Академия для нечисти: Невеста Горыныча

Глава 15

Настя свежим взглядом окинула Погорынье: в родных пенатах и правда было уютно.

И лес родной, и горы, и каменный замок – все давало ощущение спокойствия и защищенности. Ценное чувство, как ни верти.

Она вздохнула и вытянулась на кровати в полный рост.

В комнате, конечно, лежалось куда комфортнее, чем в ветхой сторожке, но здесь не было Ратмира, а без него самая изысканная нега радости не приносила. Повалявшись еще немного, Настя встала. Вчера, едва вернулись из леса, Ратмир сразу же исчез, на корню обрывая все разговоры. И это было обидно. Честное слово, можно подумать, Настюша такая ужасная, что даже мысли о браке вызывают оторопь. Видно же, что она ему тоже нравится, но нет – не хочет! Упертый.

Настины размышления прервал стук в дверь.

– Кто там?

– Открывай, Настюха! – раздался голос Аленки. – Ну, давай же!

– Я отдыхаю.

Разговаривать ни с кем не хотелось, даже с лучшей подругой. Но Алена сдаваться не привыкла.

– Открывай! Да если бы я Змея Горыныча не увидела сегодня поутру, даже и не знала бы, что вы вернулись! Настюха! Ты обязана рассказать, где со змеемордым так долго пропадала!

– Он не змеемордый, – отозвалась Настя и повернулась на бок.

– Черт тебя возьми! Ну хорошо… Не хочешь ничего рассказывать, тогда я тебе расскажу.

Аленка замолкла, явно ожидая Настиного интереса, но, так и не дождавшись, продолжила:

– А я, между прочим, замуж выхожу.

– За кого?!

Вскочив и распахнув дверь, Настя уставилась на довольное лицо подруги.

– Если ты пошутила…

– Какие шутки? – Аленка отодвинула ее плечом и вошла в комнату. – Все взаправду.

– Неужели суженого нашла?

– Не я нашла, меня нашли. Причем давно.

– Из деревни кто-то? – с сомнением спросила Настюша. Она прекрасно помнила, что никто из местных Алене не нравился.

– Почему же, свой, родной, в Погорынье взрощенный.

– Кто же это?.. – начала бы расспрашивать Настя, но заметив, как многозначительно поглядывает подруга, замолчала. – Да нет, не может быть, – чуть погодя выдала она.

– Почему же, очень даже может.

– Лукьян?!

– Лукьян, – кивнула Алена, присаживаясь на кровать. – Ну что ты так уставилась? Любовь у нас.

Настюша ошарашенно села рядом.

– Да быть того не может, – повторила она. – Ты же его всерьез не воспринимала.

– Сначала не воспринимала, а потом оценила. Лукьян на самом деле неплохой. Верный, способный, решительный, домовитый. А что не красавец, так это даже к лучшему, не уведут.

– Значит, тебе, как домовухе, его домовитость понравилась? – И Настя рассмеялась от такого каламбура.

Аленка тоже хихикнула.

– Ну а что? Такой мужик всегда пригодится. Будем хозяйством вместе заниматься.

– Каким хозяйством? – Настюша опешила. – Ты тут собираешься остаться? С ним?

– Вот еще! Лукьяна с собой заберу. Купим домик где-нибудь за городом, огород разобьем, индюшек разведем. Яблоки выращивать станем. Знаешь, какие яблоки бывают? По два кулака размером! Мне Лукьян рассказывал.

– Не боишься?

– Чего? – искренне изумилась Аленка.

– С собой его брать? Как будет в новом мире жить? Освоится ли?

– Бабка моя супруга с собой привезла, чем я хуже? Я деда, правда, совсем не помню, помер давно, но они жили счастливо, в любви и уважении.

– Ты рассказывала, я помню…

Алена прищурилась.

– Что не так? Настюха, я ведь тебя хорошо знаю. Вижу, что-то тебя гложет! Рассказывай.

Настя отвернулась. Посидела немного, а потом встала и подошла к окну.

Легко сказать «рассказывай»… А что рассказывать? Что влюбилась, как последняя дурочка? Что избранник и слышать об этой самой любви не желает? Бред…

– Все в порядке, – соврала Настюша.

– Ага, так я и поверила. В порядке у нее все, как же! Нет, дорогая, ты можешь кого угодно уверять в своем «порядке», но не меня. Говори быстро, что случилось? Змей Горыныч обидел?

