Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

Квест 20: Проявить чувство единства

Начало дня второго тура академического представления получилось почти предсказуемым. Распахнув дверь, я сразу же натолкнулась на Лорана. Он ждал меня, расслабленно опираясь на косяк, и даже не отшатнулся при моем резком появлении.

– Пойдем туда вместе, – предложил едва слышно, если не сказать ласково. Был бы другой тон, я бы могла возмутиться неуместным приказам.

– Вообще-то, я договорилась пойти с Виолой, – пожала плечами, изображая, что совершенно равнодушна к его присутствию.

– Ну, она тоже может пойти.

Лоран сам подошел к следующей двери и один раз стукнул, через секунду показалась счастливая соседка. Она сильно обрадовалась, что мы, негодяи, все-таки идем туда же, да еще и в своей синей форме – как и полагается порядочным студентам колдовского факультета. Сама она несла в руках свернутое знамя, которое еще вечером выпросила у старшекурсников, чтобы им размахивать на нашем ряду. Если так пойдет и дальше, то Виола в следующем году пробьет себе место в сборной даже силой. Уж заинтересованности в победе ей не занимать.

Мы разместились чуть ниже центра – отсюда и видно хорошо почти всю арену, и слышны крики участников или членов жюри. Зрители колыхались смеющимися и орущими волнами. К немыслимому удивлению, эта обстановка будто начала проникать и в меня, ускоряя пульс. Как если бы коллективная радость была заразной болезнью, и в самом центре рассадника от нее нет спасения. Через некоторое время мне даже пришло в голову подпеть очередную кричалку в сторону эльфов, кое-как удержалась от соблазна. Ничего себе, какова сила влияния толпы – как будто собственный характер немного стирается.

Наконец-то появился ректор и провозгласил задание второго тура. Я не до конца его поняла, лишь то, что очки будут считать по количеству выполнивших задание участников из каждой команды. Затем на каждого из присутствующих на арене тридцати шести студентов из ниоткуда рухнула огромная колба, заточив в себе. Я подалась вперед, пристально вглядываясь в фигуру Вайда, который к нам оказался ближе остальных. Внутри колбы снизу, повинуясь магии господина Шолле, вверх поползли разноцветные змеи. Я даже издали содрогнулась от зрелища. Притихли и зрители на трибунах, затаили дыхание, хорошо понимая, что участникам внизу сейчас нужно сосредоточиться.

– Соревнование, кто сможет выжить? – поинтересовалась я у Лорана почти нейтрально.

– Да нет, выживут все. Скорее всего, – ответил он не слишком уверенно. – Вокруг лекари и преподаватели, они будут вытаскивать любого, кто сдастся – то есть поднимет два пальца вверх или потеряет сознание. Яд этих змей – сильнейший галлюциноген, каждый укус создает скачок ощущений. Жертвы могут чувствовать что угодно – страх, агрессию, панику или, наоборот, тайные приятные фантазии. После трех-четырех укусов участник уже не сможет вспомнить, зачем вообще сюда пришел, его только в лазарет на долгую терапию.

Я видела, как Вайд резко дернулся от боли. Кажется, змея цапнула его прямо в шею. И это точно не доставило ему приятных ощущений – клыки клыками и остаются, плоть рвут безо всякой анестезии.

– Да уж, – протянула я. – А нам рассказывали сказки про цивилизованную империю… Бедные мы варварские племена, никому не пришло в голову так издеваться над своими же.

Но Лорана зверства внизу, видимо, не очень смущали:

– Это магическая академия, Лита, и она выпускает лучших магов. Вряд ли можно назваться лучшим, не пережив парочку подобных испытаний.

– Судя по выражению лица твоего приятеля, он как раз не переживет. А он вроде бы самый сильный на факультете.

Лоран с досадой поморщился:

– Не в этом случае, просто с заданием не повезло. Жаль, что инкубы с суккубами вылетели, у них бы было преимущество, и зрелище получилось бы азартнее.

– На них не влияют галлюциногены? – удивилась я.

– Влияют, но они и сами мастаки внушать фантазии. С этими змеями говорили бы на одном языке. Могли бы и договориться. Без шансов на победу, зато устроили бы представление для взрослых.

Я уже сильно заинтересовалась, потому продолжила допрос – в конце концов Лоран здесь давно и в магии разбирается, потому его можно считать экспертом. Да и Виола подалась к нему, ловя каждое слово и задавая свои вопросы:

– Тогда у кого сейчас преимущество?

– Сложно сказать, – он задумался. – Скорее всего, у эльфов. Они умеют договариваться с животными. Оборотни животных умеют только подчинять – с глупыми змеями, не признающими иерархии, такое не пройдет. Потому эльфы окажутся меньше покусанными, а оборотни будут просто пробиваться наружу, забыв о боли и внушении. Страхов у них мало, мышление – прямое как палка, цель задана, то есть фантазии не помешают – и в этом их сила.

