90-е: Шоу должно продолжаться 4

Глава 11

— Заносите, заносите! — послышались от входа командирские интонации Колямбы. — Да осторожнее вы, не дрова грузите!

— Расслабьтесь, это свои, — я вернул микрофон в стойку и спрыгнул со сцены. — Сейчас заодно можем и о проводке поговорить…

— Да где этот хренов выключатель?! — матерился в темноте у входа Колямба. Я подошел к щитку первым и повернул рубильник. С жужжанием и треском включились лампы дневного света и залили темный просторный подвал призрачно-бледным. Колямба на секунду замер в нелепой позе, недоуменно оглядывая меня.

— А, это ты, Вован! — наконец опознал он. — Здорово! Чего вы тут?

— Репетируем, — я пожал плечами. — Концерт же послезавтра.

— Да что вы за уроды криворукие?! — заорал Колямба и как колобок покатился вслед за двумя мужиками, которые тащили какие-то коробки. — Аккуратнее! Стекло побьете, я с вас шкуру спущу!

— Бу-бу-бу… — неразборчиво ответили мужички, поставили коробки и направились обратно к выходу.

— Что-как, Вован? — снова повернулся ко мне Колямба. — У нас тут все готово?

— Афиши расклеены, программа в порядке, — ответил я. На самом деле, никаких деталей программы я не продумывал, после того псевдопрослушивания решил, что формат случайной очередности — нормальная тема. Вспоминая «Рок-провинцию», где как раз очередность была расписана, и чисто бюрократически там царил идеальный порядок, подобный модус операнди не гарантирует ровным счетом ничего. Во всяком случае с рок-музыкантами точно. Кто-то забухает до состояния ни петь-ни свистеть, кому-то приспичит срочно потрахаться, кто-то в морду получит. Подозреваю, что мой нынешний подход — просто пустить все на самотек — тоже такое себе и совершенно не выход. Но вот этот самый концерт — отличный способ наступить на эти грабли и проанализировать, какой формы на лбу будет шишка.

— А что такое в этих коробках? — спросил я, глядя, как двое грузчиков весьма запойного и потасканного вида прут вторую партию.

— Коньяк болгарский, — махнул рукой Колямба. — «Слънчев бряг», слышал? Обломилась при случае машина бухлишка, а все склады у меня по самую крышу забиты. А тут свободного места валом, пущай дня три постоит, потом по точкам раскидаю.

Машина болгарского шмурдяка. Три дня. Концерт послезавтра. Мозг услужливо сложил в уме пять сотен фанатов рок-музыки и беззащитные коробки с нежно и притягательно позвякивающим содержимым.

— Эммм… Колямба, — я шагнул к нему и доверительно приобнял делового мужика за плечи. — Послезавтра здесь концерт. Ты уверен, что хочешь оставлять такой ценный товар в компании много и изобретательно пьющей публики?

— Ой, да брось, Вован! — скривился Колямба. — На концерте все будут на сцену смотреть, кто будет по темным углам шарить? Я скажу мужикам, чтобы дерюжкой прикрыли, в машине валяется какая-то. И нормально все будет!

— Плохая идея, — я покачал головой. — Надеюсь, ты не думаешь, что я буду стоять рядом и охранять, нет?

— Вован, отстань! — снова отмахнулся Колямба. — Без сопливых скользко! Головняков сейчас и так выше крыши! Что?! Что ты опять рожи корчишь?

Колямба смешно раскинул руки и уставился на меня, оттопырив губу. Прямо-таки аллегорическая картина наяву. Только я не придумал, что олицетворяет. Но если его в этой позе и с этим выражением лица сфотать, то запросто можно мемы из этой фотки лепить пачками.

— Колямба, давай на минуточку, только на минуточку представим, — вкрадчивым голосом начал я, — что патлатые фанаты рок-музыки все-таки заглянули под дерюжку. И обнаружили там бухло, на которое у них всегда не хватает денег…

— Так, все! — Колямба сжал кулак и стукнул им в грязно-серую бетонную стену. Несколько секунд в его глазах мелькали цифры, в мозгу явно работал калькулятор. — Нету у меня места на складах, не-ту! Понятно тебе?

— Ну хозяин — барин! — я развел руками. — Если что, я тебя предупреждал.

— Не твоя проблема, понял? — Колямба посмотрел на меня исподлобья. — Ты занимался своими этими фиглярами на сцене, вот и занимайся. А в серьезные дела не лезь!

