Закуси горе луковицей

Глава 17 Ожидание

За зиму у Некрасовых было несколько интересных встреч и знакомств. Но они ЖДАЛИ ребенка, и это ОЖИДАНИЕ преобладало над всеми другими событиями.

Когда Володя узнал, что в их, в общем-то, приличном по размерам поселке нет больницы, а лишь фельдшерско-акушерский пункт со штатом в три человека, занервничал.

В Максимыче, их фельдшере, Зоя была уверена. Он уже много лет успешно принимал роды у всей женской половины Ольховки, в том числе и у своей жены, и поэтому она была относительно спокойна.

Но случилось непредвиденное: Максимыч ввиду семейных обстоятельств внезапно рассчитался и отбыл к себе на родину — под Саратов. А взамен ему прислали нового — молодого и красивого фельдшера с полугодовым стажем. В то время Зоя была на пятом месяце беременности, и эта весть ее очень огорчила. И тогда Некрасовы решили, что рожать она будет в райцентре. А фельдшера они поставят в известность позже.

Наступила необычайно ранняя весна. В середине марта растаял последний снег, а уже к концу месяца подсохли дороги, потеряли свою прозрачность кусты и деревья. Из-за испарений влаги, распустившихся на них и пылящих сережек и проклюнувшихся листочков, казалось, что они окутаны легким золотисто-зеленым туманцем.

Как только позволила погода, Зоя с Володей начали часто бывать на улице. Однажды, прогуливаясь так, они и натолкнулись, как оказалось, на фельдшера. Юноша встал как вкопанный и с откровенным бесстыдством уставился на ее живот.

— Вы ожидаете ребенка? — задал он нелепейший в данной ситуации вопрос.

— Электричку, — съязвила она.

— Ой, извините, — смутился парень. — Дело в том, что я ваш фельдшер.

Его манера сутулиться и напускная серьезность свидетельствовали о том, что он очень старался выглядеть взрослым.

— Салтыков Юрий, — представился юноша.

— Некрасовы Зоя и Владимир.

— Зоя, а почему о вашей беременности я узнаю случайно? Вы и сами рисковали, и меня могли подвести. В вашем положении нельзя быть столь беспечной.

— А вас, конечно, упрекнуть не в чем, — парировала Зоя. — Вероятно, вы уже обошли все дворы, кроме нашего, разумеется, представились, выяснили, кто и чем болен на вашем участке, и теперь полностью владеете ситуацией. Так?

Фельдшер озадаченно посмотрел на нее.

— Мне это как-то и в голову не приходило.

— А жаль. Ведь Ольховка — не город. У большинства людей нет телефонов, а у некоторых нет ни родных, ни близких, и помощи им ждать не от кого и неоткуда. Здесь ваши обходы просто необходимы.

— Наверное, вы правы. Прямо с завтрашнего дня и начну.

С тех пор фельдшер Салтыков стал регулярно заходить к Некрасовым.

В середине апреля в воскресенье, несомненно, сговорившись, к ним нагрянули Даниловы и Соколовы, а спустя полчаса приехали чета Шевченко и семейство Геляевых. Нанесли и навезли посадочной картошки, лука, всевозможных семян, и всей гоп-компанией навалились на огород. А Зоя на пару со Светланкой посеяла в палисаде цветы и занялась приготовлением обеда. Желая оставаться в курсе дел, она частенько навещала их ударную команду.

К трем пополудни посадка была окончена. Во дворе поставили столы, стулья; от Моховых принесли пару скамеек, расселись и стали обедать.

Только теперь в спокойной обстановке Зоя заметила, насколько Соколовы подходят друг другу. Оба русоволосые, с чистыми, кремового оттенка лицами. Он немного выше ее, зато она — моложе. На его лице никаких особых примет — все правильно и соразмерно — лишь в межбровье три вертикальные морщинки. У Александра частые головные боли. Во второй год своей срочной службы он попал в Чечню. Там и получил контузию. Таблетки помогают все меньше. Работает в столярке; более подходящей работы нет. Учится на дорожника в Волгоградском техникуме. Заочно. Он немногословен, но эмоционален, часто смеется добрым негромким смехом. Его жену зовут Варей. Ее вздернутый носик, по-детски сочные губы и озорные карие с золотинкой глаза выдают в ней вчерашнюю школьницу. А ее обаяние не сравнимо ни с чьим другим: она всеобщая любимица — и взрослых, и детей, и животных. Живут они за счет своего хозяйства и помощи ее родителей. Его заработок — чисто символический. Варя рассказала, что в последний раз вместо зарплаты он принес колесико колбасы и сказал, что здесь на сто пятнадцать рублей, и что пятнадцать рублей он теперь должен. Только и проку с такой работы, что стаж идет.

