1923 (СИ)

Глава 13

А поутру они проснулись. «Если утром хорошо — значит выпил плохо» пришли в гудящую голову слова великого поэта современности. Судя по тени на полу, утро было уже далеко не раннее. Надежда спала рядом, охватив его рукой. Он осторожно высвободился и начал приводить себя в порядок. Судя по всему они были в его пансионе, где не появлялся уже практически неделю. Боевая чекистская форма сиротливо лежала в углу. Однако пыль была вытерта, а вода в рукомойнике налита.

Ну и погуляли, подумал он и лёг спать дальше.

К 12 часам, они пошли пить кофе. Александра Николай на сегодня отпустил, поэтому Надежда повела его куда-то вглубь Кадашей, где было вполне приличное кафе. Они заказали кофе и яичницу. Кофе было хорошим, яичница, на удивление, тоже. И даже день был хороший. Наверное, очень рано утром был дождь, потому что пыли почти что не было, и жара, характерная для летней Москвы совсем не ощущалась. По этой погодке они не спеша вернулись обратно в пансион. Там Николай перемешал в одно сон, секс и работу над сценарием. Сценарий надо было писать. Его задумка была проста и интересна — показать некое восточное действо, которое должно неизбежно привлечь внимание Спецотдела. Тогда можно выйти на Бокия и дальше говорить с ним о судьбе Васьки. Но это действие надо было подготовить, и, естественно, хорошо разрекламировать в определенных кругах. Рекламу он мысленно поручил Фрицу, сценарий себе. Главная героиня была — Машка. Потеря её девственности была бы завязкой и кульминацией этой трагедии, или комедии — никак не мог определиться Коля. Восточный антураж должен был обеспечить господин Линь. А содержанием спектакля — видение будущего, которое должен был заложить в Машку доктор Шанцев. Все эти блоки были явно видны, но в единое представление пока не ложились. Это и надо было сделать.

Николай изредка советовался с Надеждой, пару раз она дала вполне дельные советы. Но таланта на драму явно не хватало.

— Надюха, слушай, а ты какого-нибудь режиссёра знаешь? — мысля вслух спросил Коля.

— Был там вчера один. Объяснял мне, что у меня большое будущее. Говорил, что будет меня в кино снимать.

— Ну и что он из себя представляет?

— Ну, неглуп, ненагл, меру знает. Его увела девочка, такая, в ожерелье из черного агата. Теперь у неё будет большое будущее.

— Он хоть молодой?

— Молодой.

— Это хорошо. Нам и нужен молодой.

— Коля, а тебе режиссёр зачем?

— Тут сценарий нужен и режиссура. Сам я, по-моему, не справлюсь.

— Коля, а ты дай мне посмотреть. У меня это получалось в своё время. По крайней мере хвалили.

Свалив на Надежду работу над сценарием, Коля стал читать выписки по сатанизму. В целом, это всё было известно, но он давно не читал ничего подобного. Поэтому освежить в памяти все эти ритуалы был не лишне. Чтение было не лишено интереса, и он уже представлял как это будет в действительности.

За этим занятием пролетел день. Часа в три работать решительно надоело. Надо было развеяться. Да и пора было начинать рекламную компанию.

— Давай подруга собираться. Поедем к Фрицу.

К Герхарду попали в итоге, часа через два. У него был салон — разнообразная и хорошо одетая публика ходила по его огромной квартире там же на Никольской и говорила, кто на русском, кто на немецком. Народ был солидный, дамы в драгоценностях, но так как Николай был предупреждён ещё в Берлине то, Надежда тоже сверкала как надо.

— Это Николай, он удивительный человек — представил его Герхард собравшимся. Мы с ним недавно летали в Берлин — он очень интересный собеседник.

Многие подходили знакомится. Это были представители немецкой колонии в Москве — в основном бизнесмены, журналисты и дипломаты. Из бизнесменов Коля знал представителей фирмы Юнкерс, которые строили большой завод по производству самолётов в Филях. Наверное это будущий «Прогресс» подумал он. Познакомился какой-то лесопромышленник, имеющий интересы в Мологде. Среди русской части сборища резко выделялся НАРКОМИНДЕЛ Георгии Васильевич Чичерин. Он был жив, остроумен и обаятелен. Правда Николай читал, что тот был гомосексуалистом, и ради установления исторической правды он подошёл к нему с Надеждой. Но нарком был вполне политесен с дамой, так что ничего выяснить не удалось. Зато пил товарищ Чичерин лихо, оставаясь при этом трезвым и общительным.

