15 встреч с генералом КГБ Бельченко

Глава 12 Мятежный Будапешт

Сергей Саввич, я не являюсь специалистом по истории Венгрии, в том числе и кризиса 1956 года. В этой связи я готов выслушать все, что Вы расскажете о тех событиях.

Во время Второй мировой войны Венгрия являлась фашистским государством, сателлитом Германии.

События в Венгрии привлекли к себе внимание всех, кому было дорого дело социализма. Там мы имели военную группировку под командованием маршала И. С. Конева.

Разгромом контрреволюционного мятежа была устранена угроза установления фашистской диктатуры в Венгрии, сорваны замыслы внутренней контрреволюции и агрессивных империалистов. Дан решительный отпор попыткам империалистических кругов подорвать единство социалистического лагеря.

Политическая оценка событиям в Венгрии дана в опубликованном сообщении о встрече в начале января 1957 года в Будапеште представителей коммунистических и рабочих партий и правительств Болгарии, Румынии, Советского Союза и Чехословакии, в заявлении Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства, в решениях руководящих органов коммунистических партий Италии, Чехословакии, Франции, в статьях советской печати.

К чему сводится анализ событий в Венгрии, в чем их сущность?

Силы внутренней и империалистической реакции, используя серьезные ошибки, допущенные бывшим руководством Венгерской партии трудящихся и правительством ВНР, тщательно подготовили и осуществили кровавую попытку совершить контрреволюционный переворот, установить фашистскую власть и империалистическое господство в Венгрии.

Если бы дело было только в том, чтобы устранить даже самые большие ошибки и недостатки в строительстве социализма, никогда не дошло бы до вооруженного насилия.

Действительность такова, что в Венгрии с самого начала инициативу взяли в свои руки, заранее подготовили организованные и руководимые из одного центра группы, которые в своих контрреволюционных интересах использовали справедливое недовольство венгерского народа.

Безусловно, это не означает, что можно закрывать глаза на грубые недостатки и ошибки бывшего руководства во главе с Ракоши, нанесшие определенный ущерб интересам государства и трудящегося народа в деле строительства социализма.

М. Ракоши являлся известным деятелем революционного движения и длительное время возглавлял Венгерскую Коммунистическую партию. Более двадцати лет содержался в тюрьме за свою деятельность. И когда Венгрия была освобождена Красной Армией, он встал во главе государства.

Ракоши был еврей. Соответственно, он поставил на руководящие посты в государстве много евреев, что многим венграм не нравилось. Хотя евреи в этой стране и были причислены к мадьярам, т. е. к венграм. И я, будучи в Будапеште, антисемитских настроений не наблюдал.

Ракоши в глазах народа обанкротился.

Основным источником многих серьезных трудностей в развитии Венгерской Народной Республики было то, что бывшее руководство партии и правительства игнорировало естественные и экономические условия страны, оторвалось от масс, решало многие вопросы строительства социализма без учета потребностей страны. Оно создавало, например, такие промышленные отрасли, как металлургическая, для развития которых не было необходимых сырьевых и других предпосылок, чрезмерно увлекалось развитием тяжелой промышленности, причем пренебрегало сельскохозяйственным производством.

Эта ошибочная линия в экономическом строительстве страны вызвала серьезное напряжение в распределении национального дохода и вела к искажению основной цели социалистического строительства.

Однако в Венгрии все же были достигнуты немалые результаты в развитии промышленного производства и улучшении жизни народа.

Внутренней реакцией были использованы серьезные нарушения принципов социалистической демократии и социалистической законности, особенно в период 1949–1952 годов.

В том положении, когда руководство партии и правительства не наметило ясной программы, все чаще появлялись различные программы и требования, которые исходили не из интересов рабочего класса, которые критиковали недостатки не с позиции социализма, а с позиции буржуазного либерализма, все больше в них проявлялось влияние национализма, шовинизма, антисоветских настроений, и поэтому они стали желанной идеологической платформой, на которой реакция укрепляла свое влияние и формировала силы для подготовки контрреволюционного переворота.

Необходимо сказать, что венгерская реакция имеет богатый контрреволюционный опыт. Ведь Венгрия, как я уже ранее упоминал, в течение многих лет жила под властью фашизма, который создал там сильный аппарат власти, активные фашистские организации и т. п.

Венгерские реакционные силы еще в 1919 году осуществили контрреволюционный переворот, произошло падение Венгерской Советской Республики, и в стране установилась фашистская диктатура М. Хорти, просуществовавшая до 1944 года.

Красная Армия во время освобождения стран Западной Европы уничтожила фашистский режим в Венгрии и освободила от него венгерский народ, поэтому реакционные элементы вынашивали непомерную злобу и ненависть к Советскому Союзу.

СССР с первых дней установления народно-демократического строя в Венгрии оказывал народу этого государства всемерную помощь в деле строительства основ социализма, в борьбе с внутренней реакцией и империалистической агентурой. Сейчас мы живем в другой стране, с другим общественным строем. Но тогда мы отстаивали свои социалистические интересы, и я до сих пор убежден, что действовали мы правомерно. Мы боролись со своим идеологическими противниками — США и их союзниками, которые, используя временные трудности в Венгрии, пытались осуществить там государственный переворот.

Без всего этого нельзя будет понять правильно события в Венгрии и дать им необходимый политический анализ.

Подготовка к контрреволюционному мятежу в Венгрии велась продолжительное время.

Реакционные элементы использовали для этого различные легальные организации, и прежде всего среди интеллигенции, молодежи, студенчества.

