90-е: Шоу должно продолжаться 4

Глава 8

— Стоп! — заорал Стас. — Стоп, блин! Это еще кто? Мужики, ну фигли? Выйдете из кадра, пожалуйста!

— Дык мы просто посмотреть же хотели! — проскрипел знакомый голос сторожа.

— Так и смотрели бы с другой стороны! — бушевал Стас. — Теперь из-за вас всю сцену переснимать придется.

— Братан, ну откуда мы знаем, где та сторона, а где эта? — заныл сторож. — Девушка, вы такая красивая, аж дух захватывает!

— Да твою ж мать… — заскрипели торопливые шаги Стаса. — Ира, а можно какой-нибудь тряпкой это окно прикрыть? Ну, реально, мужики, в кадр же попадаете! Ваши рожи в клипе никто не оценит!

— Илюша, можно мне обратно одеяло? — захныкала Кристина.

— Все-все, я понял, мы уже уходим! — проскрипел голос сторожа. — Вы, это, заходите, если девушке погреться надо будет. Честь по чести угостим, чаем напоим и все такое…

Из-за краснокирпичной стены показались двое из ларца — уже знакомый нам сторож, в ватнике и обтерханной шапке-ушанке. И его совершенно идентичный приятель, хрен знает, когда появившийся тут. Если бы увидел его отдельно, то решил бы, что это тот же самый сторож. Прямо брат-близнец.

— Хотите чаю горячего? — спросила Ирина у нашей банды разбойников.

— Да, отличная идея, — кивнул я. — И пальто я пока, пожалуй, тоже накину.

А жаль, что большого зеркала нет. Даже интересно стало посмотреть, как я выгляжу во всем этом… Ирина с помощью Бельфегора нарядила меня в грубую рубаху из чего-то вроде ткани, в которую на почт посылки зашивают, колет до колен из коричневого кожзама, пару ремней крест-накрест и меховую жилетку из клочковатой овчины. А у Беса в его гигантском рюкзаке нашелся аксессуар его собственного изобретения — ложные ботфорты. Типа, голенища сапог, которые поверх ботинок надеваются и перетягиваются ремнями с вычурными пряжками. Ну, теперь стало понятно, куда уходит добыча Беса со свалки. Пряжечки были явно из того улова. Мои подельники выглядели попроще — колета и ботфорт им не полагалось, просто рубахи и жилеты. А современные и не очень презентабельные на вид ботинки Ирина замотала черной тряпкой, полосы которой во множестве притащила в числе всего прочего. Из этой же тряпки соорудили и их головные уборы. И повязку на глаз одному.

Продумалась. Или, может быть, ей на уши присел Бес, который растолковал все тонкости создания эффектного антуража дендрофекальным способом.

Смотрелось это все чуть диковато, конечно. И, ясен пень, не как в «Игре престолов» вовсе. Но на низкобюджетную фэнтезюху наш общий внешний вид вполне тянул.

Я кое-как натянул на себя свое пальто и взял протянутую Ириной железную кружку. Ладони одновременно обжигало и ломило от холода. Я сделал глоток чая. Сладкий, черный и с молоком. Обычно я такой не пью, но конкретно сейчас напиток был тот, что надо.

«Как же хорошо…» — подумалось вдруг. Нахлынули какие-то обрывки ощущений-воспоминаний. Откуда-то с лыжных баз, куда я в детстве с родителями ездил, с еще каких-то зимних прогулок. Когда сначала замерз, потом разгорячился активно двигаясь, щеки полыхают. А ты хватаешься руками за горячую батарею, и тебе одновременно больно, горячо, холодно и… хорошо так, что прямо до мурашек. А потом ты пьешь чай со вкусом дров и приторный настолько, что зубы сводит. В нормальном состоянии ты даже к такому не прикоснулся бы, а сейчас — за милую душу. Обжигаешься, дуешь на него, снова обжигаешься. И так вкусно это почему-то…

— Можно мне тоже чаю? — из двери постройки, где снимали сцену, как герой и принцесса пробираются по развалинам, показалась завернутая в спальник Кристина. Только лицо выглядывало и ноги. В изящных белых сапожках на шпильках… Стопудово ни разу не зимних!

— Нужно! — Ирина ухватила гусеничку-Кристину и потащила в сторону уазика. — Только пить ты его в машине будешь.

— Нам еще драку снимать! — запротестовала звезда.

— Сначала снимем те части, где герой сражается, потом с тобой, — Ирина подтолкнула девушку на переднее сидение. — Грейся пока, сейчас чай принесу.

