Тамтамы до сих пор звучат

Когда люди хотят договориться…[5]

Во всем мире считают, что чехи страстно интересуются национальными и языковыми проблемами других народов. Это не так уж удивительно, если учесть положение Чехословакии, расположенной на перекрестке в центре Европы. Наши знания о прошлом, о том, как формировались народы и национальности, помогают понять и оценить сегодняшнее положение в Европе.

Другое дело Западная Африка. Здесь все обстоит гораздо сложнее. О ее прошлом у нас сохранилось немного сведений. Мы очень мало знаем о развитии и формировании общества в этом районе земного шара. Известно, что в средние века в саваннах существовали большие государства, что после падения первого из них, знаменитой Ганы, западнее Судана, достигла своей мощи держава Мали. Старая Гана располагалась к северу от современной, которая и унаследовала от нее имя, восприняв его как программу на будущее.

Этническим ядром Ганы и Мали были народности севера — сонинке и малинке из группы мандинго. Гегемонию в Западном Судане после падения державы Мали установила империя Гао, а после ее гибели в северной части Западной Африки наступил период смут. Способствовала этому постоянно растущая погоня за людьми, которых продавали в рабство далеко за океан. Остаточные влияния мощных держав в суданской саванне перекрещивались с постоянно растущим хозяйственным влиянием городов хауса (в области современной Северной Нигерии).

О народах тропических лесов и джунглей Либерии, Гвинеи, Берега Слоновой Кости, Ганы, Того, Дагомеи и Южной Нигерии мы знаем значительно меньше, чем о судьбах народов, населяющих саванны и степи, сведения о которых проникали в Европу благодаря посредничеству арабов. Еще скуднее данные о странах, расположенных на северных границах джунглей, вплоть до побережья Атлантического океана. Они проникали в Европу через посредство первых мореплавателей, которые пытались найти путь в богатую Индию, а попадали в Африку. Когда-то, в XVI–XVII столетиях, в этих местах возникали и развивались такие государства, как Бенин и города-государства йоруба, позже сложились Дагомейская держава, с центром в Абомее, и Ашантская держава, на территории центральных областей современной Ганы, и некоторые другие.

О народах, языке, прошлом этих государств мы знаем очень мало. Сейчас мы находимся в таком же положении, как и несколько лет назад, то есть на уровне современных знаний, познавая жизнь Африки в том виде, в котором она теперь проходит перед нашими глазами.

Когда языковая карта Африки хоть о чем-нибудь говорит нам — это прекрасно, гораздо хуже, когда она просто молчит или данные ее неверны. В этом не виноваты авторы карты. По целому ряду областей мы располагаем старыми и неточными данными о языке того или иного народа, данными, полученными подчас от людей, которые не в состоянии даже отличить один язык или один народ от другого. Над этим стоит задуматься.

Население всей Западной Африки от устья Сенегала до озера Чад и до восточных границ Нигерии говорит на сотне различных языков. Причем речь идет о названиях, а не о количестве: ведь языки трудно считать поштучно. Очень часто довольно сложно определить, язык это или диалект одного и того же языка. В Западной Африке обычно насчитывают шесть языковых групп. В южной части Нигерии, Того, Дагомее, Гане и в Береге Слоновой Кости африканцы говорят на языке одной группы, которую часто называют КВА.

Далее на запад от Берега Слоновой Кости и в Либерии — в основном ее центральной части — к группе языка КВА присоединяется другая группа, называемая КРУ, которая в свою очередь в Центральной Либерии сливается с так называемой атлантической или западноатлантической группой. В глубине континента говорят на языках других больших групп, например в Северной Нигерии — на семито-хамитских.

Между языковыми группами КВА и семито-хамитской располагается целый ряд языков, распространенных среди населения отлогих лощин нагорья Джос и жителей приграничных областей Камеруна, а также те, которые трудно отнести к той или другой языковой группе. Далее на запад, в центральных и северных областях Дагомеи, Того, Ганы, Берега Слоновой Кости и прежде всего Республики Верхняя Вольта, говорят на языках, которые иногда относятся к моси-груси.

К юго-востоку от атлантической языковой области распространены языки группы мандинго. Поиски родственных связей отдельных языков, к сожалению, еще не увенчались успехом. Ведь от начала регистрации и систематизации африканских языков прошло всего лишь неполных два столетия.