Враждебное влияние на молодежь началось задолго до мятежа.

В 1956 году при молодежном клубе им. Л. Кошута центральное руководство Союза трудящейся молодежи Венгрии (ДИС) образовало кружок им. Ш. Петефи, в котором большое влияние имели правые элементы Венгерской партии трудящихся (ВПТ), реакционные литераторы и националистически настроенные элементы.

В результате этого кружок им. Ш. Петефи превратился в активно действующий центр националистической и антисоветской пропаганды, проводившейся под видом борьбы с культом личности и критики ошибок руководителей партии и страны.

Особенно бурную деятельность этот кружок начал после XX съезда КПСС. На его заседаниях в апреле — мае 1956 года, на которых присутствовало 1000 и более человек, под предлогом демократического обсуждения различных вопросов текущей жизни страны (планирование, марксистско-ленинская теория и др.) проводились антидемократические и антисоветские дискуссии, в открытой форме выражалось недовольство существующим строем, Коммунистической партией и дружбой с Советским Союзом.

Так, например, 27 июня 1956 года на заседании кружка, проходившем в Доме офицеров, присутствовало свыше 5 тысяч человек. В повестке дня стоял вопрос о печати и информации. Во время выступлений членами кружка, писателями, был произнесен ряд антисоветских речей с призывом к новой революции, с угрозами «о выходе на улицу», где должны решаться назревшие вопросы, и т. д.

Чтобы дать более полную характеристику кружку им. Ш. Петефи, необходимо указать, что в его состав входили, например, такие писатели:

Геза Лошанци — ярый антисоветчик, бывший социал-демократ, арестовывался, но в 1956 году был освобожден и реабилитирован, входил в состав правительства Имре Надя, а 4 ноября укрылся вместе с ним в югославском посольстве;

Тибор Дери — автор ряда идейно-порочных статей, в том числе о Венгерской партии трудящихся, о роли Коммунистической партии в рабочем движении;

Тибор Тардош — выступал с открытыми нападками на партию, против дисциплины в партии, единства ее рядов, восхвалял буржуазную демократию;

Ацел Тамаш — лауреат Сталинской премии, автор ряда подстрекательских антисоветских и антипартийных статей, он опубликовал в литературной газете стихотворение «Ода к Европе», после разгрома мятежа бежал в Югославию, а затем в США;

Золтон Зелк — поэт, исключенный из ВПТ, враждебно настроенный к Советскому Союзу, один из руководителей Союза писателей Венгрии, 6 октября 1955 года организовал демонстрацию с антисоветскими лозунгами;

Танцош — руководитель кружка им. Ш. Петефи, исключенный из ВПТ за высказывания националистического порядка.

Реакционные элементы из этого и других возникших кружков молодежи, главным образом в высших учебных заведениях, все более настойчиво стали призывать к выступлению перед правительством с рядом требований.

В первые же дни мятежа эти контрреволюционные элементы стали создавать различные комитеты и действовать как руководители от имени всего студенчества Будапешта. Они давали различную информацию иностранным журналистам, дважды принимали представителя югославского посольства в Будапеште.

Таким образом, как было установлено, основную роль в идеологической подготовке внутренней контрреволюцией мятежа в Венгрии сыграли профашистские и реакционно настроенные писатели и журналисты.

Внутри Союза писателей и журналистов до октябрьского мятежа существовало несколько антикоммунистических и антидемократических группировок, участники которых в печати и на собраниях интеллигенции так же, как в кружке им. Ш. Петефи, проводили активную враждебную пропаганду.

Наиболее значительными из них были: группа Дери Тибора, участники которой в своих выступлениях и заявлениях отрицали руководящую роль партии в области печати и вели антидемократическую пропаганду; группа Мераи и Ацела Тамаша, установившая связь со студенческой молодежью, участники ее выезжали на периферию и промышленные предприятия, где выступали с подстрекательскими речами; группа так называемых народников, состоявшая из бывших приверженцев фашизма, распространявших среди своего окружения стихи антисоветского и антидемократического содержания; ряд групп, пропагандировавших правые оппортунистические и антисоветские взгляды, восхвалявших Имре Надя.

Как правило, эти группировки состояли из лиц, недовольных народно-демократическим строем, подвергавшихся репрессиям, бывших хортистских офицеров.

Реакционно настроенные писатели и журналисты на своих сборищах, которые они проводили под видом творческих дискуссий, высказывали антисоветские и антидемократические взгляды и распространяли провокационные слухи о якобы предстоящем изменении в Венгрии государственного строя.

Во время контрреволюционного мятежа они развили большую активность, разъезжали по заводам и студенческим общежитиям, призывая рабочую и студенческую молодежь к выступлениям против демократического строя.

Писатели Петер Вереш, Петер Куцка, Телкеш и другие выступили перед демонстрантами с антисоветскими статьями и подстрекательскими речами.

На страницах газет, как издававшихся ранее, так и возникших во время мятежа, печатались антисоветские и антикоммунистические статьи и стихотворения, а также читались по радио.

В редакции ряда газет нашли пристанище такие преступные элементы, как Лазар Микдюш, отец которого был министром при хортистском режиме, а дядя — одним из руководителей радио «Свободная Европа». Этот деятель участвовал с оружием в руках в мятеже, а в печати выступал с призывом к расправе над работниками органов госбезопасности.

