60 лет-не возраст №5-2001

Московский чудак Демидов

Сергей Малинин

Д. Л.Левицкий. Портрет П.А.Демидова, 1773 г.

_{Этот портрет не похож на парадный. Вместо камзола на вельможе Прокофии Демидове халат, на голове — колпак. Почему на портрете изображена лейка? Что это за здание на втором плане? Конечно же, все детали здесь не случайны. Как не случаен и сам персонаж в галерее знаменитых людей, оставленной художником Дмитрием Левицким.}

Богатство и дворянский титул он унаследовал от деда, тульского кузнеца Никиты Демидовича Антуфьева, прославившегося при Петре I. О его мастерстве царь узнал случайно. Сподвижник Петра Великого Петр Шафиров, оказавшись однажды в Туле, попросил починить пистолет тонкой немецкой работы. “Да вряд ли кто-нибудь из ваших мастеров справится с этим делом”, — добавил он. Но, к удивлению заказчика, нашелся такой умелец, который в один день починил замысловатый чужеземный механизм. Царь, прослышав про чудо-мастера, пожаловал ему земли на Урале для строительства металлургических заводов и дворянское звание, присвоив фамилию Демидов. А во время войны со Швецией заводы Демидова уже снабжали русскую армию орудиями. Своему сыну Акинфию Никита Демидов оставил и заводы, и обширные земли в Сибири, и серебряные рудники на Алтае, и многое другое. Так было положено начало династии заводчиков Демидовых.

После смерти Акинфия его богатое наследство было поделено между сыновьями, и большая часть досталась, конечно, старшему, Прокофию. О богатстве и чудачествах этого человека складывались легенды. Он много путешествовал по Европе, и все новинки, привлекавшие его внимание, тотчас же перекочевывали в Москву. Побывав в Гейдельберге и познакомившись в местном университете с достижениями немецких оптиков, Демидов приобрел партию очков. С той поры вся его прислуга вынуждена была носить очки. В очках у него щеголяли даже лошади и собаки.

Замечателен был дом Демидова на Басманной. Снаружи он весь был обшит железом — на случай пожара. А внутреннее убранство поражало роскошью. Это был настоящий музей редких и дорогих вещей. В стенах скрывались маленькие органы, из серебряных фонтанчиков струилось вместо воды вино. По драгоценным коврам разгуливали ручные обезьяны, кролики, собаки всевозможных пород. Под потолком висели клетки с заморскими птицами, а в мраморных бассейнах плавали рыбы.

Прокофия Акинфьевича можно было бы причислить к самодурам, которых на Руси всегда хватало. Одни дурили, не зная на что употребить власть, другие — на что потратить деньги. Но самодурство Демидова часто оборачивалось щедростью.

Про него рассказывали такую занятную историю. Одна мелкая помещица, овдовев и оказавшись на грани нищеты, попросила у Демидова 10 тысяч рублей в долг. Он согласился, но поставил условие: если должница не отдаст денег в срок, он осрамит ее на весь город.

— Как же ты меня осрамишь? — спросила обескураженная помещица.

— Напишу на доске “мошенница” и приколочу эту доску к твоему дому.

Помещица согласилась с таким условием, но, обдумав все хорошенько, решила не подвергать себя риску, одолженных денег не тратить, а попробовать своими силами справиться с нуждой.

В положенный срок она приехала расплатиться с кредитором. Демидов поблагодарил ее, а сам отдал распоряжение камердинеру тайком отнести деньги назад в ее экипаж и положить их на видное место. Отъезжая от дома Демидова, помещица заметила знакомую пачку денег и в ужасе вернулась назад.

— Неужели ты все-таки задумал осрамить меня? — испуганно спросила она Демидова.

— Нет, матушка, — ответил он. — Это тебе подарок за исправность.

Он наотрез отказался принять долг и таким образом облагодетельствовал бедную вдову, поступив хоть и эксцентрично, но благородно.

Демидов вообще редко кому отказывал в помощи, поэтому его дом постоянно осаждали нищие, бродяги и жулики.

Но не только так выказывал щедрость Прокофий Акинфьевич Демидов. На строительство Воспитательного дома в Москве и устройство Коммерческого училища при нем Демидов внес более миллиона рублей. За это пожертвование он получил чин статского советника и медаль. При Петербургском воспитательном доме на его деньги (20 тысяч рублей) был учрежден госпиталь для бедных родильниц. Еще 20 тысяч он пожертвовал Московскому университету, с тем чтобы из процентов с этого капитала выплачивалась стипендия беднейшим из студентов.

Были у него и другие заслуги. Демидов был видным биологом и зоологом. Особую нежность Прокофий Акинфьевич питал к цветам и пчелам. Он разбил в Москве прекрасный биологический сад, а в 1756 году написал трактат “Об уходе за пчелами”. И почти четверть века он посвятил созданию уникального гербария, который впоследствии стал достоянием Московского университета.

