Академия для нечисти: Невеста Горыныча

Глава 5

В полдень Настасье велели подойти к одной из лестниц. Возле нее как раз красовалась жуткого вида напольная ваза, так что не перепутаешь.

Настя пришла минута в минуту и очень удивилась, заметив еще несколько незнакомых девиц.

– Та-а-ак, – протянула одна из них, сверяясь со списком, – теперь все на месте. Идите за мной, красавицы, Змей Горыныч никого ждать не будет.

Это было, конечно, странно, но сильно удивляться Настюша не стала. Мало ли что Горынычу в голову пришло? Может, здесь именно так науку и постигают: толпой по коридорам расхаживают, знаниями напитываются.

Но долго идти не пришлось. Главная девица привела их к большому округлому помещению, распахнула дверь и приказным тоном велела не мешкать.

– Проходим, проходим! Быстрее, красавицы! – сурово подгоняла она. – Садитесь на лавки, подолы поправьте, рукава опустите! Подбородки выше, косы через левое плечо!

Настюшка растерялась, но косу на нужную сторону все же перекинула.

– Грудь вперед, глаза горят, на губах улыбка! – продолжала командовать девица. – Раз, два…

Не успела сказать «три», как в помещение стали входить богатыри.

«Все красавцы молодые, великаны удалые, все равны, как на подбор», – хмыкнула Настя, разглядывая парней. Они и впрямь оказались похожими: плечи расправлены, животы втянуты, в волосах пробор на одну сторону, улыбка во все тридцать два зуба и лихой взгляд с придурью. Впрочем, сама Настасья выглядела так же.

Богатыри уселись на лавку в противоположном конце комнаты и притихли.

Настя их внимательно рассматривала, выискивая русоволосого Ратмира, но почему-то не находила… То ли не удостоен тот чести присутствовать на сегодняшнем сборе, то ли просто занят.

А может, его дракон съел? За непослушание? Не успела Настюшка хорошенько обдумать эту мысль, как дверь в очередной раз распахнулась и в помещение вошел хозяин замка – Великий и Ужасный Змей Горыныч. Он обвел всех величественным взглядом, чуть задержался на Насте, прищурился и любезно оскалился.

– Улыбается – значит доволен, – со знанием дела зашептала главная девица. – А ну-ка, хором: «Доброго дня, Змей-батюшка!»

– Доброго дня, Змей-батюшка! – одновременно гаркнули все присутствующие. Видимо, богатыри тоже имели своего дирижера.

Змей Горыныч приветственно кивнул.

– Рад, что вы в хорошем настроении приступаете к обучению, – сказал он насмешливо. – В прошлом месяце больше о празднествах думали, а не о науке.

Настюша нахмурилась. В прошлом месяце?.. Это куда ее Горыныч определил? А впрочем, не страшно, сама ведь просила.

– Обустройство мира и свое положение в нем вы выучили, – продолжал хвостатый. – Про разные виды нечисти и волшбу тоже наслушались. Проверку на усвоение знаний и их правильное толкование прошли. Пора к реальным действиям переходить.

Краем уха Настя слышала, как тихонько ахнули девицы, заметила, как померкла улыбка богатырей. А Змей Горыныч продолжал вещать, будто не замечал возросшего напряжения. Хотя чего волноваться? Неужели местный экзамен по теории был таким сложным, что практики заранее испугались?

Интересно… Надо бы у Аленки уточнить. Она, конечно, сама здесь недавно, но наверняка успела все разузнать.

Змей Горыныч тем временем принялся делить всех на пары.

– Один богатырь и одна девица. – Он указал пальцем прямо перед собой: – Сюда встаньте. Хорошо… Теперь следующие. Встаньте сюда. Вот так…

Девицы присоединялись к какому-нибудь случайному богатырю и подходили к Змею Горынычу. Настя ждала своей очереди, рассматривая лица парней, стараясь подобрать самого симпатичного, но с удивлением поняла, что девушек на одну больше, чем требуется…

– Вот и все, – заявил драконище, оглядывая подопечных.

Хотелось Настюшке возразить, что нет, дескать, не все! У нее-то пары нет! Одна осталась! Но промолчала. Не просто так драконище ей широкоплечего красавца не подобрал: либо решил проучить за самоуправство, либо придумал что-то еще.

– В углу сундук стоит, – Змей Горыныч указал на огромный короб, не обращая внимания на Настин недовольный взор. – В нем просьбы от друзей моих сложены, каждое новое письмецо туда попадает, ожидая помощи. Так что подходите, выбирайте себе дело… Кто первый?

Высокий богатырь с рыжеватыми вихрами направился к сундуку. Откинул крышку и сунул руку по самый локоть.

– Зачаровано на совесть, – хмыкнул Змей Горыныч. – Пока не выберешь, прочесть не сумеешь.

