Академия нечисти: пленных не берем [СИ]

Квест 28: Замерзнуть и согреться

Зло всегда побеждает добро, потому что они используют разное оружие. У зла нет слабых мест, нет любимых, нет сострадания, и это дает ему возможность втоптать добро в грязь. Но мы все еще живы. Ведь всегда найдется тот, кому наплевать на расклад сил.

Повезло мне только в одном – после того, как я покинула Совет Знающих и столицу, мне больше некогда было думать. В последний раз я в этих краях была всего полгода назад, и разница резала глаз. Палаточный лагерь давно свернули – и из-за холодов, и из-за опасности. Все стекающиеся к прорыву маги расселялись в ближайших поселках и деревнях, а местные жители уже давно поспешили перебраться на юг – и все, кого еще несли ноги, уже это сделали. Хотя среди оставшихся встречались не только старики, но и молодежь – довольно много людей выбрали себе роль помощников для магов. Местные предоставляли прибывшим и ночлег, и пищу, не отказывались ни от какой работы, какую могли бы потянуть для поддержки общего дела.

– Лита? – меня издали узнал Зорш Ворон, который здесь уже пару лет служил командиром. – Как настроение в империи? Давай уже, обнадежь меня хоть какой-то вероятностью помощи тупых имперских крыс!

Очень сильный маг, коренастый мужчина с зычным голосом и безапелляционным нравом, которого я знала с детства, конечно же, догадывался, что такими обещаниями я сыпать не буду. Но я вкратце рассказала ему обо всех последних событиях, включая и смену династии Ронарских. Он даже похвалил их за то, что предпочли жизнь гордыне, но очень быстро переключился на текущие заботы, которые всем нам были ближе и важнее:

– Караулим посменно, я включу тебя в утреннюю. Самое тихое время, пока привыкнешь. Не ощущаешь себя достаточно сильной для этой работы – беги прямо сейчас и больше никогда не показывайся мне на глаза. Но если берешься, то без права отступления. На страже держим железную дисциплину, капитан смены – твой бог и халиф, приказы не осмысливаются и не обсуждаются, на это нет времени. В случае ранения сама отползаешь как можно дальше и не путаешься под ногами. Если повезет – местные оттащат и подлатают. Если не повезет – то хотя бы не мешай остальным.

– Все поняла, Зорш. Смены ежедневные?

– Конечно. Людей не хватает, потому вахту несем и не ноем. Когда прорывает, то с поста не уходим, помогаем прикрыть, потом только на отдых. Иногда все равно заразу пропускаем – вылетает почти незаметным ветерком. И, как будто оно живое, ощущает, что надо двинуться как можно дальше от нас. Там, где осядет, случается природная катастрофа или зарождается новая болезнь. Но мы не всесильны, и так делаем даже невозможное.

– Разумеется, – я все же нахмурилась, хотя собиралась выглядеть смелой и уверенной в своих силах: – Это уже прорыв?

– Даже близко нет, – угрюмый мужчина покачал головой. – Только его предвестники. Но случаи учащаются, потому не думаю, что ждать долго. Скучать здесь некогда, ошибаться нельзя, но все равно изредка ошибаемся. Месяц назад мы пропустили какую-то неизвестную чуму – даже двоих наших зацепило, а на прошлой неделе – червячную заразу. Она вроде бы махнула через оланирский город на восток. Скорее всего, вспышка случится где-нибудь в Ниссарадии.

– Я не понимаю, уважаемый Зорш, почему мы об этом молчим? Весь мир страдает, мы не справляемся, но не зовем на помощь магов из той же Ниссарадии!

– Уже зовем, – он опустил голову. – Совет Знающих отправил туда запрос, ответа пока не получили. Видишь ли, в чем дело, Лита, намного проще одолеть на месте вспышку червячной заразы, чем отправиться сюда и почти наверняка погибнуть. Для них нет большого смысла так подставляться, ведь здесь мы в прямом смысле только закрываем дыру. По всем нашим прикидкам, разрозненные предвестники просто разлетаются в разные стороны – как дыхание прорыва, но сам прорыв хлестнет единой волной.

– Дыхание? – мне не понравилось это художественное сравнение. – Вы уже точно говорите о прорыве как о живом существе!