В общем-то, рабочий процесс съемок напоминал управляемый хаос. Необходимые сцены Стас держал в голове и командовал актерам, то есть нам, как встать и что делать. Когда Беса и Кристину отправили греться, он принялся за нас. Снимать, как главарь, то есть я, заметил положительных героев и крупным планом зловеще хохочет. Как мы подкрадываемся, перебежками. Как одноглазый выглядывает из-за угла, как мы все трое с криками и воплями бросаемся в атаку. И поскольку то, что у нас будут рожи красные, никого не волновало, сразу же снял и поражение. Как падает по ступенькам скорчившийся одноглазый, как второй сползает по кирпичной стене. И как я убегаю вдоль стены, придерживая шляпу и оглядываясь.

Пока Стас нас гонял туда-сюда, требуя повторения дублей, деятельный Бес уже набрал среди развалин всяких деревянных обломков и запалил костер. Чуть в отдалении от места съемок, но когда Стас его увидел, он пришел в восторг и потребовал от нас еще одной сцены — как мы сидим вокруг этого самого костра и греем замерзшие руки. Эта сцена вышла полностью достоверной — руки наши к этому моменту одеревенели почти до бесчувствия.

Дальше снимали боевку. Мечей было три — у меня, Беса и Кристины. Свежевыкрашенные серебрянкой. Не сказал бы, что они прямо похожи на железные, но хрен знает… Сувенирная сабля, которую на всякий случай взяла с собой Ирина, вычурная такая, с камушками и позолоченной рукояткой, в комплекте со всем остальным смотрелась хуже. Даже Кристина, которая сначала ее схватила, согласилась, что как-то да, не очень… И взяла в руки меч работы Беса. Пластиковый, покрытый серебрянкой. А два бандита были вооружены попроще — один топором из резины, а второй — дубиной, замотанной полосками кожи.

— А как мы будем снимать бой? — спросил я, взвешивая в руках свой меч. — Мы же вроде как не особо спецы в размахивании холодным оружием. И нашу неловкость будет очень хорошо видно.

— Расслабься, Вов, — отмахнулся Стас. — Бой непрерывно никто не снимает. Сейчас я просто по очереди сниму, как вы стукаете клинками с разных ракурсов, а потом сделаю нарезку. И в озвучке добавим металлический лязг еще. И нормально все будет.

— Ага, понял, — кивнул я.

— Все, поехали! — Стас похлопал в ладоши. — Бес, Вова и Олег, вот сюда, на лестницу. Вова и Олег, оба замахнулись и ударили сверху, Бес — ставь блок и отталкивай меч и дубину. Отлично, снято. Теперь Олег бей дубиной сверху, Бес — перехватывай его руку и толкайтесь. Да сильнее толкай, что ты танцуешь-то?

Съемки понеслись дальше. То ли мы уже притерпелись к холоду, то ли стало теплее, то ли просто двигаться в этой части съемок приходилось активнее, но как-то мерзнуть активно мы перестали. Прыгали, бились клинками, падали и боролись. Наснимали, должно быть, на часа полтора всяких активных физических взаимодействий. Мужички из теплушки приходили еще раз, уже более подогретые. Тоже пытались принять участие и давать советы. Кристина, когда с нее в очередной раз снимали спальник, вдруг вспомнила про то, что — о ужас! — у нее же прическа испортилась! Ее все хором убеждали, что ее во-первых, здесь боевая сцена, и она должна выглядеть растрепанной, а во-вторых — она в любом виде божественно прекрасна. Сторож даже от щедрот предложил ей замахнуть стопарик для настроения. Но сработало прохладное иринино: «А если разрыдаешься, то еще и тушь потечет. И нос покраснеет!»

И уже под самый финал, когда сгустились сумерки, снимали сцену с факелом и входом в сокровищницу «Золотой телец». В роли этого места выступило совсем другое здание, внутри которого сохранилась большая двухстворчатая дверь с вычурными хрен знает как уцелевшими латунными ручками.

— Все, еще один дубль, и домой! — скомандовал Стас, когда Бес и Кристина в третий раз подошли к двери и осветили факелом довольно талантливо нарисованную под старину вывеску.

— Сейчас только масло на факеле подновлю, — сказал Бес и метнулся к складу наших вещей за бутылкой отработанного машинного масла. Которое, как мне авторитетно заявили, является самым лучшим средством для пропитки факелов. Во-первых, горит дольше, чем если бы оно было чистым, во-вторых — красиво и эффектно чадит, и в третьих — совершенно бесплатное. На любой СТО тебе его нальют, сколько унесешь за просто так. Не знаю, зачем мне эта информация, но на всякий случай я это запомнил. Мало ли, вдруг понадобится на каком-нибудь концерте «Ангелов С» устроить шоу с факелами. А как гласит цыганская мудрость — краденая кобыла дешевле купленой. В смысле, чем меньше тратишь, тем чище прибыль.

