Академия для нечисти: Невеста Горыныча

Глава 11

Тихон с самого детства мечтал стать богатырем. Настоящим! Как в рассказах бабушки! И если для исполнения задуманного надо уговорить Змея Горыныча взять его в обучение, он готов это сделать. И подумаешь, что чаще всего чудище девок ворует… Тихон ничем не хуже глупой невесты, так-то.

Когда он услышал глашатая, орущего на городской площади о поиске подходящего супруга для местной царевны, вначале не особо заинтересовался. Ну правда, разве нормальному мужику нужна изнеженная в парче и бархате жена? Но когда глашатай упомянул, что царевну надобно спасти от Змея Горыныча… О-о-о! Тихон вмиг встрепенулся. Это же такой шанс!

Собрав нехитрые пожитки, взяв внаймы коня, он отправился на поиски. Благо крикливый глашатай точно указал, где царскую дочку чудище прячет, дабы герои долго по белому свету не рыскали, а сразу выполняли прямое свое предназначение.

Единственное, чего не учел Тихон, так это того, что Змеей Горыныч закроется в башенке, будто стыдливая девица, и откажется вести умные беседы с соискателем богатырской науки.

Тихон задумчиво осмотрел плотно затворенную дверь и нахмурился: неужели с украденной царевной миловаться интереснее? Стукнул пудовым кулаком пару раз – и присмирел. Из-за двери доносились странные звуки…

Настюша подперла подбородок кулаком и задумчиво созерцала Змея Горыныча. Страх перед драконищем как перед неведомым зверем давно прошел, освобождая место уважению. Но именно сейчас это чувство – вызванное умом, а не сердцем – постепенно улетучивалось.

– Стойте, стойте… Я правильно поняла, вы хотите взять дурака к себе? – пробормотала она, пытаясь уложить в голове только что озвученное. – Чтобы… не обижать?!

– Дело не в обиде, а в том, что глупцу все равно, что и как я скажу. Он упертый, слепой и глухой, иначе давно бы сообразил, что значит слово «нет».

– Но…

– Настасья! – Змей Горыныч посуровел. – Сколько времени прошло с тех пор, как ты огрела его чурбаком?

– Два часа примерно.

– И сколько раз за это время я говорил, что не возьму в обучение, так как он простой человек?

– Четыре, – подумав, ответила Настя.

– А сколько раз ты пыталась объяснить ему это же самое?

– Шесть… – шепнула она, сникнув.

– Все еще считаешь, есть шанс закончить разговор миром? – фыркнул дракон.

Настюша вздохнула. Упертый баран действительно не желал иного результата, кроме богатырства.

– Так может, его того… – Она выразительно подергала бровями. – Съесть?

– Я не ем людей.

– А если не до конца съесть? Только чуть куснуть, чтобы испугался?

– Добрая ты девушка, Настенька. Славная и на придумки умелая, правда, не всегда твои измышления к добру ведут.

– Так это разве плохо? Вон ваше добро до чего нас довело: спрятались в башне от крепких мужских объятий, можно подумать, вы не гордый предводитель нечисти, а добропорядочная пастушка на выданье.

– Почему пастушка? – опешил Змей Горыныч.

– Потому что вокруг одни бараны.

– Глупости, Настасья, ты на барана не похожа.

– Так я не про себя.

– Неужели?..

– Вы это так пошутили, да? – удивилась Настя.

– Пошутил, – улыбнулся Змей Горыныч. – Но самую малость. А ты не буйствуй понапрасну, лучше послушай, что скажу… Есть у меня идея, как избавиться от дурака и не потерять деньги царевы…

Тихон прислушался. Там явно кто-то пререкался.

Хотя почему – «кто-то»? Ясно кто! Нечестивая царевна отговаривала Змея Горыныча принимать богатыря в свою обитель. Тихон не дурак, Тихон сразу понял, кто именно зачинатель дурных мыслей, что он, мол, не колдун, не справится… Нет уж! Ради мечты он даже на колдунство согласен! Нечистью стать надобно, говорите? Или силы чародейные обрести? Все будет, только не гоните!

