Академия для нечисти: Невеста Горыныча

Глава 8

Ратмир прохаживался по царскому двору, время от времени оборачиваясь на девушек. Настасья точно знала, что он прислушивается к каждому слову, сказанному Берендеем, отслеживает каждое движение, поэтому чувствовала себя спокойно.

Удивительное дело! Стоило молодому богатырю тут появиться, как все сразу стало тихо и мирно. «Невесты Горыныча» воспрянули духом и заулыбались, даже царевна обнажила жемчужные зубки, благосклонно посматривая на мужчину.

– Хорош-то как, – сказала она тихо.

– Кто? – не поняла Настя.

– Соглядатай ваш.

– Ратмир, что ли?

– Рат-мир…Славное имя, – царевна вздохнула, качнув пышной грудью. – Означает «ратующий за мир»… Да, весьма славное имя.

Настасья вздернула брови. Это что такое? Красотка глаз на него положила? Да быть такого не может!

Хотя почему не может? Мужчина молодой, по-своему интересный, можно даже сказать, привлекательный. Настя нахмурилась. Почему-то такие размышления о Ратмире ей совсем не понравились. Не подходит ему царевна, и точка.

– Едут! Едут! – заорал вдруг кто-то с улицы.

Все одиннадцать девиц тут же приосанились и уперли взгляды в пол, умудряясь при этом поглядывать из-под длинных ресниц на испытуемого жениха.

Тот вошел в ворота стремительно, буквально подлетев к Берендею и обдав окружающих ароматом давно не стиранной рубахи. Красавицы дружно задержали дыхание.

– Долгих лет тебе, царь-батюшка! – отвесил поклон жених.

– И тебе не хворать, Алеша, – кивнул Берендей. – Пришел-таки… Я уж понадеялся, что не явишься.

– Как можно? Не в моих правилах от опасностей прятаться. Говори, какую проверку на этот раз устроишь? Что надобно? Живой и мертвой водицы принести, жар-птицу изловить, Змея Горыныча одолеть?

На последней фразе Ратмир бросил на Алешу такой скептический взор, что Настасья едва не рассмеялась. Впрочем, она была полностью согласна! Если сравнивать мощь, силу и мудрость Змея Горыныча с бравадой новоявленного жениха, то ставки определенно склонялись в сторону дракона.

– Куда тебе, болезному, со Змеем Горынычем бороться? – покачал головой Берендей. – Нет, Алеша, тут все проще… Видишь, девицы-красавицы позади меня стоят?

– Вижу, как не видеть, – ухмыльнулся жених, охватив взором всю шеренгу.

– Сколько их? Считать-то умеешь?

– А чего не уметь? Одиннадцать, царь-батюшка.

– Одиннадцать! – громко повторил Берендей, многозначительно поднимая вверх указательный палец. – Одиннадцать, Алеша! И все едины, волосок к волоску, аки сестры!

– Племянницы ваши, что ль?

– Тьфу, балда… Испытание это твое! Найдешь среди них царевну, так и быть, разрешу свадьбу, а не найдешь – голову с плеч снесу. Понял, дурья твоя башка?

– Понял, – ответил Алеша немного погодя. То ли оценивал собственные перспективы, то ли надеялся, что Берендей передумает, то ли ждал какого-то знака от влюбленной царевны.

Но девицы усердно следили за ней, не позволяя ни взгляда поднять, ни головой мотнуть. Настя, как стоявшая к царской дочери ближе всех, даже за ее сарафан схватилась на всякий случай, но та лишь вздохнула тихонько и принялась искоса разглядывать Ратмира. Почему-то он ей показался интереснее собственного долгожданного жениха.

– Приступай! – скомандовал Берендей.

– Подожди чуток, царь-батюшка, я ж приехал только, дай с дороги водицы испить, – отмахнулся Алеша, направляясь обратно за ворота.

Ратмир тут же последовал за ним, а Настасья, пользуясь задержкой, поменялась местами с Дуняшей, чтобы оказаться поближе к улице и видеть, что именно там происходит.

А происходили весьма занятные вещи…

Алеша подошел к телеге, склонился над брошенным туда тулупом и что-то быстро зашептал. С каждым сказанным словом его лицо приобретало все более сосредоточенное выражение, он даже кивнул пару раз, будто и впрямь вел диалог.