После того, как мы переоделись и погрузили наш реквизит обратно в уазик к молчаливому Паше, я попытался заикнуться о том, что если вдруг нужно организовать склад… Но Ирина меня прервала. Мол, не грей голову, все уже решено. Вещи пока что побудут у Паши в гараже, чтобы проще было в следующий раз их грузить, когда понадобится. А понадобится уже скоро, потому что съемки в ТЮЗе уже завтра, но там разбойников нет, так что могу и не приходить.

Да, реально можно расслабиться. Проект и впрямь в хороших руках. Ирина в начале немного помандражировала, но потом ухватила это дело прямо-таки железной хваткой. Все учла, все устроила, всех построила. Даже Пашу убедила поучаствовать. А Паша этот, как я узнал, пока грелся у него в машине в перерыве, обычно возит всяких универовских археологов, геологов и прочих ученых, которым для работы требуется таскаться по местам, где нет цивилизации. А сейчас как раз простой, делать нечего. А тут Иришка со своими съемками. Почему бы не помочь?

Утомительное это оказалось дело, вот что. Хоть и прикольное. Но устали все так, что никому даже в голову не пришло предложить поехать куда-нибудь продолжать банкет. Да что там! Я впервые за все время чуть было не принял малодушное решение позвонить Французу и сказать, что буду завтра вечером, а не сегодня. Но этих мыслей я устыдился. Вернулся домой, переоделся, и на трясущихся ногах поплелся в «Самсон». Бегали и прыгали мы много сегодня, но силовых никто не отменял, если я, конечно, хочу перестать быть дрищом.

В кофейню «дома журналистов» я приехал минут на сорок раньше, чем мы с Жаном договаривались. Как-то так получилось. Заскочил домой, думал часик после работы посидеть передохнуть, но в гостиной громогласно общались Грохотовы, а моя комната была уже как бы не совсем моя. Так что я по-быстрому выгрузил в холодос продукты, по-быстрому соорудил себе многоэтажный бутерброд, запил его горячим чаем и спешно смылся, а то наши незванные гости начали проявлять ко мне интерес, а взаимности по этому поводу я не испытывал. Так что решил приступить к дальнейшим планам на сегодняшний день заранее. Отдохнуть и подумать в журналистской кофейне можно было с гораздо большим удовольствием. Даже когда там народу до хрена. Юные и не очень журналисты — это довольно приятная компания, и находиться в их обществе не требовало от меня никаких моральных затрат. Даже прикольно, когда вокруг бурлит жизнь, а увлеченные люди с горящими глазами обсуждают последние новости, строят планы и спорят о рабочих вопросах.

Я протиснулся к прилавку, заказал себе большую чашку кофе с молоком и сиропом шиповника. Неожиданно аптечный сироп оказался неплохой добавкой к кофе. И горячую булочку. Это нововведение было совсем свежим, бариста похвасталась, что неделю назад, прямо перед Новым годом, Иван привез и поставил им японскую духовку, а кто-то из девчонок добыл из недр домашних кулинарных книг офигительный рецепт быстрых булок. С лимоном. Я подумал, что им для полноты картины осталось освоить производство собственных протеиновых батончиков из сухого молока или детского питания. И добавить в меню гранолу из геркулеса. И будет полное ощущение, что вообще из двадцать первого века не перемещался… Надо бы подбросить Ивану идею.

Я заплатил, забрал свой заказ и унес все к подоконнику. Места за столиками были, но мне понравилось сидеть на окне и смотреть на заснеженные домики снаружи. Булка и впрямь оказалась неплоха. Спросить что ли рецепт? Хотя нет, заниматься выпечкой я не планировал, у Лариски сейчас голова забита чем угодно, только не кухней, а грузить этим маму, которая сейчас вообще сейчас с работы заполночь приходит, как-то и вовсе глупо. Сложно сказать, почему она домой не торопится. То ли потому что страну начало трясти на скоростном переходе к рыночной экономике. То ли потому что нашу квартиру оккупировали «друзья семьи».

— Привет, Владимир, не помню, как тебя по отчеству, — раздался над ухом веселый голос Ивана. — Как тебе наше нововведение?

— Ммм, уже оценил, — кивнул я, сунув в рот оставшийся кусочек лимонной булки. — Я тут подумал, что протеиновых конфет не хватает. Подбросить рецептик? У меня мама делала как-то трюфели из детского питания, вкуснотища. И очень в тему будет. Давненько не виделись, кстати.