– Нет.

– Значит, Ратмир что-то натворил.

– Почему сразу Ратмир? – спросила Настя, резко обернувшись.

Аленка ощерилась.

– А кто еще? Со стороны хорошо видны ваши взаимные поползновения.

– Какие поползновения? Ничего такого нет.

– И, кажется, именно это тебя огорчает, – догадалась Алена, задумчиво посматривая на подругу. – М-да, Настюх, кто бы мог подумать, что именно он станет твоей зазнобой. А ведь поначалу нос воротила, я видела! Потом ты присматриваться начала, а потом, стало быть, суженого в нем разглядела. Того самого, который судьбой предназначен… Вот только не понимаю, почему огорчаешься? Все же хорошо вышло, скоро тоже домой вернешься. Ратмир отличный мужик.

– Ничего хорошего. – Настасья недовольно сложила руки на груди. – Он жениться не хочет.

Аленка округлила глаза. А потом вдруг захохотала! Да так громко, что, кажется, по всему Погорынье эхом разнеслась.

– Что смешного? – поморщилась Настя.

– Боже мой, Настюха, неужели ты ему в любви призналась, а он тебя отшил? Да быть не может! Первый раз в жизни, на моей памяти, тебе мужик отказал! Ах-ха-ха-ха! Ой, не могу!

– Рада, что тебе весело.

– И ладно бы кто-то из нашего мира, так нет – местный! Не избалованный женским вниманием!

– Ну хватит уже…

– Ой, мамочки! – Аленка с трудом успокоилась. – Извини, но это действительно очень забавно!

– А мне вот вовсе не до забав. – Настя скривилась.

– В самом деле все так плохо?

– Даже не представляешь. Он упертый, как… как… дракон.

– Почему дракон?

– Такой же диковинный зверь, на которого любоваться можно лишь издали.

– Любого зверя можно приручить, – пожала плечами Алена. – Со Змеем Горынычем ты же справилась. А Ратмир, полагаю, попроще будет.

– Я бы так не сказала, – ответила Настя и тяжело вздохнула.

Настасья размышляла. Это единственное занятие, в последнее время приносившее ей удовольствие.

Ни сон, ни обед, ни прогулки ни давали той искры надежды, которую могли дать размышления. Особенно когда Настюша составляла план.

Конечно, это только сказать легко, а сделать трудно, потому что требовало расчетов и знания человеческой психологии. Благо этого у нее было в избытке.

Настя отчетливо понимала, отчего Ратмир недоверчив, и рассчитывала изобрести нечто, способное раз и навсегда убедить мужчину в подлинности ее чувств.

– Он мне нужен. Он мне очень нужен, – шептала она по ночам, рассматривая трещинки на потолке. Да только толку от этих слов было мало, требовались действия.

Ратмир в своем человеческом обличье держался от нее подальше, тогда как в драконьем, наоборот, постоянно попадался на глаза, ярко демонстрируя, какой он страшный и ужасный зверь. То огнем пыхнет, то хвостом заденет. Вчера чуть косу не подпалил, но сразу же потушил, видимо, испугавшись оставить русалочку без главной женской красоты.

Настя же была с чудовищем вежлива и тактична, всем видом демонстрируя, как она его уважает, обожает и ни капельки не боится. Чем ставила дракона в тупик. Тот никак не мог понять, почему девица радостно улыбается каждый раз, когда он оказывается рядом.

Вот и сегодня Настенька подловила хвостатого по пути в башенку и, трепетно взмахнув ресницами, стеснительно промолвила:

– Ночка-то какая дождливая сегодня была… Сплошные гром и молнии. Наверное, не выспались?

– Мне непогода не мешала, – настороженно ответил Змей Горыныч. – А что?

– Заметила, что в последнее время вы весьма нервничали, раздражались по любому поводу, вот и подумала, может, вам приготовить что-нибудь вкусного, чтобы настроение поднять? Чего хотели бы отведать?

– С чего вдруг такая опека?

– Не все же вам о подопечных заботиться, настало время платить добром за добро, – сказала Настя, робко улыбаясь.

Дракон замер. Наверное, в первый раз в жизни кто-то побеспокоился о его потребностях. Не испугался, не застыл в уважении, не отвесил поклон в раболепии, а просто возжелал сделать что-нибудь приятное. Безвозмездно.

– Нет, – сказал он.

– Что «нет»?

– Я ничего не хочу. Не нужно.