Богатырь стушевался, помедлил, но все-таки достал одну из записок. Торопливо раскрыл и побледнел.

– Неплохо, неплохо, – дракон заглянул парню через плечо. – Справишься – героем станешь! А не справишься – похоронят с почестями. Иди осчастливь девицу, все-таки вдвоем работать будете. Следующий!

Ребята подходили, получали задание и возвращались обратно. Записок становилось все меньше, а паники в глазах богатырей – все больше. Наконец Змей Горыныч захлопнул сундук.

Пары поспешили к выходу, одна Настюшка осталась сидеть на лавочке.

– Ну что, передумала науку постигать? – вопросил дракон, разглядывая оставшуюся невесту.

– Не передумала.

– Тогда чего сидишь? Иди следом за всеми.

– А где богатырь? – Настя нахмурилась. – Разве не полагается? Я тоже задание выбрать хочу!

– Я сам тебе выбрал, – ответил дракон. – И задание, и богатыря. Ступай на улицу.

– А как же…

– Он уже письмецо прочел, знает, куда идти и что делать. Без дела сидеть не придется.

Настюшка быстро поднялась и, изобразив вежливый поклон, направилась к выходу.

– А богатырь-то надежный? – задержавшись в дверях, вдруг поинтересовалась она.

– Надежный. – Змей Горыныч дернул хвостом. – Ему голову не заморочишь.

У крыльца обнаружился странный тип.

М-да… Не так Настя представляла себе напарника. Хотелось истинного героя: высокого, привлекательного, с суровым взором. Но дожидавшийся ее экземпляр оказался полной противоположностью.

– Настасья? – спросил он и налепил на лицо широченную улыбку. – А я Лукьян. Змей Горыныч сказал, тебя охранять надобно, чтобы дурь из головы выбить.

– Из чьей головы? – тут же уточила Настя, недовольно разглядывая богатыря.

– Ясное дело, из твоей.

Парень был коренаст, немного полноват, обладал квадратным подбородком и чуть оттопыренными ушами. Одним словом, драконище явно выбирал ей спутника не по внешности. Видимо, имелись другие достоинства, так как чисто визуально Лукьян на героя не тянул.

Настя даже расстроилась.

– Пообедаем и делом займемся. – Парень в предвкушении потер руки. – Я специально у Змея Горыныча русалку выпрашивал.

Богатырь вновь улыбнулся: широко, ярко, залихватски! Старался произвести впечатление. Но Настюша почему-то впечатляться не желала. Вздохнула и отправилась в столовую – обедать.

– Ну? – хмуро вопросила она, поглядывая на напарника. – Что делать нужно?

– Во! Хватай!

Лукьян протянул какой-то странный прутик.

Стоило Насте до него дотронуться, как местность поменялась: они с богатырем оказались у самой кромки незнакомого леса.

У Настюши чуть обед обратно не выпрыгнул, честное слово! Уж слишком неожиданным получилось перемещение. Когда она только попала в этот мир, Ратмир ее тоже перемещал, но это было спокойно и тихо. А сейчас… Сразу видно, плохой из Лукьяна сопровождающий. И сам вон весь зеленый стоит, и Настасью едва до обморока не довел. Одним словом, неуч.

– Лепота, – сказал богатырь, едва вернул на щеки румянец. – Глянь-ка, лесок какой! И поле богато, и деревенька хороша!

Настя огляделась. Вид действительно был неплох, но не до такой степени, чтобы восхищаться каждой травинкой.

– Что за деревня? – спросила она, рассматривая несколько низеньких избушек и особо выделявшийся среди них единственный высоченный дом.

– Верхние Дубки называется. Вон в том тереме староста живет, к нему-то нам и надобно. Пока поле перейдем, расскажу о деле подробнее… Не отставай, Настасья!

Лукьян резво зашагал по едва видневшейся тропинке.

– Пару месяцев назад, – начал он, – вытянул я у Змея Горыныча из сундучка письмецо. Водяной просил прислать кого-нибудь, дабы со старосты должок стрясти. Должен два кошеля с золотом, а отдавать все никак не спешит. Змей Горыныч обязал меня, значит, помочь. Я уж и так к старосте подходил, и так: запугивал, уговаривал, требовал, выпрашивал. Но тот уперся как баран в новые ворота и твердит: «Нету денег!» А как нету, коли у него терем все выше и выше растет? – Лукьян покосился на идущую рядом Настасью. – Вот я и подумал, русалки же всяко умеют мужиков очаровывать. Помилуешься с ним да стрясешь долг.

– И Змей Горыныч согласился? – удивилась Настя.

– А то! Сказал, для нечисти любая наука впрок. Только велел глаз с тебя не спускать, а то блажи много, еще напортачишь чего. Так что я за тобой в оба глядеть буду, чтобы ни-ни.

