65 метров

Глава 21.4

Это было даже красиво — изящный, хорошо сложенный мужчина с серебряными волосами и едва тронутой загаром кожей, коленопреклоненный и гордый, словно сошедший с какого-нибудь аристократического портрета. Фамильное кольцо и старомодное предложение руки и сердца только усиливали сходство.

Тревожные звоночки в моей голове слились в сплошной набат.

Когда я выкупала «Новую Кубань», Дирк ещё даже совершеннолетия не справил. Подростков в космос брали неохотно, но нехватка ресурсов на планете часто толкала родителей на подобные шаги. На агростанциях, по крайней мере, вероятность голода куда ниже, чем на Земле. Отчего бы не приткнуть подросшего ребенка в теплое местечко? Завершить учебу можно и дистанционно, зато на сытый желудок, — а Дирк всегда был весьма пробивным парнем.

Сколько ему было, когда он впервые увидел меня, — пятнадцать, шестнадцать? И он не нашел никого интереснее, чем бесплодная разведенка на несколько лет старше него?

А ещё что-то подсказывало, что если мужчина восемь лет безответно любит кого-то, но не делает ни единой попытки сблизиться, то на самом деле он и не хочет. Ему нужна не женщина из плоти и крови, а линия горизонта — недостижимая, мистическая, в туманной дымке и отблесках заката, куда можно стремиться, которой можно восхищаться. Ему нужен объект поклонения, холодная мраморная статуя на пьедестале, и мне просто не повезло быть на эту статую похожей внешне.

Потому что простых человеческих слабостей статуе не простят.

Прекрасные богини с пьедесталов не шатаются без трусов по морским платформам, не страдают от недосыпа и не отвлекаются на смартфон во время секса. Да и какой секс, ради всего святого, с ледяной королевой? Этак и отморозить себе что-нибудь недолго…

Ситуацию осложняло ещё и то, что я понятия не имела, как об этом говорить — и стоит ли говорить в принципе. Общение никогда не было моим коньком.

Поэтому внезапную вибрацию смартфона на запястье я восприняла с облегчением.

«Кажется, с абрикосами придется подождать», — гласило новое непрочитанное сообщение.

До меня даже не сразу дошло, о каких абрикосах вообще речь. Потом я догадалась посмотреть на имя отправителя — и расцвела совершенно идиотской улыбкой, но вовремя спохватилась, что Дирк может воспринять ее на свой счёт.

— Это очень внезапное предложение, Дирк, — сказала я, не притронувшись к шкатулке. Званию ледяной королевы следовало соответствовать — разочаровать жениха всегда успеется. — Мне нужно несколько дней, чтобы обдумать его, и я дам тебе ответ. Сейчас не самое подходящее время для решения личных вопросов. Похоже, Лусине вывели из медикаментозного сна несколько раньше, чем планировалось, и нужно срочно доставить на орбиту сменную бригаду. Я бы предпочла… — я осеклась.

А что, если за аварией «Королевны» тоже стоял Дирк? Что, если идея разбить мою ракету и лишить меня незаменимой помощницы не пришла в голову тете Алие сама по себе?

— Хорошо, — после паузы отозвался Дирк, не заметивший, как я изменилась в лице, и поставил коробочку с кольцом на обеденный стол. — Пусть оно будет у тебя. Я надеюсь через пару дней увидеть, как оно смотрится на твоей руке.

Диспетчеры в коридоре явно не отказались бы увидеть это прямо сейчас. Я сжала руку в кулак и, не дослушав, что хотел сказать Дирк, на удивление ровным голосом велела:

— Закрой дверь.

Дирк подорвался с места в ту же секунду. Кажется, холодный приказной тон куда лучше играл на образ ледяной королевы в его голове, нежели аргументированная просьба подождать.

— Ответь мне на несколько вопросов, — велела я и указала ему взглядом на свободный стул. Дирк тут же уселся, и в выражении его лица мне померещилось что-то загипнотизированное, очарованное — и вместе с тем нездорово азартное. Или я ждала чего-то подобного и теперь обманывала сама себя? — Ты хочешь, чтобы я приняла твое предложение, потому что из тебя вышел неплохой временный помощник и, возможно, выйдет неплохой отец, но таких мужчин на станции более чем достаточно. — Я предпочла умолчать о том, что главным преимуществом Дирка, вообще говоря, было его согласие жениться само по себе. Ледяные королевы не сомневаются, что получат взаимность там, где захотят. — Чем ты отличаешься от них?