Все эти таланты и увлечения и показал Дмитрий Левицкий на портрете Прокофия Акинфьевича Демидова. Он висит теперь в Третьяковской галерее и разительно отличается от соседних парадных портретов. Неискушенному зрителю непонятно, зачем художнику понадобилось изображать знатного вельможу не в камзоле, а в халате, колпаке и домашних туфлях. Да и лицо Демидова ничуть не приукрашено, в отличие от его именитых соседей по Третьяковке: веки припухли, глаза как бусинки. Правда, взгляд этих маленьких глаз насмешлив и проницателен. Цветы и лейка на портрете — дань увлечению Демидова ботаникой. Здание Московского воспитательного дома на заднем плане тоже появилось не случайно: Прокофий Акинфьевич не только строил его, но и был попечителем этого заведения всю жизнь. Кто задумал такой необычный портрет — Левицкий или сам Демидов? Зная нрав Прокофия Демидова, можно предположить, что такой “план” исходил от него: вряд ли он потерпел бы чужой замысел, особенно если бы он расходился с его собственным. По одному только этому портрету можно судить о Прокофии Акинфьевиче Демидове как о весьма незаурядном человеке: он не боялся косых взглядов и не ждал от художника лести.

Троих своих сыновей Прокофий Демидов отправил учиться в Гамбург, но, видно, учение не шло им впрок. Во всяком случае, отец был ими недоволен и даже хотел лишить наследства. К дочерям он относился более благосклонно, писал им наставления: “Не будь спесива, самолюбива и жадна… помогай недостаточным”. Однако род Демидовых в дальнейшем прославила не эта ветвь, а потомки другого Демидова — Никиты Акинфьевича, и в первую очередь его сыновья.

Сам Никита Акинфьевич, брат нашего героя, был человеком широко образованным. Он состоял в переписке с Вольтером, издал книгу, в которой описал свои впечатления от путешествий по Европе, обнаружив при этом острый ум, тонкую наблюдательность и литературные способности.

Сын Никиты Акинфьевича, Николай, был истинным европейцем — и по образованности, и по образу жизни. Он жил в Париже, потом переселился в Рим, затем во Флоренцию, где занимал должность русского посланника. Там он выстроил на свои деньги сиротский дом, основал художественный музей и богатейшую картинную галерею. Благодарные жители Флоренции назвали одну из площадей именем Николая Демидова и поставили ему памятник. После смерти Николая Никитича коллекция картин, собранная им, досталась его младшему сыну Анатолию и была перевезена в Петербург.

Анатолий Николаевич Демидов, состоявший при русском посольстве сначала в Париже, затем в Риме и в Вене, унаследовав от отца металлургические заводы на Урале, основал еще и шелковую фабрику во Флоренции. Как отец и дядя, он был щедр на крупные пожертвования: ассигновал 500 тысяч рублей на Петербургский дом призрения, учредил премию при Академии наук в 5000 рублей за лучшее произведение на русском языке. Правда, в мемуарной литературе Анатолий Николаевич Демидов более известен тем, что был женат на племяннице Наполеона I Матильде, графине де Монфор, признанной красавице.

Судьба старшего брата Анатолия, Павла Николаевича, также была связана с одной из самых красивых женщин Европы — Авророй Шерваль, дочерью выборгского губернатора. Молва окрестила ее “роковой Авророй” за то, что два ее жениха не дожили нескольких дней до намечавшейся свадьбы. Однако Павла Демидова эти обстоятельства ничуть не смутили, и в 38 лет он стал мужем засидевшейся в девицах (ей исполнилось уже 27!) Авроры Шерваль. В их дом съезжался весь аристократический Петербург. Гостей привлекало не только редкое гостеприимство, но и уникальная коллекция живописи, скульптуры, редких растений, вывезенных из Италии.

Но рок продолжал преследовать избранников Авроры. Через четыре года после свадьбы Павел Демидов умер от болезни легких. Аврора унаследовала колоссальное состояние — земли, заводы, рудники, шахты. Она отправилась на Урал, в Нижний Тагил, серьезно занялась хозяйством, которое нашла расстроенным, навела в нем порядок. Надо сказать, ее занимало не только приумножение капиталов, она немало сделала для того, чтобы облегчить тяжелую жизнь рабочих. И, продолжая семейную традицию Демидовых, Аврора жертвовала огромные суммы на благотворительность. Ее стараниями и на ее деньги на Урале были построены богадельня, родильный дом, школы, детский приют.

Так с простого кузнеца поднималась мощная династия промышленников Демидовых. Чудак Прокофий Акинфьевич был одной из самых колоритных фигур в этом роду.

* * *

Лучшая подруга — бабушка

_{Фото Бориса Кремера}

* * *

_{Главный редактор: Стив Шенкман}

_{Зам. главного редактора: Вера Шабельникова}

_{Ответственный секретарь: Валентина Ефимова}

_{Обозреватель: Татьяна Абрамова}

_{Научный редактор: Алла Юнина}

_{Редактор: Елена Травникова}

_{Младший редактор: Татьяна Сыромятникова}

_{Художник: Анна Гончарова}

_{Технический редактор: Нина Суровцова}

_{Корректор: Татьяна Зотова}

_{Рисунки: Адольф Скотаренко}

_{Фото на обложке: Игорь Уткин}

_{Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции ОК-005-93}

_{том 2:952000 — периодические издания}

_{Подписано к печати 14.09.01. Свидетельство ПИ № 77-3853 от 30.06.00. Формат 60x90/16 Цена свободная. Тираж 33 000 экз. Заказ № 432.}

_{АООТ "Тверской полиграфический комбинат''. 170024, г. Тверь, проспект Ленина, 5}