Абсолютный порядок

Глава 16 ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Триш никогда не ела такой великолепной форели, но сейчас она не могла оценить ее по достоинству. Слишком поглощенная беседой Джо и Реда, Триш не отдала должного роскошному обеду, приготовленному поварами Лютика. Как досадно потратить такие деньги и не распробовать ни блюд, ни вина! Они могли с таким же успехом есть гамбургеры, подумала Триш, прислушиваясь к тому, как Ред и Джо обсуждали спонсора кампании, который настаивал на чем-то, что не устраивало Реда. Однако Джо продолжал убеждать сенатора.

– Знаешь, Ред, если ты полезешь в бутылку, они это сразу заметят, и твоя кампания провалится еще до начала, – предупредил он.

– Знаю, но я должен использовать шанс. Не могу юлить в важном деле. Мне не нравится, когда на меня так давят, а именно это и происходит.

Пока еще рано принимать чью-то сторону, но я собираюсь сделать это. А что думаешь ты, Делани? Застигнутая врасплох, Триш испугалась. К ней обратились впервые.

– Ну... Я не знаю... А какую позицию ты хочешь занять?

– Квоты на импорт... Поток зарубежных товаров на наш рынок вызывает рост безработицы в Соединенных Штатах. Как ты думаешь, это хорошая идея?

Триш сделала глоток вина. Она знала старую истину: лучше промолчать и позволить предположить, что ты глупа, чем высказаться и убедить собеседника, что так оно и есть. Триш всю жизнь слушала, как выражали свое мнение другие. Может, пришло время заговорить и ей?

– Думаю, они не американцы.

Мужчины удивленно посмотрели на нее. Джо приподнял брови:

– Как это не американцы?

Триш не хотела навлекать беду на свою голову, но уже не могла отступить:

– Наша система основана на концепции соревнования, не так ли? Мы всегда учим своих детей, как важно соревноваться. Если же вы ставите преграды для ввоза товаров, это, по-моему, не отвечает духу соревнования. Кроме того, поднимутся цены и снизится качество. Думаю, задача промышленности – соревнование с импортными товарами. Конечно, я смотрю на это с точки зрения потребителя, но ведь деньги платим мы.

Ред поднял бокал и, заметив раздражение Джо, язвительно улыбнулся. Однако тот сдержался.

– Любой политик, который выразит подобное мнение, навлечет на себя массу неприятностей. Это будет самоубийством, – эмоционально заметил он, повернувшись к сенатору.

– Не могу с этим спорить, но Триш тоже права, и ты знаешь это. Введение ограничений на продажу японских автомобилей повлекло за собой только подорожание машин. Черт, профсоюзы, похоже, не намерены принимать меня в свой лагерь. Они всегда идут за демократами, поэтому нам незачем дурачить себя. Приятно было бы думать, будто все собираются голосовать за меня, но придется довольствоваться большинством. Ладно, давай выясним, что наша разумная леди думает об абортах. Или ты считаешь, что такую тему не слишком уместно обсуждать за столом? – спросил Ред.

– Ты спрашиваешь, нравятся ли мне аборты? Нет, определенно нет. Уверена, большинству женщин, делавших аборты, они тоже не нравятся. Это крайнее решение проблемы, когда женщина не видит иного выхода. – Триш помолчала, ожидая реакции. Увидев неподдельное внимание мужчин, она набралась смелости. – Однако я очень озабочена вот чем. Можно ли позволять правительству вырабатывать законодательство, распоряжающееся телом женщины? Сегодня, например, хотят добиться запрета абортов, но в будущем эту власть могут использовать, чтобы заставить делать их... верно? По-моему, именно это осуществляют сейчас в Китае для контроля за рождаемостью.

– Правильно, правильно. – Реду, очевидно, понравился ее ответ. – Ты никогда не думала выставить свою кандидатуру, Триш? У тебя весьма самобытные представления обо всем.

– Я? – Довольная и смущенная, Триш засмеялась. – Никогда. Я так аполитична, что даже отказалась баллотироваться в председатели женского комитета.

– Думаю, ты окажешь огромную помощь моей кампании. А теперь хочешь десерт... или пойдем? – Ред посмотрел ей в глаза, и Триш снова охватил трепет.