– И ты так начнешь говорить со временем, – утвердил он. – Быть может, так просто легче воспринимать беду, если она представляется каким-то монстром, который все-таки смертен, в отличие от бездушного потока? И Знающие, и наши специалисты сошлись во мнении, что прорыв сначала снесет с лица земли Оланир – и только потому, что он почти целиком окажется на его пути, а затем, если не свернет, направится в империю. Остановить его можно на любом этапе, если оракулы хотя бы в этом не соврали. И если ниссарадийцы хотя бы могут подумать о возможной помощи, то Инирану Ронарскому это вообще без надобности. Посуди сама, они не выиграли прошлую войну, зачем же останавливать беду, которая без их жертв вычистит всех врагов и просто подарит им все наши земли? Зачем Инирану умирать намного раньше, чем он мог бы, ради наших с тобой соотечественников, которые прибили море его друзей и его самого не раз пытались?

– Не Инирану, – поправила я бездумно. – Его сыну. Оракулы все-таки ошиблись в первой формулировке.

– Да без разницы, – отмахнулся он. – Сути это не меняет. Но согласен, их ошибки бесят как ничто другое. Сначала один маг, потом вышло, что другой; сначала он должен был быть просто живым на момент прорыва, потом добавили, что прорыв он должен вобрать в себя и умереть. На следующей неделе они что придумают? Что речь в предсказании идет вообще не о сыне, а о восьми дочерях и случится это через тысячу лет? В общем, хорошо, что оракулы сюда не приезжают своими глазами убедиться, насколько были точны в прогнозах. А то бы я не сдержался, засунул бы их туда по очереди, пусть изнутри проверяют, а не чешут языками!

Я грустно усмехнулась, прекрасно понимая, что Зорш преувеличивает. Оракулы вряд ли виноваты в том, что не могут описать будущее без погрешностей. Они и без того предупредили о близящемся крахе и способе это остановить. И даже если в этом способе просчитались, то нельзя вменять им это в преступление. Колодийские предсказатели делают то же самое, что все мы – как могут, латают дыры в разваливающемся мире. Зорш прикрикнул:

– Все, иди в крайнюю избу – там как раз койка освободилась, Нейр позавчера погиб. Кстати говоря, отличный сюртук, в такую погоду здесь пригодится! И плевать, что тебе в плечах широк. Если помрешь, то отдам своему младшему сыну – ему по размеру должен подойти. И даже разрешения твоего спрашивать не стану.

Разумеется, я не возражала, даже восприняла это как иронию – подобные несмешные шутки в этом месте очень уместны. Перед тем как уйти на отдых, я поднялась на сопку, чтобы посмотреть издали. Вглядывалась в серое небо до рези в глазах. На бесконечном пространстве трещину прямо в мироздании можно было разглядеть без труда, но я искала отличия со зрелищем, которое видела здесь в последний раз. Не так уж сильно она и разрослась, если честно. Однако раньше шла тонкой полоской, а теперь уже немного ветвилась книзу, наподобие застывшей молнии. Я присмотрелась еще и вздрогнула – показалось, что она слабо колеблется! А это означало, что с той стороны снова пробивается какая-то пакость. Смены магов выстроены внизу, а почти у самого подножия местные развели костры и ждут, вдруг понадобится их помощь – например, унести раненных или подать воды. В позднеосеннем холоде под нескончаемыми ветрами их простое участие выглядело настоящим героизмом. Бесталанные крестьяне и ремесленники, которые не имеют сил ни защититься от заразы, ни серьезно помочь, когда беда просачивается в трещину. Но кто знает, скольких магов они спасли своими простыми методами? Вот так сила и определяется отнюдь не силой.

Я побежала обратно, направляясь к указанному дому. Следует хорошенько выспаться, иначе от меня толку утром будет мало. Встретила меня хмурая старуха, отчего-то очень грубоватая и говорящая короткими фразами:

– Жри, пока горячее. Мыться там. Спать там. А я пошла в свою комнату. Ори громче, если понадоблюсь. Но без нужды не отвлекай.

Прием мне хоть и показался холодным, но я не стала заострять на этом внимание – не та ситуация. Просто решила сказать в ответ что-то теплое, чтобы смягчить первое знакомство:

– Надеюсь, я вас не очень стеснила?

Старуха совсем зло прищурилась и гаркнула еще грубее:

– Дура молодая, что ты мелешь? Просто некогда мне с тобой распинаться, носки довязать нужно. Другому молодому дураку, Нейру, начала вязать, но он не дождался, помер. Так тебе хоть успею, если глаза не подведут. Мою шаль на поясницу завяжешь. Дурной Нейр говорил, что это по-бабски, но все равно завязывал – куда бы он делся? В общем, жри, мойся и спи. Разбужу еще до рассвета.