Я сговорчиво кивнул. Правда думать об этом не перестал. И меня не столько сейчас волновали материальные потери Колямбы, хрен с ним, этот жук точно найдет, где еще заработать, что ему этот болгарский шмурдяк? А вот толпа в жопу бухих рок-фанатов на концерте — это уже было моей проблемой. Ясно, что патлатая публика и так трезвой не будет, с собой приволокут и пивас, и водку, и травку, скорее всего. Но их их невеликие финансовые возможности дополнить горой халявного бухла…

Ладно, подумаю об этом завтра. На самом деле, у меня к Колямбе был еще один вопрос.

— Слушай, вот еще что, — деловым тоном сказал я. — Ты говорил, что электрик у тебя есть. Тут бы проводку подшаманить…

— Да-да, завтра сделаю, — быстро покивал Колямба и устремился к выходу, будто что-то вспомнив.

«Ко всему нужно относиться философски», — подумал я. До сегодняшнего визита Колямбы я думал, что с этим концертом только одна техническая проблема — проводка. Я в электричестве не понимал ни черта. Но ясно было, что чахлые провода овощехранилища могут не выдержать нагрузки полномасштабного концерта. Мы уже тестировали звук на полную мощность, система вроде выдержала. Но концерт — это ведь другое дело. Там этому всему придется на полной мощности работать продолжительное время. Что-нибудь расплавится, что-нибудь крякнет… Хорошо, что гореть тут теперь может не так уж и много всякого… Хотя. Лавки, сцена из паллет, колонки всякие. И выход всего один.

Ну да, правила техники безопасности придумали трусы и душнилы.

Я усмехнулся. Как там я же сам говорил? Играю теми картами, которые мне сдала судьба? Ну что ж, значит, в ближайшем будущем меня ждет масса шансов прокачать навыки езды на горящем велосипеде.

В качалку я пришел в глубокой задумчивости. В душе моей, как говорится, боролись два волка. Один нашептывал мне благостное «Да забей! Пусть все идет самоходом, проблемы будешь решать по мере их поступления!» А второму волку такая перспектива не нравилась. «Ты же взрослый мужик, — шептал он в другое ухо. — Ты стопудово знаешь, что будет жопа! Ну так пошевели пятой точкой, придумай какой-нибудь соломки подстелить! Нафига тебе лишние проблемы?»

— Ты чего такой смурной? — Боба ткнул меня кулаком в плечо. — Проблемы какие? Может кому в дычу надо надавать? Так ты скажи! Мы это живо сообразим, со всем нашим удовольствием, так сказать!

— В дычу, говоришь? — я встал со скамьи и положил гантели обратно в стойку. Нет, в способности Бобы кому бы то ни было накостылять, я не сомневался. Но никогда не задумывался об этом всерьез. Так, дежурный треп в тренажерке, бандитистые обитатели которой давно относились ко мне как к домашнему питомцу. Незло подтрунивали над волосатостью, заговорщически обещали подогнать симпатичную телочку, чтобы я с девственностью своей расстался. Ну а шутки над дрищеватостью уже закончились. Поднабрал немного массы все-таки, доказал серьезность своих намерений.

— Так чо, правда что ли тебя кто обидел? — набычился Боба.

— Да не, Боба, ты же знаешь, на меня где сел — там и вокзал, — усмехнулся я. Но тут мне в голову пришла светлая идея. Такая себе, на самом деле, конечно. Но тот волк в моей голове, который требовал подстелить под мягкое место соломки, требовал хоть каких-то активных действий. — А хочешь на рок-концерт?

— О! — маленькие глазки Бобы радостно заблестели. — В клубе опять какой-то движ?

— Неа, не в клубе, — я покачал головой. — Короче, давай я начистоту все вывалю, а ты думай, лады?

Я рассказал ему про Колямбу и ящики болгарского коньяка. В красках передав наш с ним диалог. Под конец Боба всхохотнул, потом сел на лавку и нахохлился.

— Дурак этот твой Колямба, точняк! — резюмировал он. — Выжрут его бухлишко, это как два пальца об асфальт… А ты-то чего впрягаешься? Твои что ли бабки?

— Боба, ну что ты как школьник? — я пожал плечами. — Концерт-то мой. А с машины этой бормотухи зрители в такую какаху ужрутся, что этих овощей в том же овощехранилище еще пару дней хранить придется…

— В натуре, — покивал Боба. — Ладно, не ссы! Братана с собой еще одного возьму. И волыны прихватим.

— Эй, Боба, давай как-нибудь без вот этого, ага? — черт, кажется я себе только что еще одну проблему на голову придумал.