Шевченко — тоже пара замечательная. Евгений широкоплеч, крепок, с пышной шевелюрой пепельных волос. Его речь напоминает неторопливую, но уверенную поступь моряка. Голос сипловатый. Верность — одно из проявлений его твердого характера. Майор запаса, бывший вертолетчик, а ныне пчеловод. Татьяна — склонна к полноте, с него ростом, белолица. Длинные темно-каштановые волосы, спадающие на плечи, превосходны. Образованность и холеричный темперамент сделали ее непревзойденной спорщицей. В дополнение к сказанному, они оба чрезмерно политизированы.

Обед был еще в разгаре, когда Зоя почувствовала себя неважно. Рассчитывая вскоре вернуться, она извинилась перед гостями и ушла в дом. Но дурнота не проходила. Зоя прилегла и, прислушиваясь к отголоскам их беседы, внезапно уснула.

Недели за четыре до родов она начала испытывать сильную одышку и невероятную тяжесть в животе. К этим неприятностям добавился и вернувшийся вновь токсикоз. Что бы она ни съела, тошнота выворачивала ее наизнанку. В эти минуты она ненавидела весь белый свет.

За ограду Зоя уже не выходила, смущала большая округлость живота. Ходить ей вообще не хотелось. Но она принуждала себя к этому.

Однажды, обследуя ее, фельдшер высказал предположение, что у них будет двойня. Ничего более ошеломляющего в их беспомощном положении услышать было просто невозможно. Они были в шоке.

Когда дня через три эта догадка переросла в убеждение, ибо прослушивалось два сердцебиения, юный эскулап вмиг растерял остатки своей уверенности. Зоя вместе с ним перелистала его конспекты и справочники по акушерству и убедилась, что это очень похоже на правду. Чтобы окончательно рассеять все сомнения, нужны дополнительные обследования.

Фельдшер, как он выразился, поднял волну и уговорил заведующую райбольницы за десять дней до срока взять Зою на сохранение.

Настал день отъезда. Некрасовы нервничали. Разлука для них в этой непростой ситуации ощущалась какой-то глубинной болью и обоюдным страхом потерять друг друга.

К дому подъехала «скорая», посигналила. Володя, прощаясь с женой, сказал:

— Милая, ты, пожалуйста, не волнуйся и ничего не бойся. Все у нас будет хорошо. Я в тебя верю. И жду не одну. До свиданья, душа моя. Ты уж постарайся.

И поцеловал ее. А она ответила ему шуткой.

— И ты, дорогой, постарайся — блюди себя.

Так они и расстались тогда.

Некрасову поместили в «патологию». На вторые сутки Зоя уже точно знала, что у нее должны родиться мальчик и девочка. Здесь были опытные врачи, и ее настроение заметно улучшилось.

Ею занимались: водили на занятия, сеансы УФО, обучали приемам обезболивания и навыкам рождения ребенка. И все это вселяло уверенность в благополучном исходе. Пятого июня на самосвале с Даниловым приезжал Володя. Сергей вплотную подъехал к Зоиному окну, и ей с мужем удалось поговорить.

А шестого после обеда у Зои начались схватки, и ее перевезли в родильное отделение. Уже наступил вечер, а она все мучилась. Страх опять навис над нею. «А вдруг все врачи разойдутся по домам, кто тогда мне поможет?» Но зашла заведующая, успокоила: «Пока ты не родишь, я не уйду!»

Около девяти вечера Некрасова родила. Сначала девочку, а через двадцать минут и мальчика. Ей показали младенцев — здоровенькие. Малышей положили на пеленальный столик. Зоя повернула голову набок и сквозь слезы старалась как можно лучше рассмотреть их. На их пупках, обработанных зеленкой, висели металлические зажимы. Девочка плакала, а мальчишка икал, да так, что зажим подпрыгивал. Мальчик — светленький, девочка — темноволосая, оба — красноватые и смешные. «Ах вы мои мучители! Как же мы вас долго ждали!»