И, словно подтверждая его слова, раздался грохот – вдали разбилась одна из колб, из которой вылетела Нилла. Сдернула с силой змею с шеи, однако потом упала на четвереньки, не сумев удержать равновесия, тяжело задышала, но сознание не потеряла. Факультет трансформации взревел от восторга – первое очко снова на их счету. Я не могла не восхититься ее прорывом. Скорее всего, если бы я оказалась в той колбе, то выбрала бы такую же простую стратегию – пытаться силой пробиться наружу, невзирая на боль. Воздуха в настолько замкнутом пространстве я бы много не собрала, зато потеряла бы время на бесполезную магию.

К счастью, далеко не все маги были столь же ограничены в тактике, как была бы на их месте я. Следующей выскочила из колбы какая-то девушка в синем – она просто взорвала верхнюю часть прозрачной колбы шаровой молнией, подпрыгнула, зацепившись за острые края, и смогла подтянуться. Раны на руках ей залечат довольно быстро, но таким удачным прыжком она сравняла счет. И теперь уже ликовали мои соседи.

Эльфы действовали аккуратнее и медленнее. Похоже, они вначале успокаивали змей – или каким-то образом с ними договаривались, как объяснял Лоран. А уже потом поднимали из почвы корни, планомерно создавая давление на стекло. Высвободился еще один оборотень к тому моменту, когда эльфы показали хоть какой-то результат – зато почти одновременно вырвались трое из них: просто вышли, даже не морщась, из расколотых сосудов. Колбы еще пары эльфов уже шли трещинами, обещая узникам скорую свободу. И по одной только осанке вызволенных можно было понять, кто в этом туре главный фаворит.

Оборотни же просто молотились в стены, как показала им примером Нилла, – и самым сильным этого хватало. Но некоторые, у кого боевая форма была довольно крупной, просто обращались – и тем самым разносили стенки. Моя трибуна притихла, раздавленная подсчетами. Даже на злые крики нервов не хватало. Не надо быть гением арифметики, чтобы уже сейчас, еще до того, как просигналят финал, прикинуть примерные результаты. Оборотни и эльфы используют примерно одни и те же маневры – просто потому, что их арсенал маневров довольно узок. Маги же все отличаются между собой и мощью, и специализацией, и набором известных заклинаний, это вместе они почти непобедимы, когда могут соединить свои сильные стороны, но по одному – очень даже ограничены.

По арене бегали лекари и члены жюри, внимательно наблюдая, чтобы не пропустить отключившихся или сдавшихся. Из зеленых сдалась только одна первокурсница, которой никак не удалось вытащить достаточно мощные корни, а пару змеиных укусов она уже получила. Из магов сотрудники вытащили уже четверых – кто-то добровольно признал поражение, а один оказался без сознания. Среди оборотней не сдался никто, вообще ни один – похоже, в учебной программе факультета трансформации не изучают, что и так можно поступать. Этих «разогнавшихся носорогов» не останавливала ни боль, ни яд. Один, обратившись в небольшую собаку и не сумев обращением нарушить целостность клетки, все равно упорно бился в стену, переломав уже, наверное, себе все кости. Я нашла глазами ректора – он стоял почти у арены и ехидно улыбался. Вот ведь гад, тут наших кусают, а ему смотреть приятно?

– Неужели Вайд не знает ни одного заклинания, чтобы разбить колбу? – возмутилась я, обращаясь к Лорану.

– Знает, конечно, не меньше десятка. Но от укусов забыл, – ответил он мне.

Флаг у Виолы поник, как будто загрустил посильнее ее самой. Я выхватила у подруги его за древко и вскочила на ноги, расправляя по ветру. Закричала Вайду:

– Капитан, ты там уснуть решил?! Уже проиграли, так давайте хоть не так позорно!

Меня поддержали все маги через секунду, хотя другие выкрикивали все-таки более ободряющие слова. Нет, ну эльфам продуть, да еще с таким разгромным счетом – это ни в какие ворота не лезет! Вокруг снова кричали, подпрыгивали и размахивали синими знаменами, один Лоран продолжал сидеть, зато смотрел на меня снизу вверх и от всей души ухохатывался. Спасибо, вслух безумной фанаткой не называл, но мысли эти и так без труда читались.