Первые попытки описать богатство и многообразие африканских языков — прежде всего западноафриканских — относятся к интереснейшему времени в истории человечества. Скорее символически оно связано с концом позорнейшего периода истории Африки — периода работорговли. После того как сильнейшие в то время европейские державы — Англия и Франция — запретили торговлю рабами, она продолжала приносить немалые прибыли другим странам: ведь после первого официального запрета вывоза рабов из Африки их стоимость на рынках Америки и Бразилии повысилась. Морские державы контролировали этот запрет довольно нерадиво, и торговля людьми процветала. С течением времени контроль взяла в свои руки Англия, которая была, конечно, заинтересована в том, чтобы ее будущие колонии не слишком обезлюдели. Английские законы хотя и очень строги, но чересчур консервативны. Поэтому, если захваченный корабль от трюма до палубы набит черными рабами, но задержан где-нибудь на географической широте Лагоса или Порто-Ново, практически невозможно было на месте освободить черных пленников, а торговцев штрафовать, заключать в тюрьму или даже вешать, так как английский морской закон запрещал это. Полагалось отдать под суд капитана или владельца захваченного корабля. А так как морской строевой суд находился в старой английской базе Фритаун (современная столица Сьерра-Леоне), каждый схваченный корабль работорговцев следовало доставить именно туда, для чего необходимо было зачастую проплыть сотни миль. Строгости морского английского закона оборачивались в этом случае своей теневой стороной. Каждый английский корвет или фрегат мог захватить только один корабль работорговцев и сопровождать его до Фритауна. Таким образом, Фритаун стал местом скопления африканцев, собранных практически со всех уголков Западной Африки, — из суданских саванн, гвинейских джунглей, с озера Чад и берегов Беню.

Во Фритауне-то и появился человек, которому пришло в голову использовать эту возможность и познакомиться с различными языками и народностями обширных просторов Африки. Этим человеком оказался С. В. Кёль.

В 1854 году в Лондоне вышла его книга под названием «Polyglota Africana». Мало кто из тех, кому попал в руки этот словарь, понял, сколько терпения, труда, самоотречения и времени потребовалось С. В. Кёлю, чтобы создать эту работу. Материал, собранный в книге С. В. Кёля, до сих пор продолжает служить источником сравнительного изучения. Ценность труда прежде всего в том, что он представляет собой первую попытку заглянуть в область тех языков, о которых в то время с точки зрения лингвистической ничего не было известно. Однако в книге есть и целый ряд неточностей, ошибок, белых пятен, которые в те времена, конечно, невозможно было восполнить. С. В. Кёль собирал свой материал только во Фритауне. В тот период он не переступал границ Западной Африки. Необходимо также учитывать и то обстоятельство, что человек, который только что перестал быть рабом, конечно же, не был самым лучшим информатором по вопросам родного языка и его распространения, тем более что и сведения-то эти он знал лишь понаслышке. Поэтому материалы зачастую содержали ошибки, иногда чисто юмористического характера.

С тех пор прошло более ста лет, а доскональное изучение лингвистической карты Западной Африки все еще ждет своего исследователя.

Изучая языки некоторых районов Западной Африки, до сих пор пользуются материалами, собранными С. В. Кёлем. Так, например, одна очень хорошая лингвистическая работа о Западной Африке, изданная в 1962 году, базируется на его словаре. Существует мнение о необходимости переиздания работы С. В. Кёля с критическим комментарием.

Если вооружиться знаниями, которые накоплены за те сто лет, что прошли с момента издания книги С. В. Кёля, лучшим пособием должен явиться здесь труд под названием «Разговорник африканских языков».

Последней большой экспедицией, которая занималась изучением и классификацией языков на так называемой судано-бантуской языковой границе[6], был обнаружен целый ряд очень интересных явлений в горных районах джунглей Камеруна и Центральной Африканской республики, а также в саваннах близ озера Чад. На «джипе» или на лошади, на верблюде или пешком пробирались в глубь Африканского континента ученые, наблюдая за тем, где и как живут люди, говорящие на разных диалектах.

Трудность состоит в том, что разница между наречиями, диалектами и языком как единицей не всегда ясна, и взаимоотношения между тем, что можно считать языком, а что — наречием, в течение столетия меняются.

В Западной Африке можно привести достаточно примеров такого классического типа языка, состоящего из нескольких местных наречий, когда одно из них становится общепризнанной формой общения, а за последние десятилетия (в некоторых редких случаях и столетия) превращается в основу языка литературного. Так, например, для йоруба, на котором говорят жители западной области современной Республики Нигерии, основой стал диалект державы йоруба, располагавшейся около города Ойо. Там находится так называемый алафин («тот, кто имеет дворец», то есть король). На некоторых фазах развития общества йоруба алафин обладал самым большим влиянием во всей области. Поэтому этот диалект и стал, видимо, основой литературного языка. Диалект ойо — диалект горожан и влиятельных лиц йорубского общества — был понятен каждому и употреблялся при общении с африканцами, говорящими на других языках. Для того чтобы одно наречие выступило в роли литературного языка, вовсе не было необходимым его употребление в качестве официального языка административного центра.

