Тэтчер и тэтчеризм

3. Фолклендский кризис, "фактор Тэтчер" и выборы 1983 года

"Ничто не отпечаталось столь живо в моем сознании за все годы пребывания на Даунинг-стрит, 10, как 11 недель весны 1982 г., когда Британия сражалась в Фолклендской войне и одержала победу в ней, - пишет Тэтчер в своих мемуарах. - На карту было поставлено многое, и боевые действия за 8 тыс. миль в Южной Атлантике были не только сражением за территорию, сколь бы большое значение они ни имели. Мы защищали нашу честь как нация..."[252]

Нет нужды говорить, что и для самой Тэтчер, и для ее правительства это было жесточайшее испытание, и от того, как они его выдержат и какими они из него выйдут, во многом зависела их собственная судьба и судьба всей их стратегии.

Высадке аргентинских войск на острова 2 апреля 1982 г. предшествовал приход к власти в стране в декабре 1981 г. военной хунты во главе с генералом Галтиери, установившим режим жесточайшей диктатуры. Но еще задолго до этого аргентинские власти проявляли растущее нетерпение в затяжных переговорах с британской стороной, тщетно добиваясь существенных уступок от нее и в области суверенных прав на острова, и непосредственного их освоения и эксплуатации[253]. Еще в июле 1981 г. британская разведка предупреждала правительство, что, если Аргентина "будет сильно разочарована ходом переговоров, возникнет риск того, что она прибегнет к силовым приемам решения проблемы, причем сделает это внезапно и без предупреждения"[254].

Несмотря на такого рода сигналы, министерство иностранных дел продолжало делать ставку на мирное решение спора и лишь затягивало переговоры. Принятая лордом Каррингтоном в сентябре 1981 г. установка на то, чтобы вести переговоры, не определяя границы возможных уступок, сохранялась, и это еще более запутывало ситуацию. И даже после того, как в феврале 1982 г. зашедшие в тупик переговоры были прерваны, а на одном из островов высадилась аргентинская команда якобы для сбора металлолома (что явно было сделано с целью прощупать реакцию англичан), никаких серьезных шагов с британской стороны не последовало.

Неожиданное вторжение аргентинских войск на острова буквально взорвало политическую атмосферу в стране. Лорд Каррингтон и министр обороны Джон Нотт тут же подали в отставку. Однако Тэтчер настояла на том, чтобы Нотт остался на своем посту. Каррингтон же, несмотря на все уговоры Тэтчер, не изменил своего решения, взяв, таким образом, на себя всю полноту ответственности за допущенные промахи. Сыграли свою роль и ожесточенные нападки, обрушившиеся на него со стороны резко активизировавшегося имперского лобби в Палате общин.

В противоположность поведению до 2 апреля реакция британской стороны на вторжение оказалась необычайно быстрой и энергичной. Через Совет безопасности ООН в спешном порядке была проведена резолюция, осуждавшая действия Аргентины, получена поддержка от Европейского Сообщества, начались интенсивные консультации с Соединенными Штатами, некоторыми латиноамериканскими государствами. Были прозондированы и возможные способы мирного решения конфликта. Однако чем дольше новый министр иностранных дел Пим и его министерство занимались этим "зондажем", тем большее недовольство это вызывало у тех, кто хотел как можно быстрее перейти от слов к делу. Склонность Пима к занятию более осторожной позиции (при полной публичной солидарности с действиями премьера) вызывала все большее раздражение и у самой Тэтчер.

Судя по действиям премьер-министра, она не сомневалась в том, что никакого иного способа решить проблему, кроме применения силы, в сложившихся условиях не существовало. Поэтому не препятствуя поискам мирного решения, которые призваны были показать готовность Британии к переговорам, она с первых же дней после оккупации островов встала на путь подготовки крупномасштабной военной операции. Уже в первый день после вторжения она провела через кабинет решение о формировании экспедиционного корпуса для посылки в район конфликта. Почти одновременно она создала военный кабинет для стратегического планирования и руководства военными действиями. В состав кабинета, который возглавила она сама, вошли министры обороны и иностранных дел Нотт и Пим, заместитель премьера Уайтлоу и председатель партии Паркинсон. На заседаниях комитета постоянно присутствовали также начальник Генерального штаба адмирал флота сэр Теренс Левин. Именно к его советам и рекомендациям Тэтчер прислушивается более всего. Постоянные контакты устанавливаются ею с командующим военно-морскими силами сэром Генри Личем, другими высокопоставленными военными. Примечательно, что в число членов военного кабинета не был включен даже министр финансов Хау, причем мотивом такого решения было, как отмечает в своих воспоминаниях Тэтчер, стремление иметь полную свободу рук в вопросах финансирования кампании и избежать возможных возражений главного держателя государственного кошелька.

Посвящая целых две главы своих мемуаров Фолклендскому кризису, Тэтчер подробнейшим образом описывает те действия, которые ей как руководителю операции приходилось предпринимать по ее политическому, дипломатическому и материальному обеспечению. Причем всю ответственность за принимаемые принципиальные решения она брала на себя лично.

