Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

Квест 24: Спустить выигрыш в трубу

Я ничего не почувствовала, но я и не была должна, потому наблюдала за Лораном – сейчас на него накатит внушенная любовь, немыслимая, сильная. После чего я смогу задать какие угодно вопросы – и он ответит, потому что в этот момент горит внушенными чувствами ко мне. Надо еще подумать над формулировками, чтобы не выдать себя. Но я отметила странность – Лоран не напрягся, а наоборот, протяжно выдохнул, как если бы не мог сдержать облегчения.

– Слава духам, наконец-то… – прошептал он. – Думал, что свихнусь.

– Что наконец-то? – я всматривалась в его лицо еще пристальнее.

Он сделал короткий шаг ко мне, и в глазах его зарождалась страсть – он не просто смотрел, он как будто наслаждался тем, что может на меня смотреть. И, конечно, отвечал:

– Наконец-то отпустило… Последние дни были настоящим адом. Ирма эта… как будто засела ко мне в мозги, вообще отвлечься невозможно. Так неправильно, поперек тому, что я чувствовал раньше… Я даже подумал, что она меня приворожила, но Вайд подтвердил, что приворота нет… А я смотрел на тебя и до страшных судорог продолжал хотеть ее…

Ирма сделала заклинание на крови – без остаточного следа, потому Лоран и не догадался. Но мучился – именно это мы и подозревали. Притом не давал себе воли, не рвался к ней, не делал то, чего так требовало его нутро. Отличный приз я выбрала – еще ни о чем толком не спросила, а уже получила подтверждение наших подозрений.

Я отступила – ровно на то же расстояние, которое недавно сократил он.

– Зачем же смотрел на меня, раз хотел другую? – я улыбалась, ощущая свою полную власть, и играла, преспокойно провоцировала.

– Потому что было нельзя. И потому что это не то, что я чувствовал раньше. Нельзя мечтать об одной девушке и вдруг за одну секунду переключиться на кого-то, кого я даже толком не знаю – и, честно говоря, узнавать не хочу. У меня голову разрывало на две части, а сейчас я словно вернулся в свое нормальное состояние, всё сразу улеглось на место. Что же это за бесовщина такая? Неужели Ирма так хороша собой? Неужели она красивее тебя? Неужели мои чувства к тебе настолько незначительны, что им может помешать какая-то сиюминутная прихоть?

Я застыла. Сейчас Лоран не врет – он вряд ли вообще может меня обманывать под заклинанием. И он признается в чувствах – в тех, которые ощущал до вмешательства Ирмы. Звучит отчего-то совсем иначе, чем когда я слышала почти то же самое несколько часов назад. Я даже уточнить ничего не успела, Лоран сам говорил быстро и тихо, как будто не мог себя заставить замолчать:

– И твое отвратительное лицо… Несколько дней назад я думал, что меня стошнит от взгляда на тебя. Пришлось притворяться, что это не так. Потом прошло – так же внезапно, как началось. Что это было? Мои прекрасные приятели подсыпали мне листьев дорланова древа в еду, чтобы посмеяться или от тебя оттолкнуть?

– Возможно, подсыпали, – совсем уж растерянно выдавила я.

И меня эти пока еще ничтожные знания раздавливали все сильнее. Ирма утверждала, что настоящую любовь можно лишь ненадолго отвернуть, потом она возвращается сама собой. Лоран делал шаг ко мне, я – от него, пытаясь собраться с мыслями. Но всю эту романтику можно оставить на потом, есть более важные задачи. И все равно я никак не могла сосредоточиться. Ведь когда он захотел мне понравиться, то понравился – я пока не забыла своего разочарования, когда решила, что все фальшиво. Да, вранье было, но далеко не все. Эти чувства – самое важное, что мне хотелось знать – непритворны. Или Вайд меня провел, по договоренности с Лораном. И сейчас парень продолжает плести свою интригу дальше, запутывая меня еще сильнее. Надо спросить о чем-то, что Лоран ни за что не захотел бы выкладывать:

– Зачем же ты притворялся, когда тебя от меня тошнило?

– Потому что мне нужно, чтобы ты влюбилась в меня без памяти, забыла о контроле, перестала быть оланиркой и превратилась в девушку, которой важно, что со мной происходит. В девушку, которой я могу доверять и которая расскажет добровольно обо всем, что хочет скрыть.

Нет, это не ответ. Такое же объяснение дал бы любой, кто просто жаждал взаимности. К счастью, Лоран кинул мне подсказку для нового вопроса, который я и задала:

– А ты мне не доверяешь?