Редактор газеты Центрального комитета ВПТ «Сабад-Неп» Хорват Мартон помещал в этом партийном органе антисоветские статьи, выступал против подавления мятежников, являясь членом кружка им. Ш. Петефи, выступил с резкой антипартийной речью.

Правительственный комиссар в правительстве Надя журналист Селл Ене во время мятежа вел по радио антисоветские передачи и выступал с контрреволюционными призывами.

Группа писателей Фея Геза и Иштвана Шинка создала партию им. Ш. Петефи (имя венгерского поэта Шандора Петефи реакционерами использовалось очень широко), которая пыталась распространить свое влияние на крестьянство. Деятельность этой партии носила антисемитский и шовинистический характер.

Многие из реакционных писателей и журналистов поддерживали постоянную связь с сотрудниками дипломатических представительств империалистических государств в Будапеште и иностранными журналистами.

Так, венгерский журналист Миклош Гимеш находился в тесной связи с британской дипломатической миссией.

1 ноября 1956 года реакционно настроенные журналисты создали революционный комитет, призывавший своих коллег к антидемократической деятельности.

Необходимо также сказать о роли Союза трудящейся молодежи.

Задолго до начала контрреволюционного мятежа эта организация попала под влияние реакционно настроенной интеллигенции и, фактически, как коммунистическая организация молодежи, прекратила свое существование.

Союз трудящейся молодежи Венгрии был организован в 1950 году путем объединения нескольких разрозненных молодежных организаций в высших учебных заведениях, на предприятиях, в сельской местности и насчитывал в своих рядах 840 тысяч человек.

Механическое слияние молодежных организаций привело к тому, что вновь созданный Союз (ДИС) не мог удовлетворять запросов молодежи. В его составе находились лица, не только не сочувствующие коммунизму, но и выступавшие против народно-демократического строя.

Вследствие этого коммунистическое влияние, особенно среди студенческих молодежных организаций, падало и переходило в руки антидемократически настроенных преподавателей учебных заведений.

За несколько дней до мятежа в середине октября 1956 года Центральный комитет ДИС с согласия Центрального комитета ВПТ принял решение восстановить существовавшие ранее самостоятельные студенческие, рабочие и крестьянские молодежные организации.

К началу мятежа студенты, выступавшие против ДИС в учебных заведениях Будапешта, начали создавать свою организацию студентов Союз студентов (МЕФЕС).

От имени студентов МЕФЕС выработал ряд требований, направленных в основном на реорганизацию учебного процесса, но в ходе мятежа эти требования дополнялись революционными лозунгами и, использовав их, контрреволюция вовлекла значительную часть молодежи в вооруженную борьбу против народно-демократического строя.

В первый же день мятежа, который начался 23 октября 1956 года демонстрацией под лозунгами в поддержку антиправительственных выступлений в Польше, контрреволюционные элементы, использовав недовольство масс, выдвинули свои контрреволюционные лозунги, а уже к вечеру этого дня организовали глумление над памятником Сталину, над могилами советских воинов, уничтожили красные флаги, советские книги, газеты, коммунистическую печать, захватили радио, телеграф и ряд правительственных учреждений.

В последующие дни выступления контрреволюционеров носили форму вооруженной борьбы против коммунистов, работников органов безопасности и честных патриотов, поддерживавших народно-демократический строй в Венгрии.

В Будапеште и ряде других городов Венгрии была организована настоящая охота за коммунистами и работниками органов госбезопасности, многих из них зверски убивали, вешали прямо на улице, на трамвайных мачтах, телеграфных столбах, на деревьях, так же, как и в зловещие дни Гитлера, устраивали костры из книг, при этом выступали с антикоммунистическими и антисоветскими речами, требовали вывода советских войск, ликвидации народно-демократического строя, уничтожения всех работников органов безопасности и партийных организаций.

В высших учебных заведениях Будапешта, в учреждениях, министерствах стали возникать революционные комитеты, которые, прикрываясь левой фразеологией о борьбе за независимую социалистическую Венгрию, по существу боролись за ликвидацию в Венгрии социалистических завоеваний.

Такие комитеты были созданы даже в органах прокуратуры, суда, министерстве иностранных дел, министерстве торговли и других учреждениях.

Они выносили решения о смещении со своих постов руководящих работников, коммунистов и назначении на эти должности реакционных элементов, реабилитированных контрреволюционеров и всех тех, кто выступал против народно-демократического строя и Советского Союза.

Студенческие революционные комитеты организовали выпуск газет «Университетская молодежь» и «Венгерское будущее», изготавливали и распространяли большое количество листовок и воззваний, а в первых числах ноября создали вооруженные отряды из числа студентов. Был создан специальный военный центр, возглавлявшийся бывшим генерал-майором Даниялом Гергени и начальником военной кафедры Политехнического института подполковником Иштваном Марианом.

Как представитель студенчества Мариан входил в состав так называемого военного комитета в Венгрии, а затем стал заместителем генерала Керая Бела — бывшего начальника будапештского гарнизона — по руководству объединенными вооруженными силами Будапешта.

После вступления советских войск в Будапешт часть студентов сложила оружие, а другая примкнула к вооруженным отрядам мятежников и оказывала сопротивление советским частям.

На сторону мятежников полностью перешла 7-я венгерская дивизия.

Бывший командир этой дивизии Мечеери показал, что он вместе с заместителем начальника политотдела и начальником штаба дивизии явились к одному из руководителей контрреволюционного мятежа военному министру последнего состава правительства Имре Надя — Мащеру (был впоследствии арестован), которому заявили о своем переходе на сторону мятежников.