Именно эту последнюю фразу Тихон настойчиво повторял последние полчаса. «Все сдюжу, Змей Горыныч батюшка, все вытерплю». Но будущий наставник не поддавался.

И только через некоторое время, когда, казалось, силы иссякли, дверная створка дернулась и медленно отворилась…

– Все сдюжу, Змей Горыныч батюшка! – завопил Тихон, бросаясь прямо под ноги чудовищу.

– Верю, – кивнул злодей, исполняясь величием. – Вижу в сердце твоем силу немалую и неотступную. Так и быть, возьму в обучение.

– О-о-о! – Тихон чуть не задохнулся от счастья.

– Но с одним условием.

– А-а-а…

– Считай это испытанием. – Змей Горыныч припустил дыму из ноздрей. – Отвези царевну в отчий дом. Справишься – станешь самым смелым из моих подопечных, а не справишься – не носить тебе богатырского звания!

Настя внимательно осматривала Тихона. Вид тот имел гордый и независимый, расправлял плечи во всю недюжинную мощь, вздергивал волевой подбородок и решительно тряс смоляными кудрями. Одним словом, всеми силами показывал, как сильно ему доверяет Змей Горыныч, раз назначил ответственным за великое дело по доставке царской дочери.

Надо отдать Тихону должное: к Настюше он относился с уважением, даже с некоторым покровительством, мужественно терпел ее девичьи прихоти и капризное нытье.

А ныла Настя от души!

– Ой, какая лошадка! А это кобылка? Нет? А кто? Да, я понимаю, что не кобылка, но никак не уразумею, кто именно. Ах, жеребец? Утолите мое целомудренное любопытство, поясните, чем именно жеребец отличается от кобылы? Что вы, я совершенно серьезно спрашиваю! Всю жизнь в светлице провела, жизни не ведаю… Что значит вы не хотите разъяснять различия вслух? А если прикажу? Я царевна, имею право приказать! О-о-о… Какая прелесть! Можете опустить хвост вашего средства передвижения, оно весьма недовольно такой демонстрацией. А почему на нем седло не красное? Конечно, нужно красное! Под цвет сарафана! Или зеленое. Или синее. Или оранжевое. Или фиолетовое. Поверьте, Тихон, на мне есть фиолетовые вещи, но я не собираюсь вам их демонстрировать, я же не жеребец. А что это вы сейчас делаете? В смысле тоже хотите сесть на коня? Тут уже я сижу! Что значит «вдвоем»?! Даже не думайте, он двоих не выдержит. Ах, вы уже с кем-то ездили на пару… Ну все, мое девичье сердце разбито, я сейчас буду рыдать. Хнык-хнык, вы уже с кем-то делили этого прекрасного жеребца… Хнык-хнык, вы уже сажали впереди себя какую-то неприличную девицу…Хнык-хнык, вы обнимали ее стан своими сильными руками… Конечно, неприличную! Разве приличная сядет на колени к доброму молодцу? А что – я? Я другое дело, мне так сидеть можно. Кстати, я вам ничего не придавила?..

Вначале Настя желала ехать медленно, потом быстрее, потом потребовала переключить жеребчика на полную скорость, но испугалась галопа и от страха куснула Тихона за руку. Правда, тут же сплюнула, попала ему на сапоги, но сделала вид, что не заметила. Выпросила остановку и отправилась собирать цветочки, сплела венок, попинала трухлявый пень, погоняла комаров, вздохнула и вновь забралась на коня.

Тихон краснел, бледнел, покрывался пятнами и крепко сжимал зубы, дабы никоим образом не ляпнуть ничего лишнего. Опасался, что нежные девичьи ушки не потерпят грубых мужских ругательств.

Настя лишь загадочно улыбалась.

Когда до царского дома оставалось проехать еще пару деревень, лесок и поле с пригорком, Тихон объявил привал.

– Слава богу, додумался, – пробормотала Настюша, устраиваясь прямо на траве.

День клонился к закату, и провести ночь в седле ей совершенно не хотелось. Впрочем, засыпать под открытым небом в компании надоевшего провожатого она тоже не собиралась. Поэтому, еще немного потрепав мужику нервы, Настюша отправилась к видневшемуся вдалеке озеру.

