- Действительно, с вами не договоришься!

Выругавшись и быстро поднявшись, Наталья моментально схватила, лежавшую возле рюкзака бутылку спиртного, блок сигарет, еще какую-то банку с продуктами и, чуть спотыкаясь, побежала прочь.

- Ох, чего-то она у тебя стащила, - настороженно провозгласил Николай. - Вернуть бы нужно. Как ты думаешь?

- Да вижу я, что уж теперь, - отвечал Андрей, махая рукой вслед, в очередной раз, позволяя Наталье проделывать подобные вещи. - Пусть порадуется немного. Обменяет их, на продукты подешевле или, что скорее и будет, сама употребит по назначению. Олежка все равно ко мне прибегает, к тетке или бабушке. Голодом уж не останется.

- Вот и у меня муженек, точно такой же, как жена твоя бывшая. Спозаранку куда-то снова подался, - высказавшись опять, как и в прошлые разы таких встреч, начала все больше и больше разоряться Оксана. - И не удержишь ведь, ни в какую, как не старайся. Надоело мне уже за ним бегать.

- А ты его на цепь привязывай, - посмеялся дядя Коля. - Проснется утром, и никуда от тебя само собой не денется, не уйдет не попрощавшись. Как ни на есть - дома останется.

- Ну и шуточки у тебя. Только и знаешь ерничать. Однако хватит дурачиться, давайте лучше о деле серьезном поговорим, - резко попыталась настроиться на позитивный лад Оксана, немного, разве что самую малость, все-таки несколько обидевшись на Петровича, так как, несмотря на свой упрямый скандальный характер, была особой крайне впечатлительной.

- Так вот, пока не стало совсем холодно, соберем продукты со всего поселка, - продолжила она, - Их сейчас везде дополна доставляют, они недорого стоят, подобные тем, какие Андрей из Города принес, и отвезем в дальние селения на обмен. Там местные жители кореньями хорошо за лето запаслись. До Города им сейчас все равно не добраться - далековато. Наши консервы и одежда будут определенно в цене. Организуем экспедицию, да и дичь по дороге постреляем.

- Надо будет еще и охотника с собой какого-нибудь брать, а то, как бы нас самих по дороге не перестреляли, - проговорил Николай, недоверчиво оглядывая ее, слегка лишь усмехаясь в ответ. - Ты вот, Оксана, умеешь с оружием обращаться? А ты, Андрей, кроме своего ножечка? Про себя я вообще молчу, потому, что дальше собственного носа все равно ничего не вижу.

"Сначала подводу из управляющего выбить попробуй, - думалось Андрею между разговорами. - Потом и будем решать, куда нам действительно стоит на ней поехать".

Однако вслух подобные мысли тот произносить не стал, а приберег оные уже для более подходящего случая. Он лишь с интересом посмотрел на нож, который всегда висел у него на поясе, и после загадочно улыбнулся. Когда один ходишь в Город, другое оружие было практически бесполезно. Андрей это знал и даже не брал его с собой, давно разучившись им пользоваться. Но нечто особенное для подобных встреч у нашего успешного экспедитора все-таки уже имелось.

- Ничего, ничего, - успокоительным тоном молвила Оксана. - Дядя Коля, в крайнем случае, может и собаками руководить. Очень они его любят. Андрей хорош в ближнем бою, но я думаю, до таких крайних обстоятельств дело не дойдет. Я же постараюсь договориться насчет обоза, да и лишний товар по поселку поспрашиваю, кто что дать сможет. А вы пока отдыхайте, но тоже мне, сильно не увлекайтесь, то я и сама не знаю, когда все будет готово.

- Да, хорошая идея, насчет того, чтобы отдохнуть. Нужно неделю, на это, не меньше. В баньку сходить там, туда-сюда. Правда, Андрюха? - Николай вопросительно взглянул на Андрея и тот одобрительно кивнул головой, полностью соглашаясь со страстным желанием Петровича взять для него хоть какую-нибудь небольшую передышку от всех многочисленных шараханий по незнакомым и крайне недружелюбным местам. - Людочка твоя, небось, наскучалась. Точно, ждет избранника своего с нетерпением?