– А Берендей-то прав оказался, – прошептала Настя озадаченно. – Женишок весьма мутный тип.

– Что? Ты уверена? – встрепенулась стоявшая рядом девица.

– Он с какой-то тряпкой беседует. И тряпка, судя по всему, отвечает.

– Эге…

Девица пересказала новость подруге, стоявшей следующей в очереди, та передала дальше. Через пару минут все десять девушек были уверены: Алеша – тот еще гад! Только царевне, казалось, было начхать на подобную информацию: она о чем-то напряженно раздумывала, изредка бросая взоры на ворота.

Ратмир, кстати говоря, стоял (и Настя это видела прекрасно) в тени раскидистого дерева недалеко от Алеши и тоже прислушивался к разговору. Но особо удивленным не выглядел.

Впрочем, Настюша прекрасно понимала почему: поживи немного со Змеем Горынычем, никакому говорящему тулупу удивляться не будешь.

Алеша закончил беседу, почесал затылок и направился обратно во двор. Но Ратмира при этом словно не замечал… Колдовство, не иначе! Настя одобрительно хмыкнула, решив: надо бы поинтересоваться, как вообще подобные вещи делаются? А то русалка – дева волшебная, а магией никакой не владеет. Непорядок.

– Ну? – Берендей заметил вернувшегося жениха и сурово выдвинул челюсть. – Готов? Али вновь водицу хлебать вздумаешь?

– Готов! – решительно ответил Алеша.

Настасья с девицами очи долу опустили и стояли не шелохнувшись.

– Раз так, ищи царевну, – велел Берендей.

Алеша плечи расправил, рубаху одернул, пояс потуже затянул и медленным шагом начал прохаживаться перед красавицами. То до одного конца ряда дойдет, то до другого. То на одну посмотрит внимательно, то на другую взглянет пристально.

Минут десять туда-сюда разгуливал, Настасья даже заскучала.

Вот и Ратмир уж во двор вернулся, и Берендей на пенек присел, а Алеша все нужную девицу ищет.

– Чего медлишь? – недовольно сказал царь. – Никак выбрать не можешь?

– Почему же не могу? Могу, – отозвался жених. – Просто погода хорошая, на солнышке греюсь.

– Делом займись, а погреешься потом.

– Э нет, царь-батюшка, потом мы свадьбу играть будем, пир устраивать, брачную ночь справлять, разве ж останется время на отдых? Я лучше сейчас отдохну. Заранее.

– Прежде чем о брачной ночи думать, лучше бы о невесте подумал, она, поди, упрела вся, – буркнул Берендей.

Настюша тихонько вздохнула. По лицу действительно скатывался пот, вытекая тонкой струйкой из-под платка, смывая краску и оставляя яркие полосы на лбу и щеках. Даже черненые брови расплылись. Одним словом, сплошные мучения.

Ратмир, вероятно, тоже запарился, потому как стал вести себя весьма странно… То руку вверх поднимет, то Настасье подмигнет, то головой покачает, будто она никак не поймет чего-то важного. В конце концов, дождавшись, когда жених отойдет к другому концу ряда, Ратмир так рьяно замахал Настасье, что стал похож на вентилятор. Она вздернула брови – он кивнул еще раз.

– Похоже, Ратмир от тебя чего-то хочет, – шепнула стоявшая рядом девица.

– Чего именно?

– Не знаю. Помаши ему тоже, что ли.

– Ага, а потом Берендей разозлится и высечет всех…

– Не успеет. У Ратмира в руках заветный прутик, р-р-раз – и перенесемся куда подальше.

Понадеявшись на это самое «р-р-раз», Настя чуть-чуть приподняла руку. Ратмир одобрительно улыбнулся.

– Вот! Вот царевна! – тут же завопил Алеша, подскакивая к Настасье. – Вот моя невеста! – И смачно впился в губы стремительным поцелуем.

– Фу, – скривилась она, вытирая рот рукой.

– Фу! – брезгливо согласились остальные девушки.

– Обознался! – радостно воскликнул Берендей.

Лишь Ратмир ничего не сказал, спокойно созерцая удивленного жениха.