– Нет, – это был первый ответ, от которого Лоран сам поморщился – вероятно, понимал, что говорит уже лишнее. И сразу после этого слова замолчал.

Самоконтроль у него действительно потрясающий. Еще один мой шаг назад – еще шаг ко мне неукротимого наступления Лорана. И я знала, что могу сбить его с мысли – никакая выдержка не может быть мощнее такого ментального натиска. Потому, прижавшись спиной к двери, я сама протянула руку, схватила его за ворот рубашки и резко рванула на себя. Слегка коснулась губ в легком поцелуе – на подобное несложно решиться, когда случается не впервые, но теперь Лоран все эмоции переживал острее, не мог никого разыгрывать или притворяться. Отстранила от себя, вызвав болезненно-напряженный стон, и поинтересовалась почти нейтрально:

– Я сделала что-то подозрительное? Или моя вина заключается только в том, что я явилась из Оланира?

Он вел себя странно и так же необычно выглядел – синеву радужек затопила чернота, и эта чернота была устремлена на мои губы. Так, наверное, умирающий от жажды смотрит на источник кристально прозрачной воды. И даже голос его изменился – все такой же тихий, но срывающийся в хрип:

– Сделала, Лита. И я молюсь всем духам, чтобы нашлось какое-то нормальное объяснение. Пусть ты шпионка из каких-нибудь элитных подразделений, пусть даже наемная убийца, но – боги свидетели – я все отдам за то, чтобы не мне пришлось подписывать тебе приговор.

– Что?! – мой голос после этого хрипа прозвучал неуместно звонко. – Какие еще подразделения? Откуда ты взял эту чушь?

– А-а… ты ведь не помнишь, ректор стер воспоминания о…

Окончательно загипнотизированный, Лоран забыл о словах и начал медленно наклоняться ко мне.

– Что я не помню?

– К демонам разговоры, Лита, – он ответил, уже касаясь моих губ, скользя по ним, нехотя продолжая произносить такие ненужные ему слова. – Вылечи меня от треклятой Ирмы – ей все равно никогда не было места в моих мыслях. Спаси меня от этого безумного желания взять тебя в плен. Или самому сдаться? – он сделал короткую паузу. – А, и это к демонам, к демонам стратегии, я сдаюсь…

Я не смогла его оттолкнуть – руки будто ослабли от чужих эмоций. И очень быстро я осознала разницу между прежними поцелуями и этим, гигантский разрыв между тем, когда он страсть изображал, и тем, когда в страсти не осталось ни грамма фальшивости. Лоран едва заметно дрожал и заражал этой дрожью меня, но действовал решительно, как будто завоевывал без права отступления. Мои пальцы скользнули на его плечи, буквально чувствуя подушечками, как каждая его мышца сжимается от невесомых касаний. Через поцелуй, через эту реакцию на малейшее мое движение я прекрасно понимала, чего он хочет. И – к собственной панике – чего начинаю хотеть я сама. Ведь его желание оказалось таким, к которому я не была готова – основанным на чем-то застарелом, уже выстраданном, и оттого высоким. Но притом низменным, сложно было вообразить нечто более низкое и беспрекословное. Безапелляционное в своей звериной простоте.

Я не заметила, как обвила его бедрами. Не заметила, что сама пробралась под рубаху, чтобы чувствовать дрожь и сжимающиеся мышцы уже без мешающей ткани. Ашк бы мною гордился – я ведь как демон жру чужую страсть и от нее перестаю быть самой собой. Родриг бы мною гордился – с каждым глотком мне хочется только больше. И с ума сводит срывающийся шепот:

– Лита, Лита, я не хотел, чтобы это случилось так… Можешь – останови. Если остановлюсь…

А уж как я не хотела, чтобы подобное вообще случилось! Фраза, вместе с последующей мыслью, немного отрезвила, но новый поцелуй опять погрузил в блаженство. Но Лорану уже мало было исследования моего рта, он впивался в шею, сжимал руками бедра все сильнее и уже бесконтрольно подавался на меня, впечатывая в дверь. Неужели на нас все еще осталась одежда? Немыслимая в своей ничтожности мелочь, которая являет собой последний барьер. Но если продолжим в том же духе, то ткань просто загорится – от одного нашего на то желания. И плевать, что в нашей странной паре нет магов огня… Паре? Я думаю о нас как о целом?