Андрей вспыхнул, словно рак, которого только что обдали кипятком, а стоявшая напротив Оксана как-то сразу занервничала и поспешила скорее удалиться с глаз.

- Ну, все. На том, наверное, и договоримся, - высказалась она, наконец. - Я еще маму с собой прихвачу - собак пробивать, то ведь сами понимаете, что собаки у нас на вес золота состоят, а мама у меня насчет этого дела особенно хороша. Недели не обещаю, постараюсь как можно быстрее экспедицию организовать, сами понимаете - время не ждет. Скоро зима наступает. Чем раньше в поход отправимся - тем раньше вернемся назад. Лучше чай больше заваривайте, чтобы правильнее восстановиться и по дороге не вырубиться, а ежели пить собираетесь, то пейте красное вино, полезнее будет.

Оксана улыбнулась, таким образом, распорядившись по-свойски, намериваясь как обычно мгновенно раствориться в воздухе, махнула вслед рукой на прощание, полушепотом прибавив несколько слов для верности:

- Только о нашей задумке никому пока не говорите, а то, сами знаете, мало ли что бывает...

Андрей и Николай, молча переглянулись, вероятно, захотев по обыкновению над ней посмеяться, однако благоразумно сдержались. Тем более что Оксана здесь еще незримо присутствовала.

- Ну что, идем в бар, как обычно, - после небольшой паузы предложил Николай, по привычке почесывая затылок, как у него получалось, сквозь заднюю дыру в своей великолепной кепке. - А то меня чего-то мутит, после вчерашнего. Выпьем там по кружечке пивка?

- Нет, исключительно только красного вина! - засмеялся Андрей, выговаривая недавние наставления Оксаны. - Не знаю, правда, что у нее насчет подводы получится...

- К родным уже заходил? - заботливо поинтересовался Николай.

- Заходил, - отвечал тот, для какой-то особой цели пошарив руками по карманам, захотев вероятно проверить, все ли находится у него на месте. - Пойдем дядя Коля скорее, а то мне и самому уже не терпится повидаться с Людмилой.

Они начали движение по дороге и вскоре вышли прямо к озеру, следуя далее по берегу в направлении бара. Стоял еще день, и вокруг было довольно светло и красочно, совсем конечно не так, как на поверхности, но все равно, естественного освещения вполне хватало, чтобы пока не разводить костры. Свет проникал сюда каким-то непонятным, совершенно неведомым образом сверху и растекался по периметру данной пещеры, частично отражаясь от водной глади ровным голубовато-зеленоватым свечением. Как не странно могло показаться на первый взгляд, но такой уж жуткой непроглядной темноты здесь абсолютно не наблюдалось. Скорее наоборот, привыкнув к постоянному полумраку без особого труда можно было рассмотреть все встречающиеся здесь достопримечательности, как в дневное, так и даже, что самое удивительное, в ночное время. Возможно, органы зрения тут проживающих вполне адаптировались к этому двойственному состоянию, быстро перестраиваясь с яркого ощущения поверхностного мира на некое подземное наблюдение в непроглядной пещерной мгле.

Вскоре приятели зашли непосредственно и в само интересующее их, здание, стоящее почти на краю берега и представлявшее собой построенный на совесть, исключительно крепкий деревянный сруб, довольно-таки внушительных размеров, с большими двойными застекленными окнами и черными металлическими в них решетками. Оно напоминало этим своим видом, скорее какую-то неприступную крепость, чем привычное в нашем понимании питейное заведение. Внутри, как и снаружи все выглядело на удивление чисто убранным, предметы находились на своих местах, что бывало так не всегда, после очередных визитов прихожан. Столы, стойки, стулья и прочая мебель полностью изготавливались из дерева, пропитанного темной янтарной смолой, делались массивными и прочными, словно намечались так существовать на времена вечные. Сразу оказались заметными старания здешних мастеров, потрудившихся на славу. Еще бы, для такого заведения никаких строительных материалов было не жалко. Зал же, в подтверждение сказанного, представился довольно просторным и вместительным, очевидно для некоторого значительного количества гостей, присутствовавших тут по мере надобности, требующих, безусловно, также и большой численности рабочего персонала. Однако обслуживала данное окружение всего лишь одна женщина - сама хозяйка Людмила.

