65 метров

Глава 22.2

Арест и последовавшая за ним суматоха превратили станцию в растревоженный улей. Просто взять и запереть Дирка в темной кладовке без вентиляции Матти не позволил из соображений гуманного отношения к заключённым, и пришлось идти на поклон к Светлане, которая уже успела предприимчиво переоборудовать под камеру собственный номер в гостинице: всего-то и понадобилось, что глушилка для связи да дежурный офицер. Для содержания разнополых заключённых это тоже не подходило, но лично мне человеколюбие резко отказало, и выделять ещё одну комнату для маниакально настроенного помощника я не стала. Матти прикинул, что уступать свою койку тоже не готов, и мы дружно попрали принципы гуманности.

Попранными они оставались ещё с полчаса, пока не позвонила Светлана и не потребовала прислать медика: оказалось, что Дирк умудрился вывихнуть запястье, когда размахивал ножом. Теперь оно распухло так, что наручники уже мешали нормальному кровообращению, а снимать их никто не рисковал.

— Медики! — взвыла я и выгнала из своей кухни всех сочувствующих и любопытствующих, чтобы вызвонить капитана американского грузовика с шаттлом на десять человек. Срочно лечить маньяка, который бросался на меня с ножом, что-то не тянуло, а вот Лусине все ещё ждала вторую бригаду медиков.

Матти горестно вздохнул и ушел искать врача для заключённого самостоятельно. В жилой ячейке остался только Ростислав, слишком зелёный и несчастный, чтобы тащиться обратно в гостиницу. Я указала ему на койку Лусине и осталась сидеть на кухне, вытрясая из американского капитана договор аренды.

Дверной проем щерился острыми щепками на месте вывороченных петель. Само дверное полотно прислонили к стене, отчасти перекрыв выход и шкафчик с кухонной мелочевкой. Спасительный стул, так вовремя сбивший Дирка с ног, кто-то вернул на место и даже украсил квадратной подушкой с вырвиглазно красными завязками. Я машинально распутывала их, пока капитан американского грузовика пытался содрать с меня если не семь шкур, то хотя бы последнюю рубашку, и старательно завязывала бантиком. Рутинные занятия, никак не задействовавшие голову, приносили странное, немного нездоровое облегчение.

Я даже огляделась, прикидывая, не попытаться ли повесить дверное полотно самостоятельно, когда шаттл с пилотами перешёл в мое распоряжение, а мягкую сидушку со стула было проще срезать, чем отвязать. Увы, прежде чем вешать дверь, следовало заменить косяк, а это едва ли можно было сделать при помощи отвёртки и такой-то матери.

По всему выходило, что у меня прискорбнейшим образом закончились поводы не задумываться о долгосрочных планах — а они оптимизма не внушали.

Мне по-прежнему требовался временный помощник. Хоть Лусине и проснулась, к полноценной работе она приступить ещё не могла — да и не факт, что хотела. Сама же я, как показывала практика, в одиночку не тянула. Черт, да я и с Дирком-то на стенку лезла! Даже до того, как…

Я спохватилась и залезла под стол.

Ювелирная коробочка обнаружилась в дальнем углу. Падение не повредило ни ее, ни кольцо, мягко поблескивающее темно-алым с бархатной подушечки.

— Да что у вас здесь за повальный матримониальный сдвиг?

Я вздрогнула и обернулась. Ростислав сидел на койке — уже не зелёный, но все ещё несчастный и осунувшийся, что, впрочем, ничуть не мешало ему гнусно ухмыляться:

— Сначала Фая, теперь вот ты…

— Мне нужен муж, чтобы усыновить детей Фаи, — призналась я со вздохом и поставила коробочку с кольцом на стол. — Иначе ее отправят на аборт. Дирк с его предложением был так кстати…

У него в принципе все было кстати — до тех пор, пока близость к цели, к которой он шел восемь лет, не пережгла последние предохранители. И, наверное, даже хорошо, что пережгла: обнаружить недостачу винтиков в голове у партнера, будучи замужем и с двумя детьми, было бы куда неприятнее.

— И помощник нужен, — добавила я и, зайдя в спальню, уселась на свою койку.

Отсутствие двери подсознательно воспринималось как уязвимость, беззащитность, словно в моей личной крепостной стене кто-то пробил тараном ворота и вот-вот поведет распаленную толпу на штурм. В спальне это переносилось как-то легче.

Переносилось бы, если бы Ростислав не смотрел так задумчиво и серьезно.

— Это следует понимать как намек?

Я окинула его оценивающим взглядом. Вообще-то…

Он здесь надолго. «Фалкон» из путешествия к Марсу вернётся ещё нескоро. А до тех пор Ростислав фактически безработный, которому нужна крыша над головой. И язык у него подвешен, в принципе, куда лучше, чем у меня…

— Понимай как предложение, — посоветовала я.

Пожалуй, это стоило озвучить уже просто ради того, чтобы посмотреть, как вытягивается его лицо!