30 октября в первой половине дня большие массы мятежников начали осаду здания городского комитета партии. На помощь партийным работникам и офицерам, защищавшим здание горкома, было послано 6 танков венгерского танкового полка из 7-й дивизии под командой майора Гало.

Прибыв к зданию городского комитета партии, командиры танков вместо защиты горкома открыли орудийный и пулеметный огонь по зданию и тем самым обеспечили его захват мятежниками.

Над захваченными партийными работниками и офицерами была учинена зверская расправа. Их выводили на площадь, издевались над ними, избивали, плевали в лицо, глумились, а затем расстреливали и трупы подвешивали за ноги на деревьях.

В результате таких зверств в Будапеште были замучены второй секретарь городского комитета партии Мезе, полковник Пап и другие партийные работники, офицеры и солдаты.

Вот что показал один из допрошенных нами свидетелей: «Из здания выволокли человека, который уже не мог кричать, но был еще жив. Здесь же у подъезда его стали вновь зверски избивать, плевали на него, причем какие-то садисты танцевали вокруг него, испытывая, по-видимому, наслаждение от такого зрелища».

Чтобы усилить издевательство и окончательно захватить горком, мятежники вызвали пожарную команду, которая заливала подвалы здания водой, и таким образом расправлялись со своими жертвами.

В первые дни контрреволюционного выступления мятежниками были заняты стратегически выгодные здания у кинотеатра «Корвин» и военные казармы им. Килияна Дьердя, где размещался штаб руководства восстанием и вооруженными отрядами.

В связи с декретами Имре Надя от 28 октября 1956 года об образовании так называемой национальной охраны были созданы вооруженные отряды, которые заняли здания райкома партии, райисполкома и др.

Отряды национальной охраны комплектовались из враждебных лиц, авантюристов и освобожденных из-под стражи уголовников.

Арестованный участник мятежа Имре Пензем, 1936 года рождения, отбывавший наказание в будапештской тюрьме за хулиганство, показал, что он в конце октября вместе с 200 заключенными был освобожден из-под стражи, при этом 120 преступников изъявили желание вступить в национальную охрану, где были обмундированы и вооружены.

Эти уголовники принимали участие в боевых операциях против советских войск, в арестах венгерских граждан и грабежах.

В Будапештском районе Будапешта хортистскими офицерами и контрреволюционными элементами был создан революционный комитет, который организовал вооруженную борьбу против Советской Армии и венгерского народа. Возглавлял этот комитет бывший хортистский офицер Коша, исключенный в 1948 году из ВПТ, владелец частного предприятия.

В комитет входили также арестованные впоследствии Ласло Габор, без определенных занятий, проживавший по подложным документам; Лихтенштейн, судимый за растрату государственных средств; Карой Чехи, салашист, осужденный за контрреволюционную деятельность к пожизненному заключению, и др. Рассчитывая на поддержку венгерских контрреволюционных эмигрантских организаций на Западе, этот комитет на своих заседаниях принимал решения об установлении связей с капиталистическими государствами и с этой целью направил в Австрию своего представителя.

Была установлена связь с нелегально прибывшим в дни мятежа в Венгрию представителем радиостанции «Свободная Европа», которого снабдили сведениями о деятельности мятежников и оказали помощь в нелегальном возвращении на Запад.

Подготавливая почву для вмешательства во внутренние дела Венгрии, империалистические государства через будапештский комитет изготовили большое количество листовок на французском, немецком и других языках с призывом об оказании помощи мятежникам и в начале ноября 1956 года через представителя Международного Красного Креста отправили их в Австрию.

Большое количество листовок было изготовлено и распространено среди населения Будапешта с призывом к борьбе против народно-демократического строя.

Для организации вооруженной борьбы комитет сформировал и вооружил ряд банд общей численностью более 1,5 тысячи человек. Руководство ими было поручено бывшим хортистским офицерам, а общее командование возложено на бывшего подполковника хортистской армии. Члены комитета выезжали в воинские части для ведения переговоров о переходе их на сторону мятежников, в результате чего им удалось склонить моряков Дунайской флотилии и военнослужащих войсковой части в городе Кечкемет. Из этих частей были получены оружие и радиостанции.

31 октября по указанию председателя комитета Коша группа мятежников в составе 150 человек и 3 танков оцепила тюрьму, арестовала ее сотрудников и освободила более 800 человек, осужденных за контрреволюционные и уголовные преступления, значительная часть их была затем зачислена в банды мятежников.

Через Международный Красный Крест из США, Великобритании, Австрии и Франции мятежники получали оружие, обмундирование, продовольствие, медикаменты. Границы были прозрачные. Грузовики под эгидой Красного Креста из Австрии ввозили в Венгрию огнестрельное оружие.

Бывшие лидеры буржуазных и других политических партий в Венгрии для захвата власти в стране в период контрреволюционного мятежа предпринимали активные попытки воссоздать распущенные до этого партии, такие как: Крестьянско-демократическую, Национально-крестьянскую, Венгерскую партию свободы и Независимую венгерскую партию клерикального направления, основная задача которой заключалась в восстановлении монархии во главе с кардиналом Миндсенти.

Официально США по событиям в Венгрии заняли нейтральную позицию. Но на деле поддерживали мятежников. Так, кардинал Миндсенти с самого начала мятежа перебрался в посольство США и оттуда руководил восставшими.

