65 метров

Глава 22.3

— Слушай, — как-то неуверенно произнес Ростислав, когда к нему вернулся дар речи, — я, конечно, уже начал привыкать, что с тобой вечно все навыворот…

— Обычно ты сам просишь у симпатичных девушек работу? — встряла я, пока он не перешел к той части, после которой мне пришлось бы забыть о новом приобретении в команду и удалиться зализывать душевные раны.

Пока моей психике для полной загрузки с лихвой хватало Алии, Фаи и Дирка. Услышать что-нибудь излишне честное еще и от Ростислава я не была готова, да и в принципе предпочла бы сейчас сконцентрироваться на работе — благо недостатка не намечалось.

— Какую еще… — начал Ростислав и замолчал на середине фразы — видимо, осознал, что предыдущей моей репликой перед «предложением» был вовсе не рассказ о матримониальных планах, а жалоба на нехватку рабочих рук. — Кажется, начинаю понимать, зачем тебе нужен специалист по связям с общественностью! — в сердцах выпалил он после паузы. — Я же начал всерьез!.. — Ростислав снова осекся и раздраженно махнул рукой.

Я виновато пожала плечами и отвела взгляд.

— Это Фая уговорила тебя на усыновление? — спросил Ростислав, когда пауза начала затягиваться.

Кажется, милосердия, чтобы обойти острую тему, ему все-таки не хватало. Или я сама напросилась… но, пожалуй, капитан Соколов был прав: я задолжала Ростиславу серьезный разговор.

— Нет, — я покачала головой и каким-то чудом заставила себя держать спину прямой. — То есть, конечно, она звонила, но едва ли с этой целью.

— Тогда что навело тебя на эту мысль?

— Первичное бесплодие, — тихо пробурчала я и все-таки ссутулилась. — Я не могу дать второй шанс Фае. Но почему бы не дать его себе?

На этот раз он молчал куда дольше. Я уже морально настроилась выслушивать очередные бессмысленные утешения, когда Ростислав встряхнулся и деловито изрек:

— Хорошо.

Я озадаченно уставилась на протянутую для рукопожатия ладонь, не сразу сообразив, к чему это, — а потом подавилась нервным смешком.

— Что, даже о зарплате не спросишь?

— Я уже у Дирка спрашивал, — сознался Ростислав и энергично потряс мою руку. — А про утвержденную сетку зарплат Ракеш рассказал. Ты по-любому не станешь платить мне меньше, чем Дирку, а его зарплата меня вполне устроит. Ну, может быть, еще десять процентов сверху за умелое обращение с дверями?

Следовало признать, что спрашивать о рекомендациях смысла уже не было. Переиграть неумелого шутника на чужом поле и заставить оппонента потерять дар речи Ростислав определенно мог.

— И больничный, — добавил он, не дождавшись от меня адекватной реакции.

— Обойдешься, — нахохлилась я, — оформлю тебя, как поправишься.

— Ладно, попробовать стоило, — хохотнул Ростислав и, резко посерьезнев, подался вперед. — А что касается мужа… Зарин, ты уверена, что согласна выйти замуж за кого-то едва знакомого? Сейчас, после Дирка?

— Дирка я знаю лет этак пять, — проворчала я и поежилась от внезапного холодка где-то внутри. — Я ведь серьезно обдумывала его предложение, знаешь? Я могла… — меня все-таки заколотило, и Ростислав пересел на мою койку, тут же притянув мою голову к своему плечу.

Плечо показалось обжигающе горячим, и я прижалась плотнее, сцепив руки в замок — просто чтобы ненароком их не распустить.

Это просто запоздалый шок. Вовсе не вечная любовь.

— Я не сказала тебе «спасибо», — вспомнила я вдруг.

— Нет, — фыркнул он мне в макушку. — Ты только делала мне двусмысленные предложения, причем весьма заманчивые.

— Заманчивые? — повторила я, извернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.

Оставленные без присмотра руки все-таки расцепились и как-то привычно улеглись Ростиславу на ногу, тут же по-хозяйски скользнув на внутреннюю сторону бедра. Предложение незамедлительно стало казаться еще двусмысленнее, но вожделенный специалист по связям с общественностью только драматически закатил глаза:

— А можно как-нибудь обойтись без интонаций плохого полицейского хотя бы в тот момент, когда мы тут обсуждаем женитьбу?

— А мы ее обсуждаем? — уточнила я.

— А ты все еще надеешься поматросить и бросить? — строго поинтересовался Ростислав, передразнивая мою интонацию, и тоже замер, сверля меня напряженным взглядом.

Что он зеркалит не только манеру произношения, но еще и выражение лица, до меня дошло только тогда, когда Ростислав не выдержал и расхохотался. Меня тоже пробило на нервный смех; в голове отчего-то всплыл недавний разговор с Митой — и я, едва успокоившись, ляпнула:

— Знаешь, ты мне нравишься.

И неожиданно для себя поняла, что говорю вполне искренне.