Джо подозвал официанта и попросил принести счет. Ред поднялся.

– Джо, ты на машине? – Тот кивнул, и они втроем направились к выходу. – Хорошо. Тогда поезжай домой, а я отвезу Делани в отель. Завтра у меня много бумажной работы, поэтому не звони мне, если только не случится ничего серьезного.

Когда Триш и Ред сели в машину, он шепнул ей:

– О’кей, я попрошу тебя еще раз... Она заметила его напряженную улыбку.

– Не все получают второй шанс в жизни. Этот я не упущу.

Ред обнял ее и нажал кнопку связи с шофером:

– Мы с женой едем домой.

Когда лимузин отъехал от тротуара, Триш насмешливо посмотрела на Реда.

– Твоя жена?

Ред приложил палец к губам:

– Это новенький. Он никогда не видел Глорию. Кроме того, она блондинка примерно твоего роста. Знаешь, оба мои брака оказались липовыми. Сегодня вечером я собираюсь добиться настоящего.

Восторг овладел Триш. Неужели это все на самом деле или она просто спит... опять?

Автомобиль доставил их к боковому входу небольшого домика на Саттон-плейс возле реки. Ред отпер дверь и, не включая света, провел Триш в дом. Наказав шоферу заехать за ним в понедельник в восемь утра, он закрыл дверь.

Они прошли по коридору, вдоль которого до самого потолка стояли книжные стеллажи, в красивую просторную гостиную. Мягкий свет заливал бежевые стены и придавал комнате уютный вид. На полу лежал большой восточный ковер, а огромный диван и кресла были обтянуты дорогой белой шерстяной тканью. Многое здесь выглядело как антиквариат. Триш подумала, что картины на стенах принадлежат кисти фламандцев, и решила позже подробно рассмотреть их. Обстановка сочетала в себе красоту и солидность.

– Какая чудесная гостиная... Ее обставляла твоя жена?

– Глория? Нет. Она никогда не была здесь, хотя убедила Джона Саладино заняться обустройством этой квартиры для меня. Это обошлось в приличную сумму, но Глория убеждена, что я должен иметь все самое лучшее. Она всегда и обо всем судит по цене.

– Но комната действительно великолепная. Почему же твоя жена никогда не была здесь?

– Я въехал сюда около двух месяцев назад и еще не имел возможности пригласить ее. Она любит свой большой дом на Хадсон-Ривер, принадлежащий уже второму поколению ее семьи, где есть лошади и теннисные корты. Глория имеет также квартиру в Трамп-Тауэр, которой пользуется, приезжая в город.

– А как тебе удается утаивать все это от прессы? – спросила Триш, устроившись напротив камина в кресле с подголовником.

Ред налил два бокала бренди и протянул один из них Триш. Скинув пиджак и опустившись на ковер, он прислонился спиной к креслу.

– Вообще-то я не собирался говорить о Глории, – начал Ред, наклонившись к ногам Триш. – Я не хотел, чтобы она оказалась частью сегодняшнего вечера, но, боюсь, это невозможно. Глория здесь. Даже если бы можно было нажать кнопку и заставить ее исчезнуть, я не стал бы этого делать.

Она честна и добра со мной. Просто мы не можем жить вместе. Выходя за меня замуж, она полагала, что сделала хорошую партию. Отцом ее дочери стал национальный герой, человек с будущим и капиталом Форда. Ее позабавило, когда десять лет назад я впервые баллотировался в Конгресс. Что ж, неплохая тема для беседы за завтраком в Хант-клубе. Но если ты не любишь политику, это утомительно и довольно быстро надоедает. К тому времени, когда я избирался на второй срок, Глория устала. Она вернулась в свой дом, сказав, что я найду ее там, когда закончу свое маленькое приключение.

– Но ты не упоминал о том, что она согласилась помочь тебе на пути к президентству... И ты считаешь, что ей понравится быть первой леди.

– Да, она так говорит, но ее увлечение подобными вещами недолговечно. Однако, надеюсь, она не станет причинять мне неприятностей. У меня очень близкие и хорошие отношения с Тэсс, а эта девочка – самое важное в жизни Глории.

– Тэсс – ее дочь от первого брака?