Перед органами госбезопасности и мной лично встал вопрос о нейтрализации этого кардинала. Однако это было сделать не так просто. Мы даже вели такую работу, чтобы американцы тайно вывезли его из страны. Была информация, что они в багажниках автомобилей вывозят нужных им людей. Мы не препятствовали, аргументируя это тем, что еще одной сволочью в Венгрии будет меньше. Но Миндсенти все время находился в посольстве. Только спустя время, когда в стране установились нормальные отношения, он вышел оттуда и приступил к своим непосредственным обязанностям священнослужителя. Свыше была директива его не трогать. Скорее всего, это было правильно. Если бы его арестовали, ситуация в Венгрии могла опять стать напряженной.

Особо активную деятельность проводили правые элементы партии мелких сельских хозяев (ПМХ) и социал-демократической партии (СДП).

30 октября после ухода советских войск из Будапешта правые деятели ПМХ организовали митинг бывших членов этой партии, на котором присутствовало свыше тысячи человек.

На митинге выступил освобожденный из тюрьмы бывший депутат парламента Тамаш Пастор с требованиями передачи власти этой партии.

На заседаниях центрального комитета ПМХ его члены предлагали создать такое правительство, в котором эта партия заняла бы руководящее положение и взяла в свои руки вооруженные силы.

Руководители ПМХ выдвинули лозунг о создании в каждом районе филиалов своей партии и о завоевании большинства в созданных рабочих советах. Ими же было принято решение восстановить такие организации, как союз торговцев и союз инженерно-технических работников.

В первые дни мятежа многие периферийные деятели ПМХ прибыли в Будапешт, где им было дано указание о создании вооруженных групп и ячеек ПМХ в областях и деревнях.

Пресс-агентство этой партии заняло типографию газеты Отечественного народного фронта ВНР «Мадьяр Немзет» и стало выпускать свою газету «Киш-Уйшаг» резко враждебного направления.

Исполнительный комитет ПМХ установил связь с дипломатическими миссиями западных государств и систематически информировал их о происходивших событиях в стране.

Один из лидеров ПМХ Золтан Тильди, являвшийся государственным министром, призывал «вырвать руководящую роль из рук коммунистов».

Бывший член ПМХ Иожеф Дудаш (казненный по приговору Будапештского суда), возглавивший повстанческую банду в районе кинотеатра «Корвин», требовал, чтобы советские войска вышли из страны с белыми флагами. Под его руководством издавалась газета крайне реакционного содержания.

Член исполкома ПМХ Тамаш Пастор специально выезжал в Австрию для установления связи со сбежавшими туда в свое время деятелями ПМХ.

Активизировали свою деятельность во время мятежа и правые социал-демократы.

На заседании 25 октября был организован центральный комитет СДП и принята программа, основные пункты которой сводились к тому, чтобы «сохранить существующее в стране экономическое статус-кво, проводить политику по образцу западных социалистических партий, расторгнуть Варшавский договор и объявить Венгрию нейтральной страной».

Руководитель отдела ЦК СДП по осуществлению связи с западными социал-демократами Анна Кетли вскоре после 23 октября выехала в Вену на переговоры с деятелями Социалистического Интернационала.

В дни мятежа правая группировка СДП во главе с председателем ЦК Келеменом начала создавать свои ячейки среди рабочих промышленных предприятий Будапешта.

Некоторые деятели СДП, ранее работавшие по линии молодежи, подстрекали студентов к вооруженным выступлениям, а затем поддерживали тесный контакт с повстанческими группами.

Правительство Имре Надя не только поощряло мятежников, но фактически прикрывало контрреволюционную сущность мятежа демагогическими фразами о происходящей в Венгрии революции, направленной против М. Ракоши и за дальнейшую демократизацию.

Достаточно сказать, что этим правительством были приняты решения о выплате бастующим рабочим заработной платы в двойном размере, а также требования о выводе советских войск, расторжении Варшавского договора, объявлении Венгрии нейтральной и т. п.

С 23 октября правительство Имре Надя несколько раз реорганизовывалось, и каждый раз оно становилось все более правым.

Последнее правительство состояло из представителей нескольких партий. В его состав в качестве военного министра был включен один из руководителей мятежа Малетер. Было оставлено место для представителя СДП Анны Кетли.

К концу мятежа, сбросив с себя маску лояльности к Советскому Союзу, правительство Имре Надя активно поддерживало мятежников и ставило своей задачей создать из них вооруженные отряды для борьбы против Советской Армии. Но самые отъявленные реакционеры считали, что во главе фашистской Венгрии должен находиться не Имре Надь.

В последние дни мятежа они строили планы создать венгерское правительство во главе с кардиналом Миндсенти. Он торжественно был доставлен мятежниками в Будапешт и 3 ноября выступил по радио с программной речью, в которой заявил, что ведет борьбу за восстановление в Венгрии буржуазно-помещичьего строя, ликвидацию всех социалистических завоеваний и дружбу с империалистическими государствами.

Надо сказать, что такое выступление Миндсенти несколько отрезвило отдельных венгров, обманутых мятежниками и, наконец, понявших истинный смысл происходящих событий.

Контрреволюционные выступления прошли также в большинстве городов Венгрии, где мятежниками были учинены расправы над руководящими партийными работниками, сотрудниками органов госбезопасности и другими патриотами.

Но основным центром выступления являлся Будапешт, откуда контрреволюционные элементы на периферии получали соответствующие указания по радио и через своих связников.

Трудовое крестьянство Венгрии в своем большинстве участия в контрреволюционном мятеже не принимало.