– Кудыть пошла? – сурово сдвинул брови Тихон.

– Ополоснуться.

– Проводить надобно.

– Не надобно! Я хочу сама! Одна!

– Не положено. Сказано доставить к батюшке в целости и сохранности, значит, глаз не спущу.

– Ну и не спускай, – буркнула Настя и тряхнула головой, попутно хлестнув косой по мужскому лицу. – Извращенец.

– Чего это извращенец?!

– А как назвать, ежели бедная царевна не может даже ножки помочить в водице? Собиралась розовые пяточки озерной свежестью побаловать. Сарафан до пояса задрать, исподним бельем сверкнуть, а теперича придется красу девичью от похотливых глаз прятать.

Тихон зарделся.

– Раз исподнее, то да… Я пока коня оботру.

– Вот-вот! Самое хорошее дело для богатыря – конем заниматься, – милостиво кивнула Настя и поспешила к озеру.

Признаться, она была уверена, что Тихон сдастся еще в самом начале. Но тот оказался неимоверно терпеливым и, выбирая между истеричной царевной и возможностью остаться без богатырского звания, выбрал царевну.

Этого Настя со Змеем Горынычем не учли, когда план придумывали.

Но оставался еще один способ избавиться от провожатого – просто-напросто сбежать! И именно так Настюша намеревалась сейчас поступить.

Озеро располагалось весьма удачно, рядом с прекрасным густым лесом, шажок-другой – и уже никто не найдет, лишь бы самой не заблудиться. Но тут беспокоиться не стоило: Змей Горыныч клятвенно пообещал, что не бросит подопечную в беде.

Настя подошла к бережку, оценила чистоту озерной глади и быстро осмотрелась. Оставшийся подле коня Тихон явственно пялился в ее сторону.

Хмыкнув, Настюша чуть приподняла сарафан и вновь кинула взор на соглядатая. Тот и не думал отворачиваться. С совершенно каменным лицом он щурился в сторону девушки, отслеживая каждый шаг.

– Каков нахал, однако, – шепнула Настя, заходя в озеро по колено.

Решив пройти вдоль берега как можно дальше, а потом нырнуть в лесные дебри, она приподняла подол еще выше.

Тихон тут же встрепенулся и поспешил к ней.

– Боюсь, утопнете ненароком! – на бегу прокричал он.

Настюша чертыхнулась и рванула в сторону. До леса, конечно, не успеет добежать, но вот до камышей…

– Стой, дурная! – завопил Тихон.

Но девица уже затаилась в осоковых зарослях. Вокруг пугливо квакали лягушки, над ярко-зеленой фатой порхали стрекозы и, принимая ее за лист диковинной кувшинки, норовили залететь Насте прямо за шиворот. Настя мужественно терпела.

Тихон ругнулся. Витиевато, залихватски, с такими образными выражениями, что будь рядом какой-нибудь заезжий трубадур, сложил бы опус. Но рядом была только Настенька, которая велеречивых обещаний запереть ее в конюшне с тремя жеребцами, дабы познала жизнь во всей красе, не оценила.

Поэтому медленно сняла с шеи амулет, скрывающий нечистую силу, скинула фату и предвкушающе улыбнулась.

Тихон торопился.

Если вредная царевна сгинет в озерной пучине – не видать ему науки Змея Горыныча! А этого никак нельзя допустить.

Поэтому Тихон бежал как мог, теряя по пути остатки и выстраданного спокойствия, и веры в счастливое окончание путешествия. Хотя, казалось бы, ничего нет сложного в провожании девицы до дому, а оно вон как занятно вышло…

Тихон подскочил к озерцу как раз в тот момент, когда украшенная изумрудным покрывалом голова скрылась в камышовой поросли. Оторопел на мгновенье, а потом принялся стаскивать сапоги, кроя мерзкую царевну на чем свет стоит. Не заслужила она богатырского уважения. Ну вот ни капли не заслужила!

Отшвырнув обувку в сторону, ступил в воду.

– Эй! – крикнул Тихон, понадеявшись на девичий разум (должен же он у нее быть). – Эй, поди обратно!