– Почему? – Настюша шагнула ближе.

– Не стоит. – Змей Горыныч устрашающе клацнул зубами, но заметив, что это не производит на девушку должного впечатления, поморщился. – Вдруг привыкну, а потом не смогу вернуться к прежней жизни.

Он сказал это вроде бы в шутку, чуть ухмыляясь, но у Насти по спине все же пробежали мурашки от чувства безвыходности, царящего в той клетке, что дракон для себя построил.

– А зачем возвращаться? – тихо спросила она.

– Сама подумай: не всю же жизнь ты будешь беспокоиться о моих потребностях, когда-нибудь уйдешь, выйдешь замуж, заведешь семью, и именно она станет основной твоей заботой. И это будет правильно. Так природой заведено.

Настя кивнула. А потом сделала еще один крохотный шажок и, как в омут с головой, спросила:

– А если я не захочу уходить?

– Как так «не захочешь»?

– Зачем куда-то идти, если мне и тут хорошо.

– Глупости, – выдал дракон свое излюбленное слово.

Настюша даже улыбнулась: у него на все один ответ – «глупости», и все. И без разницы, что происходит в мире, главное, чтобы его личное маленькое пространство оставалось нетронутым, непотревоженным, сокрытым от посягательств.

– Мне и тут хорошо, – настойчиво повторила Настя и даже добавила, чтобы уж точно понял: – С вами.

Она смотрела в глаза своего дракона и видела образ русоволосого мужчины. Внешность не имела значения, Настюша точно знала, что он – Ратмир. Первый, кого встретила в новом мире, и первый, от кого не хотелось уходить.

Змей Горыныч оторопел.

Растерянность так отчаянно проглядывалась сквозь каменную маску на его драконьей морде, что стало неловко. Захотелось обнять, заверить, что все будет хорошо, дать хотя бы каплю веры в лучшее – но Настя молчала. В таком деле спешить нельзя.

– Пожалеешь, – сказал дракон. – Пожалеешь и сбежишь.

– А если нет?

– Уверена?

Настюша задумалась. Змей Горыныч выжидал, с каждой секундой все больше кривя звериный оскал: наверняка был убежден, что отступится, испугается, поймет свою ошибку. И каково же было его удивление, когда Настя решительно сделала еще один шаг, прижимаясь лбом к огромной драконьей груди.

– Уверена.

Змей забыл, как дышать.

Не часто красивая девушка по собственной прихоти раскрывала ему объятия, такое бывало очень и очень редко. Если честно, вообще ни разу.

Смелая Настенька… Решительная Настенька… Глупая Настенька… Разве можно так отчаянно бросаться в омут, особенно туда, куда тебя не звали? Разве можно отдавать себя во власть чудовища?

Конечно, Змей ее не тронет, не обидит… Но она-то этого не знает! Какой же большой силой духа нужно обладать, чтобы не испугаться?

– Глупая, – шепнул Змей, осторожно отстраняя девицу.

– И горластая, я помню…

Настя улыбнулась. А Змей прикрыл глаза, стараясь запомнить эту улыбку на долгие годы вперед.

Ну все. Хватит. Хорошего помаленьку.

Он глубоко вздохнул и шумно выдохнул, усмиряя участившееся сердцебиение.

– Возвращайся домой, Настенька.

– Куда?

– Пора заканчивать твое обучение, и так умна не по годам. Будешь на свободе жить, в лесу, в тиши, в свое удовольствие.

Змей был уверен, что Настасья обрадуется. В самом деле, кто же огорчится, когда его на волю отпускают? Но она вновь его удивила – посуровела, даже губы поджала и выдала:

– Дурак!

И отвернулась, хлестнув длинной косой прямо по носу.

– Чего дурак-то? – фыркнул Змей.

Вроде бы надо отругать за грубость, но не стал. Настенька была хороша именно своим характером, неуемной жаждой жизни, отчаянной смелостью и желанием сделать все так, как сама считает нужным. И только попробуй поспорить!

Что-то было в этом вечном противостоянии удивительно уместное, такое правильное и безыскусственное. Словно он каждый день слышал сердитое «Дурак!». Словно они каждый день переругивались, не намереваясь, но и не боясь друг друга обидеть. Словно ее стремительные объятия, тихое дыхание возле уха, тонкая рука на плече и вся она, легкая и обманчиво-хрупкая, принадлежали ему по неизвестно откуда взявшемуся праву.