Активно поддерживали контрреволюционеров лишь кулаки и другие реакционные элементы деревни.

На 1 октября 1956 года в Венгрии насчитывалось 3930 сельскохозяйственных кооперативов, из которых к 30 ноября 1956 года распалось 1890, что составляло 45,3 процента всех кооперативов. Распались в основном кооперативы высшего типа, а также кооперативы, созданные в недавнем прошлом, нерентабельные, имевшие задолженность перед государством.

В ряде районов страны были отмечены факты самочинного роспуска кооперативов и растаскивания общественного имущества.

Вернулись бывшие помещики, кулаки, которые с оружием в руках добивались возврата конфискованных у них поместий и требовали вернуть изъятые земли.

В стране имелось 300 госхозов, которые сохранились полностью, несмотря на попытки мятежников развалить и разделить их земли. Сохранились также и машинно-тракторные станции.

Мятежникам удалось увлечь значительные слои неустойчивой части рабочего класса, при этом были использованы демагогические лозунги: повышение заработной платы, отмена норм выработки, увольнение с предприятий директоров-коммунистов, передача власти в руки рабочих советов.

Если в учреждениях и в учебных заведениях возникали различные революционные комитеты, то на фабриках, заводах и даже мелких кустарных предприятиях создавались рабочие советы, которые объявляли себя революционными представителями и полностью захватывали судьбу предприятия в свои руки.

Таким образом, подготовленный международными империалистическими силами и внутренней реакцией контрреволюционный мятеж поставил венгерский народ перед серьезной опасностью восстановления фашизма и ликвидации социалистических завоеваний, В заявлении Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства от 6 января этот период характеризуется так: «Контрреволюционные силы хотели свергнуть правительство Венгерской Народной Республики и создать фашистско-помещичье капиталистическое государство, зависящее от крупного капитала международного империализма и опирающееся на его поддержку. Опираясь на империалистические силы, они хотели создать на территории нашей Родины очаг войны».

Следует сказать, что Венгерская партия трудящихся во время мятежа распалась. При правлении Ракоши многие ее деятели сидели в тюрьме, в том числе и Янош Кадар. Ракоши видел в нем явного соперника по власти. Несмотря на это, Я. Кадар после освобождения начал борьбу с мятежниками.

Надо сказать, что к Кадару, а также к доктору Мюнниху советские лидеры приглядывались. В конце концов, Я. Кадар стал первым секретарем Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП), а Ф. Мюнних — председателем Совета Министров ВНР и министром внутренних дел.

Венгерский народ не был сломлен контрреволюционерами, он нашел в себе силы создать новое правительство, которое призвало на помощь Советскую Армию.

3 ноября 1956 года было принято решение ввести советские войска в Будапешт. Командовал войсками маршал И. С. Конев, начальником штаба был мой хороший знакомый генерал армии М. С. Малинин. Таким образом, ранг командования был очень высокий.

С Коневым я был знаком еще с 1941 года. Это был простой в общении человек, доступный для подчиненных. Видимо, сказывался опыт политработника. Забегая вперед хочу сказать, что мы с ним пришли к соглашению составлять нашему руководству по линии КГБ и Министерства обороны совместные донесения, для того чтобы не было параллелизма и различных толкований. Сотрудничали мы хорошо, разногласий не было никаких.

Когда передовые части Советской Армии вошли в пригород Будапешта, то встретили ожесточенное сопротивление мятежников. Сам я непосредственно участвовал в штурме Будапешта. По распоряжению генерала М. С. Малинина мне был предоставлен танк Т-34.

В районе острова Чепель находился штаб советских войск. Оттуда мы и двинулись. В одном из районов города танк, в котором я находился, был подбит из зенитного орудия, расположенного в подвале многоэтажного дома. Так что мятежники были хорошо вооружены и подготовлены к нашему приходу. Мне помогли выбраться из дымящейся машины и отбежать в безопасное место. Шедший за нами второй танк был также подбит, но выстрелом из своего орудия подавил огневую точку противника.

Части советских войск в течение нескольких дней разгромили контрреволюционный мятеж в Венгрии, уничтожили или изгнали из страны значительную часть мятежников.

Начальнику Главного управления пограничных войск КГБ П. И. Зырянову была поставлена задача: с началом штурма Будапешта советскими войсками ворваться с возглавляемой им оперативной группой советских и венгерских сотрудников органов безопасности в парламент и арестовать Имре Надя и его правительство. Группа П. И. Зырянова опоздала, и Имре Надь со своими сторонниками успел спрятаться в югославском посольстве.

Югославы поддержали мятежников. Иосип Броз Тито стоял на той точке зрения, что все происшедшее в Венгрии — это закономерный процесс. К этому времени у Советского Союза с Югославией были натянутые отношения.

Перед нами встал вопрос, как из югославского посольства заполучить Имре Надя. Посольство находилось под нашим оперативным наблюдением. Через агентуру, имевшуюся там, мы получили информацию о том, что Надь и его сторонники в один из дней тайно покинут посольство и попытаются убежать в Югославию.

Поздним вечером к посольству подъехало два автобуса, и мятежники, как только сели в них, сразу же были захвачены. Для них это было полнейшей неожиданностью. Сопротивления они не оказали. Их сразу же отвезли в какую-то казарму и стали с ними работать. Отношение к ним было весьма деликатным.