Если бы я попыталась говорить в подобном тоне с кем-либо ещё, то, наверное, уже в жизни бы не увидела ни собеседника, ни кольцо. Тоже мне, нашлась королева стыковочного узла, с императорским отбором женихов на принудительную должность приемного папаши!

Но когда восемь лет вздыхаешь с орбитальной станции по недоступной женщине где-то на планете, восприятие должно несколько сместиться. Во всяком случае, я на это очень рассчитывала, — и, похоже, не так уж и промахнулась.

— Я ни перед чем не остановлюсь, — уверенно отозвался Дирк.

Именно это меня и пугало.

— Ни перед чем? — повторила я.

Дирк оглянулся на запертую дверь. Кажется, теперь она вдохновляла его куда меньше.

— Это ты рассказал Светлане Ракшиной о беременности Фаи? — поинтересовалась я, выбрав самый безопасный из острых вопросов.

Дирк не колебался ни секунды.

— Алия пыталась использовать тебя. У нее нет ни уважения, ни добрых чувств к тебе.

С этим было чертовски сложно поспорить. Но по-настоящему меня волновала вовсе не тетя с ее уголовными наклонностями — там вопрос уже успешно решался и без моего вмешательства.

— Капитан Соколов? — я вопросительно приподняла брови.

На этот раз Дирк всё-таки промедлил. Я раздражённо пробарабанила пальцами по столешнице, и он нервно накрыл мою ладонь своей — такой лихорадочно горячей, словно непроизнесенные признания жгли его изнутри.

— Пьянь, — Дирк брезгливо поморщился.

Поспорить с этим было ещё сложнее. Но, опять же, услышать я хотела вовсе не оскорбления в адрес капитана российского грузовика — даже если они вполне заслужены.

— Значит, ему за жалобу отомстил кто-то другой? — задумчиво уточнила я.

И отчего-то уже ничуть не удивилась, когда Дирк тут же подался вперед, снизив голос до шёпота:

— Нет. Если хочешь, чтобы он сполна поплатился за жалобу на «Морскую ступень», только скажи. Травчатки у меня не осталось, но я придумаю что-нибудь ещё. Мне несложно.

Каким-то чудом мне удалось усидеть с ровной спиной и нормальным выражением лица. Я даже руку на не отдернула — и, пожалуй, уже этим заслужила свое место на пьедестале. Даром что понятия не имела, что такое травчатка и с чем ее едят.

То есть, вероятно, не едят, но…

— Да, в планировании ты хорош, — вынужденно признала я.

Спрашивать про Ростислава не имело смысла. О том, что мы поссорились, наверняка судачили по всем углам. Чем не повод избавиться от соперника под видом этакой криминальной заботы о предмете воздыхания?..

— А Лусине? — спросила я вместо этого. — Моя «Королевна» разбилась из-за того, что ты решил действовать, и Лусине стояла у тебя на пути?..

А вот с этим я катастрофически промахнулась — и поняла ещё до того, как закончила говорить: Дирк нахмурился и выпрямился, будто хотел оказаться подальше от несправедливых обвинений.

— Я никогда не сделал бы ничего, что тебя расстроит, — твердо сказал он. — Пока ты дорожишь Лусине, ей ничего не угрожает. Я буду защищать ее так же, как и тебя.

Смартфон снова завибрировал. Я опустила взгляд под стол, на собственное запястье.

«Не вздумай!!!» — гласило непрочитанное сообщение от Ростислава.

Он едва ли имел в виду то, что я собиралась сделать, но я уже вздумала — и прекращать, разумеется, не стала.

— Понятно, — сухо отозвалась я.

Дирк заискивающе заглянул мне в лицо.

— Я должен был рассказать обо всем Светлане раньше, — убитым голосом признал он. — Но ты дорожила и тетей, и кузиной тоже. Как мне было понять, кто для тебя важнее? Это сейчас, когда ты примешь мое предложение, будет ясно, кто дороже всех на свете…

— «Когда»? — повторила я и тоже выпрямилась, убрав руку со стола.

— Когда, — согласился Дирк. — Я тебе нужен. Я, а не кто-то другой! Соглашайся! Соглашайся, клянусь, я буду лучше, чем любой, я заменю тебе кого угодно, только согласись быть моей! — он все повышал и повышал голос с каждым словом, схватив меня за руки, и в конце уже почти кричал.

Оттого внезапная тишина зазвенела в голове тысячей тревожных колокольчиков.

Дирк больше не смотрел мне в глаза. Он смотрел в смартфон на моем запястье.

А тот все ещё заговорщически подмигивал значком прямой трансляции.