Но ответа не дождался. Лишь лягухи стали громче квакать, но это, должно быть, от вечерней жары.

Вздохнув, добрый молодец поправил меч, понуро болтавшийся у пояса, и побрел к камышам. Оружие мочить не хотелось, но как по-иному достать глупую девицу, он не знал.

– Вот попадется такая кому-то в жены, – бурчал он, – так он всю жизнь в муках проведет, если только сразу из-под венца от нее не сбежит… Вот я, например, тоже в какой-то степени жених ей, но с радостью плюну в глаза тому, кто об этом вспомнит.

Камыши приближались, а вместе с тем просыпалось какое-то непонятное чувство, будто вот-вот случится неприятность. Тихон даже немного поостыл. В конце концов, жизнь у него одна – и менять ее на спасение царевны не хотелось. Поэтому богатырь притормозил и прислушался: в камышах творилось что-то странное.

Настя выходила медленно, с расстановкой, с каждым шагом ощущая, как сгущается воздух, а стоящий недалеко мужчина покрывается испариной.

– Зачем воду мутишь, друг любезный, зачем лягушек тревожишь? – мурлыкнула она, расплетая косу и чуть встряхивая головой, чтобы светлые локоны легли на плечи красивой волной.

Тихон икнул.

– Нечистая сила…

– Очень даже чистая, – зловеще хохотнула Настя. – В озере выкупанная.

– Сгинь!

– Сам сгинь, коли не по нраву.

Тихон сжал зубы. Настюша явственно видела, как заиграли желваки, как дернулась венка на виске, как напряглись и побелели губы. Еще мгновенье – и сбежит!

Но он не сбежал. Наоборот, внезапно выхватил из-за пояса меч.

– Э-ге-гей! Пропади пропадом, нелюдь проклятая! – Тихон ринулся вперед.

Настя ахнула и нырнула обратно в камыши. Игра пошла не по плану.

– Сдурел, что ли?! – в возмущении рявкнула она.

– У-у, убивица! – орал Тихон, лихо разрубая заросли. – Верни царевну, злыдня!

– Идиот, я и есть царевна!

– Не обманешь!

– Глаза разуй! – она судорожно попыталась нацепить обратно амулет, но тот, как назло, запутался в волосах. – Че-е-ерт…

– Отдай девицу, живую или мертвую, а не то пополам рассеку! – надрывался Тихон, все активнее орудуя холодным оружием и оставляя от Настюшиного укрытия ничтожные обрубки.

Настя посильнее дернула за веревочку, на которой держался амулет, и с ужасом увидела, что она порвалась, а волшебная защита, скрывающая истинную суть, стремительно соскользнула в озеро. Тут же нырнула за потерей – авось успеет подхватить! – но подняла со дна лишь темно-зеленый ил.

– О нет… Нет-нет-нет!

Именно в эту минуту Настасья поняла, что имеют в виду, когда говорят: «Вся жизнь промелькнула перед глазами». Чем ближе становились взмахи Тихонова меча, тем ярче вспоминалось все, что уже было, и представлялось то, что может быть, если получится выжить…

Настя с шумом втянула воздух, подняла подол до самой талии, дабы в ногах не путался, и что есть силы ринулась в сторону леса. Тихон догнал бы. Ей-богу, догнал. Но в этот момент свора лупоглазых лягушек решила выпростать на водяную поверхность сброшенную девушкой фату.

– Царевна?.. – вновь икнул добрый молодец и сграбастал зеленое покрывало. – Ох ты, батюшки! Все-таки утопла, дуреха! – он поднял горящий взор на Настюшу. – А все ты, нечисть проклятая… Убивица! – И кинулся следом, размахивая мечом.

По воде бежать было тяжело, но стоило выйти на берег, как дело пошло быстрее. Минуты богатырского промедления хватило, чтобы заскочить за ближайшие деревья, притиснуться к стволу и затаиться.

– Убивица!

Настасья осторожно выглянула из-за укрытия… Куда дальше бежать? Тихон все ближе…

– Ш-ш-ш, не двигайся, – вдруг послышалось около уха, а к спине девушки прижалось сильное мужское тело. – Я рядом, все будет хорошо.

