Запретный Рай (ЛП)

Глава 14 Надвигается буря

ТРЕВОР

Через пару минут после пробуждения снимаю халат и одеваюсь.

Кэт крепко спит, закутавшись в простыни, в то время как её волосы беспорядочно разбросаны по подушке. Мне нравится наблюдать за ней сверху, я всё думаю, вспоминаю.

Оставить её — это последнее, чего бы мне хотелось. Честно, я бы отдал всё, лишь бы не отходить от неё. Но… долг зовет.

Всю эту ночь мы спали урывками, отдыхая в перерывах. Занимаемся любовью. Приходим в себя. Начинаем сначала.

Места для завтрака в городе открыты (по крайней мере, мне так сказали), и я хочу раздобыть чего-то вкусного для Кэт до того, как она проснётся. Она будет голодна, а я постараюсь удовлетворить все её потребности.

Сам же, напротив, не нуждаюсь в пище; к счастью, теперь у меня есть Кэт, чтобы откусить кусочек. Тихий голос прерывает поток мыслей. Спящая красавица больше не спит.

— Ты проснулся, — говорит она, сонно улыбаясь. — Куда это ты собрался?

— Удовлетворять твою потребность в сладком, — подмигиваю ей. Она усмехается.

Прочищаю горло, наклоняясь над кроватью, чтобы поймать её взгляд. Мне нужно кое — что решить раз и навсегда. А для этого нужно её внимание. Никаких отвлечений. Никаких заблуждений.

— Я хочу кое — что прояснить, Кэт, — заявляю ей. Девушка кивает, выпрямляясь, и я замолкаю, подыскивая слова. — Это не мимолетная интрижка, не ещё одна бессмысленная возня. Это гораздо глубже. Чёрт, притяжение между нами не было бы таким мощным, будь всё не так. — Улыбаюсь ей, но быстро становлюсь серьёзным. — Я видел, как ты вчера сдерживалась, скрывая от меня свой голос. Не делай этого, принцесса. Я хочу почувствовать, что ты тоже получаешь наслаждение. Хочу видеть это, ощущать и слышать. И я не потерплю отказа. Больше нет. Мы оба достаточно долго отрицали самих себя. Ты понимаешь?

Пристально смотрю на неё, ожидая протеста, какого — то сопротивления… но тропический шторм Кэт находится в отпуске, так что эта её версия спокойно кивает мне, кусая губу.

Желание прикусить эту самую губу чертовски сильно, но я останавливаю себя. Мне удаётся добраться до двери и выйти из отеля, не измотав её снова. Один балл в мою пользу.

Клерк Джек помогает мне добраться до города, где я покупаю пончики и горячий кофе. Он не обиделся, что я отказался от его чёрствого тоста и яичницы из маленькой скудной кухоньки гостиницы.

Запах еды восхитителен, но ни капли не заменяет того, что ждёт меня по возвращении. Несусь через пекарню с покупками, чтобы вернуться к Кэт как можно быстрее.

С трудом поднимаюсь по лестнице, сжимая в зубах коричневый пакет. Я умудрился обжечь руку и уронить два пончика, но всё ещё счастлив, как поросёнок, барахтающийся в грязи, когда добираюсь до своего номера.

Открываю дверь тремя пальцами, бросаю завтрак на тумбочку и оборачиваюсь, чтобы обнаружить, что кровать пуста. Кэт ушла, а на её месте лежит записка. Мой желудок немедленно ухает на дно.

Хватаю записку и облегчённо выдыхаю, когда читаю:

«Освежаюсь. Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться;)»

Дважды перечитал записку, усмехаясь, и положил её на стол.

Подмигивающий смайлик в конце заставляет меня напрячься, когда я думаю, что будет дальше. Такой простой озорной знак, а я уже мечтаю о втором раунде. Или уже четвертом?

Она использовала листок из моего скомканного плана, чтобы написать записку. Это видно по большим водяным кляксам. Вероятно, она вернулась в свой номер и принимает душ. Я мог бы прокрасться к ней и помочь.

Чёрт возьми, я не могу. Сначала главное. Позвонить Крису.

Сажусь на край кровати, потирая обожжённую кофе руку, в то время как другая, забинтованная, бесполезно болтается. Беру телефон с ночного столика у стены, нажимаю несколько кнопок. Остаётся только ждать.