– Чего это обознался? – сказал Алеша. – Это царевна, я точно знаю.

– Откуда? – вдруг поинтересовался богатырь.

– Сердцем почувствовал!

– Ах, сердцем… Ну, тогда все понятно. – Ратмир сунул руку за пазуху и вытащил насмерть перепуганного зайчонка. – Слышь, серый: он сердцем почувствовал! А ты говорил, не сможет. Смог!

Алеша нервно сглотнул. Настя отчетливо видела, как сильно побледнел царевнин недожених, как затряслись его руки, как заметался взгляд.

– Что такое, Алешенька? – спросила она, нагнав в голос русалочьей ласки. – Испугался чего? Что же ты, родимый, молчишь? Целовать целовал, а как замуж по обычаям позвать, так застеснялся?

– Царевна? – с надеждой спросил он.

– Конечно царевна. Только не твоя.

Настюша скинула платок, обнажив светлые волосы, сдернула с шеи амулет, скрывающий сущность, и едко ухмыльнулась:

– Понравилось целоваться?

– Нечисть! – заорал Алеша.

Тут все девушки поснимали платки, заставив жениха шарахнуться назад, но и там поджидала неприятность. Ратмир, стоявший за его спиной, тихонько сказал:

– Ну нечисть мы, и что? Серый у тебя тоже не из простых, а ты ничего, смирился и помощью его пользуешься без зазрения совести. Я с ним тоже потолковал по душам… Рассказать, что узнал?

Алеша замотал головой, но Берендей его опередил:

– Рассказывай, Ратмир.

– Зайчишка из перевертышей. Проклят кем-то, вынужден исполнять три желания того, кто его поймает. Вот Алеша и воспользовался.

– Так значит, мои испытания…

– Серый с ними справлялся, а жених ваш лишь к концу подъезжал, за почестями. И сейчас заяц должен был с царевной договориться, чтобы рукой махнула вовремя. Да я вовремя его под тулупом словил.

– Вот оно как, – посуровел Берендей. – Ну поганец!

– Не так все было! – заорал Алеша. – Как можно нечисти верить?!

– А зачем мне верить? – делано удивился Ратмир. – Давай у серого спросим, пусть он сам расскажет. Эй, слышь, ушастый…

Настасья готовилась вернуться домой. Впрочем, как и остальные девять девиц и два высоких светловолосых мужчины, один из которых был уже всем известный Ратмир, а второй – бывший заяц.

И вот на этого самого зайца Настя засмотрелась… Недурен, серый!

Дуняша тоже глаз с него не сводила, время от времени улыбаясь так заразительно, что тот волей-неволей отвечал такой же широкой улыбкой.

– Уведет он нашу Дуняшу, как думаешь? – вдруг спросил Ратмир, вставая рядом.

– Не знаю, может быть. Они хорошая пара.

– Почему так решила?

– Видно же! Вон как симпатизируют друг другу, улыбаются, – Настя кивнула на зайца. – Она им явно заинтересовалась, да и он выделяет ее среди остальных.

– Завидно?

– Мне? Нет, конечно! – усмехнулась Настюша и тут же поняла, что покривила душой.

Еще как завидно. Между Дуняшкой и новым знакомым чуть ли не искры летали, не оставляя сомнений в великой химии зарождающихся чувств.

– И все-таки завидно, – сказал Ратмир и тихонько взял ее за руку.

Настя дернулась, но вовремя сообразила, что в этом прикосновении не было ничего интимного, просто чуть потянул, чтобы развернуть к себе и шепнуть едва слышно:

– Не печалься, Настенька, у тебя тоже все будет со временем.

Тепло мужской ладони исчезло. И от этого стало еще грустнее, даже где-то в груди засвербело тихонько какое-то странное чувство… Настя глубоко вздохнула. Изжога, что ли? Этого еще не хватало.

Царевна так буравила Ратмира взглядом, что неладное почувствовала не только Настюша, но и другие девицы. Еще бы не почувствовать, если та не только подмигивала светловолосому богатырю, но и, призывно улыбаясь, потряхивала головой в сторону двери, мол, словом перемолвиться надобно.