Так, на примере языка хауса видно, что достаточно было большому хаусскому городу Кано, который после падения Сонгайского государства стал практически самым крупным торговым центром в Сахаре, распространить свое экономическое влияние на всю Западную Африку, чтобы этот язык сделался ведущим на континенте. Причем сосредоточения административной власти в Кано не произошло, скорее наоборот. Когда фульбе захватили города хауса, центр был перенесен в Сокото, а потом еще далее на юг.

Кроме языков и диалектов для Западной Африки характерны наречия. От традиционного понятия языка они отличаются тем, что не имеют определенного лингвистического центра. Но ни одно из наречий не испытало влияния специфических условий развития еще одного связующего звена. Так, например, за скопление диалектов принимаются очень близкие между собой северомандингские.

На землях, где теперь говорят на малинке-бамбара-диула, в XIII и XIV столетиях находилась одна из самых мощных держав Западной Африки. Из дошедших до нас источников известно, что она имела совершенную организацию и объединялась в очень сильное единое государство. В XV столетии ее мощь постепенно пошла на убыль, а политическое влияние становилось все меньше и меньше. В конце концов она дошла до уровня незначительного племенного государства.

Другим типом языкового обобществления, отличающегося от наших европейских понятий, является так называемый самостоятельный диалект, самостоятельное наречие. Иногда говорят и о самостоятельных племенных языках. Речь здесь идет о языковых объединениях с меньшим или большим количеством участников, родственность которых с соседними языковыми обществами является как будто бы довольно отдаленной либо ее окружает языковое общество, которое не является ему родственным.

Иногда возникает ситуация, при которой это так называемое изолированное наречие имеет родственные диалекты в странах, находящихся на большом расстоянии от места его возникновения. Поэтому можно сказать, что речь идет о языковых островках, оторванных от собственного объединения. Подобные примеры можно найти и в Европе, например турецкий островок на Балканах. Для Западной же Африки такое положение нередко. Оно носит название — диаспора.

Так, например, в диаспоре живут фульбе, разбросанные островками по всей Западной Африке от Сенегала до озера Чад, а также хауса, диула и другие народы. Сезонное переселение жителей Западной Африки в наше время, а также изменения быта часто преждевременно увеличивают число таких языковых и национальных островков. В некоторых случаях изолированное наречие становится, правда, исключительным, а страна его преобладания — единственной, где говорят на данном языке. Такое языковое общество существует, например, в языковом родстве КРУ, в Восточной Либерии и на западе Берега Слоновой Кости.

Разбросанными островками представляются некоторые языковые объединения группы мандинго в Верхней Вольте. Все эти особенности языковых обществ являются, разумеется, рабочим разделением, основой схемы, на которую можно опираться при попытке заполнить пробелы в наших знаниях на карте. Действительность, как всегда, нарушает все схемы и не подчиняется никаким шаблонам. При этом ситуация, в которую попадают народы, оказывается на деле сложнее. Положение не облегчается, когда представители двух разных народов говорят на одном и том же языке. Интересно, однако, что небольшие и средние «самостоятельные» языковые единства также в значительной степени отражают давно прошедшее состояние и ограничены современной племенной раздробленностью. Именно в тех областях, где существует наибольшее языковое разобщение, задерживается до сих пор по неисследованным причинам и развитие общества.

В таких случаях трудно говорить только об общественных организациях высшего типа. Так, например, обстоит дело на горной равнине Джос в Нигерии, в некоторых областях так называемых остаточных языков Того, в горах на того-ганской границе, в районах лагун, побережья Атлантического океана и т. д.

Как бы в противовес этому явлению образование крупных языковых единиц произошло там, где не так давно было осуществлено политическое — и как его результат — национальное объединение (например, ашантская династия, йорубская династия).

Представители десятков малых и больших народностей, проживающих на обширных территориях, вынуждены были искать какие-либо способы общения. Повсюду, где люди соприкасались между собой, им необходимо было понимать друг друга, договариваться хотя бы по основным вопросам. Образование рынков в саваннах зачастую усиливало эту необходимость и усиливает ее до сих пор.