Змей закрыл глаза, позволив себе чуть-чуть понаслаждаться этим ощущением.

А когда открыл, Настасьи уже рядом не было.

– Все-таки сбежала, – шепнул он, понимая, что получилось все так, как и предсказывал.

И почему-то от этого стало совершенно безрадостно.

Свадьба Аленки и Лукьяна получилась шумная и яркая. Змей Горыныч лично проводил ритуал, и Настя с удовольствием наблюдала за своим любимым драконом, строя планы по приручению хвостатого.

– Никуда ты от меня не денешься! Сначала влюбишься, потом и женишься, – мурлыкала она себе под нос, представляя себя на месте невесты, а Ратмира – на месте жениха. Картинка получалась до того роскошной, что аж самой не верилось.

Все-таки древний заговор оказался действительно велик, могуч и неимоверно точен. Не случись этого нежданного попаданства, не встретился бы на ее пути идеальный мужчина.

Да и Аленка не нашла бы суженого.

Когда и как подруга рассказала своему избраннику о предстоящем путешествии в другой мир, Настя не знала, но судя по предвкушающему взору Лукьяна, он не противился.

– Готовы быть вместе? – раздался зычный голос Змея Горыныча.

– Готовы! – едва ли не хором ответили молодожены.

– Навсегда?

– Навсегда!

Радостная Аленка встретилась взглядом с Настей и подмигнула.

– Будь счастлива, – шепнула в ответ Настюша.

Конечно, подруга не расслышала этих слов, но наверняка прочитала по губам, так как кивнула. А потом схватила за щеки счастливого мужа, повернула к себе и крепко поцеловала под улюлюканье жителей Погорынья.

В ту же секунду они исчезли, оставив россыпь разноцветных искр.

Поразительно, но такому повороту никто не удивился: видимо, все решили, что это подарок от Змея Горыныча, наподобие личного прутика для перемещения. Сам же дракон лишь удивленно приподнял брови, но тоже не особо забеспокоился, видя, что все вокруг безмятежны, включая Настюшу, – мало ли какие секреты у подопечных!

– Продолжать праздник придется без новобрачных, – громко сказала Настя, перетягивая внимание на себя. – Видно, им не терпится насладиться семейной жизнью.

Девицы смущенно захихикали, богатыри понимающе заухмылялись.

– И верно! – крикнул кто-то. – Ну-ка, красавицы, затяните песню, да повеселей! До утра гуляем!

Тут же послышались первые звуки местного фольклора. Настя постояла для приличия пару минут, а потом выскользнула в коридор и направилась в покои Змея Горыныча.

– Раз дракон не идет к принцессе, значит, принцесса сама придет к дракону, – решила она. – И дверь запрет, чтобы не сбежал от собственного счастья.

Путь до башни прошел спокойно, никто не помешал: все были заняты празднеством и даже подумать не смели, что где-то на верхних этажах деятельная Настасья сама творит свою судьбу.

Знакомая комната пустовала.

Настюша осмотрелась, вспомнила, как попала сюда в первый день прибытия в Погорынье, и улыбнулась. Тогда она сильно испугалась огнедышащего чудовища, похитившего несчастную русалку, а сейчас… а сейчас русалка сама готова отдаться в лапы монстру и ни капли не сомневается в правильности решения.

Как же все изменилось, ну надо же.

Встав на середину комнаты, Настя оценила четыре комода, три кресла, два стола и одно большое зеркало в узорчатой раме.

– Выйду замуж – сделаю ремонт, – решила она. – И раму отреставрирую, пора бы уже. Эй!

И Настя, как в первый раз, вслух процитировала: «Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее?»

– Опять ты, – тяжело вздохнула амальгамная гладь. – Чего пожаловала? Опять разбить хочешь?

– Нет, подружиться хочу.

– С чего вдруг?

– Жить тут планирую, а начинать соседство со ссоры не следует.

– Жи-и-ить? – удивилось зеркало. – Неужто Змея Горыныча победить вздумала? Погорынье отобрать? Ха-ха-ха, насмешила!

– Зачем же отбирать? – Настя хмыкнула. – Я на законных основаниях заселиться хочу.

– На каких таких «законных»? Нет законных оснований, окромя… – зеркало запнулось. А потом недоверчиво шепнуло: – Неужто сподобилась?

– Сподобилась.

– Прям взамуж, аки все приличные девки?

– Именно так. Говорю же, по закону.

– За Змеюшку?