— Есть такое, — кивнул он. — Уезжал из города. В заграничную командировку. Кстати, смотрел тут передачу про твоих музыкантов. Достойный заход. Если тебе интересно, то народ оценил. Теперь если внимание публики удержишь, совсем скоро можно будет на концерт во дворце спорта замахиваться.

— Рано им пока дворец спорта, — усмехнулся я. — Стремительный взлет моим «ангелочкам» может здорово кукуху повредить.

— Кстати о кукухе… — Иван присел рядом со мной на подоконник. — Вот что хотел спросить… Мне кажется твой этот солист — тот еще фрукт. То ли обиженка, то ли корона величия ему мозоль натирает. Что ты его не выгонишь на хрен?

— Вот здрасьте! — хмыкнул я. — А петь у меня кто будет? Саня неплохо на сцене держится, голос у него сильный, узнаваемый. За что его выгонять-то?

— Так он же истеричка, по реакциям видно, — пожал плечами Иван. — Вырастишь у себя под боком токсичную мразь. Одни проблемы ведь от него будут, особенно когда твои «Ангелы» начнут нормальные бабки зашибать.

Я посмотрел на Ивана. Тот был, как всегда, элегантен, одет в стиле «немного ретро» — в вельветовый костюм, водолазку и остроносые невыносимо зарубежные ботинки. И спрашивал без всяких подковырок, с живым таким любопытством. То есть, он действительно не понимал. И ему правда было интересно, почему я этого не понимаю.

— Знаешь, хотел на ходу отшутиться от тебя историей про то, как дона Хуана привели в казино и посадили за покерный стол, — задумчиво проговорил я. — А он увидел, какие карты ему сдали, вернул их крупье и говорит: «Мне эти не нравятся, дайте другие!» Но ты ведь серьезно спрашиваешь, да?

— Вроде того, — кивнул Иван. — Второй день голову ломаю. Чуть тебе звонить не кинулся сразу после той передачи. Ну и Жан мне кое-что про вас рассказывал тоже…

— Серьезно, значит… — я покачал в руке кружку, остатки кофе оставили бледно-коричневые разводы на стенках. — Был я как-то в командировке… В те времена, которые еще не наступили. И в той стране, которая так отдельной страной и не стала… Да нет, блин, тоже какая-то метафора получается, глупо. Знаешь, я совру, если скажу, что никогда не думал и не крутил в голове мысль, зачем я здесь, и почему именно так? И почему очнулся в обществе именно этих людей, а не кого-то другого… Думаешь, я реально ни разу не обдумывал идею бросить этих говнарей, упереться в торговлю, заколотить состояние такое, чтобы яхту можно было на сдачу покупать… Ничего сложного ведь. Сказал «ангелочкам» чтобы шли на хрен, сходил в парикмахерскую, срезал эти патлы под нормальный полубокс, оделся по-человечески… Но я как-то привык играть с теми картами, которые мне сдали, понимаешь? Мне почему-то кажется, что это все — не просто случайность, от которой можно отмахнуться и забить. Выгнать, нового найти… Знаешь, тогда в Гудермесе… Черт, опять я это вспоминаю, не хотел же! Но ладно, раз уж открываю душу, то пусть будет целиком. Так вот, оказался я в подвале с тремя парнягами. Один был ранен, другой срочник, а третий — мудак. Ну, по жизни мудак, я терпеть его не мог, мы даже дрались пару раз. В другой ситуации. Гандон, реально. Мародерил все, что не приколочено. Выжил, кстати. Сейчас, ну то есть тогда, в будущем, перебрался в Москву, жена у него красотка, детей трое. Фирма своя… В общем, представил команду, да? Прямо дрим-тим, Атос, Портос и купорос, блин. До наших, зарраза, два лаптя по карте. И в каждом окне ствол торчит. Вот в этот момент мне очень хотелось выгнать этих и взять новых…

Я замолчал. Не то, чтобы меня накрыло волной тяжелых воспоминаний или что-то подобное. Просто опять показалось, что я что-то не то болтаю. Не о том, о чем меня Иван спросил. Простой же был вопрос, он мне и самому в голову не приходил. Почему ты не выгонишь Астарота и не заменишь его на парня, у которого кукуха не подтекает?

Да потому что. Какой, блин, еще у меня может быть ответ?

Так карты легли. Родителей не выбирают. Вот и я своих «ангелочков» тоже не выбирал.

— О, ты уже здесь! — в кофейню влетел запыхавшийся Жан с радостно горящими глазами. — Привет, Иван. Пойдемте наверх, я показать хочу кое-что!