90-е: Шоу должно продолжаться 4

Глава 22

— Есть квартира, — вполголоса сказал Леонид Карлович. — Хорошая. Трешка. Можно сказать, в центре. На Транспортной. За ней нужен присмотр. Ну, чтобы порядок, там и особо шумных гулянок не устраивать, там все соседи положительные.

Транспортная… Хм, действительно, неплохо. Эта тихая короткая улочка начиналась у театра драмы и заканчивалась на Привокзальной. От дома — минут семь пешком. От завода — чуть дальше, минут десять, если не тормозить. Идеально, можно сказать.

— Так, — кивнул я. — Дальше должно следовать «но».

— Конечно, — усмехнулся Леонид Карлович. — В твоем распоряжении будет одна комната, она, если что, закрывается на ключ. Ну и общие помещения, разумеется. А в остальных двух иногда будут проживать… жильцы. Не все время, где-то по два-три дня, где-то неделю. Парни, разумеется. Не стану же я Евушку нервировать тем, что поселю тебя в обществе юных прелестниц. Парни будут здоровые и молодые. Легенда такая: на завод иногда требуются временные рабочие, их нанимают из деревень и временно вот так размещают. Это все, что нужно знать Еве. Это понятно?

— А на самом деле? — спросил я.

— А как на самом деле, это я тебе потом обстоятельно и в деталях расскажу, — Леонид Карлович вытянул из кармана носовой платок, снял очки и принялся их протирать. — Платить за жилье тебе не потребуется. Но за жильцами нужно будет приглядывать. Чтобы сверх меры не бухали, а самое главное — не водили к себе баб.

— Так я не то, чтобы домосед, прямо скажем… — я покачал головой.

— Но глаза и уши-то у тебя есть, — усмехнулся Леонид Карлович. — Все требования эти гаврики знают, ничего сверхъестественного в них нет. Если просто по пивку вечером, или, скажем, стопочку-другую под борщ — это нормально. Но чтобы не квасить по-черному. А насчет баб… Не хватало еще, чтобы они от каких-нибудь шалав триппер подцепили… В общем, они не из детсада, пасти их не надо. Но для человека с глазами несложно будет заметить, водят они кого или нет. Не говоря уже про бухич.

— Резонно, — кивнул я.

— О всех жильцах ты будешь знать заранее, расписание составлено на месяц вперед, — продолжил Леонид Карлович. — А в остальное время квартира в твоем полном распоряжении. Гостей водить можно, но гулянки — в разумных пределах. Посидеть в выходной с друзьями и выпить — нормально, а гужбан до небес, чтобы весь Новокиневск потряхивало — нет.

— А форма доклада о нарушениях протокола какая? — спросил я.

— Да просто позвони и сообщи, что, мол, Вася шалаву всю ночь естествовал, — хмыкнул Леонид Карлович. — Или, там, Ваня и Гриша бухали до пяти утра. Пресекать не надо, я просто уволю нахер сразу же, пусть дальше коровам своим хвосты крутят. Ну так как? По рукам? Я от Евушки знаю, что парень ты аккуратный, порядок поддерживать умеешь лучше иных девчонок, а что до бухича, то даже на гулянках только прикидываешься.

«Краденая кобыла дешевле купленной», — подумал я. Бесплатное жилье, да еще и в центре? И условие всего-то — держать язык за зубами, чтобы не травмировать нежную психику Евы тем фактом, что ее отец вовсе не работяга на заводе, а снимает фильмы для взрослых? Еще и на зарождающуюся новокиневскую порноиндустрию немного изнутри посмотрю. С безопасного, так сказать, расстояния. Хм… Что может пойти не так?

— По рукам, — кивнул я и пожал протянутую Леонидом Карловичем руку. — Когда можно заселяться?

— С сегодняшнего дня уже можно, — уже в полный голос сказал евин отец, с облегчением выдохнув. — Рабочие приедут только через три дня, так что в любое время. Можешь мне позвонить… Или, знаешь что? Сейчас я тебе просто ключ отдам, а ты сам, когда тебе будет удобно вещи свои перевезешь. Договорились?

— Отлично вообще, — кивнул я. Дверь в кухню открылась, на пороге стояла Ева. Уже при параде, в строгой, застегнутой на все пуговицы блузке и юбке до колен. Прилежная ученица, даже не скажешь, что буквально несколько часов назад…

— Ну как, посекретничали? — она улыбнулась. — Мне уже пора, если что.

— Я провожу, — я тоже поднялся.