– Не совсем. Глория никогда не была замужем за отцом Тэсс. Она родила девочку в пансионе во Франции и оставила ее там на пять лет. Когда отец Глории умер, она привезла ребенка домой. Глория боялась, что, узнав правду, отец завещает свои миллионы не ей, а благотворительным организациям. Он умер, веря, что его дочь девственница.

– О Боже, какой фарс!

– Ради денег люди совершают и худшие поступки. Глория долго прожила во Франции. Она никогда не пренебрегала Тэсс. Я появился как раз вовремя, чтобы дать Тэсс имя. Она красивая, умная девушка... Сейчас ей шестнадцать, и я люблю ее как дочь. Она очень волнуется за меня, готова бросить школу и работать на мою кампанию, если я стану кандидатом.

– Ред, я написала бы тебе, когда прочитала о смерти твоей первой жены, но ты был в армии, а я не знала адреса.

– Это была потрясающая леди, Делани. Тебе она очень понравилась бы. Она была беременна, когда произошел несчастный случай. Я временно находился в Джорджии, а она – в Колумбии. Вот когда я впервые разочаровался в армии... перед Вьетнамом.

– Перед Вьетнамом? Но ты же был героем! Ты получил там орден Славы от Конгресса, – возразила Триш.

– Правильно, но, когда я вернулся домой, меня попросили выступить перед Конгрессом. Я был удручен ситуацией и ответами политиков, понял, кто обладает реальной властью в этой стране, и решил уволиться из армии, чтобы баллотироваться в Конгресс.

– Не сомневаюсь: республиканцы были рады заполучить тебя.

– Да, черт побери. Демократы тоже делали мне предложение, но мой старик отец перевернулся бы в гробу, если бы я стал демократом.

– Помню, я читала о твоей первой кампании... Выпускник Вест-Пойнта, герой футбольной команды, обладатель кубка Хейсмана, первый капитан, орден Конгресса... и все это, когда военные были не в моде, – заметила Триш.

– А я думал, что ты забыла обо мне, Делани. Почему ты никогда не отвечала на мои письма?

– Отвечала. Я ответила на все твои письма.

– Странно. Я не получил ни одного.

– Я их не отправляла.

– Почему?

– Не знаю. Думаю, просто чувствовала, что однажды ты вернешься домой, и мы поговорим... как обычно. Мне никогда не приходило в голову, что твоих родителей могли перевести во Флориду и ты больше не вернешься.

– Как сказала бы моя мать, пути Господни неисповедимы. Мы снова вместе... Расскажи мне о себе, – попросил Ред.

– Не сейчас. Нам надо поговорить о более важном.

Триш повернула лицо Реда к себе, наклонилась и мягко поцеловала его в губы. Быстрым движением он опустил ее рядом с собой на пол, и в этот момент годы исчезли. Триш снова стало шестнадцать, и она была в объятиях своей первой любви.

Ред долго целовал и ласкал ее. Сейчас он был нежен и нетороплив – совсем не то, что в юности. Триш отвечала ему со страстью. Они раздели друг друга, и в глазах каждого из них вспыхнуло восхищение. Ред был по-прежнему стройным и сильным.

– Я всегда мечтал увидеть тебя без одежды. В Пойнте я представлял, как ты лежишь со мной в постели, – прошептал Ред.

– А ты всю жизнь был предметом моих эротических фантазий, – призналась Триш.

– Не уверен, что оправдаю твои мечты, – ответил он, продолжая ласкать ее до тех пор, пока она не достигла кульминации. Поцеловав Триш, Ред медленно скользнул в нее. Безошибочно угадав, что Триш снова близка к кульминации, Ред достиг оргазма одновременно с ней, и оба они издали громкие стоны.

Перевернувшись на спину на восточном ковре, он привлек ее к себе.

– Не оставляй меня, – прошептал Ред, крепко сжав Триш, и она ответила:

– Я всегда буду здесь, когда ты этого захочешь. Когда они лежали, молча размышляя о только что испытанном наслаждении, Триш вспомнила горечь последних месяцев. Совсем недавно ей казалось, будто радость исчезла из ее жизни. Из своего мучительного опыта Триш вынесла одно: никогда не стоит отчаиваться. Каким бы безысходным ни было порой существование, непредсказуемая судьба может внезапно одарить тебя чем-то прекрасным.