Осматривая внутренности помещения, и без того, до тошноты знавшие местную обстановку, вошедшие приятели все же заметили, не совсем свойственную данному времени суток некоторую пугающую пустоту, так или иначе стоявшую в данном исключительном месте без особого повода. Такое явно выраженное безмолвие выглядело чрезвычайно странным. Куда-то исчезли все привычные посетители, которые по крайним, пусть даже самым неутешительным расчетам должны были определенно здесь присутствовать. Не оказалось ни кого из завсегдатаев заведения, помимо единственного, довольно-таки чудаковато одетого молодого человека, не проявляющего себя некоим образом, весьма неподвижно и очень тихо сидевшего за дальним столиком в углу. Он вероятно давненько уже находился в баре, именно в этом промежутке комнаты, возле стены, и возможно, совершенно прилично задремал, выпив предварительно очередную порцию игристого пива.

Людмила, прятавшаяся за стойкой и кажущаяся заскучавшей от стоявшей тишины и гробового спокойствия, завидев гостей, мгновенно преобразилась, быстро вскочив на ноги. Она окинула приятелей неприветливым, крайне негативным взором темно-карих глаз, сверкая ярко отраженными от света ламп бликами, определенно с несколько неистовым выраженным в них оттенком, совсем уж не по-доброму прищуриваясь. Длинные и черные, как смоль, вьющиеся волосы прыгнули вслед за ней, растягиваясь, словно небольшие пружинки, поддаваясь необузданно-жгучей энергии, какая с излишеством присутствовала в их импульсивной хозяйке. Лицо владелицы при этом не исказилось ни на чуть, представившись крайне незыблемым, сухим и безжизненным, даже, можно отметить, чем-то стянутым до неузнаваемости. Его словно облегала некая восковая маска, нанесенная таким причудливым образом, что при мрачном освещении бара казалось, будто внутрь оной невольно втягивалась и вся располагающаяся вокруг кожа. Людмила определенно выглядела старше положенного возраста, хотя на самом деле изначально была не так уж и молода. Вполне возможно, тут сказалась именно работа, тот образ жизни, который она по своему обыкновению предпочитала вести последнее время, в общей совокупности, наложившие такой весомый отпечаток на всю ее внешность в целом.

Однако природа наградила Людмилу высокой и стройной фигурой, большим объемным бюстом, широкими бедрами, преимуществами которых, несомненно, позавидовали бы многие женщины, что далеко нельзя сказать об ужасно скверном, просто невыносимом характере. Да и положению, какое она занимала в обществе, можно было только завидовать. Ни в чем, собственно не нуждаясь, ни в каких прихотях себе не отказывая, Людмила, так или иначе, виделась окружающим страшной собственницей. Она сама лично, да и все ее заведение относилось к определенным структурам власти, контролирующим и естественно получающим от данной хозяйственной деятельности хорошую прибыль. Вероятно, Андрею не хотелось упускать эти отличные возможности, которые здесь открывались, тем более, что и Людмила уделяла тому явно какое-то особо повышенное внимание. Хотя эдакое доброжелательное отношение с ее стороны было не так уж и безопасно, как могло показаться на первый взгляд.

- Проходите, гости дорогие, - первой начала разговор Людмила с некоторым нескрываемым ехидством в голосе, открыто издеваясь над вошедшими. - Не заблудились случайно, придя сюда? Один из вас аж целую неделю тут не показывался. Совсем позабыл меня, наверное?

Андрей содрогнулся всем телом от таких произнесенных слов, совершенно правильно приняв выговор на свой счет. Он, должно быть, несколько испугавшись, стал ближе к Николаю, дабы уже его категоричные изъяснения ненароком не были услышаны властолюбивой хозяйкой, и совсем не громко, почти шепотом обреченно сказал:

- Пойду, как обычно, усмирять бушующий ураган страстей.

- Давай, давай, - вполне даже по-дружески подбодрил его Николай, похлопывая рукою по плечу. - Только вот сначала пришли мне бутылочку вина какого-нибудь, пожалуйста, горло промочить, да и перекусить чего, тоже бы не помешало. А то получится, как в прошлый раз...