— Да не ссы, говорю же! — Боба сверкнул золотым зубом и сжал мое плечо. — О, смотри-ка, а бицуху-то ты в натуре уже отрастил! А пришел-то дрищ дрищом, а!

— Стараюсь, ага, — хмыкнул я.

— Короче, я тебя услышал, — серьезно сказал Боба. — Мы с братаном, если что, каких-нибудь особо борзых от бухлишка отгоним. Но если там гуртом все попрут, то… В общем, понял ты меня?

— Вы в людей, главное, не стреляйте, — криво усмехнулся я. — А то трупы там поблизости прятать особо негде.

— О, а этот хрен квадратный там тоже будет? — вдруг вспомнил Боба. — С патлами такими во все стороны? Борзый такой еще, ну, в рок-клубе мы тогда порамсили еще…

— Ян? — усмехнулся я. — Вряд ли, мы как-то не очень дружим.

— Вот ему бы я колено прострелил бы… — мечтательно оскалился Боба. — Да ладно, не напрягайся. Все будет нормуль, я отвечаю!

Первое, что я услышал, когда открыл дверь своей квартиры, это громогласный хохот Грохотова-старшего. Судя по звяканью вилок о тарелки, все сидели в гостиной и ужинали. Ну да, точно. Теперь же мы на кухню все вместе не помещаемся, а без компании Грохотовы есть отказываются, так что теперь у нас «атмосфера праздничного застолья» каждый вечер. А потом еще Грохотов смотрит телек до упора. И пофиг этому жирному свину, что сидит он на моем спальном месте. Поступить что ли как настоящий подросток и быстро сдриснуть ночевать к Бельфегору? Мы же давние друзья, с мамой его в отличных отношениях…

Поймав себя на этой идее, я прописал себе мысленного леща. Вот еще, нахрен! Сфига ли я буду как школьник сбегать из собственного дома? Ну и подумаешь, Грохотовы…

Я скинул ботинки, повесил пальто в шкаф и ни капельки не таясь прошагал мимо гостиной в свою комнату.

— Добрый вечер, — бросил я всем собравшимся. Да уж, натурально, застолье. На столе поблескивает горлышко бутылки, а Грохотов-старший заграбастал с тарелки сразу несколько пластиков колбасы на свой бутер. Одет он был в растянутые на коленках треники и майку-алкоголичку. Освоился, жирный… Матери за столом не было, отец с философским видом упер взгляд в телевизор. Лариса, похожая на нахохлившегося воробушка, сидела в кресле. При виде меня радостно встрепенулась.

— Володя, между прочим, надо разрешения спрашивать, когда в чужую комнату заходишь! — крикнула мне в спину Грохотова-мама.

— Чтобы в сортир у себя дома сходить, мне тоже надо у вас разрешения спрашивать? — усмехнувшись, бросил я в ответ.

— Вообще-то мы гости! — возмутилась дамочка. — Вежливее надо быть!

— Я поздоровался, — ответил я, открывая дверцу шкафа. Так, мне нужно полотенце, труселя, майка, домашние штаны… Нда, а у Грохотовых явно не в чести уважение к чужой территории. Мои вещи были старательно упиханы на две верхних полки шкафа, остальное пространство занято вещами наших многоуважаемых гостей. Как-то пропустил я момент, когда они притащили сюда свои шмотки. Контейнером они что ли вещи перевозили? Я хихикнул. Потянул за штанину, торчащую с оккупированной полки. Ком вещей вывалился, и шмотки рассыпались по полу.

— Упс… — злорадно прошептал я. Я же подросток. Протестую. Мне можно.

Завернул свои вещи в полотенце и потопал обратно. Оставив дверцу шкафа открытой, разумеется.

— Володя, ну-ка иди сюда немедленно! — окликнул меня Грохотов-старший. — Ты вообще как разговариваешь? Совсем уже стыд потерял, родителей так позорить?

— А как я разговариваю? — криво ухмыльнулся я. Ну давай, жирный, пободаемся.

— По-хамски! — выпалил Грохотов. — В твоем возрасте вообще надо бы язычок-то прижать, а не качать тут права, как этот… этот…

— Как охреневший наглец, дядя Слава? — с ехидным видом подсказал я.

— Да что ты… — Грохотов с размаху швырнул в тарелку вилку. Та жалобно зазвенела. — Витя, уйми своего… — дядя Слава мелко затрясся, слово, которое он хотел сказать, застряло у него во рту. Ну и то хлеб.