Сразу же информировали об этом Хрущева. Через некоторое время последовал приказ депортировать Имре Надя и его правительство в Румынию, с руководством которой уже была достигнута договоренность. На самолете мятежников доставили в Румынию и поселили в одном из пансионатов. Их, конечно, охраняли, но режим охраны существенно отличался от тюремного. Питание было хорошее. Генерал-лейтенант Федотов со своей группой полностью контролировали задержанных, зная, о чем они говорят, что замышляют и т. д. А замышляли они связаться с посольством какой-нибудь капиталистической страны и попросить там политического убежища.

Через какое-то время я получил информацию о замышлявшемся среди них заговоре с целью освобождения. Я доложил об этом И. А. Серову, который, проинформировав Н. С. Хрущева, получил от него указание передать задержанных силовым органам Венгерской Народной Республики. Непосредственное исполнение указания генсека было поручено мне.

Я сообщил об этом Яношу Кадару, причем сказал, что перевезти мятежников в Будапешт и начать над ними следствие должны представители Министерства внутренних дел ВНР. К этому времени государственные органы Венгрии уже работали самостоятельно. Так и сделали. Кадар спросил меня, что делать с Имре Надем и другими его сподвижниками. Я ему ответил: «Когда человек сидит в тюрьме, то на него заводят уголовное дело и ведут следствие».

После следствия был закрытый суд, в ходе которого Имре Надь был приговорен к смертной казни, другие получили различные сроки заключения. Но меня уже в Венгрии не было. Я еще раз хочу заметить, что судили и приговорили к повешению сами венгры, их органы правосудия.

Первое время я жил в посольстве, так как в гостинице было небезопасно. Несколько дней пришлось жить вместе с Ю. В. Андроповым в его комнате. Надо сказать, что я с ним во время тех событий хорошо подружился. Мы даже оба могли быть убиты одним выстрелом снайпера. Мятеж уже шел на убыль, стрелять в городе практически перестали. Мы сидели вдвоем в его кабинете друг против друга, я затылком к окну. Во время нашей беседы раздался выстрел. Пуля прошла впритирку с моим ухом и дужкой очков Ю. В. Андропова, ударила в стену и отрикошетила. Выстрел был произведен с крыши соседнего дома. Мы отошли в безопасное место. А я приехал в посольство на танке. У меня спросили разрешения произвести выстрел по предполагаемому нахождению из танкового орудия. Я категорически запретил. Снайпер мог уже скрыться, а невинные люди могли пострадать. Агентурные данные подтвердили, что в нас действительно стрелял снайпер.

Как-то позвонил мне И. А. Серов и говорит: «Никита Сергеевич просит узнать мнение руководства Венгрии по поводу нашего посла Ю. В. Андропова. Хотят ли они видеть его на этом посту?» А это уже было начало 1957 года. Задание было очень деликатным.

На одной из встреч я задал этот вопрос Яношу Кадару. Он ответил не сразу. Выдержал паузу, затем сказал: «Товарищ Андропов очень достойный человек, профессионал своего дела. Но он был в сильной дружбе с Ракоши, поэтому, если это возможно, мы хотели бы видеть на его месте другого человека».

Я передал это пожелание А. И. Серову, он, в свою очередь, Н. С. Хрущеву. Ю. В. Андропова отозвали и направили на другую работу. Уже в СССР мы с ним поддерживали теплые отношения, но через некоторое время они как-то охладели. Я долго думал, почему так произошло. В конце концов я понял, что кто-то рассказал ему о моей беседе с Я. Кадаром по поводу его замены на посту посла. «Доброжелателей» в этом мире всегда достаточно.

Еще один раз мы встретились с Андроповым, когда он уже долгое время был председателем КГБ. В то время председателем Советского комитета ветеранов войны был генерал армии в отставке П. И. Батов. И мы с ним вручали «Почетный знак ветерана войны» Ю. В. Андропову в его кабинете на Лубянке. Встретил он нас очень тепло, меня даже обнял. За чаем мы вспоминали нашу совместную работу в Венгрии, особенно выстрел снайпера.

Руководители мятежников придумывали различные психологические трюки для дестабилизации обстановки. Чего только стоил марш женщин в черном. В один из дней мне позвонил мой работник и сообщил, что в сторону центра Будапешта движется большая колонна женщин, одетых в траурное одеяние, с букетами цветов. Причем без сопровождения полиции, как бывает в таких случаях.

Я немедленно выехал к месту предполагаемого движения колонны. Я был в штатском, водителю приказал заехать в переулок. Действительно, вскоре показалась черная колонна. В ней были одни женщины, в основном молодые. Цель этой демонстрации мне была неизвестна. Но я знал, что женщины могут спровоцировать мужчин на необдуманные поступки. Вспомнить хотя бы начало Февральской революции 1917 года в России. Несомненно, трогать, тем более разгонять их ни в коем случае было нельзя.

Я вернулся к машине и направился к Яношу Кадару. Для меня к нему вход был всегда свободный. Выслушав меня, он спросил, что же делать. Я сказал, что ему, как руководителю страны, должно быть виднее. А из министерства внутренних дел ему вообще об этом не доложили. Свое мнение я все-таки высказал. Я рекомендовал никоим образом не трогать женскую колонну. А уже поступила информация о том, что эти женщины хотят возложить цветы к памятнику «Тысячелетие Венгрии», выразив таким образом скорбь по погибшим в ходе массовых беспорядков. Кадар согласился со мной. Как только цветы были возложены, женщины развернулись и пошли обратно.

