Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

Квест 27: Убежать от проблемы, сделав ее еще больше

Не получится сказать, что мое путешествие на родину получилось таким же легким и комфортным, как дорога в академию. Я знала, что не могу медлить: если господин Шолле свяжет мой побег со шпионажем, то ему понадобится час, чтобы оповестить графа Кингарру; если граф Кингарра поверит Шолле, то ему понадобится тридцать секунд, чтобы поднять всех оборотней на мои поиски. И в этом случае через границу я перебраться не смогу никаким образом. Потому я очень спешила и подпитывалась надеждой, что ректор мое отсутствие не заметит сразу или хотя бы попытается разобраться в его причинах.

Я бежала и не давала себе права остановиться. Пришлось отметить, насколько сильно я успела расслабиться в академии и как непривычно тянет мышцы от непомерных нагрузок, но я уверенно делала ставку на старую форму – хотя бы потому, что иного выбора у меня не было. Иногда приходилось подниматься на высокие деревья и удостоверяться, что я двигаюсь в верном направлении. От основной дороги я далеко не уходила, лишь изредка срезала углы по лесной чаще и снова возвращалась на торговый тракт, который непременно приведет меня в ближайший город.

Оказавшись на месте, я засомневалась в первоначальном плане: украсть лошадь и как можно скорее ехать дальше. Но все же передумала, хотя рискнула и потеряла пару часов. Пришлось дождаться, когда откроют утренний рынок и там еще деловито торговаться о покупке худосочного молодого жеребца, а в итоге все равно выложить довольно крупную сумму – благо денег в местной валюте у меня было предостаточно. Украсть лошадь вышло бы намного быстрее, однако в последний момент я подумала, что если ректор Шолле все-таки не забил тревогу, то ее забьют в этом городке, а я представления не имею, насколько эффективно здесь работают служители порядка. Глупо было бы уйти от главного преследования, зато создать себе целый хвост из местных недовольных полицаев. Заодно не забыла прикупить себе продуктов на несколько дней пути.

Ну а дальше начала действовать против всякой логики – именно так и надо поступать, если хочешь запутать следы. Я, имея в дорожном мешке документы и с ними запросто прошедшая бы таможенный пункт, свернула в сторону Гензарийского герцогства. Этим маневром прибавила к своему пути еще несколько дней, но именно там меня будут искать в последнюю очередь: если я хочу как можно быстрее покинуть страну, то переходила бы границу через графство, если же я решила попутешествовать по империи – так ищите меня где угодно, тут как раз такая небольшая территория с морем герцогств, баронств и графств, что я могу годами укрываться. Гензария же граничит с Оланиром лишь небольшим участком – и там достаточно возможностей перейти таможню как легально, так и как получится.

И все же сытая жизнь меня порядком расслабила. Желудок начал ныть в требовании горячего супа, и я поддалась его настойчивости – остановилась в малюсенькой придорожной таверне. Из всех достоинств тамошнего супа я могла назвать только то, что он все-таки оказался горячим, но передышка требовалась всему уставшему телу. А на любой территории любого государства есть одна общая черта: в таких местечках непременно обитают пьянчужки, неравнодушные к молодым симпатичным девчонкам, путешествующим без мужского сопровождения.

Внимание таких я и заметила, когда еще пыталась отыскать в супе другие достоинства, и уже тогда с досадой подумала, что не стану рисковать с ночлегом здесь – хотя все кости ныли в ожидании теплой постели. За все время у меня не получалось поспать больше двух часов подряд. Хоть в этих краях климат был заметно мягче кингаррского, окоченеть на холодной земле было лишь вопросом времени. Сюртук Лорана в буквальном смысле уже несколько раз спас мне жизнь, хотя я брала его вовсе не из-за этого. Но и его возможности небезграничны. Потому я то искала полузаброшенные крестьянские сараи, то дремала чуть ли не стоя, прижавшись к теплому боку коня – так мы друг об друга и грелись. И вот могла заполучить комнатку на целую ночь, но уж больно заинтересованно меня разглядывали выпившие местные.

И, разумеется, стоило мне направиться к стойке, чтобы прикупить в дорогу свежего хлеба, один тут же поднялся на ноги. Приятель его уже заинтересованно топтался у двери, как будто всерьез собирался перекрыть мне выход. Уставший хозяин за стойкой рассчитывал меня почти с закрытыми глазами – даже если меня прямо здесь решат ограбить и не только ограбить, то он даже не сразу сообразит, что происходит. Но если и захочет вступиться, то толку с него мало. Повезло, что защитники мне и не требуются.