К нему подошёл представитель фирмы Крупп и стал втолковывать наркому, что бюрократизм мешает нормальной работе. Николай решил прийти на помощь, сказав, что если бы не было бюрократов, некому было бы давать взятки — и ещё неизвестно, лучше или хуже стала бы жизнь в этом случае. Немец удивленно посмотрел на него, потом до него дошло и он весело рассмеялся. Предметом его озабоченности было создание и развитие немецкой сельской концессии на Кубани. Как Коля понял из разговора, там было большое хозяйство, которое разводило скот и выращивало зерно. Единственное, что Коля не понял, это для чего Германии сельхозконцессия в России. Но дал слово в этом разобраться.

Немножко потусовавшись, они с Надеждой подошли к Фрицу. Тот что то громко рассказывал о потенциале Сибири и Дальнего Востока.

Увидев, что Коля освободился, он подхватил его под руку и повел в небольшой кабинет, где курящие мужчины должны были обсуждать свои важнейшие дела.

Комната была практически пуста. Только Байер, изучал большой атлас мира, разложив его на маленьком столике. Рядом со столиком стоял огромный глобус. Атлас был открыт на странице Камеруна. Коля вспомнил, что тот был колонией Германии, и многие аристократы потеряли там собственность, в основном землю. Оскар кивнул ему и закрыл книгу.

— Ну что, как ваши успехи в Москве — спросил он — Вы добились того, что хотели?

— И да и нет, ответил Коля. Дурацкую историю с кредитом мы выяснили, а дальше начинаются такие политические игры, которые подвластны только Высокому Начальству.

— Да, мы в армии говорили, что командовать может даже телеграфный столб. Это не очень сложно. Сложно не запутаться и не прийти к поражению. Мы немножко поработали у себя в Германии и пришли к некоторым выводам, которые могут быть Вам интересны.

Гофман встал и прикрыл дверь. Чуть понизив голос он продолжал.

— Мы имеем твердое знание, что за этим стоят интересы польской и французской стороны. У нас есть верные и надёжные источники, которым можно верить. Это целенаправленные действия. И мы можем это доказать. Я привёз некоторые бумаги.

Николай задумался. Он уже размышлял над этим вопросом и сформулировал своё мнение. Немного походив по комнате, он крутанул глобус, и сел поближе к Оскару.

— Видите ли, Оскар — наличие польской интриги присутствует в Российской истории уже лет 400. Поэтому этим мы никого не удивим. Боюсь, что даже документальные материалы не смогут привести к серьёзным последствиям. По крайней мере сейчас. Вы можете доказать связи военных с Вторым отделом, так кажется они называются?

— Да. Эти связи документированы.

— А теперь посмотрите на это с другой стороны. Мы оба с вами молчаливо предполагаем, что некоторые влиятельные круги в армии взяли курс на свершение коммунистической революции в Германии. Мы знаем, что их позиции сейчас сильны. Наши союзники, более здравомыслящие люди, не готовы пока к прямой схватке с ними. Потому что на стороне армии — вся мощь марксистской теории и риторики, а что самое главное — за ними стоят тысячи боевых командиров, оставшихся без дела после окончания Гражданской войны. Наши же союзники — люди, занятые кропотливой, мелочной работой по укреплению своих позиции, по усилению решению хозяйственный вопросов. В этих условиях выступление их против военных, произведенное на основе германских документов будет рассматриваться как предательство марксистского курса на мировую революцию, и более того, как поддержка буржуазии Германии. А это приведёт к падению авторитета и мощи этой группы.

— Но у них очень серьёзные завязки с поляками. Вплоть до единых боевых групп в Восточных областях.

— А что тут удивительного. Польские националисты Пилсудского и Социал-демократы того же Дзержинского связаны между собой долгими годами совместной работы в подполье и совместной борьбой с царским правительством. Они знакомы друг с другом как люди, как мы с вами. Более того, они начали проводить совместные операции еще двадцать лет назад — их объединяет совместно пролитая кровь. Но, тем не менее, если Вы дадите мне материалы, я передам их в инстанцию. Пусть полежат до поры до времени. А оно придёт — уверенно сказал Николай.

Он теперь понимал, что тотальное уничтожение кадров военной разведки имело под собой вполне обоснованное, с точки зрения Сталина, кончено, решение. Многое становилось понятно, если конечно думать, а не истерически вопить о жертвах 37 года.