Наконец поле закончилось, а Лукьян с Настюшкой подошли к терему.

– Вот тут он и живет, родимый. – Богатырь задрал голову, рассматривая красную маковку да резные балкончики. – О! Вертуна золотого на крышу присобачил! Раньше не было.

Настя тоже глянула на флюгер в виде золотого петуха и усмехнулась. Тот смотрелся нелепо и вычурно, будто случайным образом прилип. Видимо, староста действительно доходы имел хорошие, а вот вкусом (впрочем, как и совестью) не обзавелся.

– Ну что? Сразу будешь миловаться или сначала осмотришься? – по-деловому, не желая оттягивать неизбежное, поинтересовался Лукьян.

– Хотя бы старосту покажи! – возмутилась Настасья. – Вдруг перепутаю и не того очаровывать начну? Что Змею Горынычу тогда скажешь? Что не углядел?

– Так я за тобой присматривать должен, а не за мужиками, – обиделся богатырь. – Ладно. Давай до заката подождём. Он на закате всегда в лес ходит, зверобой собирает.

– Для чая, что ли?

– Для нас. Точнее, от нас. Верит, что зверобой, на закате собранный, от нечисти помогает.

– Это кто ж ему такую глупость сказал? – удивилась Настя.

– Я, – Лукьян приосанился. – В самый первый раз, когда сюда пришёл, прикинулся торговцем да набрехал от души шутки ради, а он поверил. Так что в лесу спокойно схорониться можно.

Настя оглянулась на поле, которое только что перешли, и поморщилась. Тащиться обратно да еще ждать несколько часов до заката не хотелось.

– Нет, не будем тянуть, – решительно сказала она, вновь оборачиваясь к терему. – Чем скорее закончим, тем скорее к Змею Горынычу вернёмся.

– Теперь я точно знаю, что богатырь – это тот, кто тырит у богатых, – пробурчала Настюша, наблюдая, как старательно Лукьян отковыривает позолоченную дверную ручку.

– Тихо! – зашипел парень. – Коли у тебя ничего не получится, заберем это в качестве уплаты долга!

– А если получится?

– Вернем. Если Змей Горыныч повелит. А ежели не повелит, то переплавлю своей зазнобе на серьги. – Лукьян бросил на Настю взгляд из-под бровей и вернулся к делу. – В любом случае староста не обеднеет, а мы хоть немного, но поможем родной нечисти. А то как на вилы сажать – так всегда пожалуйста, а как долг вернуть – так сразу денег нет. У-у-у, сквалыга!

– А зачем ему в долг давали? Как вообще староста с водяным связался?

– В озерце купался да, видать, притонул немного. Спасли, обогрели…

– Обобрали, – понятливо вставила Настюшка.

– …домой проводили, а в уплату за старания немного золота потребовали.

Лукьян закончил отковыривать ручку и принялся за замочную скважину. Накладка на ней была уж очень красивой и буквально требовала, чтобы ее тоже прихватили.

– Все равно это воровство, – Настя передернула плечами. – Копаемся, как заправские грабители, честного человека обкрадываем.

– Будь он честным, не имел бы таких богатств.

– А может, заработал?

– Кто? – удивился Лукьян. – Староста?! Да ты только в глазенки его глянешь, сразу поймешь, что дрянной старик! Гнилой, как старый пень!

– Он еще и старик… Просто чудесно.

– Что не так?

– Морально готовлюсь к очаровыванию.

– Это правильно, – богатырь кивнул и почесал оттопыренное ухо. – К такому загодя готовиться нужно. Но тебе-то волноваться незачем, Змей Горыныч сказал, что русалочью науку ты любишь и часто используешь.

Настасья замерла. Так вот почему драконище ее в эту деревню отправил! Видел, как она Ратмира завлечь пыталась, и решил проучить. Ну-ну, посмотрим… Сдаваться Настя не привыкла.

Лукьян едва успел снять все позолоченные изделия с входной двери, как в тереме раздался шум и звук шагов.

– А вот и Антип Дормидонтович пожаловал, – шепнул парень, торопливо сбегая с крыльца и утягивая Настюшу за собой. – Давай-ка глянем на него издалека, не будем сразу радовать встречей.

Староста оказался тучным мужчиной довольно преклонных лет. Со своими длинными усами, щедро смазанными маслом, и лысой макушкой он мог показаться довольно комичным, если бы не цепкий взор сереньких, землистых глаз.

Он вышел из дома, огладил себя по сытому пузу и поднял лицо к солнышку, ловя жаркие лучи.

– Хорошо-то как…

За спиной Антипа Дормидонтовича показалась щуплая женская фигурка. Съежившись, она прошмыгнула по ступенькам и кособоко засеменила по улице, словно спешила оказаться подальше от высокого терема.