Пока номер набирается, прижимаю руки к животу. Интересно, что мне сказать Крису? Долго ждать не приходится. Он хрипло отвечает на звонок.

— Алло?.. — Ещё рано (по кране мере, для него), но он самый ответственный из двух моих лучших друзей.

— Крис… — раздражённо вздыхаю. — Это я, дружище.

— Фокс? Какого хрена, чувак?! — Пока я слушаю, с его стороны что — то грохочет, вслед за этим следует куча ругательств. — Где тебя черти носили? Мы везде тебя искали, брат. Думали, что ты сдох, блин!

Я усмехаюсь, печально качая головой.

— Я чуть было не… Но послушай меня, Крис. Это важно.

Я рассказываю ему об аварии, о которой он уже знал из новостей. Рассказываю об утоплении злосчастного водителя и о том, что стоит связаться с автобусными линиями, чтобы они тщательнее подбирали сотрудников.

Я говорю ему, что со мной всё в порядке, что я кое с кем, и сообщаю о гостинице, в которой мы остановились. Его вопросы нескончаемы, а беспокойство в голосе ощутимо. Мой спящий с утра мозг еле поспевает отвечать.

Вскоре мы устаём от этого беспорядка и договариваемся встретиться лично. Он соглашается перевести деньги за ночлег и завтрак. Даю координаты нашего отеля типажа «постель — завтрак» и готовлюсь повесить трубку.

— Подожди! — кричит Крис в последний момент. — Кто эта девушка?

Я замираю:

— Кто?

— Девушка. Ты сказал, что был с кем — то. Девушкой.

Дерьмо. Разве? Я не хотел.

— Как её зовут? Я позвоню заранее и найду для вас, ребята, более подходящий отель. Не то чтобы это о многом говорит, но…

Он замолкает, ожидая ответа. Ответа, который я правда не хочу давать.

— Послушай, Крис… я не знаю, как об этом сказать, — колеблюсь, собираясь с мыслями. — Ты не поверишь…

Говорю ему имя, прежде чем успеваю передумать, и от волнения на языке появляется кислый привкус.

— Кэт Лексингтон? Ты что, блять… я не могу поверить в это дерьмо. Ты нашёл её! Как чер… Это же чёртово сумасшествие, чувак. Серьезно?!

Он замолкает, тяжело дыша в трубку. Могу представить, как он хватается за свои кудрявые волосы.

— Ну и что? У тебя была возможность поговорить с ней? Ты ей сказал?! — спрашивает он.

Этот вопрос заставляет меня запустить пальцы в собственные волосы.

— Крис… На самом деле, всё не так просто.

— Что, семь дней вместе, а эта тема даже не поднималась? Давай, братан. Я имею в виду, это же ты. Ты — Брендон Фокс. Неужели так трудно?

Дверь моей ванной распахивается, и на пороге появляется Кэт.

— Ах ты, сукин сын! — Голос у нее низкий, дрожащий, но слова звучат язвительно с расстояния тридцати футов. Одной рукой она придерживает халат, и я вижу, что дрожит не только её голос.

— Кэт… — я резко встаю, в спешке опрокидывая горячий кофе. Он обжигающе выплескивается из чашки, заливая телефон (и меня) коричневой лавой. Чёрт! Горячо словно в аду.

Спотыкаюсь о собственные ноги, ударяясь коленями о матрас. Тянусь к Кэт… но она уже за дверью.

Сквозь боль пытаюсь заговорить:

— Кэт, подожди! Позволь мне объяснить… показать…

Она поворачивается ко мне из коридора, её глаза влажные и словно закипающие.

— Здесь не на что смотреть, Брендон. Мне нечего сказать человеку, который разрушил мою жизнь.

Она быстро исчезает в своем номере, волоча за собой чёрную сумку. Я смотрю, как она уходит, не зная, что сказать, совершенно оглушённый тишиной. Она захлопывает дверь номера двести двенадцать, забирая всё, что у неё есть… и частичку меня с собой.

***

ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД

ФОКС

— Простите, мистер Фокс? Всё готово.

— Что? О, да. Понятно. Спасибо. — Начинаю уходить, но останавливаюсь и поворачиваюсь к горничной. — Нет нужды называть меня «мистер». Будет лучше просто «Фокс».

Она слегка машет рукой, пожимая плечами: безразлично. Но не для меня.