— Вы понимаете, Николай, не унимался немец. Наличие боевых отрядов создаёт нам серьёзные проблемы. У нас может не хватить сил для решительных действий. Ваш Степанов насоздавал их около трехста штук. Нам прекрасно известно его роль и роль Уншлихта в подготовке боевых действий в Германии.

— Оскар, Вы всё-таки военный, а не политик. Почему Вы видите монолитность и мощь врага там, где её нет. Я понимаю, перед Вами линия фронта, и Вам кажется, что за ней огромные силы. Но подумайте сами. Интересы поляков и коммунистов диаметрально противоположны. Тот же Уншлихт в 1920 году рассматривался как будущий диктатор Польского государства под советской эгидой. Вы для просты рассмотрите позиции Польши и Франции в случае победы Революции в Берлине.

— Польша окажется окружена коммунистическими государствами с Запада и Востока. С Севера будет нависать довольно враждебная Литва, которая имеет серьёзные претензии по Виленскому краю. Да, у неё будет не весёлое стратегическое положение. В 20 году литовцы дрались вместе с русскими. Это будет скорее стратегический крах. Что же они думают в своей Варшаве?

— Мне кажется, что Варшава как была провинциальным русским городом, так им и остаётся. Они, на мой взгляд, все ещё живут болью прошлого — болью расколов и чужеземной оккупации. Поэтому и борются с тенью, не видя реальной опасности. С Россией они ведут войну в Восточных районах, с Германией — на Западе, отхватывая маленькие кусочки территории, не понимая, что само географическое положение страны требует иной политики. Да и потом, глобальные вопросы, они опят же по провинциальности делегируют другим, Что-то по типу Франция и Англия не допустят, чтобы в Германии победили Советы. Зато мы сами в этой каше тяпнем кусочек.

Байер задумался. Было ясно, что на дело удалось взглянуть с новой стороны, и он сейчас просчитывает возможности организации новой политики. А хорошо всё-таки знать на 80 лет вперёд, подумал Николай. Так всё просто. Так всё понятно. Всех научу, нефиг делать. Великий, блин геополитик. Оскар крутил глобус, задумчиво наблюдая за мельканием меридианов.

— Значит, надо найти людей в Варшаве и Париже… — полувопросительно сказал он и продолжил мыслить вслух. Надежда вопросительно взглянула на Николая, тот кивнул и она продолжила перевод.

— Они помогут взглянуть на наши отношения в новом ракурсе. Англичане нас поддержат без особых условий — они боятся большевистской угрозы. Знаете, Николай, у Вас очень светлая голова. Вы как-то сбоку глядите на этот шарик. То, что ускользает от нашего взгляда Вам хорошо видно.

Коле опять стало очень стыдно. Я самозванец. Господи, ну за что. И там ничего не выходит, и здесь я как Лжедмитрий скачу. Я сам то могу что-нибудь сделать? Впрочем, самоуничижение паче гордыни. Будем ловить момент.

— Ну что Вы, Оскар — широко улыбнулся он. Голова у меня как и у всех. Просто я долго путешествовал по Азии, и проблемы Европы ещё не приелись. У Вас просто, как это говорят в России, «смозолился глаз». Вы привыкли к определённом ракурсу. А в Азии, я был в отдалённых монастырях Тибета, и там, вдали от нашей цивилизации, я познакомился со странными обрядами, которые могут менять взгляд на мир. Более того, я видел как люди могли прозревать будущее, как им открывались новые картины мира, мира, совсем не похожего на то, что есть сейчас.

— Да, мне Фриц говорил, что Вы были в Тибете. Он даже планирует поговорить с Вами, чтобы Вы прочитали доклад о Вашем путешествии. Это будет чрезвычайно занимательно. Я обязательно буду присутствовать. Так Вам нужны наши документы? — Оскар решил закруглить тему. Было похоже, что новые, грандиозные планы уже строились рядами и колонами. «Айн колонен марширен» вспомнилась Коле цитата из «Войны и мира».

— Конечно оставляйте. В нашем хозяйстве всё сгодится.

Гости уже начали расходиться, когда Фриц снова поймал Николая, опять увлекая его в курительный кабинетик. Он был очаровательно задумчив, но не забывал раскланиваться с прощающимися парами, пока они пересекали центральный зал.

В кабинетике он усадил Колю в кресло и сам уселся напротив.

— Скажите, удивительный человек, а Вы действительно можете видеть будущее?