Вайд все-таки с трудом направил взгляд на внезапно взревевшую трибуну, затряс головой. Потом что-то припомнил – и буквально взрезал колбу изнутри напополам. Вывалился наружу боком. Его, похоже, прямо в скулу змея цапнула, поскольку лицо неестественно разбарабанило, а левый глаз вообще заплыл. Но это уже не имело значения – так или иначе, но еще одно очко он факультету выбил. К нему подбежала девушка, выбравшаяся первой, откинула прицепившегося к ноге капитана сборной гада, помогла Вайду подняться. А потом неожиданно с размаха залепила ему пощечину по здоровой щеке. Примерилась и ударила туда же, однако поддержала, чтобы он снова не рухнул на землю. С силой развернула к центру арены, крепко схватила за руку. Несколько секунд они о чем-то переговаривались, а мы уже не утихали и все восторженнее надрывали глотки – пусть продуют тур с честью и под нашу поддержку!

Вот только через миг зрительские ряды снова накрыло тишиной, уже удивленной. Пара наших участников неожиданно для всех кинулась в атаку. Вернее, на освобождение своих. Вайд сек рукой воздух, создавая острую плоскость огня, и почти всегда разбивал по две-три колбы одним ударом. Девушка крепко держала его за другую руку, поддерживая и физически, и магически: предполагаю, что более слабая студентка щедро делилась с Вайдом своим резервом, поскольку главное оружие было все же в его руках. И уже скоро все, кто к тому времени остался в соревновании, были освобождены. Некоторые, правда, в таком состоянии, что не могли самостоятельно встать на ноги. И все равно полуобморочно улыбались. Такой момент даже Лорана пробрал – он перестал смеяться и тоже поднялся, чтобы лучше видеть.

– Это нечестно! – завопил кто-то из эльфов.

Но ректор ответил без раздумий:

– Задание надо слушать внимательно. В правилах не запрещалось помогать команде. Кстати, у вас осталось десять секунд до гудка.

За десять секунд медлительные эльфы провернуть тот же трюк не успели. На арену полетели листья и ветки – это уже со стороны разгневанных зрителей. По сумме очков опять оказались впереди оборотни, но маги – неожиданно буквально для всех, включая самих себя – в последнюю минуту вырвались вперед. Опять маневр кто-то будет называть подлым, а кто-то – умным, хотя… дело ведь в цвете знамени, которое ты держишь.

– Ничего себе… – Лоран не мог оторвать взгляд от приятеля, который только что рухнул на носилки и уже оттуда устало помахал синей трибуне. – Я знал, что он силен, но это было потрясающе. Теперь Вайда уже точно объявят самым сильным выпускником нашего потока.

Виола оглушительно визжала – и не она одна, надо признать. Маги, занявшие второе место и прорвавшиеся в финал битвы, обнимались без разбора, целовались и хохотали. Пока несли Вайда мимо, я расслышала минимум восемь признаний ему в любви. Суккубы вообще угрожали, что придут навестить его прямо в палате: они после такого зрелища заведены и не смогут успокоиться, пока не разрядят героя до последней капли. У меня, признаться, тоже сердце от такой мощи зашлось, но показалось несправедливым, что первая выбравшаяся не удостоилась такого же признания, ведь именно благодаря ей победа и случилась! Дело ведь не только в силе, но еще и в сообразительности, смелости и выдержке! А нет, когда она пошла мимо трибун, то получила уже двенадцать признаний в любви, а инкубы вообще рядком, как зомбированные, поплелись за ней следом. Бедняжке еще от славы и отбиваться придется…

Из объятий Виолы я попала в руки какому-то пареньку – звонко чмокнула его в щеку. Потом меня развернули – я поняла, что Лоран, но от переполнявшей эйфории и не подумала его отталкивать. Да только поцелуй в щеку его почему-то не устроил, он перехватил меня поудобнее, сжал пальцы поверх моей руки на флаге и прижался к губам. На виду у всех, ничуть не стесняясь, он теперь официально заявлял свои права, вывешивал свои чувства на всеобщее обозрение, как я недавно – синий флаг.

Я с трудом отстранилась:

– Ты что делаешь, Лоран? – мой голос потерял всю недавнюю энергию.

– Радуюсь, как и все. Посмотри, сейчас этим многие занимаются.

И то верно. Но мы что же – вот прямо сами соприкасаемся губами, сами подаемся друг к другу и сами хотим продолжать до бесконечности? И никто нас к тому не принуждает? Похоже, что так. Ведь когда Лоран начал наклоняться снова, я просто обняла его свободной рукой за шею и приоткрыла рот, чтобы до конца почувствовать вкус. Умопомрачительная смесь страсти и нежности, накрученная недавним восторгом, но оттого и невыносимо острая. И так бы замереть навсегда в этом необъяснимом головокружении.