– За него, родимого.

Зеркало оторопело.

– И не боишься?

– Я люблю его, – просто ответила Настя. – Разве можно бояться того, кого любишь? Из него, конечно, своеобразный супруг получится, но меня устраивает.

Зеркало чуть помолчало, а потом вдруг потребовало:

– Поклянись!

– В чем?

– Что по доброй воле готова выйти замуж за Змея Горыныча! И что не сбежишь ни до свадьбы, ни после!

– Клянусь, – кивнула Настя, прижимая к отражающей поверхности ладонь. – Он мой суженый, без сомнений.

Зеркало покрылось рябью, а потом вспыхнуло серебряным светом и тут же погасло.

– Надо же. – Оно задумчиво затуманилось. – Не солгала…

Настюша хотела еще раз повторить, что не отступится, но тут раздалась тяжелая драконья поступь.

– Прячься скорее, – велело зеркало. – Но гляди в оба и помни: ты поклялась!

Настя послушно шагнула в тень от комода и, присев, затаилась. Она уже представляла, что именно предстоит увидеть, и была готова, ведь это идеально соответствовало плану.

– Змеюшка, дорогой! Как праздник? Как отдохнул? Как подопечные? – заголосило зеркало, завидев крылатого хозяина земель.

– Не ори, и так голова болит, – вздохнул тот. – Праздник неплох. Подопечные сплошь горластые.

– Свадьбы – это всегда такое чарующее действо. Вот бы когда-нибудь и тебя в роли жениха увидеть!

– Не дождешься.

– Это почему же? Полагаешь, расколюсь раньше? Зря, Змеюшка, я еще крепкое стекло, зачарованное на совесть.

– Ты-то крепкое, а я, видимо, не очень. – Дракон дернул хвостом. – И сердце у меня расколется раньше.

– Да тьфу на тебя! Что такое говоришь?

– Правду говорю. Житейскую правду, без прикрас и заблуждений.

– Какая-то твоя правда безрадостная.

– А с чего ей радостной быть?

Дракон протопал до окна и распахнул ставни, впуская в комнату свежий воздух.

– Полетать, что ли?..

– Да погоди летать! Налетаешься еще, – пробурчало зеркало. – Ты лучше кресло поближе придвинь да побеседовать со мной садись.

– Не наговорилось разве?

– Уважь меня, присядь.

– Вот еще…

– А если я тайну поведаю?

– Так говори.

– Вначале сядь, Змеюшка, не то опять куда-нибудь сорвешься: то над лесом покружить, то подопечных проверить, то к водяным за бражкой.

– Бражка и своя имеется, – ворчливо отозвался дракон, но все же выкатил кресло.

Потом прислушался, глянул в сторону двери и, убедившись, что посторонних нет, превратился в Ратмира.

Настюша улыбнулась. Именно этой демонстрации ей недоставало.

Выскользнув из укрытия, она быстро метнулась к нему и прижалась к спине.

– Ну вот ни капельки не испугалась, – шепнула прямо в ухо. – А ты опасался.

Ратмир заполошно обернулся.

– Настасья?!

– Ну здравствуй, Змей Горыныч, грозный дракон, которого боятся все от мала до велика, – мягко улыбнулась Настя. – В таком виде ты мне нравишься больше, хотя крылатым и хвостатым тоже неплох. Безусловно, умеешь произвести впечатление на девушку.

– Что ты тут делаешь? – Он сдвинул брови. – И чего болтаешь? Какой Змей Горыныч? Что за бессмыслица?

– Какой грозный! Да только напрасно. Я ведь все видела. Давно в комнате сижу, тебя поджидаю. Поговорить хотела, но не знала, как разговор правильно начать, чтобы точно выслушал.

– Видела… Что ты видела?

Настя провела по его щеке кончиками пальцев.

– Драконом ты хорош: величав, силен, прекрасен, а человеком – еще лучше. Не отталкивай меня, Ратмир, дай шанс на счастье. Все мысли о тебе, только глаза закрываю, тут же ты вспоминаешься, сказала бы: проник в сердце, что не вытравить, но понимаю, что звучит слишком красиво, не по-настоящему, хотя слова правильные. По-другому скажу… Точнее, покажу.

Настюша схватила его за плечи, чтобы уж точно не отступил, взглянула прямо в глаза, а потом зажмурилась и прильнула к губам… Поцелуй оказался сладким, а еще невероятно мягким.