– Завтра в то же время приходи, Глашенька! – крикнул ей вслед староста и вновь огладил пузо. – Хорошо… Да, весьма хорошо…

Он еще минутку постоял, а потом, довольно насвистывая, вернулся в дом.

Настя нервно переступила с ноги на ногу.

– Это староста? – уточнила она и, дождавшись кивка от Лукьяна, продолжила: – А женщина?

– Полюбовница, видать.

– Что-то слишком запуганная.

– Ну так вряд ли по своей воле приходила, – пожал плечами богатырь. – Одежонка на ней плохонькая, значит, староста ласку на монеты обменял.

– Гадость какая…

– Что? Больше он не кажется тебе честным человеком?

– Предпочитаю не делать поспешных выводов, – резко ответила Настасья.

На первый взгляд Антип Дормидонтович уважения не вызывал, но, может, Лукьян ошибается и все совсем иначе? В любом случае стрясти долг она обязана. Иначе как потом в глаза Змею Горынычу смотреть? С делом, легким для любой русалки, справиться не смогла? Засмеет!

Змея одолевала тоска.

А как еще было назвать состояние, когда все дела переделаны, а новых в ближайшее время не предвидится? И песни красавиц душу не трогают, и богатырские забавы не развлекают. Одним словом, скука смертная.

Возможно, именно из-за этого он решил лично проверить, как справляется недавно прибывшая в его вотчину девица. Настасья явно обладала большим потенциалом, да и Леший поговаривал, что русалка не так проста, как кажется с первого взгляда. Так что, немного подумав, Змей переместился на кромку леса недалеко от деревеньки с диковинным названием Верхние Дубки.

– Назовут же, – хмыкнул он, разглядывая лесок, сплошь состоявший из сосен, лип и изредка проглядывающего орешника. – Еще и «верхние»! Можно подумать, где-то нижние есть.

Так и не отыскав ни одного дуба, Змей принял человеческое обличье и направился к терему старосты.

Этот скряга уже начал надоедать. Да, должок за ним не такой уж и большой и требуют его лишь для порядка, чтобы никто из обычных людей и подумать не смел обманывать нечисть, но, сказать по правде, староста и до этого никому не нравился.

– Сына его, что ли, потребовать вместо долга? – размышлял Змей, пересекая поле. – А что? Испугается немного, глядишь, легче с деньгами расстанется. Хотя… вдруг согласится? Сыновей у него семеро: одним больше, одним меньше… И что мне с ним потом делать? Богатыря растить? Так у меня своих полсотни, куда еще одного селить? Нет, пусть золотом расплачивается. За золото можно лент алых для девок купить да ситца на новые рубахи, все толк.

Змей не успел даже близко подойти к терему, как увидел Лукьяна, притаившегося за сараем, и Настасью, аккуратно выглядывающую из-за высокой поленницы.

Судя по решительному лицу девушки, она была готова действовать.

– Это я вовремя, – решил Змей, отходя в ближайшую тень и становясь невидимым для взора подопечных.

Настасья дождалась, когда в тереме затихнут все шаги, обитатели (Лукьян, кстати, уверил, что, кроме Антипа Дормидонтовича, сейчас там никого нет) займутся обычными делами, и только потом направилась к крыльцу.

– Староста всех распускает, чтоб не мешали с бабами миловаться, – пояснил богатырь, поглядывая, как тучная мужская фигура мелькает в окошке второго этажа. – У тебя не больше часа, потом повариха придет ужин стряпать.

– Поняла, – кивнула Настя.

Дверная ручка, так вовремя снятая Лукьяном, больше не придерживала створку, позволяя тихо скользнуть внутрь дома.

– Еще никогда не кралась, чтобы пофлиртовать со страшным мужиком, – нервно хихикнула Настюшка и тут же зажала себе рот руками.

Но староста ничего не слышал. Он продолжал что-то насвистывать, изредка бурча под нос какие-то цифры. Доходы, что ли, пересчитывал?..

Настасья распустила косу, поправила длинные локоны, чуть приподняла юбку, заткнув подол за пояс и оголив одну ногу почти до самого бедра, пощипала себя за щеки, вызывая румянец, и, мило улыбнувшись, направилась вверх по лестнице.

Антип Дормидонтович нашелся в опочивальне.

Он сидел в резном кресле и неспешно потягивал мутный напиток, через каждые два глотка подливая в стакан из огромной пузатой бутыли. Настя видела только лысый затылок, но могла представить, как довольно сощурены его маленькие глазки и как растягивается в сытой улыбке рот.

Мужчина вновь отпил два глотка, поставил стакан на стол, утер усы и откинулся на спинку.

– Доброго дня, Антип Дормидонтович, – сладким, полным неги и томления голосом промурлыкала Настюшка.

Староста медленно обернулся.