Ирма преуменьшала, когда описывала его силу воли – она оказалась безграничной, раз Лоран все еще мог говорить:

– Скажи, что я могу тебе доверять, Лита. Иначе не выдержу – я потом не смогу, понимаешь?.. ничего больше не смогу. Я по-идиотски обрадовался, что это хотя бы твое имя, иначе у Вайда не получилось бы меня привязать… перепривязать, потому что я уже давно…

Он задохнулся в очередном порыве добраться наконец и до моей голой кожи. А эти полсекунды дали мне возможность вдохнуть, поймать смысл только что сказанного. Он потом не сможет? А я – разве я потом смогу? Отдать его Ирме или цинично использовать, или – что еще хуже – предать все наше дело?

Я сцепила зубы до хруста, аж глаза заслезились, но собрала силу в руках и толкнула. Поймала пьяный темный взгляд обычно синих глаз – Лоран выглядел так, словно я его со всего размаха по лицу ударила. Ему физически больно от меня отрываться. И нужна любая разумная причина, хотя разума на нас двоих осталось с каплю.

– Лоран, не надо! Это не должно случиться так! – я просто повторила его слова, но он застыл на расстоянии ладони, с силой зажмурился, пытаясь услышать и понять. Чудовищный самоконтроль – он даже пугает! Но я продолжала судорожно шептать: – Не надо, только не под заклинанием, ты ведь сам наутро пожалеешь!

– Я – нет. – Я едва расслышала это, настолько тихо прозвучало. – Но боюсь, что пожалеешь ты. Я страшно этого боюсь, даже больше того, что прямо сейчас ты уйдешь.

Мне нельзя было уходить, я обязана была остаться и задать еще хоть пару вопросов. О чем он говорил – я чего-то не помню, что-то о ректоре и недоверии, там недолго копать, Лоран и так уже проговорился, осталось чуть-чуть нажать. Но выяснилось, что сердце у меня все-таки есть – и оно разрывалось от мысли, что если останусь, то или окажусь прямо сейчас в его постели, или уничтожу остатки того, за что Лоран еще держится. Мне нельзя было уходить, и я уходить не хотела, но снова оттолкнула его от себя, распахнула дверь и убежала, не видя ничего перед глазами.

Опомнилась где-то у академических ворот. И то только потому, что охранник сверху окликнул – после землетрясения выход без разрешения запрещен. Отошла в сторону, осела у высокого каменного забора и закрыла лицо трясущимися руками. Старалась вообще не думать, не анализировать, не делать выводов и не корить себя. Но не получалось. Что же я натворила… по всей видимости и уже практически без сомнений, я испытываю к нему чувства – и достаточно сильные, этот факт уже не проигнорируешь. Если бы не долг, то я не захотела бы останавливать ни себя, ни Лорана. И уж определенно не ныла бы поутру, какую ужасную ошибку совершила. Моя влюбленность взаимна, а взаимность увеличивает площадь поражения, потому страсть и ошеломила своей бесконтрольностью. Сейчас надо прийти в себя, обуздать эмоции, вспомнить, что есть миссия намного важнее моего счастья, счастья Лорана и многих других мелких вопросов.

С трудом переключала мысли на что-то другое, пялилась то по сторонам, то в небо, чтобы пелена с глаз ушла. Выход из академии запрещен после землетрясения, иначе я бы сейчас сорвалась на то плато – окунуться с высоты в небо, вспомнить, кто я есть. Запоздало вспомнилось, что и плато, и всего хребта больше нет… Землетрясение, с которого все и началось – в районе, где никогда подобной активности пород не наблюдалось. И именно тот вечер я не помню. Разгадка где-то там, сокрыта в том вечере, надежно, как ткань от нашего флага в хранилище. Зайти можно, но выйти не получится. В точности, как если я прямо сейчас вернусь к Лорану и задам прямой вопрос, то он вряд ли сможет утаить правду, однако я застряну там и в своих чувствах как в ловушке.

И я не пошла. Обняла себя руками и осталась сидеть на земле, пока окончательно не продрогла.

Какая же ты слабачка, Лита Ворон. Позор своей стаи. Человек, который взялся за работу, не подходящую ему ни по опыту, ни по силе духа, ни по уму. Взять – и влюбиться в предмет наблюдений. Взять – и выкинуть в стоковую яму объективный взгляд на события. Да, Знающие выбрали именно меня из сотен более достойных кандидатов, потому что маститые маги не смогли бы сыграть роль одаренного первокурсника. Они выбрали меня, потому что я настолько не подхожу для этой роли, что этим самым отвожу подозрения в злом умысле. Но меня это не оправдывает.