Я не мистер Фокс. Это мой отец. Чёрт, да я даже Брендоном быть не хочу. Всегда ненавидел это дурацкое имя.

Кто вообще называет своего ребенка Брендоном? О, да. Я знаю кто. Два эгоистичных человека, стремящиеся быть уникальными, но не настолько, чтобы их отвергали в загородном клубе.

К счастью, мама прозрела свет, слава богу. Мой отец? Кажется, сложно видеть свет, когда ты — затмение.

Усмехаюсь, продолжая идти, запихивая только что купленный билет на автобус в свою чёрную сумку. Старый добрый Виктор Фокс. Упрямый бизнесмен. Благодетель. Папа.

Он всегда был создающим дождь. Буквально. Зловещая грозовая туча, наносящая поражение и разрушение любому конкуренту, с которым сталкивается, сокрушая все их мечты и стремления силой торнадо.

Он заставит вас пожалеть о каждом деловом предприятии, которым вы когда — либо занимались. Заставит пожалеть, что ты вообще родился. А я — его вундеркинд.

По крайней мере, он так считал.

Как его преемник в издательстве Фоксхолл, я должен был подчиняться. Исполнять его обязанности. Делать за него грязную работу. Я терпел это так долго, как только мог.

Пока он не заставил меня уволить Кэт.

Это было унизительно, даже для меня.

Я позвонил в офис её босса — этого грёбанного Грегори Сирса. Он включил громкую связь, вышел из комнаты и оставил всё мне. Я уволил её по громкой связи, ради бога. Насколько это дерьмово?

Я изобразил подобающий деловой тон, выполнил задачу и ушёл, как только закончил звонок. Никогда ещё не чувствовал такое чертовски огромное облегчение, выходя из офиса. Я разрезал свою корпоративную кредитку Амекс, прежде чем бросить свой бейдж ничего не подозревающей секретарше. А потом свалил.

Бьюсь об заклад, этого Виктор не предвидел.

Первыми, кому я рассказал об этом, вернувшись домой, были Крис и Грифф. Они были взволнованы тем, что я сделал, но ещё большее волнение вызывала Кэт. Их интересовал только результат, а не путь, которым они добивались своего.

Они изучали Кэт в течение нескольких месяцев в «Путешествии жизни», готовясь к большому вложению в наш стартап «Подъём!». Наш новый журнал о путешествиях, наше единственное общее творение.

Как бизнесмен и партнёр — основатель, я с не меньшей горячностью разделял их энтузиазм. Тем не менее, как человек с толикой честности и предполагаемой репутацией, всё это испытание с Кэт вызвало у меня отвращение.

Я почти ничего не исследовал. Почти ничего не знал о Кэт.

Оглядываясь сейчас, я понимаю, что поступил правильно. Был только один способ уйти из «Путешествия жизни»… Вниз. Фоксхолл был неоспоримой вершиной издательской индустрии, обладающий достаточной звёздной мощью и уважением, чтобы соперничать с Рэндом Хаус. Грозный гигант в мире печати.

Увольнение из Фоксхолла было равносильно внезапному и, безусловно, смертельно опасному прыжку. Никаких шансов на восстановление, мало на выживание. И «Путешествие жизни» было одной из «звёзд» Фоксхолла.

Да, конечно. Не более, чем шутка.

Путешествие жизни. «Потому что путешествия — это не хобби. Это призвание».

Конечно, это так. Если можно назвать солнечные ванны в Палм — Спрингс и горячие источники в горах Колорадо «призванием». Всё, о чем заботились в «Путешествии жизни» — это удовлетворение потребностей (и жадности) богатых отдыхающих, которые не поняли бы концепцию истинного путешествия, даже если бы она пнула их под зад.

Подпитываемая денежными потоками от шикарных ресторанов и отелей, главной заботой «Путешествия Жизни» была реклама туристических мест, которые ничего не говорили об истинной культуре местности.

Поэтому, когда статья об оазисе попала ко мне на стол, я проглотил её с огромным удовольствием. В ней говорилось о замкнутом потерянном месте на земле, запрятанном среди Дымчатых гор, отличающемся красивейшим природным ландшафтом.

Это был горный кусочек рая: захватывающий дух, способный дать вам самое лучшее из юго — восточной дикой природы, зелени и прогулок на свежем воздухе.

Я позволил Крису и Гриффу найти Кэт и переманить её на нашу сторону благодаря этой прекрасно написанной статье, которая стала её падением.

