Убийца, ваш выход! Премьера

III

Остальную часть акта Мартина смогла увидеть из - за кулис, выйдя из гримерной. Спасибо Джеко. Он передал ей записку, где мелким изысканным почерком перечислялось, когда мисс Гамильтон выходит за кулисы для переодевания.

«Стойте в дальнем левом углу», — говорилось в записке.

Она бы не осмелилась последовать его совету, но мисс Гамильтон после первого переодевания добродушно заметила:

— Вам не нужно сидеть в гримерной постоянно. Просто будьте готовы встретить меня в нужный момент, вот и все.

И Мартина стояла в дальнем левом углу, когда на сцене шел эпизод с Адамом Пулом и Габи Гейнсфорд. Идея автора была вполне ясна. Эта девушка сохранила утерянные остальными родственниками качества. Она была нужна автору, чтобы подчеркнуть метания главного героя. Она была его метафорической тенью, злым духом. В ней, ее речах, поступках зрители должны были видеть искаженного Пула. В конце Габи оказывалась сидящей напротив него — как тогда, во время фотосессии, — затем появлялась Елена Гамильтон, чтобы произнести кульминационную фразу: «Не надо лукавить. Это ты сам, а от себя не сбежишь». После чего занавес опускался.

Габи Гейнсфорд играла плохо. И дело было вовсе не в том, что она не походила на Пула внешне. Героиня Габи была слишком манерной, она совершенно не волновала зрителей, в ней не было огня.

Мартина мучилась, стоя в своем уголке. Эйфория, в которой она пребывала последние двадцать четыре часа, пошла на спад, и она опять стала жаждущей успеха актрисой.

Занавес опустился. Мартина не заметила, как к ней подошел Беннингтон. Он тронул ее руку, и она испуганно попятилась.

— Что, дорогая, думаете, что можете это сыграть?

— Извините, но я нужна мисс Гамильтон, — проговорила она заикаясь и ринулась к импровизированной гримерной.

Он догнал ее и нарочито театральным движением преградил путь.

— Погодите минутку. Я хочу с вами поговорить.

От него разило спиртным, к которому примешивался еще и запах грима.

— Жаль, если вы сочтете меня грубым, — произнес он, глядя ей в глаза. — Просто я зол, жутко зол. И мне хочется знать, кто, черт возьми, вы такая.

— Вы знаете, кто я такая, — ответила Мартина с отчаянием в голосе. — Пожалуйста, позвольте пройти.

— Костюмерша моей жены?

Он охватил ладонью ее подбородок и повернул к свету. Сзади из-за декорации появился Пул. Мартина расстроилась еще больше. Ей было стыдно, что Адам застал ее в таком глупом виде.

Ладонь Беннингтона была горячей и влажной.

— Костюмерша моей жены, — повторил он. — И милый внебрачный ребенок ее любовника? Так, что ли, получается?

Пул сжал его руку и отодвинул в сторону.

— Идите, куда вам надо, — бросил он Мартине.

Она скользнула за дверь.

Пул захлопнул ее за девушкой и повернулся к Беннингтону.

— Бен, ты и так человек не очень приятный, а в пьяном виде и подавно. Отправляйся переодеваться к третьему акту. Поговорим потом.

Через какое-то время он заглянул в гримерную.

— Как вы?

— Все в порядке, спасибо, — смущенно проговорила Мартина. — Мне жаль, что из-за меня у вас неприятности, сэр.

— О, это все пустяки. — Пул улыбнулся и исчез.

Затем появилась мисс Гамильтон и с озабоченным видом начала переодеваться для третьего акта.