Настя оглянулась через плечо и встретилась глазами с напряженным взглядом Ратмира.

– Не шевелись, – настойчиво повторил он.

Даже если Настасья и хотела двинуться, все равно не получилось бы: мужчина отрезал всякую возможность. Мрачнел, вслушиваясь в хруст веток, и так горячо дышал в затылок, что вызывал непроизвольные мурашки.

– А теперь осторожно повернись… Вот так… Замри и не дыши…

Настя послушно задержала дыхание. Ратмир тоже глубоко вздохнул и, как только вооруженный мечом преследователь заглянул за ствол, махнул рукой у того перед глазами.

Тихон оторопел. Постоял немного, поморгал и вдруг выдал:

– Сбежала, что ль? У-у-у, злодейка! Теперь, вестимо, не догнать. Нечисть крайне быстра, коли речь о собственной шкуре заходит. – Он почесал затылок. – А что же я царю-батюшке скажу? И Змей Горыныч осерчает… Ой-ей-ей…

Тихон смотрел прямо на Настасью, но будто не видел. Пялился мутным взором, не замечая ни побелевшую от страха девицу, ни хмурого Ратмира. А потом и вовсе сплюнул себе под ноги и, понурив голову, поплелся к брошенному второпях коню.

– Осерчает, как пить дать осерчает, – бормотал Тихон себе под нос, медленно отдаляясь от лесочка. – Не дождаться богатырской науки…

Он отходил все дальше и дальше, позволяя Настюше и Ратмиру дышать свободнее.

Едва горе-богатырь минул озеро, как девушка шумно охнула, одновременно прикрыв глаза. Облегчение окутало с ног до головы, даря ощущение свободы: рано помирать еще!

– Сильно испугалась? – спросил мужчина, перемещая руки с Настиных плеч на талию.

– Сильно, – призналась она. – Не ожидала, что так взбесится.

– Ну так нечисть никто не любит… Хорошо, что бегаешь быстро.

– И ты вовремя рядом оказался. – Настя осторожно глянула из-за ствола, убедилась, что Тихон запрыгнул на коня, и совсем успокоилась. – Я нечаянно амулет обронила, он в озере сгинул. Не достала.

– А-а… Ну ясно, – Ратмир покачал головой и вдруг усмехнулся: – А я-то удивлялся, чего это моя русалочка дурью мается, в догонялки с остолопом играть вознамерилась.

Легко и вольно сказанные слова сладкой патокой легли на сердце. Настюшка тоже улыбнулась. «Моя русалочка…» – звучит-то как!

– Чему улыбаешься? – удивился Ратмир, беря ее за руку и утягивая за собой в глубь леса, подальше от посторонних глаз.

– Змей Горыныч этого идиота тоже остолопом назвал.

– Да? Ну так чему изумляться, коли так и есть.

– Просто вы оба использовали одно и то же слово.

– Давно у него служу, научился мыслить одинаково, – отозвался Ратмир.

Он шел вперед быстро и уверенно, тогда как Настя часто оглядывалась назад, чтобы удостовериться: Тихон точно уехал.

Конечно, «моя русалочка» все еще приятно грело душу, но то, с какой интонацией Ратмир произнес «остолоп», тоже впечатляло. Видимо, и правда чрезвычайно сработался с драконом, раз автоматически стал повторять.

Настюшка так задумалась об этом, что сама не заметила, как оказалась в лесной чаще.

– А куда мы идем? – спросила она, бросая взгляды по сторонам.

Ратмир пожал плечами.

– Домой, куда же еще? Или прогуляться желаешь?

Мужская рука крепко сжимала Настину ладонь, даря покой и уверенность, но все же что-то смущало…

– Впрочем, если прогулка тебе по нраву, то могу обрадовать: гулять нам еще долго, дней пять или шесть.

Настюша опешила.

– Шесть дней?

– Это минимум.

– Но почему?!

– А я прутик потерял, пока тебя из беды вытаскивал.

– Какой прутик?..

– Тот, который с места на место переносит. – Ратмир обернулся. – Ну что смотришь? Ты амулет посеяла, а я прут. Похоже, мы с тобой два сапога пара.