Андрей всем своим видом и движениями показывая искреннее понимание случившегося, несомненное духовное в нем участие, стараясь хоть как-то немного оправдаться перед Людмилой, быстро подобрался к разгневанной владелице данной обители, и вполне сносно зная ее неукротимый характер, начал всячески ту ублажать. Николай же предусмотрительно занял столик напротив, чтобы, в случае каких бы то ни было непредвиденных обстоятельств, незамедлительно покинуть опасное заведение. Он искренне желал также, и прислушаться к интересному разговору, который происходил между этой парой вполне для него осмысленно.

Оказалось, Людмила даже и не знала, что Андрей уходил в Город. Конечно, данный факт выглядел крайне странным, хотя он и сам - первоисточник такой информации старался никогда никому не раскрывать своих намерений. Так и в данном случае Андрей не поставил ее в известность о переходе, думая, что Людмила, как обычно, будет давно в курсе всех событий, по крайней мере, происходящих именно с ним. Начиналась обычная сцена ревности, присущая любой из темпераментных женщин, к категории которых она, благодаря своей природе, относилась безо всякого сомнения. Тот отчаянно оправдывался, в свойственной ему манере шутливого разговора, как будто стараясь усыпить нарастающий поток ее бурлящих эмоций. Все эти действия по обыкновению возымели должный магический эффект, сменивший безудержный гнев ярости на милость и расположение.

- Коля, иди, забирай свой заказ, - резко прокричала та, чуть взвизгивая от переполняемых чувств, для большей видимости пренебрежительно размахивая руками. - Сейчас только дежурное блюдо имеется, другого пока еще не подвезли.

Хозяйка выложила на стойку небольшую тарелку с картофельным пюре, котлетой, скудно облитую подливом, решетку с хлебом, столовый нож и вилку. Также небрежно выставила вперед бутылку красного вина, два легких простецких стакана, изготовленных кустарно из коры какого-то местно-растущего дерева. Подождав, пока Николай неспешно заберет это себе за столик и отойдет подальше, Людмила, обнимая Андрея за шею, шепотом что-то проговорила ему на ухо. Тот улыбнулся и, одобрительно-довольно кивнув головой, проследовал вслед за ней, окончательно удаляясь в скрытое от посторонних глаз подсобное помещение.

Николай же остался сидеть за столиком молча обдумывать происходящее, все же несколько сочувствуя Андрею и в то же время естественно за него опасаясь. Но, беспокоиться было, особо не о чем, если такие, не к чему не обязывающие взаимоотношения вполне устраивали обоих, то почему бы и нет, несмотря, на разницу в возрасте. Пусть будет так, как оно и есть. Хотя, с другой стороны, он все-таки чувствовал внутри себя некое растущее напряжение, находился в состоянии определенной тревожности. Ужасный характер Людмилы, как в данный момент виделось, ни на чуть не вызывал какого-либо хорошего расположения, добрых и приятных чувств. Инстинктивно лучше следовало держаться от него подальше, обходя тем самым различные негативные реакции такой взбалмошной ее непредсказуемой личности. Но это, конечно, было дело вкуса. Некоторая власть и контроль над ним, а также, несомненно, и забота, оказывалась Андрею очень даже кстати. И получал тот от нее почти все, что только мог себе вообразить. Кто-то, возможно, скажет: "Зачем, мол, нужна такая женщина, как Людмила? Не мог найти себе моложе, да характером покладистее". Другие же напротив, хорошо поразмыслив, опровергнут данное категоричное суждение и, несомненно, поддержат его выбор, придя к мысли о том, что устроился он все-таки довольно неплохо и что ему вполне можно позавидовать.

Николай откупорил бутылку и быстрее поспешил наполнить бокал терпким искрящимся напитком, темно-бордового цвета, консистенцией больше напоминающей кровь и бывшую здесь некой альтернативой нормальному столовому вину. Он тут же, залпом, выпил его без остатка, опустошив весь стакан полностью, чувствуя проникающее действие спиртного всем организмом сразу, словно таким образом изливал чудотворный бальзам на душу и тело, оставлявшее тепло на сердце, ударяющее в мозг, попутно расставляя перепутанные мысли и чувства по своим местам, тем самым придавая собственному существу как физическую, так и духовную уверенность и твердость.