— Значит так, адрес — Транспортная восемь дробь один, квартира двенадцать, — торопливо затараторил Леонид Карлович и полез в карман жилетки. — Вот этот ключ от верхнего замка, вот этот, с бородкой, от нижнего. Он бывает, заедает, нужно подтолкнуть дверь, если не крутится. Ну, там разберешься, в общем. Как обустроишься, позвони. Телефон… А, ну да, телефон ты знаешь.

— Спасибо, Леонид Карлович, — сказал я.

— Можешь называть меня Лео, — усмехнулся он. — Парни в цеху придумали, теперь это мой, можно сказать, творческий псевдоним.

— Спасибо… Лео, — кивнул я и сделал над собой усилие, чтобы сдержать смешок. Так-то я не должен знать, чем на самом деле занимается Леонид Карлович, известный в узких кругах как Лео Махно. Я это знание из будущего привез, Вова-Велиал никак не может быть в курсе таких подробностей. До каминг-аута Лео еще как минимум несколько лет, первую статью о его творчестве в газете напишут только в начале двухтысячных.

— А ты разве не домой? — нахмурилась Ева, когда наш автобус проехал мою остановку, а я даже не пошевелился.

— Провожу тебя до кабинета, — усмехнулся я. — Вдруг тебя в универе кто-то решит обидеть.

— Серьезно? — удивилась Ева. — Пойдешь со мной на экзамен?

— Ну… почти, — кивнул я.

— А… А зачем? — недоуменно спросила Ева.

— Да есть на твоем курсе один товарищ, с которым я бы хотел чуть поближе познакомиться, — проговорил я.

Ева помолчала, казалось, что было слышно, как в ее голове шевелятся мысли.

— Милая, ты думала, что я забыл? — я подмигнул. — Замотался чутка, есть такое, но точно не забыл. Я же тебе пообещал, что потолкую с тем любителем трепать языком с твоего курса? А раз у вас сегодня экзамен, значит он точно будет.

— А если нет? — спросила Ева.

— А если нет, значит я просто проведу с тобой чуть больше времени, — я чмокнул ее в щеку. — Так что точно скатаюсь не зря.

— Только… Ты же не будешь его бить, правда? — спросила Ева. — Еще не хватало, чтобы тебя в ментовку забрали… Драка в универе — это… это… В общем, не одобряют у нас.

— Не буду, — я покачал головой и засмеялся. — Во всяком случае сильно. Да все будет нормально, не переживай. Проведу воспитательную беседу, объясню простыми словами, что так поступать нехорошо…

На самом деле, я понятия не имел, что именно собираюсь делать с этим Егором Замятиным. Импровизировать. Так-то начистить хлебальник было бы самым простым решением, это я умею, дурное дело не хитрое. Но беспокойство Евы было понятно, и даже вполне обоснованно. Так что… В общем, на месте разберусь. Сначала нужно было и впрямь увидеть этого персонажа. И по возможности узнать, не тот ли это самый тип, который Лариске реноме испортил. А как его воспитывать, по ходу дела разберусь.

С одной стороны, новокиневский универ ничем особенным среди других универов не выделялся. Обычная вышка, в приличном столичном обществе таким особо не козырнешь, светил с мировым именем среди преподов может быть и была парочка, но простым смертным их имена точно ничего бы не сказали. Но по масштабам города, он был все-таки довольно грандиозной штукой. И если политех был этакой единой и неделимой твердыней, то универ был похож на спрута, обхватившего весь центр города своими щупальцами-корпусами. В центре — вычурное модерновое здание так называемого главного корпуса, по правую руку от областной управы, прямо на площади Советов — строгий классический «химический» корпус, в холодных бело-голубых тонах, с полуколоннами, все дела. Чуть дальше, за Дворцом спорта — квадратно-утилитарная цитадель физиков и математиков. А налево по Социалистическому — мрачная серая махина, где обитали юристы и экономисты. Ива училась на истфаке, как и Бельфегор, а они традиционно обитали в так называемом главном корпусе, где квартировала вся универовская верхушка, и кроме историков там обитали еще филологи и журналисты. Так уж повелось у нашем универе, что власть захватили лирики, сослав всех других прочих в свои филиалы. И ректорами с незапамятных каких-то времен становились то историки, то филологи. Один раз ректором был экономист, но он занимал этот пост всего два года, а потом случился какой-то скандал, залетный экономист растворился в пространстве, а на ректорское кресло снова воссел историк. Восстановил, так сказать, историческую справедливость.