— Ну что Вы, это никому не подвластно. С людьми иногда случаются озарения, но это одиночные прорывы завесы, поставленной на этом пути.

— Откуда же у Вас такая уверенность в Ваших оценках? То, что Вы говорите не выходит за рамки общих мест в оценке европейской политике, но в Ваших словах есть какая-то гипнотическая уверенность. Они как ниточка, на которую нанизываются факты, и эти факты начинают, как это правильно по-русски — играть. Как эти прекрасные бриллианты у дамы Надежды.

— Я не знаю — Николай действительно не знал, что ответить. У меня почему-то есть уверенность, что есть возможность такого действия. В общем, мне трудно это объяснить.

— Я Вас понимаю — Фриц задумчиво покачал головой. Скажите, я правильно понимаю, там, в Тибете, Вам приходилось принимать участие в ритуалах, связанных с постижением глубинных тайн Востока?

— Я наблюдал несколько обрядов связанных с приоткрыванием завесы времени — осторожно начал выстраивать свою линию Коля. Там достигались поразительные результаты. Признаюсь Вам, Фриц, я многое в принятии решений основываю на том, что слышал тогда.

— И это приносит практические результаты?

— Вы знаете, я долго думал на эту тему. Это как познание закона природы. Его познают люди — эти люди гении — Ньютон, Максвелл, Эйнштейн. А другие люди на этой основе придумывают кучу интересных и полезных вещей. Эдисон, например, или братья Уатт. То, с чем я сталкивался — это маленькие кусочки глобальных законов бытия. А вот систематизировать их, найти единый смысл — задача мне пока не под силу. Я как Эдисон — вижу маленький кусочек, и стремлюсь сделать из этого знания крохотную лампочку, освещающую мне путь.

— Поясните, если это конечно возможно.

— Хорошо, когда я уезжал из России на Восток бушевала буря гражданской войны. И в этой буре демоническая фигура Бронштейна — Троцкого была несоразмерной со всеми остальными. Поэтому один из вопросов, которые я задавал жрецам культа Бон, был вопрос о его судьбе. Тогда мне показали его падение и смерть. И мне показали будущего самовластного правителя России. На этой основе я и строю свою политику.

Герхард заметно напрягся. Было видно, что Николай подошёл к вопросу, который вызывает неподдельный интерес. Фриц выждал положенную паузу, и не дождавшись продолжения, спросил.

— Дзержинский?

— Нет, Фриц. Вы не поверите.

— Кто, удивительный человек, кто? Говорите, раз начали. Зиновьев?

— Сталин.

— Кто? — очень удивлённо повторил Фриц — Сталин? Он же не политик. Он какой-то третьеразрядный чиновник в партии. Его никто не знает. Он не выступает публично. В его руках нет никаких рычагов борьбы за власть. Партия идёт за Зиновьевым, Дзержинский твердой рукой держит тайную полицию, Троцкий — неоспоримый лидер армии. Даже Красин имеет реальные деньги — что не последняя вещь в политических играх. У них реальная сила. У них возможность управлять массами.

— Я же говорил, Фриц, что Вы мне не поверите. Тем не менее, будет именно так. Ленин умирает. Он не проживёт и года. И Сталин сменит его во главе всей системы.

— Почему Вы так уверены, что Ульянов не проживёт и года?

Коля сделал на лице то, что по его представлению должно было означать пророческое видение. Краем глаза он заметил как прыснула Надежда.

— Я видел зиму следующего года. Дымные костры на площадях, толпы народа на улицах. Я видел это своими глазами. Я видел замершие фабрики. Пар от конского дыхания кавалеристов. Я слышал гудки паровозов. Я всё это видел, как вижу Вас. Я даже видел деревянное здание, наподобие гробницы. Люди шли туда и эта толпа была бесконечной. Я допытывался подробностей. Но мне сказали следующее «Он умрёт от болезни Нового Мира и его тело не будет зарыто в землю». Я не знаю, что значат эти слова. Но я уверен, что так и будет.

Герхард прикрыл глаза, как бы в усталости. Его веки дрожали.

— Коля, Вы действительно удивительный и очень загадочный человек. Нам надо будет завтра встретиться. Обязательно. Часов в 12 Вас устроит?

— Почему нет. Здесь у Вас?

— Да, давайте здесь.