Совсем недавно Настя гадала, как это – целоваться с Ратмиром? И теперь растворялась в собственном удовольствии. Долго, глубоко, вкусно, с терпким вкусом безысходности и надежды, почти вынужденно, но до чего блаженно! И не оторваться от этих губ, и хочется еще, еще, еще…

Ратмир напрягся, но не оттолкнул, позволяя делать то, что вздумается. А потом, будто дав самому себе разрешение, подался навстречу, крепко обнял и прижал так сильно, что, казалось, еще немного – и останутся синяки. Но Настя была совсем не против.

Его отчаянье подкупало.

– Настенька…

– Люблю тебя, – шептала она, запуская пальцы в русые мужские кудри. – Веришь?

– Настя…

– Мой. Делай что хочешь, но жить без тебя не могу…

– Русалочка…

– Дракон и нечисть – идеальная пара… А какие будут дети – загляденье…

Ратмир чуть ступил назад. Только чтобы вглядеться в лицо Настасьи и уточнить:

– Дети?

– Говорю же, дурак. – Она вновь прильнула к его губам. Быстро, коротко. – Никуда ты от меня не денешься. И плевать, что не дождусь ухаживаний и романтики, и без нее прожить можно! Главное, ты рядом, ты со мной, ты – мой.

– И дракона не боишься?

– Ни капли!

– Сумасшедшая…

– Есть немного…

И вновь потянулась за поцелуем.

– Кхм-кхм, – раздался скрипучий голос зеркала. – Извиняюсь, что прерываю, но заниматься подобным без брачного обряда дюже нескромно. Ладно, девица от неизведанных ранее чувств голову потеряла, но ты-то, Змеюшка, взрослый мужик, а туда же… А ну, женись! Женись, говорю! А то девицу едва не обесчестил, охальник! Вот батюшка твой невесту вначале под венец повел, а уж потом лобзанием наслаждался, все чинно, благородно, по-старому.

Настя, хихикнув, спрятала голову на груди мужчины, а Ратмир недовольно глянул в сторону блестящей поборницы нравственности и пробурчал:

– Старая сводница.

– С чего вдруг? – встрепенулось зеркало.

– Почему не сказало, что Настенька тут?

– А если б сказало, так до конца века бобылем бы прожил. Ну? Что стоишь? Хватай девицу, покуда она согласна.

Ратмир вновь взглянул на Настю.

В его лице угадывалось колебание, и это огорчало. Где-то в глубине Настюшиного сердца кольнула острая игла, но тут же исчезла, стоило мужчине поднести к губам девичью ладошку.

– Я дракон, – сказал он серьезно. – Змей, именем которого пугают детей. Чудовище и монстр. Жутко звучит, да? Мой дед ел людей, как и полагается приличному злодею. Я не ем… Но память людская о тех временах осталась, так что быть мне и моим потомкам извергами до конца века. Уважение вижу лишь от нечисти да от тех, кто колдовскими делами промышляет, а это очень маленький круг лиц. Матушка моя была человеком, всю жизнь прожила в Погорынье, никуда не выходила, ибо везде ее знали лишь как супругу Змея Горыныча и, что немудрено, не любили. Отец слабым магом был, чары наводить не умел, но даже если бы изменил ей внешность, все равно жизнь с чудовищем тяжела и опасна. Каждый герой мнит себе долгом избавить мир от подобной напасти и извести род Горынычей подчистую. Матушку как раз такой смельчак убил… Правда, и сам недолго прожил. – Ратмир сжал Настину ладошку сильнее. – Ты смелая, Настенька, таких, как ты, я больше никогда не встречал. Одна такая на весь белый свет. Сладки твои поцелуи, но запирать в башне не хочу. Неволить не буду, если решишь уйти. Были девицы, кому по душе был человеческий образ зверя, но никто не пожелал иметь в супругах дракона. Решай, Настенька, захочешь уйти – не удивишь, смирюсь.

В глазах Ратмира царило спокойствие. Он заранее был готов к отказу и понимал, что это, верней всего, неизбежно. У Насти побежали мурашки – не от страха, а от того, насколько одиноким оказался этот мужчина; от его внутренней силы и ясного понимания своего положения в мире. Он хотел искренней любви, но был уверен, что недостоин. Ему разбивали сердце – и он сковал его железными оковами. Его отвергали – и он научился не ждать согласия. Ему причиняли боль – и он стал держаться от всех на расстоянии.

