Академия льда и пламени

Глава 28. Пламя на льду

Ален

Я должен был остановиться.

Где-то на периферии сознания, затянутого красной пеленой желания, билась, как пойманная птица, здравая мысль: мы в коридоре. Здесь может пройти кто угодно. Комендант, преподаватели, опоздавшие гости. Это безумие. Это скандал, который похоронит нас обоих.

Я попытался оторваться от её губ. Сделал над собой титаническое усилие, чтобы отстраниться хотя бы на миллиметр, чтобы дать нам обоим вдохнуть, чтобы сказать: «Пойдем, здесь нельзя». Но Лиана не дала мне этого сделать.

Она издала тихий, гортанный стон и прижалась ко мне еще сильнее. Её пальцы, запутавшиеся в моих волосах, сжались, притягивая мою голову обратно. Её губы, припухшие и влажные, искали мои с такой отчаянной, жадной настойчивостью, что остатки моего самоконтроля разлетелись в пыль.

— Ален... — выдохнула она мне в рот, и это прозвучало как молитва и приказ одновременно.

Все. Тормоза отказали окончательно.

Я зарычал, вжимая её в холодный камень стены всем телом. Мои руки, жившие сейчас своей жизнью, скользили по её бедрам, сжимая их через тонкий, прохладный шелк платья.

Это было похоже на пожар. Огонь и лед столкнулись, порождая пар, от которого кружилась голова.

Лиана не была хрупкой фарфоровой куклой, как Элеонора. Она была живой, сильной, гибкой. Отвечала на каждое мое прикосновение, на каждое движение. Её ногти впивались в мою кожу, холодные ладони скользили под моим расстегнутым мундиром, обжигая кожу морозом.

— Ты сводишь меня с ума, — прохрипел я, кусая её шею, там, где билась жилка.

— Так сходи, — шепнула она. — Я последую с тобой.

Платье оказалось предательски удобным для греха. Высокий разрез позволил мне коснуться её кожи — бархатной, прохладной, сводящей с ума.

Мир сузился до этого полутемного коридора, до лунного луча на полу и до стука наших сердец, который, казалось, сотрясал стены академии. Не было больше мыслей. Были только инстинкты. Жажда. Голод, который мы копили неделями за взаимными подколками и холодными взглядами.

Когда я вошел в неё, она вскрикнула, запрокинув голову и ударившись затылком о камень, но тут же заглушила этот крик поцелуем.

Это было грубо. Быстро. Исступленно.

Мы сгорали. Я чувствовал, как моя огненная магия выходит из-под контроля, заставляя воздух дрожать. А её лед таял, стекал по коже капельками пота.

— Лиана... — я шептал её имя, пребывая словно в бреду.

Она кусала мои плечи, царапала спину, двигалась мне навстречу с той же страстью, с какой летала на доске — на пределе возможностей.

Взрыв накрыл нас одновременно. Я замер, прижимая её к стене так, словно хотел вплавить в себя, а она судорожно сжала меня, сотрясаясь в моих руках.

Тишина вернулась не сразу. Сначала было только наше тяжелое, рваное дыхание, эхом отражающееся от сводов. Я уткнулся лбом в её плечо, пытаясь унять дрожь в коленях. Сердце колотилось так, что было больно.

Постепенно реальность начала просачиваться обратно. Холод камня. Темнота коридора. Моя одежда в беспорядке. Её сбившиеся волосы, в которых все еще сверкали, но уже начали таять, ледяные капли.

Лиана медленно провела рукой по моим волосам.

— Было, — прошептала она хрипло, — хорошо.

Я поднял голову и посмотрел на неё. Её губы были искусаны, глаза сияли в темноте, как две сверхновые звезды. Лиана улыбалась — устало и счастливо.

Я не мог сдержать ответной улыбки.

— Ты невероятная, — сказал я, убирая мокрую прядь с её лица.

— Ты тоже ничего, Спичка.

Я осторожно опустил её на пол, но не отпустил. Ноги магианы льда подогнулись, и мне пришлось поддержать её.

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Если нас увидят...

— Мне плевать, — тряхнула головой она.

— Мне — нет. Я не позволю им смотреть на тебя так, как они смотрели сегодня на Элеонору. Ты — моя. И никто не посмеет сказать о тебе дурного слова.

Я поправил её платье (точнее, то, что от него осталось в плане приличия), накинул ей на плечи свой мундир, который снял и бросил на пол в порыве страсти. Он был велик Лиане, но это даже к лучшему.

— Куда мы? — спросила она, кутаясь в ткань.

— Ко мне, — твердо ответил я. — В мою комнату. Не хочу... тебя отпускать.

Я подхватил её на руки. Лиана не сопротивлялась, только положила голову мне на плечо.

Нес её по коридорам, чувствуя себя не сыном герцога, нарушившим тысячу правил, а победителем, который уносит главный приз в своей жизни.