Поэтому в некоторых областях Африки уже давно, еще до прихода колонизаторов, делались попытки создать общий разговорный язык, так называемый лингва франка. Лингва франка стал вторым языком для большинства людей, которые пользовались им для общения, прибегая к третьему языку как к посреднику. Такими третьими языками в Африке стали суахили и хауса. В некоторых областях континента эту роль играли и играют другие языки. После открытия, захвата и раздела Африки европейскими государствами туда стали проникать и европейские языки, для африканских народов совершенно чуждые. Первыми колонизаторами были португальские мореплаватели, работорговцы и морские пираты. Сначала их язык не переходил определенной черты, мысленной границы, освященной средневековыми традициями. По чистой случайности юридические законы первых губернаторов работорговых фортов допускали в этом отношении определенные исключения. В ранний период колонизации и погони за рабами возник контакт между африканскими языками и португальским. Носители других языков также вступали в подобный контакт, но роль их оказалась незначительной. Довольно интересные следы этого раннего языкового взаимовлияния отразились на некоторых названиях и личных именах в Западной Африке. Так, названия некоторых современных городов и государств Западной Африки (например, Камерун) имеют португальское происхождение. Подлинный языковой контакт с Европой, вышедший за пределы отдельных названий и имен, начинается ко времени окончательного порабощения континента. В этот период английский и французский языки утверждают свое влияние в западной части Африки. Немцы, захватившие в первый период колонизации Того и Камерун, в свою очередь внедрили свой язык в этих странах. И до сих пор представители интеллигенции старшего поколения говорят здесь свободно по-немецки. Поэтому не приходится удивляться, когда по утрам радио Ломе передает уроки немецкого языка.

Языки европейцев недолго оставались в Африке языками колонизаторов. Колониальная администрация, широко применяя их при контактах с местными органами власти, превращала эти языки в официальные, оказывающие определенное воздействие на местное население, каково бы ни было отношение к их носителям. При этом сам язык и методы его использования не были изолированным явлением. Так, при общении немаловажную роль играет поведение людей, их образ мыслей, взаимоотношения с другими странами. Поэтому взаимовлияние европейских и африканских языков — результат сложнейшего процесса, находящегося в зависимости от субъективных влияний людей. Он носит наименование языковой политики, так как внедрение того или иного языка в область общения не что иное, как часть политики вообще. Использование того или иного языка находится в тесной связи с традициями, хотя европейские языки применялись в первую очередь в административной, литературной, общественной сферах и в пропагандистских целях.

За последние десятилетия язык как средство общения с помощью радио и телевидения начинает проникать и и самые западные области Африки. Языковая политика различных колониальных государств была далеко не однородной. Так, в британских колониях она была связана с так называемой политикой косвенного управления. Англичане никогда не разрушали порядков, существовавших в стране до своего прихода, а использовали их при проведении административной линии. С точки зрения местных властей, управление страной в какой-то мере находилось в их руках, на деле же англичане контролировали и направляли действия африканской администрации в своих интересах.

В связи с этим при решении ряда вопросов (например, управление феодальными и племенными вождями) возникала необходимость использования местных языков в области администрирования, пропаганды, просвещения и других сторон общественной жизни.

Появлялась необходимость обучить колониальных чиновников местным языкам, хотя бы в минимальных пределах. Встал вопрос о создании письменности для некоторых африканских народов, о необходимости приспособить для них латинский алфавит и создать условия для возникновения местной литературы. Таким образом, английская политика косвенного управления, распространяясь на политику языковую, способствовала некоторому развитию африканских языков.

Политика французских колониальных властей развивалась в совершенно противоположном направлении. Они считали, что только французский язык единственно приемлем для внедрения в Африке. По этой причине африканские языки во французских колониях Африки практически не применялись, не использовались и не преподавались в государственных школах. Поэтому здесь не было и своей национальной литературы. Для официальных переговоров пользовались только одним языком — французским. На этом, разумеется, базировалась вся французская колониальная система управления. Если она носила у англичан название «косвенного управления», то французы в отличие от англичан применяли так называемое «прямое управление».

Практически одна половина Западной Африки в начале XX века находилась под контролем Англии, а другая — Франции. Поэтому единая африканская нация подвергалась двум совершенно различным сферам влияния. Например, часть малинке, попавшая в так называемую французскую область Африки, в качестве официального языка пользовалась французским, тогда как другая его часть, обитающая в Гамбии, применяла с этой целью английский язык. У части йорубов в Нигерии официальным считался английский, другая часть этого же народа говорила по-французски, потому что при колонизации их территорию совершенно случайно отнесли к Дагомее. Такая же участь постигла народ хауса и целый ряд других, которые были разъединены границами и отнесены к двум совершенно различным системам, с разными европейскими языками. Ситуация еще больше усложнилась, когда после первой мировой войны был произведен раздел бывших немецких колоний — Того и Камерун. Поэтому старшее поколение эве, живущее на границе Того и Ганы, говорит по-английски, по-французски и по-немецки, на языке, который они, как это ни удивительно, не забыли до сих пор.