Зоя чувствовала себя бесконечно уставшей и растерзанной, но вместе с тем и счастливой. «Я смогла. Теперь и у нас есть дети, сразу двое: доченька и сынуля… Боже, какое счастье!.. Но как же я с ними справлюсь? Ну, ничего, это не трудней, чем рожать. Мы будем их растить, учить и воспитывать. И всегда-всегда будем их жалеть и любить… А все-таки здорово! Теперь у нас с Володей настоящая семья».

Позже, уже в палате, Зоя с трудом нашла удобное положение для тела и уснула. Первое, о чем она подумала при пробуждении: «Неужели весь этот кошмар позади?» А потом ей принесли детей на кормление. Зоя опасалась, что кто-нибудь из них останется голодным. Напрасно. Молока им хватило. Мальчик оказался молчуном и соней. Пока она кормила его, он частенько отвлекался и подолгу молча рассматривал ее, а то и вовсе засыпал. Зато девочка была более нетерпелива, проявляла недовольство и любила похныкать. Приспосабливаясь к их характерам, Зоя стала кормить ее первой.

В палате их было пятеро. И у двух мамаш были большие проблемы с избытком молока. Младенцы не могли все высосать, и груди их матерей каменели. Девчонки, сцеживая молоко, плакали от боли. Испытывая острую жажду, они боялись каждого глотка жидкости. Жаль девочек. Зою чаша сия, слава Богу, миновала.

Вошла нянечка, раздала кому записки, кому передачи. Вот где Зоя позавидовала живущим в райцентре. Приезжим, встретиться со своими родными не так легко. На душе стало тоскливо. Зоя достала из тумбочки тетрадку в клеточку, ручку и стала писать письмо.

«Здравствуй, дорогой мой Володька! Если бы ты знал, как я скучаю по тебе. Ты стал отцом, поздравляю. Я уже немного пришла в себя. С малышами пока сложно, но мало-помалу мы начинаем понимать друг друга. По всем приметам дочурка будет похожа на тебя, по крайней мере, я так хочу. Да, купи, пожалуйста, шоколадку. Здесь есть одна хорошая нянечка: она так умело заворачивает малышей, аккуратно подает их, что хочется и ей сделать что-нибудь приятное. Зато другая хватает малюток как щенков. И откуда в ней столько стервозности?

Ты приедешь к нам в лучшем случае завтра, а я начинаю говорить с тобой уже сейчас. Сегодня обхода еще не было: что скажут врачи, напишу. Володя, мне ничего не привози: ни сгущенки, ни печенья, ни огурцов, ни яблок. Правда, можно парочку лимонов. Ты лучше привози мне большие письма, чтоб я могла подольше «разговаривать» с тобой. Договорились?

Температура у меня нормальная. При схватках сильно искусала губы, но они уже заживают. Я в основном лежу, подниматься пока не разрешают, да к тому же и больно еще очень. Детей на руки пока не беру, боюсь уронить. Так что нянечки и кладут их мне, и берут их от меня. Ой, выдыхаюсь уже, не могу писать. Ну, ничего, возможно еще допишу. Целуем. Ждем».

На третий день приехали Володя с друзьями. Передали большущий букет пионов. Навезли продуктов и среди них изюм и орехи. Еще была записка: «Милая моя! Спасибо тебе за малышей!!! Ты — моя жизнь, мое счастье, моя богиня! Целую тебя от макушки до пяточек. Володя».

В ответной записке Зоя предложила назвать их ребят Артемкой и Аленкой. И попросила поискать для них в магазинах ванночку и кроватки, а к выписке привезти необходимые малышам вещи. И передала их список.

Погодя из приемной принесли еще одну записку: «Зоенька, имена чудесные. Ты умница. Все что надо купить, мы купим и привезем. Будьте здоровы, мои дорогие. Целую. Ваш батяня».

Девчонки из их палаты передружились. Зоя ближе всего сошлась с Машей — пухлощекой конопатенькой хохотушкой. От нее веяло добротой и оптимизмом. Они рожали в один день, у нее — девочка. Сама из местных, приглашала в гости.