Они вышли с Надеждой в воскресную Москву. Такую непохожую на то, что знал Николай, но такую же родную и близкую. Тополя шумели и голуби дрались на тротуаре. Было удивительно тихо. Коля шёл по тихой Дмитровке куда-то к площади Пушкина. Наверное, они шли на Трехпрудный — больше идти в том направлении было вроде бы некуда. Проходящие мимо прохожие косились на Надьку — он выделялась лицом, одеждой и украшениями. Уже привычно, Николай расстегнул застёжку кобуры — классовая ненависть, разожженная большевиками никак не хотела угасать.

— Слушай, спросил он Надю, ты вроде бы в архитектуре разбираешься?

— Разбираюсь немного, а что? Всё детство прошло среди рисунков и кульманов. Я была ужасный ребёнок — но мне было очень интересно с отцом.

Коля вспомнил свою дочку и опять защемило сердце.

— Тут вот какой вопрос. У меня дача. Мне бы хорошо узнать её строение. Расположение комнат, коммуникации и всё такое.

— А где она?

— В Монино.

Надежда подумала, потом сказала.

— Надо ехать на Калужскую. Там живёт дядя Петя. Он занимался таким строительством, поэтому у него было много планов. Заказчикам всегда интересно посмотреть как что у других.

У дяди Пети был большой частный дом. Район площади Гагарина был, наверное, дальней окраиной. Дома стояли сплошь деревянные, Калужская была узкой и грязной. Тут где-то недалеко Канатчикова дача, понял Коля, поняв что они пересекли окружную железную дорогу, в районе Загородного шоссе. Всё вокруг было зелёным и шумело листвой. Пруды дышали прохладой воды и какие-то утки плавали по ним.

— Здравствуйте, дядя Петя — сказала Надя, обнимая старика.

— Здравствуй, здравствуй, Наденька. А что одна? Почему без Ленки?

— Уехала Ленка. В Брюссель. Теперь она там.

— Правда? Значит всё-таки выбрались. Ну слава Богу — дядя Петя перекрестился. А это ты с кем?

— Это мой знакомый. Николай — представила она. Он нам очень помог, собственно Ленку он и отвёз.

Мужчины представились и все прошли в дом. Было видно, что тут живёт архитектор. Карандашные эскизы на стенах, фотографии домов, прикреплённые кнопками — всё это выдавало профессию хозяина.

— Нам нужны планы вот этой дачи — он с ходу перешёл к делу, передавая старику бумажку с адресом. Тот долго изучал его, потом взглянул на Надежду. Та успокоила старика.

— Всё нормально, дядя Петя. Николай очень хороший человек.

— Хороший то хороший, а в своё время у меня тоже план дачи взяли, ещё в Петрограде дело было. Так на этой даче Столыпина и взрывали. Тогда ещё его дочка сильно пострадала, и работницы. Мучили меня жандармы долго, а я одного тогда понять не мог, да и сейчас не могу — ведь если они за народ, если они против господ, то почему они простых людей убивают.

— Ну, это просто, — вмешался Коля — Вы видели как течёт вода? По линии наименьшего сопротивления. Поэтому в любой драке всегда страдает кто? Самый слабый. А самый слабый — всегда самый бедный. Поэтому от революционных перемен выигрывают сильные, а страдают слабые.

— Вся русская литература начиная от Гоголя защищала маленького, слабого человека. Вспомните «Шинель», вспомните Достоевского. А получилось, что господа революционеры этих слабых обидели куда больше, чем при старом режиме.

— А Фёдор Михайлович об этом написал ещё пятьдесят лет назад. Вспомните, с чего начинает Раскольников — за ради будущего счастья миллионов он убивает беззащитную женщину. Да ещё и сестру, которая вообще не при делах. Так и здесь — сначала начнём с тех, кто беззащитен. Потому что те, кто умеет играть в эти игры — вполне может дать сдачи. И дают. А кто полезет туда, где могут побить? Вот и приходится снова к старушкам за деньгами идти.

— Вот, вот и я об этом. Только в отличие от жандармов, в ЧК люди далеко не обходительные работают. Если Вы с этим планом чего-нибудь сделаете, не помилуют ведь меня. Шлёпнут, как нынче говорят.

— Ну, во первых, ничего ужасного мы пока делать не собираемся. Это раз. Далее, почему кто-то должен обязательно знать, что Вы в этих делах замешаны — это два. Мало ли где мы могли этот план найти.

— Дядя Петя, вмешалась Надя, я думаю, ничего страшного не произойдёт. Николай человек опытный, мы с ним недавно за границу на аэроплане летали — сам с властью связан. Коля, ты покажи документы.