– Ух, какая черноглазая! – отвесил комплимент тот, что стоял у двери. – Ты откуда такая, смугляночка? Не спеши, отогрейся. С меня – кружка эля для обогрева.

Решила не отвечать и уверенным жестом просто отодвинула его с прохода. Он поддался больше от неожиданности, но парочка тут же последовала за мной на прохладную улицу.

– Эй, вежливости не учили? – у второго, очевидно, настрой был не на милый флирт, а на ругань. – Молодая, сопливая, а взрослому человеку не отвечает! И куда несешься? Тебя здесь что, обижают, или не вашего величества уровень ответить на культурный вопрос?

Чем-то этот прием напоминал мой первый день в академии – я даже усмехнулась. Вот только хам мою усмешку принял на свой счет:

– Ты чего ржешь-то, блаженная? Кстати говоря, наши рассказывали, что таких черноглазых баб только у оланирских шлюх видали, когда наши солдаты завоевывали и их, и Оланир. Ты, случайно, не из тех местечек?

– Да ты чешешь! – восхитился «вежливый ухажер». – Девочка, да посиди с нами, хоть расскажешь, что за пределами Заречовки происходит! Не боись, мы не кусаемся, а в женской компании любой вечер становится краше! Тебя как звать-то, красавица?

Портило впечатление о нем только то, что он пытался притом меня схватить за руку. Я запястье из захвата вывернула, буркнула что-то о том, что мне некогда, неспешно отвязала жеребца и поправила ремни на седельных сумках. «Вежливый» пытался меня уболтать, а «хамоватый» припоминал какие-то факты истории войны с Оланиром – все хуже и хуже. В итоге он меня за плечо цапнул куда грубее. В общем, международная встреча была закончена через две минуты – хаму я, кажется, случайно руку сломала, а ухажеру выписала всего лишь пару пинков. Вот на таком простом примере я показала, как воспитание соотносится с травмоопасностью.

Гензарийскую таможню прошла вечером следующего дня. Напряглась вся до струнки, готовясь отбиваться и срываться в леса, чтобы потом предпринять новую попытку – уже не через офицерский пункт. Но все мои опасения оказались напрасными – мои документы проверили и тотчас пропустили проезжать дальше. Хотя и пялились на меня всем штатом. У них тут, похоже, иностранцы бывают ровно раз в полгода, вот они и сидят месяцами в ожидании новичка. Скача по родным дорогам, я наконец-то сбросила груз с плеч, но запоздало удивлялась. Нет, я, конечно, надеялась на такой вариант, но как-то уж слишком просто все получилось: никаких допросов и дополнительных проверок, бумаги в порядке – езжай домой, раз в империи не понравилось. Плюсом это означало, что господин Шолле никаких запросов на мой счет сюда точно не отправлял. Что же там в академии происходит?

Первая же придорожная забегаловка удостоилась чести стать моей долгожданной ночлежкой. Перекошенная вывеска и наполовину ушедшее в землю здание сигналили издали гостеприимством и теплой постелью. Но все территории в чем-то похожи! Я почти сразу на входе расслышала со стороны пьяненькое:

– Почему такая красавица одна? Компания нужна? Звать тебя как?

Вот соотечественнику, то есть почти родному после долгого путешествия по чужим землям, я могла благодушно во все зубы улыбнуться и с нежным придыханием представиться:

– Лита я, дяденька, из Воронов.

– А, – ответил он коротким звуком, и глаза забегали от волнения, что сразу без должного уважения обратился. Однако он мигом исправился: – Ну проходи, проходи, Ворон. Вон к тому окошку, чтоб никто не помешал. А мы тут, тихонечко посидим… Эй, громила, чего столбом замер? Плохо слышал? Тащи дорогой гостье свое фирменное рагу!

Наконец-то я почувствовала себя дома.

Громила-повар оказался смелее своих посетителей – он дождался, пока я поем и отдохну, потом подсел после разрешения и вкрадчиво расспрашивал, кто у нас теперь значится Первым Крылом и как много из наших магов вернулись в гнезда после того, как остановили вражескую армию. Душа вместе с телом отогревалась, теплела. И многие ошибки наших в прошлом в таких бытовых пересказах не казались значительными. Ведь кто-то говорил, что лучше бы мы проиграли, лучше бы стали колонией, но вышло иначе, потому что на тот период времени решение принимали герои, которые не берут пленных и сами не умеют сдаваться. Война не бывает милосердной. Птичьи стаи не пустили бы имперцев в свои дома или к своим женщинам, а те резали нас как свиней. Но мы резали как свиней их. Квиты. Теперь уж точно – квиты.