Необходимо было обязательно просто поесть, то от вчерашней полковничьей ухи в животе давно уже ничего не осталось. Желудок настойчиво продолжал напоминать ему об этом кратковременными спазмами, требуя хоть что-нибудь положить внутрь. Не дожидаясь Андрея, а того в данном случае можно было ждать вечно, он принялся уничтожать предоставленное, уже чуть поостывшее блюдо. Картофель оказался довольно вкусным, а вот котлета совсем не блистала каким-то особым кулинарным изыском. Возможно, изготовленная из мяса грызуна или того хуже - летучей мыши - самого дешевого и доступного продукта, она чувствовалась жесткой и абсолютно отвратительной на вкус. Но плох обед, или хорош, выбирать не приходилось. Когда бываешь голоден, пища совершенно не кажется негодной к употреблению - съешь все что дают за милую душу.

Вскоре, минут эдак через тридцать показался Андрей, довольный и улыбающийся, будто кот, недавно навернувший банку сметаны, держа в руках совершенно восхитительное жаркое из дикого молодого кабанчика, политого обильно соусом, обложенного вокруг еще и кусочками из запеченных фруктов. Подмышкой у него выглядывала пара бутылок вина. Он удерживал эти яства с необычайной ловкостью, которой позавидовал бы любой цирковой артист, будучи на его месте.

- Ну, не прошло и часа, - вымолвил Николай, не отрывая взгляда от чудесного поросеночка на блюде. - Чего-то вы быстренько сегодня управились. Могли бы не торопиться, народу все равно никого не наблюдается.

- Да уж хватит на сегодня, пожалуй, для первого случая, а то Люда вечером еще, после закрытия к себе зазывает, - полушепотом отвечал Андрей, после беззвучно засмеявшись. - Нужно бы силы поберечь. Они мне ой как понадобятся.

- А что это за угощение ты принес, совсем уж по-царски, в честь какого-такого торжественного события? - Петрович с удовольствием облизнул губы. - На подобное я совсем даже и не рассчитывал.

- Все дело в том, что мною был поведан тот факт, как ты возле бункера меня дожидался, рискуя собственной жизнью, кстати, - Андрей поднял указательный палец вверх, делая этот выразительный благодарственный жест в подтверждение сказанного. - И Людочка растрогалась, решив нас необычно угостить, кое случается крайне редко. Так что пользуйся случаем.

- Да уж, как оно все замечательно кажется на первый взгляд, - бормотал про себя Петрович, от изумления качая головой. - Совершенно не похоже на искреннее отношение. Не было бы беды от такой ее исключительной щедрости.

Николай, однако, вполне мог и ошибаться по поводу предполагаемого.

Спустя некоторое время, неторопливо, словно плывя по воздуху, к ним подошла и Людмила.

- Можно к вам присоединиться? - спросила она, следуя уже не своей холодной вежливости и исключительному пренебрежению к окружающим, кое замечалось в ней ранее, а руководствуясь, как не странно, вполне признательными намерениями. - Ради такого случая можно и пропустить по стаканчику в честь здоровья Николая Петровича. Все празднество будет произведено естественно за счет заведения.

- Ух, ты! Вот оно даже как! - Николай с удивлением взглянул на хозяйку и дрожащей рукой убрал запотевшие очки в карман. - Конечно, присаживайтесь, пожалуйста. Милости просим.

Лицо Людмилы растекалось в улыбке, маска надменности и злости слетела прочь, морщины разгладились, превратив ее в доброжелательную, приветливую, ищущую простого общения, женщину.

- У вас есть что пить? - неожиданно поинтересовалась она, и Петрович начал резво разливать вино по всем найденным на столе пустым посудным емкостям.

Людмила сразу со знанием дела отправила содержимое стакана полностью себе в рот, хотя и Николай, стараясь угодить, наполнил тот ей почти до самого края.