Николай достал свой мандат. Старик долго смотрел на него. Особенно его заинтересовала печать.

— Какая у них графика дурацкая — буркнул он возвращая бумагу Коле.

— Ладно, сказал он, подождите — и пошёл в глубь дома.

Надежда рассматривала фотографии на стенах.

— Дядя Петя совсем один. Жена умерла ещё до революции. Сын погиб в войне. Второй сын исчез в Крыму, в двадцатом году. Поэтому доживает свой век один, никого не принимает. А раньше был видный архитектор. Как раз на особняках специализировался. Много дач построил и в Петербурге, и в Москве и в Самаре.

Хозяин вернулся, неся с собой папку. Папка была большой, чуть ли не под ватманский лист.

— Вот, сказал он. От старых времен осталось. Тут планы и фотографии. Мы же дома сдавали прямо с мебелью, поэтому вся обстановка здесь — он похлопал рукой по пыльному картону.

— Спасибо, — Николай полез за деньгами.

Извозчик терпеливо ждал у ворот дома. Они поехали в Москву. Начинало смеркаться, когда они пересекли садовое.

— Давай на Солянку — скомандовал Коля «водителю кобылы».

У китайцев всё было без перемен. Молодой послушник вызвал господина Линя. Пока тот шёл, Николай подумал, что буддизмом похоже тут и не пахнет. Даже загадочной ветвью «Бон». Что-то он больно погружён в земные дела для правоверного сторонника недеяния. Так, риторика, ритуалы. Надежда, что не тронут — раз священники. Похоже, всё-таки, что это люди сугубо мирские. Или в буддизме появилось боевое крыло, что-то по принципу ордена иезуитов? Впрочем вряд ли. По крайне мере в 2001 году Николай ничего об этом не слыхал. С другой стороны, у всякой крупной структуры должно быть что-то подобное. А буддисты в XX веке — сила не маленькая. Нет, наверное что-то есть — решил для себя Коля. Дав обещание подумать на эту тему поподробнее, а если доберется до книжек, то и почитать.

Линь был как всегда приветлив. Он легко наклонился в поклоне и вопросительно посмотрел на Колю.

— Линь, давайте без лишних, как говорят в России китайских церемоний — предложил Николай. У меня к Вам есть ряд вопросов, которые хотелось бы обсудить.

— Прекрасно — ответил буддист. Может быть Ваша дама посмотрит на успехи девочки?

— Конечно, с удовольствием — Надя встала, готовая идти подальше от мужской беседы. Молодой послушник, неожиданно появившийся в дверях сделал приглашающий жест.

— Хорошая у Вас женщина — она знает свое место.

— Стараемся, выбираем. Иногда получается.

— Это у мусульман в Коране сказано «Хорошие мужчины должны принадлежать хорошим женщинам, и хорошие женщины должны принадлежать хорошим мужчинам».

— Священные книги вообще полны мудрости. Но это к слову. Я привёз Вам планы дачи, загородного дома, поправился Коля, где проходят ритуалы тех, кто извращает Вашу религию. Как Вы думаете, для чего он может нам пригодиться?

Китаец прикрыл глаза. Затем задумчиво произнёс.

— Вы предполагаете силовую акцию?

— Не знаю? А что у Вас есть такие возможности?

— Почему нет. Это не очень сложно. Найти людей с пистолетами всегда проще, чем решить дело миром. У нас нет задачи уничтожать людей, но если не останется выхода…

— Дело за малым — подытожил Коля. Нам с Вами надо понять — для чего это нам нужно, и в каком случае мы можем на это пойти.

— А к какому выводу Вы пришли?

— Я думаю, что крайние меры поэтому и называются крайними, что уже не оставляют людям другого выхода. Я бы хотел в этой части уточнить задачу — чего мы хотим в работе с людьми, которые предстают перед руководством страны как адепты тайного знания?

— Николай, беда нашего учения в том, что оно очень древнее. И задевает какой-то частью те силы, мощь которых неподвластна уму человека. За много веков наши мудрые люди научились сосуществовать с ними. Но мы оказались открыты приходу неофитов, которые не имеют нужного опыта, но готовы использовать всю силу наших ритуалов. Поэтому они и ищут поддержки у вождей разных стран.

— Не понял, честно признался Коля. Погодите, Вы что хотите сказать, что для общения с этими Вашими силами необходимо массовое участие людей. Какие-то массовые ритуалы? Внезапно до него дошло.