Уже перед столицей я переоделась в длинное темное платье по местной моде, не хотелось торчать бельмом на глазу в дорожной одежде. При входе в здание Совета меня не остановили: охрана хорошо помнила меня в лицо, молодые мужчины лишь издали улыбнулись и махнули рукой – мол, знаю куда идти. Потом был долгий и нудный разговор, в ходе которого я услышала столько нелицеприятных определений о себе, которых даже сама не воображала, а я много плохого о себе успела подумать. Но Знающий, который говорил со мной, был переполнен и жалостью – не ко мне, конечно, не к моему разбитому сердцу и уж точно не к Лорану, а мучился он тем самым сидящим в центре души желанием спасти как можно больше сородичей, которое и определяет смысл жизни всех членов Оланирского Совета. Знающие – плохие политики и раньше занимались лишь консультациями по экономике и хозяйству, но потом почти случайно заполучили власть, и всю ее пытаются направить на латание дыр. Одна из таких дыр сейчас зияет на северо-западе, а я мало что сделала для решения этой проблемы. Хотя именно я выяснила, кто нам нужен для этой миссии.

– Ну какая разница, Ворон, погибнет он сегодня или через несколько лет? Ведь когда прорыв поглотит Оланир, катастрофа придет в империю. И Лорану все равно придется сыграть свою роль в истории, защищая своих близких.

– Вам ведь, наверное, есть разница, умрете вы сегодня или завтра? – ответила я вопросом. – Я вообще не знаю, в каких единицах измерять ценность каждого прожитого дня. И не моя была эта задача – на чьи-то дни ценник вывешивать, свою работу я так или иначе сделала – нашла для вас того самого мага. Думаю, и вы рассуждали бы иначе, если бы речь шла о дорогом вам человеке. В таких случаях проще свою жизнь измерить, чем чужую.

Мужчина устало махнул рукой, обвевая меня ветерком от широкого рукава и тем показывая, что не видит смысла больше спорить. Все Знающие носили белые холщовые рясы без украшений и отличительных знаков – признак того, что они отказались от мирского ради служения науке, а теперь вот, волею судьбы, еще и управления целым государством, страдающим от послевоенной разрухи. Никто не знал их имена, и невозможно было сказать, кто из Знающих в иерархии стоит ниже или выше остальных, потому к ним следовало обращаться одинаково – говоря с одним, ты говоришь сразу со всеми, поскольку все решения они принимают сообща. Мне нравилась компания любого из них: все Знающие отличались равнодушием к большинству вопросов, а эмоции выказывали только по значимым поводам, что делало любой разговор с ними понятным – это важно, а это не стоит даже пары слов. Кому-то показалась бы их холодность неприятной, но я в таком обществе ощущала безмятежное спокойствие, как будто мир этими стенами старого дворца отгораживался вместе со всей суетой. Хотя при настоящих бедах Знающие превращались в увлеченных и энергичных тружеников.

Разместили меня в той же комнате, где я жила до отъезда. При халифе этот замок, по рассказам, поражал роскошью и даже вычурностью, сейчас же от гобеленов и позолоты ничего не осталось. Старые, но недавно оштукатуренные, белые стены, громоздкие древние канализационные трубы и мраморный пол, единственный все еще не стерший до конца следы прошлого богатого вида. И отчего-то пахнет пылью – сам воздух в столице ею пахнет, а ведь я раньше этого не замечала. Это из-за сухости, к которой местные давно привыкли, но после влажной Кингарры легким будто не хватает немного свежести. Я проспала почти сутки, затем отъелась до боли в животе – пища здесь была такой же простой, как и весь быт управляющих, однако сытной и привычной. И готовилась к серьезному разговору, чем же я могу помочь родному Оланиру, чтобы реабилитироваться за свой побег без разрешения.

Вечером я сама отправилась в бывший тронный зал, но один из Знающих, заметив меня, махнул рукой, подзывая и показывая жестом, чтобы не шумела. Я на цыпочках подбежала и сразу поняла, что происходит – еще один член Совета держал в руках сферу связи, откуда я расслышала голос Ирмы. Похоже, застала самое начало их беседы:

– Да, Знающий, я поняла, что в империи паника в связи со смертью Танирана Первого и отказом всех наследников от престола! Люди не понимают, с чем это связано и что теперь делать! А в академии об этом даже не говорят, каким-то образом всем рты прикрыли. Но я вам говорю, что у Шолле тоже какие-то проблемы возникли – он рвет и мечет, я никак не могу подслушать причину, хотя он явно с Лораном обсуждал в своем кабинете именно это. Собственно, поэтому Литу никто не догонял, какие-то другие заботы оказались важнее. Кстати, эта дура уже явилась?