60-е годы XX века принесли независимость большинству стран Африки. В Западной Африке свободу практически обрели все народы, кроме тех, которые оказались в зависимости от Португалии и Испании. Это означало разделение двух больших колониальных держав на более мелкие самостоятельные государства. Границы между отдельными административными территориями стали границами между независимыми суверенными государствами.

Одни национальности жили в одном и том же государстве, другие — оказались разделенными. Иногда они попадали в страну, возникшую из одной и той же бывшей административной области, иногда — из разных.

В Восточной Нигерии говорят на языке ибо, в Западной — на йоруба. Язык йоруба распространен в соседней Дагомее и лишь в нескольких ареалах Того. Основным же языком южных областей Того и Дагомеи и юго-восточной части Ганы остается эве. В южной области Ганы и в ее центральных областях говорят на языке акан, имеющем диалекты ашанти и фанти. Исключением является область близ столицы Республики Гана, где распространен язык га (точнее, гаадангме). В восточной части Республики Берег Слоновой Кости можно услышать аканские диалекты — ответвления ашантско-фантского ядра. В северной части Нигерии говорят на семито-хамитском языке или на других языках других групп (канури). Язык хауса также характерен для Нигерии и соседних с ней государств. Языки гур (вольтский) и моей — основные для жителей Верхней Вольты, на языке темне говорят на севере Того, на языке барба — на севере Дагомеи. О языках атлантской группы известно значительно больше, как и о языке гола, на котором говорят в Либерии, или о языке темне жителей Сьерра-Леоне.

Менее известны и совсем не изучены языки небольших гвинейских племен, таких, как конаш и басари. Это же можно сказать и о языках диула, волоф, серер, на которых говорят в Сенегале и в известной степени в Гамбии. Кочевники фульбе встречаются не только в Сенегале, но и в Гвинейской республике. Их язык наряду с языком малинке — один из основных в Мали, Верхней Вольте, Нигерии, Нигере и, очевидно, в Республике Чад, так же как и на территории целого ряда других западноафриканских государств.

Общение в Западной Африке далеко не простое дело. Поэтому еще до сегодняшнего дня на помощь приходят старые языки, привычные для общения. На базарах при заключении договоров наиболее употребителен язык хауса. Хауса селятся группами не только вблизи от своих родных мест, но также и в современной Северной Нигерии и Нигере.

Английский и французский служат средством общения и в современных независимых государствах. Разумеется, этому не придается никакого отрицательного значения, никому не мешает то обстоятельство, что их принесли с собой завоеватели. Трудности состоят в том, что на этих языках говорит ограниченное количество людей, большей частью горожане. Чем дальше уходишь в глубь континента, в деревни джунглей и пустынь, тем реже встречаются люди, знающие хотя бы один европейский язык.

В некоторых областях-Африки употребляются так называемые упрощенные языковые формы: пиджин инглиш и пти нэгр, часто с большой примесью местных наречий Иногда на этой почве возникают юмористические ситуации. Два африканца из одного и того же племени долго ищут язык, на котором могли бы вести разговор. Наконец выясняется, что этот общий язык для них… родной. Однажды такой случай произошел в государственном учреждении современной Республики Камерун. Чиновник и посетитель долго пытались объясниться то по-английски, то по-французски, то по-немецки, то на местных языках, но безуспешно, так как всякий раз языком владела лишь одна из договаривающихся сторон. Наконец чиновник, исчерпав все возможности, выругался на своем родном языке, что, к удивлению окружающих, прекрасно понял посетитель.

Жизнь в Западной Африке часто преподносит такие шутки, и это не самое главное. Языковая разобщенность современной Африки еще до искусственного колониального раздела строилась на природной основе и развивалась в целом ряде областей в направлении к интеграции, к объединению в более крупные единицы. Однако это развитие было искусственно приостановлено, и теперь перед Западной Африкой ставится вопрос о возможности объединения языковых ареалов на основе новых территорий. Европейские языки выгодно отличаются от африканских тем, что они имеют уже свою окончательно выработанную терминологию в области науки и культуры. И нет надобности заимствовать ее для общения и поэтому создается впечатление, что ее можно просто «взять и применить в Африке», как считают некоторые африканские политические деятели. Это одна из причин, по которой в некоторых маленьких государствах в качестве официального языка остается язык бывшей колониальной администрации. Нечто похожее происходило в первый период после завоевания независимости во вновь создаваемых государствах Азии.