Народу в фойе было немного. Никакой охраны и рамок в девяносто втором еще в природе не существовало, пара стаек студиозусов тусовались рядом с расписанием и возле лестницы. Мы поднялись на третий этаж, где в просторном фойе сгрудились евины однокурсники. Отчасти мне все это было в новинку, сам ведь я так и не сподобился получить «вышку». А бывал здесь сугубо по работе. И уже много позже. Так что с интересом ловил обрывки разговоров, ощущая себя немного в книге фэнтези.

— Государство Сун, Ляо и Цзинь, годы — девятьсот седьмой — одна тысяча двести семьдесят девятый, — монотонно говорила девушка с короткой стрижкой, прижимая к себе толстенный учебник. — Государство Юань, годы — одна тысяча двести семьдесят первый — одна тысяча триста шестьдесят восьмой…

— А есть список вопросов у кого-нибудь? Срочно!

— … а я вышла отвечать, сижу и не могу ни слова сказать! У Квадратовой взгляд кобры, натурально… Хоть плач.

— А пересдача когда?

— Ой, кажется у меня температура, потрогай лоб?

— Быстрее-быстрее! Заготовка на одиннадцатый билет есть у кого-нибудь?

— Так другие билеты же, новые, нас ведь предупреждали!

— Государство Суй… Блин, ненавижу историю Китая! Я всяких Ашшубанипалов и Синнахерибов лучше запоминала, чем все эти Сунь-Мунь-Дунь.

— А что это вы такое сдаете сегодня? — тихо спросил я у Евы.

— История средних веков стран Азии и Африки, — вздохнула Ева. — Хуже только историография.

— Весело тут у вас, — хмыкнул я. — Кстати, а этот твой… персонаж здесь есть? Замятин?

— Ага, — Ева кивнула в сторону окна, рядом с которым сгрудилась над раскрытой тетрадкой троица парней. — Тот, который пониже, в модном свитере.

Я посмотрел в ту сторону. Двое долговязых, блондинистый и чернявый, один пониже, чуть полноватый, с рыжеватыми волосами зачесанными назад. Глаза как будто он все время щурится. «Модный свитер» у него тут был у единственного на всю мужскую часть группы, как ни странно. Так-то в них, кажется, уже половина города нарядились. Пестрые такие. С надписью «Boy’s». Неприятное лицо, но может это потому что я предвзят.

— Понял-принял, — сказал я и занял тактически выгодную позицию. В проходе к лестнице и туалетам. Чтобы понаблюдать за, так сказать, объектом.

Судя по всему, пацанчик не относился ни к одной компашке, а эти двое долговязых приятелей топтались рядом с ним, только потому что у него имелся конспект. Автоматически про себя отметил, что двигается он как увалень, тяжелее ложки и своего хрена в руках вряд ли что-то держал. Пару раз он пытался вклиниться с шутками в общий разговор, но смеялись над ними скорее из вежливости и нервного напряжения.

Подходящий случай пообщаться наедине выдался где-то через полчаса моего наблюдения, когда один из долговязых покинул его компанию, потому что настала его очередь сдавать экзамен. Второй тоже ретировался, а мой «пациент», буркнув что-то невразумительное про зов природы, почапал в сторону туалета. Никто на это внимания не обратил. Ну, кроме меня.

Я последовал за ним и плотно прикрыл дверь. Встал в дверях, привалившись к косяку.

Через пару секунд Егор у писсуара заволновался и начал крутить головой.

— Привет, — сказал он, оглядев меня с головы до ног. — Каждый раз так очкую перед экзаменом, что бегаю просто каждые полчаса.

— Занимательная физиология, — кивнул я. — Егор Замятин, верно?

— Эээ… да, — он принялся торопливо застегивать штаны. — А мы что, знакомы? Я кажется тебя где-то видел уже…

— А это, собственно, значения никакого не имеет, юноша, — хмыкнул я. — Но дело кое-какое у меня к тебе есть.

— Может, потом поговорим? — Егор шагнул к двери, но я преградил ему дорогу. — У меня вообще-то экзамен…

— Успеешь, — криво ухмыльнулся я. — Пару вопросов надо прояснить сначала. Насчет твоих, Егор Замятин, отношений с девушками.

— Это не твое дело вообще-то! — возмутился он. — Дай пройти, что ты тут встал?

Я легонько толкнул его в грудь, намекая, что пройти я ему не дам. Шагнул вперед и двинул под дых. Самую малость. Чисто чтобы дыхание слегка перехватило.