По мере того как экспедиционный корпус двигался к цели, принимались решения о посылке дополнительных подкреплений. О масштабе всей операции говорит хотя бы тот факт, что всего в ней было задействовано свыше 100 надводных и подводных кораблей, а их команды насчитывали свыше 25 тыс. человек. При всем том это была весьма и весьма рискованная операция. Однако, взяв курс на возвращение островов силой, Тэтчер решительнейшим образом отклоняла все предложения о компромиссе, как бы соблазнительны они ни были и от кого бы они ни исходили (наибольшую активность в этом направлении проявлял тогдашний госсекретарь Хейг и правительство Перу).

Начало активным военным действиям было положено неожиданным торпедированием 2 мая 1982 г. британской подводной лодкой аргентинского крейсера "Генерал Белграно", в результате которого корабль затонул, погиб 321 член его экипажа. Нападение было непосредственно санкционировано М. Тэтчер и военным кабинетом. Согласно одной из версий в основе данного решения лежало стремление положить конец неопределенности и исключить возможность принятия Аргентиной перуанского проекта компромисса, на который якобы Аргентина вот-вот была готова согласиться. Тот факт, что крейсер был затоплен за пределами 200-мильной зоны вокруг островов, т.е. в международных водах, причем на пути не к островам, а в обратном направлении, вызвал в скором времени острейшую полемику, в том числе и в парламенте, относительно целей этого нападения и его правомерности с точки зрения международного права и военной целесообразности. В ответ на обвинения противников Тэтчер в том, что ее действия носили безответственный характер и она повинна в гибели людей, не участвовавших в военных операциях, Тэтчер и ее сторонники возражали, что приказ о нападении был отдан в обстановке, когда находившиеся поблизости два британских авианосца "Гермес" и "Инвинсибл" опасались атаки со стороны "Белграно" и аргентинского авианосца, причем "Белграно" двигался не по прямой, а зигзагами.

Как бы то ни было, торпедирование "Белграно" развеяло все иллюзии относительно невоенных способов урегулирования конфликта, и теперь ничто уже не могло предотваратить прямого вооруженного столкновения сторон. Спустя два дня аргентинскими морскими силами был потоплен британский эскадренный миноносец, 21 член его экипажа погиб, и десятки других были ранены.

Несмотря на отдельные голоса, "примиренцев" и те или иные оговорки, касавшиеся в основном отношения к переговорам, фактом оставалось то, что посылку экспедиционного корпуса одобрили все представленные в парламенте партии и "военный кабинет" Тэтчер стал фактически выступать как выразитель общенациональной воли. Своим политическим инстинктом Тэтчер чутко уловила набиравшее силу недовольство британцев снижением престижа и авторитета страны в мире, их нежелание смириться с ролью второстепенной и даже третьестепенной державы в мировом сообществе, превращением "Великой Британии" в "Малую Англию". Как и она сама, большинство населения страны воспринимало вспыхнувший конфликт не столько как столкновение двух противников, не поделивших между собой конкретную территорию, сколько как вызов национальному достоинству, попытку унизить "великую нацию" и заставить ее склонить голову перед фашиствующим диктатором. Именно такой политический и психологический контекст сделал фолклендский конфликт событием, значение которого вышло далеко за рамки чисто военного эпизода.

Твердость и высокий профессионализм военно-политического руководства и оперативного командования обусловили быстрое продвижение экстраординарного экспедиционного корпуса, который уже к середине мая, преодолев расстояние в 8 тыс. миль, достиг театра военных действий. Существенная помощь в снабжении, предоставлении разведывательных данных и средств транспорта, базирования и связи была оказана американскими вооруженными силами. Немалую роль сыграла и политическая поддержка, оказанная Тэтчер и ее правительству Соединенными Штатами и странами Западной Европы.

25 апреля у аргентинцев был отобран о. Южная Джордания. После ряда успешных маневров 21 мая был осуществлен десант в порте Стэнли, главном опорном пункте архипелага. Сопряженная с немалым риском, эта операция прошла на редкость успешно. Поддержанный с моря и воздуха десант довольно быстро сломил сопротивление аргентинских войск и, водрузив британский флаг над административным центром, восстановил британский суверенитет над архипелагом.

Блистательно завершенная операция при минимальных потерях (255 убитых с британской и 650 с аргентинской стороны) серьезнейшим образом повлияла на политическую ситуацию в стране. "Фолклендский фактор" на несколько месяцев как бы заслонил собой большинство других факторов и обстоятельств, определявших внутриполитический климат в стране, и обеспечил консерваторам лидирующее положение в общественном мнении. Если в конце 1981 г. рейтинг консерваторов и Тэтчер, согласно опросам, составлял всего 27 и 25%, то сразу же после фолклендской операции он подскочил соответственно до 48 и 59%.