Ага, надобно ей! Настя поджала губы. Ей тоже, может быть, надобно! И вообще, богатырь чей? Змея Горыныча! Стало быть, чужим царевнам нечего на него рот разевать. Еще чего выдумала! Самим женихов мало.

Настя насупилась, подойдя к остальным девушкам, шепнула пару слов – и вот уже десять пар внимательных глаз наблюдали за ничего не подозревающим Ратмиром.

Царевна, надо признать, тоже что-то почуяла. Иначе с чего бы вдруг начала озираться и почесываться?

– Чего это она шелудивится? – хмуро поинтересовалась одна из девиц. – Вшивая, что ль?

– Не, – хмыкнула другая. – Она ж в бане каждый день моется, а что лоб скребет, так это я сглаз на нее кинула. Небольшой, водицей все смоет. Но Ратмир, глядишь, дважды подумает, прежде чем с ней беседы вести.

– Так он вроде и так не хочет, – заметила Настя, с интересом выслушав про сглаз.

– Сейчас не хочет, а потом захочет! Еще не один мужик от женского внимания не отказывался, и этот не откажется, дай только время.

Ну, насчет такого заявления Настюша бы поспорила. Ратмир все же отличался от других мужчин. Чем-то неуловимым, едва заметным, но отличался.

– Хватит ерунду городить, – прервала беседу третья девица. – Гляди лучше, как наша Дуняшка перевертыша обхаживает. Ой, чует мое сердце, будет еще одна свадьба в Погорынье.

– Так это хорошо!

– А я и не говорю, что плохо. Конечно хорошо. Раз истинного суженого встретила, чего тянуть-то? Честным пирком да за свадебку.

Девицы принялись обсуждать предстоящее празднество, а Настя заскучала.

Царь затеял разговор с Ратмиром, заяц в который раз пересказывал свою несчастную, полную лишений жизнь, Дуняша слушала, кивала, морально поддерживала. Слуги бегали туда-сюда, разнося квас и пироги со смородиной… Тоска смертная, ей-богу.

Настюша чуть зевать не начала, но вовремя увидела, как царевна, отчаявшись привлечь внимание понравившегося богатыря, топнула ногой, вздернула подбородок и пошла брать мужчину нахрапом.

– А вот это уже интересно, – пробормотала Настя, оживляясь. – Да будет шоу!

– Чего? – не поняли девицы.

– Сейчас развлечение начнется. Поглядите-ка на царевну.

Царская дочь не мелочилась: решительно подошла к объекту своего внимания, отодвинув папашу в сторону, и ощерилась.

– Что же ты, добрый молодец, не пьешь, не ешь? Неужто не по нраву наши яства? Сама стряпала, надеялась угодить, а ты даже не испробуешь.

Настя хмыкнула. Ага, стряпала она сама, как же! Вон и одна из служанок с таким удивлением на царевну вытаращилась, что едва не споткнулась.

– Недосуг мне, – ответил Ратмир, даже не обернувшись.

– А почему? Разве не хорош квас? Сладкий, прохладный, бодрящий – то, что нужно в солнечный день.

– Так сегодня облачно.

– Ну надо же, даже не заметила. – Царевна перекинула косу за спину и встала к Ратмиру еще ближе. – Весь день на доброго молодца глядела, глаз отвести не могла.

– На жениха, что ли? – богатырь ухмыльнулся. – Так вон он в уголочке сидит. Попроси батюшку-царя, дозволит попрощаться.

– Какой жених… Ах, этот! Да на кой он мне?

– Как это? – Ратмир наконец соизволил встретиться с девушкой взглядом. – На свадьбе настаивала, женихом величала, отца родного вынудила испытания устроить.

– Баловство одно, – хихикнула царевна. – Сразу не разобралась, к кому мое сердечко тянется, ошиблась, с кем не бывает? Зато теперь все серьезно, все взаправду. – Она медленно протянула руку и дотронулась одним пальцем до мужского подбородка. – Я сразу почувствовала, что именно ты предназначен мне судьбой. Ты мой нареченный, избранник мой!

Змей опешил.

Конечно, в образе Ратмира он выглядел вполне приличным человеком, но все же не настолько, чтобы всякие царевны в любви объяснялись да под венец тащили!