— Ваши ритуалы подразумевают человеческие жертвы? И чем больше, тем сильнее воздействие?

— В целом да. Это самый лёгкий путь поколебать мировой порядок и разбудить спящих.

— Погодите, Коля замотал головой. Вся история XX века, осмысленная с этой точки зрения показалась ему бредовым кошмаром.

— Да, Николай, да. Именно так. Европейцы слишком быстро вычленили основное содержание нашего учения, его практическую часть — и теперь готовы применять его на практике.

По жизни Коля, конечно верил в Бога. В привычного православного Бога. Сама идея, что где-то есть существа, для общения с которыми нужны человеческие жертвы казалась ему давно изжитой человечеством. Оказалось нет. Он помнил, что Бон — была древней религией Тибета, до прихода буддистов. Понятно почему жертвы. Но буддисты это избыли. Как в христианстве — кровь заменяем на кагор. Так наверное и в Жёлтой вере.

— Значит наша задача — дискредитация этого направления в глазах руководства страны. Если мы этого добьемся, все их попытки развиваться здесь дальше будут обречены на провал. Материалы для жертвоприношений в крупных масштабах они не получат. Но ведь кроме России есть, например, Китай или Индия. А там народу значительно побольше.

— Народы этих стран с давних лет соседствуют с нашим учением. Они хорошо знают, что это такое и готовы противостоять попыткам нарушит мироздание. В своё время Китай очень дорого заплатил за попытки древних правителей добраться до запретного знания и разбудить спящих.

Это какая-то версия жидо-массонского заговора по Восточному. Что же теперь все войны на планете припишем этим негодяям.

— Ну, не все — прочитал его мысли настоятель. Мы чувствуем возмущение мироздания от этих обрядов. Сейчас они в России, есть и в Германии.

Коля был ошарашен. Всё это казалось похмельным сном. Или дурацким голливудским фильмом.

— Давайте про Германию потом. Если их физически уничтожить — мы достигнем нужного эффекта?

Внезапно до него дошла простая мысль — если реальны путешествия во времени, то может быть и все то, о чём говорит вот этот старый китаец тоже имеет право на существование? Это надо было переварить.

— Господин Линь, а можно мне немножко чаю. Что то я пока не готов к таким откровениям. Только можно, я сам заварю. Черного, хорошо.

— Я понимаю, негромко сказал настоятель. Это трудно признать и принять. Человек всегда боится такого знания. Понять, что ты всего лишь случайный гость на этой планете очень сложно, особенно Вам, европейцам. Вы очень странные люди. Только здесь, в Европе могла родиться странная мысль о том, что человек сам хозяин своей судьбы. А ведь с ней так трудно расстаться. Я предложу Вам нечто лучшее, чем чай.

— Наркотики — испугался Коля. Он как-то интуитивно их не любил и боялся.

— Нет, женщину. Природа разделила людей на две части. А части, как известно — слабее целого. Вы пришли сюда с женщиной — она поможет Вам понять новые сущности. Слияние двух сил даст рождение новому уровню вашей энергии.

Надька, ты хотела узнать, что такое тантризм. Вот сейчас всё и узнаешь. На практике.

— Вам виднее — улыбнулся он.

Его повели по длинному коридору дальше вглубь подвала. Потом стены сменились с побеленных на деревянные и ощутимо запахло сырой землёй. Они шли довольно долго. Свет лампочек от керосиновых фонарей сменился на факел в руках сопровождающих. Отблески живого огня играли на потолке, пламя мигало и дёргалось, хотя ветра не было. Наконец они пришли.

Комната была вся увешена коврами. В ней было жарко. Несколько светильников, горевшие по углам освещали лишь малую ее часть.

— Раздевайся — сказа кто-то за спиной. Николай снял одежду и ему на плечи накинули халат. Халат был тёплым и тяжёлым. Осторожно придерживая под локоть, его повели к большому пятну в дальнем краю комнаты. Это оказался бассейн с водой. Сзади послышался шум движений, и халат стали стягивать мягкие женские руки. Две китаянки стали по бокам и осторожно повели его в воду, по незаметным в черной воде ступеням. Вода была тёплая, даже горячая. Он вошёл в неё почти по горло. Очевидно, его поставили в какое — то углубление, потому что женщины стояли рядом и были даже выше его Стоять в теплой воде было очень приятно, а женщины начали осторожными движениями массировать его тело. Очень мягко они гладили его плечи и спину, давили на какие-то точки на шее и голове. Постепенно Николай стал расслабляться. Он удивился — женщины касались его руками и голыми телами, а он не чувствовал возбуждения. Только удовольствие. Из тела уходила усталость, остатки похмелья. Перестали болеть руки, что было с ним всегда, когда он выпьет. Даже переломанным плечом хотелось двигать.