Для понимания роли и значения операции по освобождению Фолклендских островов важно иметь в виду, что вся эта акция была проведена не просто как чисто военная, но и как политическая. Тот факт, что организовавший вторжение на острова аргентинский режим был авторитарного, полуфашистского толка, придал этой акции в глазах многих англичан оттенок "освободительной миссии", и потому распространившееся в некоторых британских и зарубежных газетах утверждение, будто весной 1982 г. страну охватил "джингоистский ажиотаж", лишь в очень малой степени отражало реальное положение дел. Автору этих строк довелось присутствовать на параде победы, устроенном в лондонском Сити в честь войск, участвовавших в операции, и зрелище огромных масс людей, запрудивших прилегающие улицы и площади и буквально свисавших из окон близлежащих зданий, вызывало скорее ощущение возрожденного национального достоинства, нежели шовинистического угара. Хотя, безусловно, элементы шовинизма и джингоизма также присутствовали, и отрицать это - значило бы не говорить всей правды.

При всем том огромном значении, которое имел "фолклендский фактор" в переломе общественных настроений в пользу консерваторов и их лидера, он тем не менее был лишь одной, пусть и самой очевидной, составляющей целой совокупности идейно-политических, экономических и социально-психологических факторов, обусловивших этот перелом. Если попытаться определить эту совокупность одним словом, то наиболее подходящим здесь будет "тэтчеризм" и лежащий в его основе "решительный подход", демонстрировавшийся Тэтчер и ее сторонниками во всех основных сферах общественно-политической жизни. Из преимущественно идеологического и политического течения, каким был он в 1974-1979 гг., в начале 80-х годов неоконсерватизм превратился в осязаемую, персонифицированную политическую практику.

Выше уже говорилось об изменении к лучшему экономической ситуации в стране. Стала снижаться инфляция, остановился рост налогов. И хотя во многом эти изменения, и особенно оживление экономической активности, мало зависели от действий правительства и носили объективный характер, чисто психологически это воспринималось значительной частью населения как результат нового курса и нового стиля руководства, олицетворявшихся с Маргарет Тэтчер. Не случайно, что где-то с середины 1982 г. в политическом лексиконе англичан появляется новое словосочетание "фактор Тэтчер", а понятие "тэтчеризм" становится одним из самых распространенных и широко дискутирующихся.

Тем самым были созданы предпосылки для продолжения взятого курса и выхода на "новые рубежи" неоконсервативной стратегии, которую во многом еще предстояло реализовать. А для этого, естественно, нужно было получить новый мандат от избирателя, и чем скорее, тем лучше.

Хотя срок полномочий избранного весной 1979 г. парламента истекал лишь весной 1984 г., Тэтчер и ее ближайшие советники предпочли не рисковать и назначить выборы годом раньше[255], в момент, когда и "фолклендский фактор", и "фактор Тэтчер" еще не утратили своей силы и новизны.

Состоявшиеся 9 июня 1983 г. выборы не принесли консерваторам сенсационных успехов, на которые, возможно, они рассчитывали. Доля полученных ими голосов в сравнении с выборами 1979 г. даже несколько снизилась (с 43,9 до 42,4%). Тем не менее число завоеванных в парламенте мест существенно возросло - с 339 до 397. Причина подобного несоответствия в том, что в отличие от всех других послевоенных выборов на сей раз в них участвовали не две, а фактически три партии. Наряду с консерваторами и лейбористами за победу боролась "третья партия" или, точнее, избирательное объединение - Альянс либералов и социал-демократов. В результате подобного раздвоения оппозиции действовавшая в стране мажоритарная система сработала в пользу партии, сумевшей оторваться от обоих своих соперников и выйти на первое место во многих округах.

В целом обе оппозиционные консерваторам партии получили около 55% всех голосов, причем разделились эти голоса между ними почти поровну. Лейбористы завоевали 28,3, а партия Альянса - около 26%. При этом, однако, лейбористы, опять-таки благодаря мажоритарной системе, набрали относительное большинство голосов в 209 округах, тогда как партия Альянса, голоса избирателей которых распределялись более равномерно по всей стране, - всего в 23 округах. В результате парламент сохранил свой двухпартийный характер, и это стало одной из причин последующего кризиса Альянса.

Одним из примечательных результатов выборов 1983 г. стало то, что впервые за послевоенный период консерваторы определили лейбористов по числу поданных за них голосов квалифицированных рабочих (за тех и других было подано соответственно по 36 и 37% всех голосов данной категории избирателей). И даже среди членов профсоюзов, большая часть которых входит в лейбористскую партию на правах коллетивного членства, лейбористам удалось собрать всего 39% (за консерваторов проголосовало 32, за партии Альянса - 28%). Особенно заметный успех одержали консерваторы в борьбе за голоса рабочих, имеющих собственные дома или квартиры, т.е. тех, кто переселился в пригороды или в более благополучные районы. За них проголосовало 47% рабочих данной категории, тогда как за лейбористов - всего 28%.

Таким образом, выборы 1983 г. не только дали новый мандат на власть правительству Тэтчер, но и зафиксировали заметное расширение его социальной базы за счет традиционных противников тори - лейбористов.