Честно сказать, он даже не сразу придумал, как реагировать на подобные речи… Так и стоял, удивленно вздернув брови, пока рядом наливался багровым гневом царь.

– Это что такое?! – взвизгнул он, отпихивая дочь в сторону от Змея. – Что такое, я спрашиваю?!

Змей почесал подбородок, куда только что впивался палец девицы, и вздохнул:

– Юродивая, не иначе.

– Как ты смеешь мою дитятку соблазнять?! – не унимался коронованный родитель. – Она не для тебя росла!

– Не для меня, согласен.

– Ишь ты, чего вздумал! Вон девок своих лапай, а к дочери моей прикасаться не смей!

Змей хотел было ответить, что он на нее даже трех раз за день не глянул, не то что прикасался, но не успел – к ним рывком подскочила Настасья, а за ней остальные подопечные.

– Это кого ты девками назвал, пень трухлявый? – сощурив голубые глаза, выдала русалочка. – Это кого ты лапать велел?!

– Угомонись, – шикнул Змей, но Настеньку поддержали подруги и вывалили на царя столько подробностей о нечестивом поведении его дочери, что тот едва за сердце не схватился.

– Да твоя дитятка сама на Ратмира весь день пялилась, как очумелая! – вопили они. – Думаешь, не видели, как зыркала? Поняла, что ее женишок слабенький оказался, и принялась нашего богатыря хомутать! Не дадим! Не позволим! А ну, девоньки, айда отседова, пока нашего молодца насильно не женили! Ратмир, прутик где?

– Тихо, горластые, – Змей чуть улыбнулся, – тихо. Все хорошо, никто меня насильно не женит. Да и кому я такой сдался? У Змея Горыныча на побегушках служу, супругу молодую и то привести некуда, если только все к тому же Горынычу во владения, а на это ни одна красавица не согласится. Кому захочется страшилищу прислуживать да каждый день косу подпаленную состригать?

Царевна нахмурилась.

– Шутишь?

– Какие шутки? Истинную правду глаголю, – серьезно ответил Змей.

– Прямо-таки с самим Змеем Горынычем?..

– В его дворце. Каждый день, каждое мгновенье подле него.

Сколько раз за свою долгую жизнь он объяснял девицам всю прелесть житья с чудищем – не перечесть. И ведь ни разу не обманул.

– Истину говорю, – повторил Змей и, отвернувшись, встретился взглядом с Настасьей.

И почему-то на один крохотный миг ему показалось, что именно такая, как она, могла бы решиться связать свою жизнь с ужасным зверем, со страшилищем, которым детей пугают. Именно с такой – бойкой и отчаянной – повелитель Погорынских земель мог бы найти счастье.

В конце концов, его матушка когда-то не испугалась.

Вернулась Настя в Погорынье задумчивая. Из головы не выходили Ратмировы слова. Нет, слова-то как раз были ожидаемые, а вот голос… Голос поразил болезненной грустью, которая звучала в низком мужском баритоне неправильной нотой.

«Он и правда не шутил», – подумала Настюша, поднимаясь к себе в комнату.

Не шутил… Все его жестокие слова были правдивыми. Действительно, мало девушек осознанно захотят жить тут. Хотя… Настя осмотрелась. Здесь не так уж плохо, да и Змей Горыныч еще ни разу огнем не плюнул, только грозился.

Конечно, в родном мире, в родном городе, в родной квартире жилось намного лучше! Даже сомневаться не приходилось. Но сейчас, в нынешних обстоятельствах, это место больше не казалось устрашающим.

Змей Горыныч вполне адекватный ископаемый ящер: не орал, голодом не морил, уму-разуму учил. А что вредничал, так это ему по должности положено.

И Ратмир, хоть иногда казался самоуверенным типом, на деле был довольно интересной личностью. Ради такого, наверное, можно и со страшилищем ужиться…

Настя зашла к себе в спальню и захлопнула дверь.

Решив лечь спать пораньше, скинула платье, расплела косу, умылась и легла в кровать.

– Утра вечера мудренее, – шепнула она, прислушиваясь к голосам за окном.

Той ночью Настюше снился Ратмир, но вряд ли она кому-нибудь признается в этом.