Стихотворения и поэмы

ЛЕТО

ЛЕТО

1

Колосья воспрянули —

В нарядах из золота,

Колышутся молодо,

Танцуют, румяные.

С ветрами уклончиво

И ласково шепчутся,

Меж травами мечется

Семья колокольчиков.

Монетками круглыми,

Ладошками смуглыми,

Сестрички ли, братья ли,

Любви не растратили!

А в почве таимые

Волосики ясные

Полнее, прекраснее

Коровьего вымени.

С напевами-звонами

Колосья колышутся.

День в золоте движется

Над нивами сонными.

Накормлены солнышком,

Светилом-кормилицей,

В рост ринуться силятся

Червонные зернышки.

И вербочки дарят им,

Торопятся — тратятся,

Платочки и платьица,

И шапочки с гарусом.

К ним тучки с дождинками,

Землица к ним с влагою,

К ним ветры с отвагою,

К ним ночи с росинками.

Вот соками за ночь их

Наполнили вескими:

Колосья чудеснее

Сверкающих бабочек.

Загадкою тайною

Спят зерна безгневные,

И дремлет напевная

Земля урожайная.

2

Тучка, вольная дикарка,

Налетела — в небе стала;

Струйка — так, что небу жарко,

Всю округу прочесала!

Со спины, со щек и с шеи

Капли катятся шальные,

От дождинок я пьянею:

Хороши дожди ночные!

Мне и холодно, и знойно,

Вихрь меня ласкает дробный,

И легко идти с сумой мне:

Теплый воздух тело обнял.

Разбежитесь, тучи-хмари,

Войском двигайтесь летучим -

Я руками в небе шарю,

Тучей я взвиваюсь к тучам!

3

Степь в золоте лежит меж раздорожий,

Над ней закатный мечется костер;

Дождем омыт, и весел, и тревожен

Неисходимый ласковый простор.

Ей видятся во сне стада коровьи,

И косяки стреноженных коней,

И девушки с простою их любовью,

Бредущие в пыли степных путей.

Пастушка загорелая явилась,

Свистит в два пальца и подруг зовет,

У ней сейчас овечка заблудилась,

Но, может быть, еще сама придет.

Чудесным зацелованы загаром

Лицо и руки, кожа стройных ног;

Ей платье вихрь приподнял в танце яром,

Цветной подол — как полевой цветок.

Кнутом взмахнула, головой тряхнула

И затянула песню, весела, —

Друзей, подруг в края степного гула

Своим напевом властно повела.

Что ж — на плечи суму (в ней всё, конечно,

Ее добро), в руках ременный кнут;

И к ней со всех сторон бегут овечки,

На звуки песен издали бегут.

Нагая степь во сне длинней и шире,

Задумчивости горестной полна, —

Ее друзья — в другом, шумливом мире,

А для нее приходит тишина.

Всё кажется — скрипят сухие доски:

Сняв и сложив свой пестрый балаган,

Сидит в своей несмазанной повозке

Бродяга неприкаянный — цыган.

4

Мы в садах привольно дышим, —

Грязь лежит между стволами,

Только россыпь алых вишен

Кличет — дразнит огоньками...

Подтолкну — захочешь, нет ли!

Дотянись, моя отрада, —

Лестницы, гвоздей и петли

Нам для этого не надо.

Ну, карабкайся, срывая,

Сосчитаем вишни вместе,

Мякоть сочную впивая,

Мы разделим их по чести!

5

И нива пир устроила великий,

Колосьями крутыми шевеля;

Со всех сторон несутся счастья крики,

Со всех сторон ко мне бегут поля.

Рассветы бледнолицые, стыдливы,

Встают над золотым простором нивы,

Ко мне ползут и льнут наперебой,

Разбросаны по тверди голубой.

И травы и цветы — из аксамита[24],

И ветерки порхают деловито,

Срывают бусинки из-под ресниц,

И держат эту радость наготове,

И отдают пахучей летней нови.

Когда ж приходит солнце, то цветы,

И травы и цветы на нить большую

Нанизывают россыпь луговую;

И то, что сердцем искренним согрето,

Они спешат надеть на шею лета.

А в поле у накрытого стола

Медовые листочки зазвенели!

Играют мотыльки в степном пределе,

Вонзаются в живую синь тепла!

Полны деревья песнями надежды

И обновляют свежие одежды,

И где-то у дорог стволы кривые

Под бременем листвы сгибают выи

И шепчутся, смешны и разодеты,

Слагая песню молодому лету!

И музыканты всюду и везде:

Таланты самой благородной школы, —

На жарких струнах пляшут в высоте,

Поют, кружатся золотые Пчелы, —

Начало лета — тема их сонат!

И туча барабанит во сто крат

Сильней — в хмельном столпотворенье

грома…

И в звездных лентах млеют небеса,

И радуга нам заглянуть в глаза

Спешит... и старость лету незнакома!