Поддерживая его с двух сторон его повели по воде дальше. Там, на выходе из бассейна стояла большая лежанка, застеленная шёлком. Он понял это когда его положили на скользящий холод простыни. Несмотря на то, что в комнате было тепло, даже жарко он задрожал.

Женщин сменил мужчина. Он встал на колени рядом и нажал куда-то в область затылка. Дрожь прошла и Коля расслаблено вытянулся. А тот достал иголки, длинные, завитые в круг на конце и стал что-то делать со спиной и ногами. Коля не чувствовал ничего. Мужчина поднял его руку и вогнал иголку аж сантиметра на три. Николай видел, как иголка вошла в тело, и удивился отсутствию боли. Мастер сменил иголки на какие-то банки с огоньком внутри, потом давил руками на какие-то точки в голове. Внезапно он поднялся и вышел. Николай лежал на лежанке, расслабленный и спокойный. Даже ради этого стоило побывать здесь — подумал он.

В комнату вошли женщины. Они подняли его и повели с собой. Открылась дверь, и он оказался в комнате, в которой не было ничего. Только широкое низкое ложе стояло посередине. Несколько подушек лежало на застеленном коврами полу около него. Колю подвели к ложу и жестом предложили лечь. Потом женщина пошла по кругу, зажигая какие-то тонкие факелы, воткнутые в стены. От факелов пошёл тяжелый запах. Он был сладковат и от него слегка кружилась голова. Наверное опиум, подумал Николай. Он не заметил, как ушли женщины. Время изменило своё течение. Углы комнаты стали сливаться в один единый круг, обступающий его со всех сторон. Заиграла восточная музыка, и это круг начал не торопясь вращаться. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого мелькания.

Николай не мог определить- сколько прошло времени — минута, час, вечность? Внезапно резко ударил гонг. Он открыл глаза — перед ним стояла Надежда.

В белой прозрачной накидке она была похода и непохожа на себя. Медленно она подходила к нему, и накидка сама раскрывалась всё шире и шире. В полумраке комнаты её тело было смуглым, очертания терялись. Наконец она подошла совсем рядом. Незнакомые запах ударили его. Он почувствовал, как начинает возбуждаться. Музыка сменила тональность, появились резки, острые ноты. Надежда склонилась над ним. Он уже не понимал она это или не она. Да и в целом это было ему уже без разницы. Ему была нужна женщина. Впервые в жизни он почувствовал силу желания, которую не мог контролировать. Если раньше это был вопрос флирта, вопрос настойчивости окончить дело, пусть даже без особого настроения партнёрши, то сейчас это была жизнь. Просто не было иного. Ему нужна была эта женщина как вода, как воздух. В сторону ушло всё — заботы, жизнь, ощущения тела. Он был мужчина, она была женщиной и не было на этой земле ничего другого.

Он схватил её и бросил на простыню. Время для него кончилось. Он только слышал резкие звуки музыки и своё тяжёлое дыхание. Потом дыхание и стоны Надежды, потом её крики, потом этот круг замкнулся и всё повторялось снова и снова. Казалось этому не будет конца. Когда он поднимал голову, то тёмный потолок начинал кружиться все быстрее и быстрее, музыка убыстрялась и желание снова начинало расти.

Надежда что-то снова шептала искусанными губами, но он не слышал. Он только чувствовал, как дрожит и изгибается её тело под его ударами, как убыстряется её дыхание, как новую силу приобретают её опущенные в беспамятстве любви руки. Внезапно она закричала, перекрывая звуки кимвал и забилась под ним, Волна наслаждения стала подниматься откуда — то снизу и он уже начал кончать, когда всё вдруг исчезло и перед ним открылась вселенная. И эта картина дала ему последнее, самое высокое наслаждение. К острому физическому чувству примешалось и не менее резкое удовольствие от того, что он понимает и охватывает весь этот мир, каждую его травинку на земле и каждую звезду в бескрайней бесконечности Вселенной. Вселенной жизни его, Николая. Она была прекрасной и гармоничной. Она дарила радость и наслаждение. Коля очень остро почувствовал, что готов сделать всё, чтобы эта радость была, всегда была в его жизни. А потом наступила тьма.