– Здесь она, – ответил ей Знающий, глянув в мою сторону.

– А-а, ну я рада, что она жива и здорова! Если встретимся – от меня три подзатыльника!

Пожилой мужчина покачал головой и перебил:

– Не отвлекайся, Ирма. Попытайся выяснить, что там у Шолле случилось – мы не знаем, насколько это важно. А Лоран?

– Тоже рвет и мечет! – Ирма неожиданно для всех грязно выругалась. – Но его повод понятен – Лита, мать ее воронову! Он первые два дня потерянный ходил, вообще ничего вокруг не замечал, как будто поверить не мог, что она просто его бросила! Слыхала, дуреха? Ты единственной надежде человечества сердце разбила! Довольна?!

Теперь пришлось попросить мне:

– Ирма, не отвлекайся!

– А мне все равно в ближайшее время здесь делать нечего, – она сбавила тон. – К нему сейчас не подойдешь, Лорана будто растоптали. Он твоих друзей пытался вытрясти, но и они ничего не знают. А он все спрашивает и спрашивает, как будто среди них есть сильные маги, которым ты можешь отправить ментальное сообщение. Глупо, нелогично, но он продолжает спрашивать. Не тот период, когда о какой-то другой романтике хоть намек пройдет. Стоит мне только чуть ближе подойти, не удивлюсь, если он мне в горло вгрызется. Пару недель мне точно лучше не высовываться.

Я похолодела. Почему-то думала только о себе и не ожидала, что мой отъезд так скажется на Лоране. Мне-то казалось, что стоит мне исчезнуть с его глаз, как у Ирмы сразу появятся все козыри, да не тут-то было. Еще одна моя ошибка в общую кучу – теперь ее работа затянется, но когда-нибудь все равно будет выполнима. Примерно то же самое начал ей объяснять и Знающий, уже смирившийся с положением вещей и ищущий выход из той точки, которую имеем. Сокрушаться потом будем, если дело провалится. Но вдруг мужчину прервал напряженный голос Ирмы:

– Профессор Тайя, добрый вечер!

– Добрый, – мы расслышали новый женский голос, звучавший будто издалека. – Ирма, я зашла за тобой, чтобы вместе отправиться на ужин… А что это у тебя? Неужели артефакт связи?

– Конечно, – в голосе Ирмы появилось самодовольство, она очень быстро переключилась на роль беззаботной простушки. – Вот, с родней общаюсь!

– Но… – женщина как будто мялась поодаль, – но связь разрешена только через местное отделение. Недавно господин Шолле это отдельно подчеркнул – уж не знаю причину…

– Да неужели! – очень правдоподобно ахнула Ирма. – С чего вдруг такие требования?

Знающий тоже перестроился – деловито покряхтел и зачем-то изменил голос, как будто неведомая Тайя могла его узнать:

– Что ты там говоришь, внученька? Совсем плохо слышно!

– Сейчас, сейчас, деда, – порывисто ответила Ирма и громче в сторону: – Профессор Тайя, я вас догоню, еще полминуты, а то волноваться будут! – несколько секунд выждала и снова приглушила голос, еще и словно рукой прикрыла рот, чтобы очередной незваный гость не расслышал: – Кажется, я только что и себя под подозрения подставила. Придумаю что-нибудь, но на всякий случай ждите еще одну дуру в Оланире.

Я вздохнула. Ирма определенно отговорится, но сферу ей, возможно, придется сдать, потому на связь с ней в ближайшее время лучше не рассчитывать. Да и что теперь толку – узнавать еще какие-то подробности? Лорану плохо, друзья тоже наверняка в недоумении, но я уже ничего не изменю. Даже если бы отмотала время вспять, все равно бы сбежала, потому что у меня нет нужного хладнокровия. Сейчас мне надо заняться чем-то полезным, чтобы поменьше думать. Что ж сердце-то так болит?

– Знающие, – смиренно обратилась я к двум присутствующим членам Совета, – скажите, если я могу хоть чем-то помочь. А если нет, то утром я отправлюсь на север. Там лишние руки не помешают, а я сильный воздушный маг.

Мужчины переглянулись и, будто отрепетированно, кивнули, принимая такое решение.