Гордясь волшебной юностью своей,

Несет нам лето множество затей, —

Ах, молодость, она дороже клада, —

И нищий счастлив, словно богатей,

Такому лету радоваться надо!

Ах, летний полдень! Юный ювелир!

Ах, перстни! Ожерелья из кораллов!

Его подарков ждет широкий мир,

Лицо от счастья жарко запылало!

Ах, лето! Эта бездна серебра,

И золото в зрачках речного плеса,

И солнце на траве, и в травах косы,

И свежих трав шуршащая игра!

Гудит под солнцем пробужденный пчельник,

Лучи звончее струн виолончельных.

И лето, сбросив ветошь, на траву

Легло — нагое: и об этом чуде

Мы помним и во сне и наяву.

Мы помним, как дрожат устало груди,

Как жаркие соски раскалены,

Неутоленной жаждою полны!

Оно, корону лесу подарив,

Раздаривает щедрое дыханье,

Свой день, свое тепло и колыханье,

И новых кладов золотой прилив,

И новых нитей яркое мельканье!

Колесный обод в небе покатав,

Оно малюет ленту звездных высей...

Вспорхнули ветерки, потом повисли,

И радость пляшет в заводях реки.

Кружится

Голова шального света, —

Справляем праздник молодости лета!

6

Вихри вьются над сиренью,

Вой ветров суров и густ,

И, внимая их боренью,

Весь дрожит поникший куст.

Вот один наехал сзади,

Вот другой — он ввысь рванул,

Бьются оба, славы ради,

Неуемен вихрей гул.

Бедный куст им колет очи —

Вихрям в зареве любви,

И кричит им что есть мочи:

«Ветки высохли мои!»

7

Голоса пастушьи слышу,

То не ты ли, дорогая?

Но в полях безлюдье дышит,

Нас с тобою избегая.

Ждать тебя уже недолго:

Женщин вижу я румяных,

Ветошью прикрыты волглой

Горлышки молочных банок.

А куда ж исчезло стадо?

Выгон в сумеречной гуще,

Лес кругом — чернее ада,

Непроглядней дикой пущи.

Ночь ползет. Темнеет воздух.

Где ж замешкалась ты, право?

Где ж ты — ведь уже так поздно,

Где плутаешь ты лукаво?

Где твое ночное стадо?

Погляжу из-под руки я,

Но куда глядеть мне надо,

Вихри спрашивать какие?..

8

Может быть, не здесь примяты

Травы? И искать не надо?

Может быть, уже куда-то

Увела ты это стадо?

Здесь ли горечь трав полынных?

Или скошена под корень?

Здесь вечерний ветер схлынул,

День ушел к закатным зорям.

Может быть, другой дорогой

Гонишь ты свою скотину?

Ночь дождит слепой тревогой,

Листьев шум в душе покину.

Ночь спускается на долы,

Омрачились чудо-дали,

Спят трясины, дремлют села,

Очи луж яснее стали...

Окроплен росой слепою,

Я не сплю — ничто усталость.

Где же ты? У водопоя?

Иль овцы недосчиталась?..

9

Я в сорочке белоснежной,

Причесавшись лихо как-то,

Развеселый и мятежный,

Босиком пойду по тракту:

Кто меня в селе красивей,

Ну-ка — пусть его поищут!

Очи словно пламень синий,

И железные ножищи!

Пусть медведь из леса выйдет.

С ним померяюсь я силой!

Милую хочу увидеть,

Подарить косынку милой.

Поясок крученый — тонкий,

Ворот с синею каймою;

Я тебя, моя девчонка,

Уведу в поля с собою!

10

С каждым часом день бесплотней,

Солнце стало давней басней, —

Знаю чудных песен сотни,

И одна другой прекрасней!

Сыплю сено под копыта

Твоего ночного стада;

На устах моих забыта

Песня — мука и отрада.

11

За мной несутся злые псы,

Орут прохожие, злорадно-боязливы,

И из-за пазухи — как в лавке на весы —

Посыпались отчаянные сливы!

Я эти сливы с дерева смахнул.

Такие сливы — не для швали всякой, —

Глухой крестьянин псом меня пугнул,

Но мы друзья с кудлатою собакой!

Глухой мужик живет там. Богатей.

Всё задевает душу скупердяя!

Он вороватых подстерег парней

И рожи им соломой натирает.

Мой брыль сорвал он тоже прошлый год.

Я с дерева летел, ломая ветки,

По псиной морде хлобыстнул — и вот

Несусь по переулочкам, как ветер...

За мной несутся злые псы,

Орут прохожие, злорадно-боязливы,

И из-за пазухи, как в лавке на весы,

Всё сыплются отчаянные сливы!

Перевод А. Голембы