И вот почему я здесь: довести историю до конца. Найти оазис. Он станет стартом для настоящего журнала о путешествиях: нашего журнала.

Голос по внутренней связи прерывает мои размышления, заставляя подпрыгнуть. Я забыл свою кредитку в очереди за билетами. Когда иду за ней, притворно улыбаюсь тому же служителю. Выхожу из автовокзала и насмехаюсь над именем на карточке.

Не Брендон. Не Брент. Какой — то ублюдочный гибрид.

Я часто думал о том, чтобы сменить имя. Оставить позади. Да. Новое имя, новый я. Я стану тем, кем должен был стать. Возможно, когда — нибудь. К чёрту Брендона Фокса.

***

ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД, В ДРУГОЙ ЧАСТИ ГОРОДА

КЭТ

Захлопываю дверь своей квартиры и сбрасываю туфли на высоких каблуках. Мои чулки рвутся, но я всё равно продолжаю идти.

Запихиваю коробку с вещами для спальни на заднее сиденье своей машины, игнорируя всё то, что начинает высыпаться.

Мои волосы аккуратно убраны.

Юбка выглажена.

Сажусь за руль, словно ничего не случилось.

Если кто — нибудь из прохожих меня заметил, они видели женщину, едущую на работу. Если бы они осмелились взглянуть поближе, то увидели бы бардак.

Сегодня я оделась так, будто у меня всё ещё была работа, но в фойе осознала, что это не так.

Я готовлюсь отправиться в дом моей сестры Елены, чтобы оставить свои вещи. Выезжаю на шоссе ещё до того, как осознаю это. Потому что снова переживаю вчерашний день, как будто всё происходит прямо сейчас, испытываю те же эмоции.

Гул голосов следует за каждым моим шагом к кабинету Грега; шепотки различаются из каждого закутка офиса. Все знают, как и я, что произойдёт, и я стараюсь держать голову высоко, проходя мимо столов.

Чувствую затхлый запах прогорклого кофе из комнаты отдыха. Вспоминаю голос Грега, словно он звучит у меня в голове.

Вхожу в его кабинет на звук голосов. Его… и ещё кого — то. Второй голос бестелесный, спокойно доносящийся до моих ушей из маленького чёрного динамика.

Разговор между мной и Грегом короток, на приятных тонах. Когда Грег уходит, я испытываю облегчение от того, что выжила. Но голос в динамике кажется взволнованным быстрым уходом Грегори.

Он замолкает, и я жду, что он отключится, но затем внезапно он начинает говорить снова.

Со мной.

Я совершенно ошарашена, когда он называет себя. Его голос глубокий, почти сексуальный, и я застигнута врасплох скрытым обаянием этого человека.

Этот тон спокойный и странным образом убеждающий, успокаивающий. Это всё равно что слушать приятную колыбельную, а я — ребенок, которого стараются усыпить.

Похвалы быстрые и неожиданные, голос вежливый, странно соблазнительный. Отвлекающий от топора, что точится на другом конце трубки, и когда этот топор падает, его разрез быстр и глубок.

После этого я, спотыкаясь, выхожу из кабинета, как жертва войны, и мои душевные раны кровоточат с каждым шагом. Спустя день раны уже гноятся. Я вздрагиваю от боли каждый раз, когда вспоминаю это имя.

Как наивно с моей стороны было думать, что Грегу можно доверять: влюбиться в него и его зубастую улыбку. Я привыкла верить в ту чушь, которой он меня кормил, и делала это с широко открытыми глазами.

И этот Брендон Фокс. О — о, он был хорош. Чуть не довёл меня до исступления своей речью, когда хвалил мой талант. Казался таким искренним, говорил так открыто. Он почти убедил меня, что мой потенциал будет реализован.

Вздрагиваю от резкого сигнала, когда мимо проносится лихач. Я бы показала ему средний палец, если бы руки не дрожали так сильно.

Увы, нужно добраться до дома сестры целой и невредимой. Знаю, она убьёт меня, если узнает, что я задумала. Но мне не нужно одобрение её или Грегори Сирса. На самом деле, мне не нужны ни Виктор Фокс, ни Брендон Фокс.

Я собираюсь добраться до оазиса. Написать эту чёртову статью. И я собираюсь сделать так, чтобы они пожалели, что отпустили меня.