Наступил день выписки. Все необходимые бумаги оформлены. Вот-вот подъедет Володя. Зоя чувствовала себя еще не совсем здоровой и, собирая вещи, пошатывалась от слабости. Девчонки, наблюдая за ней, мечтательно фантазировали.

«Может быть, уже сегодня Президент оглядится и заметит, что в России-то народу раз-два и обчелся.

— Что за беда? — спросит он.

А ему в ответ:

— Бабы рожать перестали — заботы не чувствуют.

Он тут же свой президентский указ — бац на стол. «С завтрашнего дня роды человека считать делом, достойным всяческого поощрения. Всех рожениц награждать по-настоящему ценными подарками. А родившим двойняшек или тройню вручать медали «За Любовь и Отечество». И всех без исключения баб из роддомов развозить по домам исключительно на правительственных машинах с открытым верхом. А всем министерствам и ведомствам товары для новорожденных удешевить в десять раз». Дата, подпись.

Машка смеялась больше всех. «Размечтались, дурехи. Он, если и оглядится в Москве, то не заметит, что окраины опустели. А наградой вам будет смешное пособие, на которое и котенка не прокормишь. Так что, девоньки, надейтесь-ка лучше на себя и своих мужей».

И тут в палату внесли два узла детских вещичек. Володя приехал. Вскоре принесли и малышей. Зоя сама их перепеленала в новые пеленки и завернула в одеяльца. Все «присели на дорожку». Начали прощаться. «Ну, пока, героиня! — полезла целоваться Машка. — Давай помогу «зятька» нести».

Возле ступенек стоял запыленный уазик. Володя вручил Зое букет, принял у нее дочурку, Артемку взял Женя и благополучно переправил его в салон на руки Саши Соколова, их доброго друга и помощника. Поблагодарили медсестру. Зоя села на переднее сиденье, прощально помахала рукой, и они осторожно тронулись в путь.

Время от времени оглядываясь на свое семейство, Зоя отмечала на лице Владимира появление то радости и отцовской гордости, то любопытства или даже испуга. Когда подъехали к дому, оказалось, что их палисадник весь в цветах, появилась новая более широкая калитка, а у их любимого куста розы — широкая скамейка. Выгрузились. Зашли в дом. Глаза бабушки лучатся счастьем. Она определенно помолодела.

Занесли малышей в спальню, а там — сюрприз. Комната выбелена, стоят две новые застеленные кроватки, над каждой из них по полукруглому бра с мягким серебристым светом; а на столе разложены погремушки, термометры, тарелочка с сосками, рядом стоят мерные бутылочки, ковш и еще до десятка нужных вещей. Из-под кроватки виден краешек детской ванночки. «Нас тут ждали, — отметила Зоя. — Это приятно».

Минут через пятнадцать ребята уехали. С друзьями им, несомненно, повезло.

— Наконец-то вся семья в сборе, — улыбнулся Володя. — Зоенька, ты даже не представляешь, какая ты у нас умница. И детки у нас сим-па-тичные. Все в тебя.

— Да, Вова, они очень милые. Я их с первой же минуты полюбила. Если б ты знал, как долго я о них мечтала.

Малыши лежали в кроватках и осматривались. Пусть привыкают. А Зоя с Володей, обнявшись, сидели на диване и смотрели на них. Счастливый день.

— Зоенька, я сейчас вот о чем подумал…

— О чем, Вова?

— Эти два-три предстоящих года для всех нас будут очень трудными, особенно для тебя, милая. Но все же я рискну предложить тебе еще кое-что.

— Не тяни, Володя, идея прокиснет.

— Хорошо. Следи за мыслью. Несколько деревьев мною уже посажено, сына и дочку ты мне родила, осталось…

— …Построить дом?

— Вот именно! Это и будет моим делом. Тем более что нашей семейке здесь, прямо скажем, тесновато. Нам определенно нужен новый дом. Ты как на это смотришь?

— Положительно смотрю. Еще как положительно. А из чего будем строить?

— Фундамент — из камня, цоколь — из кирпича, а дом сделаем из сосны. Воздух будет чистый, как в лесу. План вместе составим. Согласна?

— Конечно. Только у нас на стройку денег недостаточно.

— Не беда. На строительный лес для сруба — хватит. На доски — Данилов даст взаймы. А там и мою страховку получим. Так и достроим.