— Как ваши поиски работы, дядя Слава? — елейно улыбнувшись, спросил я. Лариса фыркнула и тут же сделала вид, что закашлялась, закрыв лицо руками.

— Не твое дело, щщщ… — буркнул Грохотов.

— Щенок, да, дядя Слава? — хохотнул я. — Да вы не стесняйтесь, что уж. Все свои, никто никогда не заподозрит в вас порядочного человека.

— Ах ты… ты… — и так красное лицо Грохотова побагровело. Он захлопал губами, как рыба.

— Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! — взвизгнула тетя Марина, вскочила из-за стола и прошаркала тапками в мою комнату. Через секунду оттуда раздался ее вопль. — Что за бардак ты тут устроил?!

— Это не я, тетя Марина, — немедленно отозвался я. — Я открыл дверцу, а оно само упало.

— Между прочим, надо порядок наводить там, где насвинячил! — истеричным голосом закричала из комнаты тетя Марина.

— Извините, мусоровоз только завтра утром приезжает, — криво ухмыльнулся я.

— Витя, а ты что молчишь? — Грохотов вытер внезапно вспотевший лоб.

Батя приподнял брови и пожал плечами, не отрывая взгляда от телеэкрана.

— Витя, я серьезно сейчас говорю, — Грохотов подался вперед, видимо, чтобы встать, но не рассчитал, поэтому просто толкнул животом стол. — Или это в порядке вещей в твоем доме, такое хамское отношение к гостям?

Батя молча перевел взгляд на меня. В глазах — смешливые искорки, но выражение лица деревянно-серьезное.

— Володя, извинись перед дядей Славой, — строго сказал он.

— А что я сделал? — строптиво подбоченился я. — Я вообще просто в душ шел. Я с тренировки только что. Он сам прицепился.

— Володя, ну как тебе не стыдно? — укоризненно покачал головой отец.

— Тебе честно? — я склонил голову. — Мне вообще не стыдно, с чего бы? Я же стыд потерял…

— Витя, а я тебе говорил, что не надо было его от армии отмазывать! — язвительно кривя губы, сказал Грохотов. — Там ему бы живо вернули мозги на место и научили уважительному обращению. Распустили парня, теперь сами же и расхлебываете… Еще и патлы отрастил, как баба…

— Ну не пузо же, — пожал плечами я.

— А ну заткнись! — заорал Грохотов. — Мелюзге слова не давали! Ничего в этой жизни не добился, а туда же! Язвит он тут, щщщ…

— Щенок, да дядя Слава? — снова елейно повторил я.

Теперь Лариска не выдержала и засмеялась. Грохотов задышал, как бык на корриде. Даже глаза кровью налились. Снова повернулся к бате.

— Так, Витя, — тяжело дыша, проговорил он. — Или этот хам сейчас же заткнется, или…

— Или что, дядя Слава? — я с любопытством склонил голову на бок. — Вышвырнете меня на мороз из моего дома?

Грохотов грузно поднялся, облокотившись на стол. Столешница жалобно скрипнула, чуть не отломавшись от такого насилия. Он сделал шаг ко мне и остановился, сверля меня взглядом. Я не двинулся с места. Смотрел ему в глаза и расслабленно улыбался.

Детство, конечно, вот троллить этих незваных гостей. Но пусть побесятся. Быстрее съедут. Раз уж я трудный и строптивый подросток, почему бы не воспользоваться ситуацией и не добавить в безмятежную жизнь наших охреневших гостей немного ада? Завтра утром надо будет еще перед работой забуриться в свою комнату вещи в шкафу искать. Свет включить, навести шороху…

Дядя Слава шумно дышал, обдавая меня водочными парами. В конце концов игру в гляделки он проиграл, отвел глаза, протиснулся в двери мимо меня и ломанулся в комнату вслед за своей супругой. Грохнула дверь. Приглушенно зазвучали их возмущенные голоса.

— Пап, сейчас я в душ сбегаю и посуду помою, лады? — миролюбиво сказал я, вздохнув с облегчением.

— Ты бы как-то повежливее что ли, правда? — тихо сказал отец, скосив глаза на хихикающую Лариску.

— Я постараюсь, пап, — сказал я и тоже прыснул. Отец пару секунд держал серьезное лицо, потом не выдержал и захрюкал. Махнул на меня рукой, мол, вали уже в свой душ, а то весь образ «строгого родителя» портишь.

Я вышел из гостиной, прошел по темному коридору, щелкнул выключателем, открыл дверь ванной и вздрогнул от неожиданности.