Но вокруг загудели самые разумные – мол, это еще не победа, мы только прошли в финал, и неплохо бы оставить основной запал на тот миг, когда маги перепрыгнут через оборотней. Толпу понесло в сторону, сминая и нас, почти насильно отрывая друг от друга. А я еще и флаг до сих пор не выпустила, потому меня вообще вместе с ним вздернули вверх и зачем-то потащили дальше на руках. Горячее прикосновение Лорана осталось где-то там, в хаосе.

Зато я наконец-то начала соображать и запоздало смутилась, испугалась своего порыва. Мне и его влюбленность казалась какой-то немыслимой, ненужной, но на себя я вообще это чувство мерить не собиралась.

Лоран пытался взять меня за руку при входе в столовую, я очень удачно увернулась. Но он не сдался, все-таки перехватил, развернул к себе, остановил прямо посреди ревущего студенческого потока, вынуждая всех нас огибать гневным течением. Оценил взгляд, притянул к себе за талию, поднял лицо вверх и безудержно, счастливо рассмеялся:

– Да ладно тебе, Лита Синица! Хватит утверждать, что все это для тебя слишком неожиданно – просто прими факт, что у нас друг от друга мозги плавятся. Нравится со мной ругаться? Значит, будем ругаться – даже могу пообещать, что ни с кем так ругаться больше не стану. А в перерывах давай уже просто встречаться. Нам незачем выгорать поодиночке, когда можем это делать вместе. Давай же, Лита, ведь ты смелая! Почему тебя так сильно пугает эта авантюра, если мы все равно уже повернули не туда?

Мою растерянность от его непонятного восторга – и, в еще большей степени, от моего непонятного восторга – словами не передать. Но я вооружилась всей силой воли, чтобы выдавить:

– Мне надо об этом подумать.

– Думай, Лита, думай. А пока ты думаешь, я собираюсь тебя целовать.

И ведь целовал. А я снова – дери меня демоны – не оттолкнула. Просто очень сладко, волнующе и тревожно затыкать смеющиеся губы своими и расплавляться от жара, в этом Лоран не обманул. Мы будто первым касанием языка к языку запаляем фитиль, а дальше мир уже несется куда-то, но отгораживает нас от всех остальных стеной непроходимого огня. Я забылась, потому что я смелая, а он умеет быть настолько очаровательным, что все защитные границы рушатся.

И плевать на фырканье Элонессы, которую я узнала только по этому звуку. И плевать, что эльфийку дальше от нас увела Нилла, которую вообще ничего, кроме победы своего факультета, не волновало. Не плевать стало, когда Ашк почти в самое ухо с придыханием прошептал:

– Вы с ума сошли! Возьмите себя в руки и удалитесь в комнату, иначе мой факультет полным составом сейчас присоединится! Бессердечные!

Мы отстранились только из жалости к факультету сексологии, честно-честно. За общим столом постепенно собрались все, кроме Вайда, которого пока не отпускали лекари. Повезло, что наше с Лораном поведение никак не претендовало на то, чтобы стать темой дня. Этот момент был триумфом Виолы над Элонессой. Моя подруга подошла к столику последней и выдала один звук, обращенный строго к неприятной сопернице по стычкам:

– Ха! Ну и кто кого уделал на арене?

Вероятно, эльфийка после этого должна была провалиться сквозь пол. Однако она не провалилась, а посмотрела злобно снизу и припечатала свою противницу с королевским высокомерием:

– Я-то хотя бы на арене была – кстати, одна из тех, кто выбрался сам! А твое «ха» из зрительского ряда звучит довольно жалко.

– Справедливо, – уверенно подвела черту Нилла. – Вот когда Вайда подлечат, и он сядет за этот стол, то его «ха» будет звучать куда весомее. Нам-то все равно, кого в финале уничтожать – эльфов или магов. Но тем, кто за позорное второе место даже не копошился, слова вообще не давали.

Виола прикусила язык, а Элонесса совсем поникла – видимо, не расслышала в этих словах полновесной поддержки, да ее там и не содержалось. Она выглядела настолько расстроенной, что позволила Ашку себя приобнять. В утешительных целях, – как обозначил инкуб. Но по его розовеющим щекам было понятно, что не только утешительных, некоторые демоны только и ждут чужой слабости.

Но меня их страсти не интересовали, надо было разобраться в своих.

Я все-таки смогла подобраться к Ирме, когда поздно вечером преподаватели – и она вместе с ними – разнимали драку на улице. Эльфы и маги с первого курса решили устроить свой турнир, но так шумно, что их быстро застукали. Я подошла со спины и шепнула:

– Нам нужно поговорить.

– Очень нужно, – ответила она тоже тихо. – У меня для тебя есть крайне занимательная информация, одна я ее осмыслить не могу. Приходи перед рассветом в рощу. Это очень важно.