Запомнился такой случай. Мне позвонил один венгерский профессор и попросил аудиенции. Даже не знаю, откуда он достал мой номер телефона. Я его встретил. Гость достаточно хорошо владел русским языком, поэтому мы общались без переводчика. Он сказал: «Я пришел к вам, как может показаться, по простому и никчемному вопросу, но прошу все же выслушать меня, так как для венгров, только не смейтесь, это вопрос жизни». Профессор высказал мысль, что продолжающиеся беспорядки в Будапеште происходят и оттого, что в магазинах невозможно купить кофе. А кофе для венгров — национальный напиток. Далее он развил мысль, что если в магазинах появится кофе, то население немедленно успокоится.

Я поблагодарил его и, после того как мы распрощались, крепко задумался. Сам я не был искушен этим напитком, но мне показалось, что восстановление снабжения кофе столицы Венгрии косвенно может снизить социальную напряженность.

Я позвонил А. И. Серову и рассказал ему об этом случае. Серов не удивился и пообещал помочь. Вскоре он мне позвонил и сказал, что поезд с четырьмя вагонами кофе уже вышел из Москвы и направляется в Будапешт. Я проинформировал об этом Яноша Кадара. Рассказал ему также о встрече с профессором. Он ничуть этому не удивился и совершенно серьезно сказал, что верит в то, что с появлением кофе беспорядки пойдут на убыль.

Это более чем удивительно. На следующий день после прибытия вагонов в Будапешт кофе был распределен по торговым точкам. И тогда я впервые увидел улыбки на лицах граждан венгерской столицы.

После провала мятежа в Венгрии империалисты и контрреволюционеры не успокоились. Продолжая политические атаки и провокации с выдвижением демагогических лозунгов, сосредоточили все свои силы на том, чтобы уничтожить и, по крайней мере, чтобы разложить и ослабить венгерское рабоче-крестьянское государство, дискредитировать его правительство, центральные и местные органы власти, вызвать экономический хаос в стране.

Перед правительством и Венгерской партией трудящихся встали задачи: быстрее нормализовать положение в стране, наладить промышленное производство и торговлю, организовать ремонт разрушенных зданий и др.

Главное же состояло в том, чтобы оздоровить политическую обстановку в стране.

Между тем, реакционные элементы открыто выступали против правительства, требовали возвращения правительства Имре Надя, выдвигали лозунги о повышении заработной платы, роспуске органов госбезопасности и т. п.

Правые и буржуазно настроенные националисты и писатели открыто отказались признать правительство Яноша Кадара и стали призывать созданные во время мятежа в учреждениях и институтах революционные комитеты и рабочие советы на предприятиях к борьбе против правительства.

В ноябре и в декабре 1956 года были проведены собрания журналистов и писателей, которые носили ярко выраженный антиправительственный и антисоветский характер.

На этих собраниях они пытались вооружить контрреволюцию идеологическими лозунгами, утверждая, что в Венгрии была революция, а не контрреволюция, обвиняли Советский Союз во вмешательстве во внутренние дела Венгрии и делали ряд других клеветнических высказываний и заявлений.

В связи с тем, что попытки отдельных студенческих групп проводить нелегальную антиправительственную и антисоветскую работу в ряде случаев оканчивались провалом и все более решительно пресекались органами госбезопасности, к концу ноября среди членов временного исполкома союза студентов произошел раскол. Часть участников этой организации стала высказываться за сотрудничество с ВСРП в поддержку правительства.

Решительные действия венгерского правительства в этой ситуации вызвали одобрение честных рабочих и служащих, тем более что в рабочих советах и революционных комитетах было много реакционеров, хортистских офицеров, бывших фашистов, авантюристов.

Однако контрреволюционеры и дальше продолжали использовать рабочие советы промышленных предприятий в борьбе против мероприятий партии и правительства.

11 января контрреволюционное подполье пыталось организовать демонстрацию рабочих Чепельского металлургического и машиностроительного комбината. В результате решительных действий венгерской полиции и войск венгерской охраны демонстрация была не допущена.

Политическое положение в стране с каждым днем становилось прочнее, промышленные предприятия полностью работали, шла учеба в начальных и средних школах, постепенно приступали к занятиям высшие учебные заведения, а с 1 февраля 1957 года начались занятия в Будапештском университете.

На предприятиях, в учреждениях и в сельской местности стали создаваться организации ВСРП. По состоянию на 15 января 1957 года Венгерская социалистическая рабочая партия насчитывала в своем составе 130 тысяч членов.

Во многих случаях члены партии активно выступали за претворение в жизнь решений правительства, требовали усиленной борьбы с контрреволюционными элементами и постепенно завоевывали авторитет и доверие у народа.

Наряду с этим на отдельных предприятиях и в учреждениях, где еще было сильно влияние контрреволюционеров, рабочие советы запрещали создавать партийные организации, предоставлять им помещения, проводить собрания и т. п.

Но эти противодействия контрреволюции были ее последними открытыми выступлениями.

Под влиянием реакционных передач радио «Голос Америки», «Свободной Европы» и других, а также провокационной пропаганды и различных слухов значительное количество венгров пыталось уйти на Запад.

Нужно сказать, что слабость идеологической работы как до мятежа, так и после него была одной из причин того, что контрреволюционерам удалось увлечь за собой значительную часть молодежи, рабочих и служащих, искренне поддерживавших социализм, демократию и дружбу с Советским Союзом.

В заключение хочу сказать, что долгое время переписывался с Яношем Кадаром. Его письма я храню как память о том противоречивом периоде мировой истории.