- Сегодня закроемся пораньше, клиентов все равно много не предвидится, - деловито проговорила она, закусывая куском яблока с большой принесенной тарелки. - Возле Управления Совета - собрание свободных жителей. И я уже знаю, по какому поводу.

- И что они там могут рассказывать простым людям? - возмущенно, однако крайне любопытственно спросил Николай, отрезая крупный кусок зажаристого мяса, обмакивая тот во вкусном соусе и кладя себе на тарелку вместе с фруктами.

- Поднятие налоговых пошлин, возможно организация отряда по подготовке к зиме, усиление защитных мер в отношении паразитов, ремонт и укрепление периметра обороны, в общем подобные этим, мероприятия.

- Увлекательно было бы поучаствовать, - бодренько воодушевился тот, попытавшись каким-нибудь образом выйти из-за стола.

- Да чего там участвовать, сиди уж здесь, раз пришел. Когда еще представится такая возможность тихо, спокойно пообщаться, - сразу образумила Николая Людмила, вылив будто тем самым на его голову ушат холодной воды.

- И ты не думаешь, что как раз после этого собрания люди пойдут именно к тебе обсуждать и обдумывать услышанное? - поинтересовался Андрей в свою очередь.

- Навряд ли. Разве что несколько настоящих пропойцей, да и то ненадолго. Радоваться ведь тут нечему, предстоят затраты, работа, бдительность, так что большая часть людей разбредется по своим домам, - она лишь привольно махнула рукой в сторону дверей. - Ты Андрей вот лучше бы рассказал, как экспедиция твоя прошла? Товару много удалось принести?

- На своих-то плечах? Смеяться изволите? - печально отвечал тот.

- Сколько раз говорила, ходи с группой, будет безопаснее и больше сможешь взять, а то надеешься на удачу, будто никто тебя не заметит, - укоризненно воскликнула она, сверкнув глазами так, что друзьям сразу стало как-то не по себе. - Отпустит растительность по всему телу, не подступишься. Думаешь, грызуны тебя за своего примут? Вот и сегодня опять ко мне пришел не побрившись.

Николай тихо буркнул что-то вполголоса себе под нос, сразу прикрывая рот рукой, будто стараясь таким образом задержать вырывающийся наружу смех. После он, конечно, все-таки попытался немного заступиться за Андрея:

- Ой, да когда ему было. Вчера только из Города вернулся, все к тебе торопился. Вот бы сегодня баньку организовать, косточки попарить, тогда возможно будет побрить его, где угодно, по Вашему желанию. А то получается как в сказке, только в точности до наоборот.

- И что же это ты вдруг сказками заговорил? - издевательски выразилась Людмила.

- Речь там про удалого молодца и одну старуху, жившую глубоко в лесу. Молодец к ней в гости пришел, а старуха хотела поначалу его съесть, да потом все же передумала, очень тот ей понравился. В баньке попарила, накормила, напоила, и уж только затем спать уложила.

Она, как показалось, немного даже смутилась от таких его категоричных изречений.

- Это кого же ты имеешь в виду, паразит? Сейчас договоришься у меня, - крикнула она, опомнившись через некоторое мгновение и замахнувшись на обидчика полотенцем.

- Да что ты, что ты, - засмеялся тот уже в открытую, чуть было не подавившись большим куском мяса, который ел, возвращая его обратно на тарелку.

- Ладно, будет вам баня. Однако сначала с тебя, Андрей, все-таки рассказ о переходе, уж не отвертишься, - заметно мягче молвила она, убирая эдакое грозное оружие себе на колени.

- Действительно, как ты сумел из Города выбраться, и что там тебя так обстоятельно задержало? - точно повторяя слова Людмилы, уже вполне серьезно спросил Николай. - А то я и не слышал.

- Чего там говорить, все как обычно. Хотя, был один случай, конечно, о котором стоит упомянуть особо, - Андрей налил себе стакан вина, отрезал кусок свинины, и, проткнув его вилкой, подвинул тот поближе к себе.

После произведенных манипуляций, немного пригубив налитое содержимое, он продолжил речь, закусывая по ходу дела диким кабанчиком, тщательно прожевывая необычайно мягкое мясо.

- Хорошо, но слушайте очень внимательно. Начну все по порядку.