Ратмир был сильным мужчиной, и эта сила произрастала из его внутренней сути.

– Ты чудесный человек, – шепнула Настя, крепко сжимая его руку. – И ты чудесный дракон. Если бы не было одного, не было и другого. Ты тот, кто есть. И ты мне очень нравишься.

– Настя, подумай, что ты говоришь…

– Нет, это ты подумай! Я никогда не была так серьезна, как сейчас, и ни разу не говорила подобного ни одному мужчине. Ратмир, ты мне дорог. Ты мне нужен. Я не представляю, как жить без тебя.

– Настенька…

– Не перебивай, – она помотала головой. – Я должна успеть это сказать, пока ты вновь не придумал какую-нибудь отговорку. До встречи с тобой я и не думала, что можно любить так сильно и искренне. Забыть обо всем на свете, забыть о родном доме, о прежней жизни и полностью отдаться мечтам о будущем счастье. Ратмир, ты мой суженый. Это не просто слова, это чувствуется вот тут. – Настюша положила руку ему на грудь, туда, где бешено билось сердце. – Понимаешь? Каждая нечисть чувствует своего суженого. Я почувствовала тебя.

– Давно?

– Нет. Не так давно, как хотелось бы, иначе не потеряла бы столько времени. Понимаю, что ты не рассчитывал на такую активную девицу и у тебя нет достаточно уверенности во мне, но тем не менее… Я люблю тебя. Именно тебя! Ратмира. Змея Горыныча. Человека и дракона. Пожалуйста, отбрось все мысли, что взращивал в себе долгие годы, и ответить честно: я нужна тебе?

– Нужна, – не раздумывая ответил Ратмир, сверля Настю пристальным взором. – Но ты уверена? Правда уверена? Это не девичья взбалмошность, не необдуманный порыв, а взвешенное решение?

– Я сказала: люблю тебя.

Настя отпустила его и сделала три шага назад.

– А дальше решай сам.

И Ратмир решил.

Он резко притянул ее к себе и впился жарким поцелуем, а потом сказал:

– Ты знала, что все драконы собственники? Мы не отпускаем то, что хоть раз попало в наши лапы. И тебя я никуда не отпущу, ты моя, Настасья, отныне и навеки. Люблю тебя, русалочка… Веришь?

Настя поверила.

И сомневаться в этой любви ей никогда не приходилось. Впрочем, как и ему.

Свадьбу сыграли на следующий день.

Многие были удивлены, что всегда одинокий Ратмир вдруг обзавелся невестой. И какой! Той самой Настасьей, что потрепала ему столько нервов своей излишней самостоятельностью и жаждой свободы. Но еще более удивительным оказалось то, что брачные обеты принимал не Змей Горыныч, а специально приглашенный для этого случая Леший из Старого леса.

А Змея Горыныча на празднестве вообще не было… Злопыхатели поговаривали, что он просто не смог вынести такого странного союза и лишил новобрачных своего высочайшего благоволения. Кажется, даже без подарков оставил… Хотя нет. Врут. Через пару дней дракон вернулся и во всеуслышание объявил, что Ратмир и Настя отныне хозяева всего Погорынья, и даже полную волю на обучение невест и богатырей дал. А сам с тех пор прилетал с проверками лишь иногда, вот диво-то!

Настенька стала обычным человеком, избавившись от «нечистого» флера, и теперь посещала ближайшие деревни без опаски. Правда, очень жалела, что так и не выучилась магии. Пока русалкой ходила, времени не было, а человеком – сил не хватало. Но Ратмир умело справлялся за двоих.

Он стал чудесным мужем. Прямо-таки идеальным. Насте иногда становилось страшно, что вдруг встретится на дороге какая-нибудь местная длиннокосая девица – тихая, послушная, хозяйственная – и остынет Ратмир к супруге. Но нет, он все-таки был истинным драконом, ценил семью и даже мысли не допускал о недомолвках. Упиваясь нежданным счастьем, он носил Настеньку на руках, не переставая заверять в преданности.

И Настя ему отвечала тем же.

А еще часто рассказывала детям сказку про трех подруг, случайно нашедших древний заговор.

– …потом одна из них вернулась в свою деревню в одиночестве, вторая вернулась с мужем, а третья осталась с супругом в его доме.

– И никогда не скучала? – спрашивали детишки.

– Ни минуты, – заверяла их Настя, прижимаясь щекой к плечу благоверного.

И все у них было хорошо.