Абсолютный порядок

Глава 37 ОНА ВСЕГДА БЫЛА СО МНОЙ

Когда Дэн вернулся в свой офис, ему позвонил детектив Ральф Шпигель и кратко, но не слишком внятно отчитался:

– Мистер Холлидей, я добыл интересующую вас информацию. Приехать к вам или поговорим по телефону? Сведения довольно скудные.

– Что это значит? – спросил Дэн.

– Лишь то, что я сказал. Ваша жена вообще не делала попыток замести следы. То, о чем я узнал, вы могли легко выяснить сами. Мне даже неловко, что я взял с вас деньги.

– Хорошо, что же вы узнали?

– Ваша жена купила билет на самолет до Нью-Йорка и улетела в тот же вечер, когда покинула ваш дом. На следующее утро она остановилась в «Талбот-отеле», назвав свою девичью фамилию, которой продолжает пользоваться до сих пор. Она нашла работу в офисе предвыборной кампании сенатора Джонатана О’Ши и сейчас живет в квартире некой Милли Бартон, сотрудницы того же офиса. Милли Бартон, очевидно, состоятельная дама, поскольку земля, на которой стоит дом, принадлежит ей. Мне продолжить расследование? Я располагаю адресами и телефонами.

– Нет, этого вполне достаточно, – быстро ответил Дэн. – Буду признателен, если вы пришлете отчет с посыльным. Пусть передаст бумаги мне лично. Получив последний счет, я вышлю вам чек. Вы сделали все очень эффективно и быстро.

– Нет проблем, мистер Холлидей. Был рад поработать на вас.

Дэн сел в кресло и задумался, затем связался с Селеной и попросил некоторое время ни с кем его не соединять. Ему предстояло решить, как поступить с полученной информацией.

Осознать факты было нелегко. Кейк, очевидно, ушла, поддавшись эмоциональной вспышке. Она проделала этот драматический трюк, чтобы заставить мужа приехать за ней и вернуть домой, хотя по глупости или равнодушию Дэн не понял смысла игры и своей роли в ней. Очевидно, Кейк готова ждать этого до второго пришествия. Впрочем, возможно, она в ближайшее время одумается. К Рождеству, когда Роб приедет из колледжа... или по крайней мере в мае, когда Трина вернется из-за границы.

Дэн ощутил еще большую неуверенность. А вдруг Кейк начала новую жизнь и сейчас наслаждается ею? Захочет ли она вернуться и снова жить с ним? Проклятие! Ему необходимо с кем-то посоветоваться... Но с кем? Уж конечно, не с Селеной. Нельзя же надеяться, что она даст ему бескорыстный совет. Вероятно, стоит повидаться с матерью и поговорить с ней. Она все больше слабела, но сохраняла ясный разум. Дэн позвонил Селене и, когда она появилась в кабинете, сказал:

– Я уезжаю и сегодня уже не вернусь. Хочу поехать к матери.

– С удовольствием поехала бы с тобой, но, думаю, мне лучше остаться здесь, чтобы отвечать на звонки людей Стивенсона, верно?

Селену удивило, как взволновали Дэна новости о жене. Она держала палец на кнопке телефонного аппарата и все слышала. Это был испытанный метод находиться в курсе всех дел шефа.

Когда Дэн приехал, мать спала. Он сел на стул и взял ее худую руку. Ему было очень грустно вспоминать, какой сильной, деятельной, умной и живой была когда-то мать. В отличие от других женщин она умела почти все. Элизабет всегда говорила, что ей нравится Кейк, которая напоминает ее в молодости. Нет, его жена, пожалуй, такая же нежная, как Элизабет, но Кейк никогда не обладала ее энергией и организованностью.

– Мама... ты не спишь? – мягко спросил Дэн, и веки Элизабет чуть дрогнули.

Он повторил вопрос, на этот раз громче. Она словно нехотя открыла глаза, и слабая улыбка коснулась ее губ.

– Мама, я узнал, где Кейк. Она в Нью-Йорке, – начал Дэн и, не дожидаясь ответа, рассказал матери обо всем, что узнал от частного детектива. Он заметил, как внимательно следили за ним ее глаза. – Ты считаешь, я должен найти Кейк, поговорить с ней и решить все раз и навсегда?

Элизабет ничем не показала, что слышала сына и поняла его. Дэн повторил попытку, но ничего не добился. Наконец к нему подошла смущенная медсестра.

– Мистер Холлидей, ваша мать не говорит уже несколько дней. Возможно, у нее был еще один небольшой удар.

– Она не слышит и не понимает меня? – в ужасе спросил Дэн.

– Думаю, да. Но полагаю, для нее важно, чтобы с ней говорили так, будто она все слышит и понимает.

– Боже милостивый!

Медсестра поняла его тревогу и боль. Такие взгляды она часто видела в глазах детей, мужей и жен, когда они осознавали, что человек, которого они любили, еще не умер, но уже ушел.

– Мне очень жаль, мистер Холлидей, – мягко сказала она. – Ваша мать была очаровательной леди. Мы тоже потеряли ее.

– Вы говорите так, словно она уже умерла, – рассердился Дэн, совсем не готовый к уходу матери.

– Отчасти это так. Тело миссис Холлидей еще здесь, и мы стараемся сохранить в нем жизнь как можно дольше, хотя и знаем, что дух ее улетел.

– Так вот для чего эта трубка у нее в носу?

– Когда она перестала есть, нам пришлось ввести трубку для искусственного питания. Нельзя же позволить ей умереть от голода.

– Она сильно страдает? – Дэн хотел, чтобы его успокоили.

– Не думаю.

– Но вы не уверены?

Медсестра ничего ему не ответила, и Дэн снова повернулся к матери. Ее глаза были закрыты. Когда он наклонился и поцеловал ее на прощание, она не открыла их. Впервые за всю взрослую жизнь с губ Дэна сорвалась молитва.

– Боже милостивый... не оставь ее... и помоги мне. Ведь я никогда не жил без нее.