— Видишь ли, Егор Замятин, какая история… — сказал я, ухватив его за «модный свитер». — Во-первых, ты обидел лучшую подругу моей девушки, и теперь она переживает. А я не люблю, чтобы она грустила. А во-вторых, наговорил гадостей про мою сестру. Что тоже не проходит среди меня в число поступков, за которые выдают почетные грамоты.

— Что за ерунда? — продышавшись, выпалил Егор. — Так ты ухажер Михеевой?

— Медаль за сообразительность, — хмыкнул я.

— Я ничего не знаю про твою сестру! — запротестовал он.

— Да? — я иронично приподнял бровь. — Давай-ка я освежу твою память. У твоей соседки-школьницы был день рождения…

— Ах это… — глаза Егора забегали. — Да ты серьезно из-за этого разборки пришел устраивать? Ничего же не было…

— А мне повторишь, что ты там ее одноклассникам наплел, гнида? — я ухватил его за шею и притиснул к стене. А другой рукой еще раз саданул под дых. Ох, как же мне захотелось его отмудохать сейчас в мясо! Смотрел сверху вниз на его краснеющую рожу, как он ловит ртом внезапно вылетевший из легких воздух. Сжал пальцы посильнее. Замер.

Резко отпустил.

Егор не удержался на ногах и ссыпался на пол. Я наклонился, ухватил его за волосы и поднял лицо вверх. Чтобы в глаза смотреть.

— Слушай сюда, гандон штопаный, — сквозь зубы проговорил я. — Ева просила тебя не бить, но ее, как видишь, рядом сейчас нет. А кулаки у меня ох как чешутся…

Я замолчал, ожидая, когда мои слова дойдут до его съежившегося от страха мозга.

— Но девушку свою я люблю, так что даю тебе выбор, — сказал я. — У тебя есть минута. Ладно, даже полторы, а то вдруг ты со страха в ширинке своей запутаешься… Сейчас я тебя отпущу, и ты быстро снимешь с себя всю одежду, понял?

— Ччччто? — Егор попытался отвернуть голову в сторону, поднял руки, будто хотел защититься. — А если…

— Повторяю для тупых, — отчетливо проговорил я. — Ты. Сейчас. Раздеваешься. Догола. А если попытаешься спорить или, прости-господи, звать на помощь, то я тебя изобью. Уверяю тебя, пока кто-то сюда прибежит, я сломаю тебе обе ноги, выбью десяток зубов и переломаю пальцы. Меня, конечно, арестуют и даже, может, посадят. Но ты будешь ближайшие полгода ходить на костылях и всю оставшуюся жизнь шамкать, как беззубый дед. Смекаешь?

Егор потрепыхался чуть-чуть, зашипел, когда я дернул его за волосы посильнее.

— Давай, думай быстрее, — ухмыльнулся я. — Придет кто-то, нужно будет делать вид, что мы с тобой лучшие друзья… А мне и рядом-то с тобой стоять противно. Ну так что? Разденешься?

Я еще раз улыбнулся. Зло. Угрожающе. Всем своим видом показывая, что я ни разу не шучу насчет сломанных ног и выбитых зубов. Я не собирался его бить. Но он об этом точно знать не мог. А типцы, вроде него, ребята в принципе трусливые…

Наконец он кивнул. Я отпустил его волосы, отступил назад и скрестил руки на груди. Егор неловко поднялся и, подвывая и бросая на меня боязливые взгляды, принялся стягивать с себя свитер.

— Шустрее давай, — подгонял я. — Были бы спички, заставил бы тебя раздеваться по-казарменному. Да-да, труселя тоже снимай. Зачем тебе труселя, ты ведь и так красивый. Можешь даже для древнегреческих статуй позировать… Если скульптора найдешь… Ботинки можешь оставить, а то пол холодный, простудишься еще ненароком… Вот и молодец, смотри-ка, почти уложился по времени. Теперь собери шмоточки в аккуратный узелок и подай мне.

Я забрал у Егора из рук одежду и оглядел его с ног до головы. Он стоял как-то неловко изогнувшись, сжав колени. Было видно, что ему хочется и руками прикрыться, и как-то стыдно за это желание, так что руки у него просто суетливо мотались туда-сюда. Жалко мне его не было ни капельки. Скорее наоборот, я сожалел о том, что у меня камеры с собой нет. И маркеров каких-нибудь перманентных, чтобы ему на жопе написать «пни меня», а на лбу письку мужскую нарисовать.

— Ну, бывай, Егор Замятин, — я помахал скатанной в узелок одеждой. — Твои вещички я у Евы оставлю, пожалуй. Если хорошо попросишь, может быть отдаст. Хорошего тебе дня!

Я развернулся и вышел из туалета.