Я просто кивнула и не стала благодарить за заботу вслух. Эта уставшая старая женщина тоже делает все, на что только способна и даже немного больше. Нам незачем говорить друг другу спасибо, и без слов все понятно. А мне стало еще и невыносимо стыдно за свои чувства: я пожалела Лорана, своего любимого, хотя тут почти каждый день умирают сыновья, дочери, мужья, жены и прикипевшие к сердцу постояльцы других людей. Перед сном даже подумала, что обязана вернуться – и хоть врать Лорану в глаза больше не смогу, но честно расскажу обо всей ситуации, об этой грубой старухе, о Зорше и Нейре, который так и не надел свои новые шерстяные носки. Сомневаюсь, что этого хватит для преодоления многолетней ненависти к Оланиру, но в этом случае меня хотя бы перестанет мучить совесть. Или наоборот, лучше оставить Лорана Ирме и пусть она заманит сюда его ложью?

Эту дилемму мне некогда было разгадывать, уже со следующего дня я позабыла о других заботах. В первые смены ничего сквозь трещину не прорвалось, но сама работа оказалась невероятно тяжелой. В первой линии стояли маги воздуха – они непрерывно наблюдали за небесной пробоиной, улавливали ее малейшие колебания и пытались мгновенно запечатать обратно, если она приоткрывалась. Но когда вылетал оттуда легкий полупрозрачный ветерок, несущий в себе новую катастрофу, молотили по ней, пытаясь запихнуть обратно. В следующей линии, в десяти шагах за нашими спинами, караулили другие маги – они старались остановить заразу любым способом: сжечь в полете, остановить, уничтожить или хотя бы замедлить, пока на помощь не подоспеют колдуны с более сильным арсеналом оружия. Третьей линией, самой редкой, дежурили знахари и эльфы – они снижали урон для тех, кто стоял впереди, или, если вообще никому не удалось справиться, отслеживали, в какую сторону унесся ветерок. По опыту, проказы обычно не меняли направления и оседали уже где-то далеко, но в той стороне, куда сразу направились. Восьмичасовая смена была изнурительной, даже если ничего не происходило – особенно если ничего не происходило. Нельзя было ни отвлечься, ни присесть, ни расслабить руки, глаза страшно болели от перенапряжения. Вряд ли я в первые дни была достойным участником, просто привыкала к этой работе.

В первый день пришла и просто упала на постель. Но хозяйка меня растрясла, через силу накормила и лишь потом отпустила спать.

На пятый день трещина в небе распахнулась резко – так быстро, что теперь я поняла, почему необходима столь жесткая концентрация внимания. И сразу две затемненных небольших волны рванули в разные стороны. Я взялась за правую, как и все, кто стоял с моей стороны – мы задержали ее волной воздуха, но больше усилиям она не поддавалась, металась под нашим напором и пыталась отыскать лазейку. С левой маги справились удачнее – они почти сразу зашвырнули ее обратно. Капитан смены выкрикнул приказ, потому они же запечатали расщелину, чтобы больше ничего оттуда не скользнуло в нашу сторону. А это означало, что со своей заразой мы теперь должны справиться лишь полным уничтожением.

Мужчина справа от меня крикнул:

– Лита, бей снизу!

Я не переспрашивала и ударила настолько мощным пластом, который только смогла собрать за секунду. Сам же он высоко подпрыгнул и махнул сверху. Мы удачно зажали затрясшееся уплотнение и держали пласты из последних сил, хотя у меня обе руки уже сильно дрожали от самых плеч. Я рычала, зачем-то орала и все равно удерживала – пока к нам не подскочил маг огня и прицельным столпом пламени не выжег затемнение в воздухе. У меня вырвался смех облегчения – получилось, я справилась со своей частью, никого не подвела! Прижала руки к груди, чтобы немного отдохнули, бессильно осела на холодную землю. Интересно, что мы только что остановили – лесной пожар, наводнение, землетрясение или ужасную болезнь? Даже те, кто здесь давно, по внешнему виду не научился их различать.

– Лита, встать! – тут же завопил капитан. – Еще пять часов смены, лентяйка!

И правда, чего я разлеглась? Вскочила на ноги и даже по щеке себя хлопнула, чтобы мгновенно прийти в себя.

Шестой день был ознаменован двумя небольшими прорывами и отличной новостью – три десятка магов из Ниссарадии все-таки приехали. Добровольцы, которые решили отправиться в далекие земли и помочь, все были сильны в своей области и среди них оказался даже один воздушник и несколько магов чистого огня! Подкрепление, хоть и не массовое, но все равно очень заметное и нужное: нам теперь даже посреди смены разрешалось по очереди на полчаса отойти – что-то съесть, выпить горячего или размять кости. Хорошие, смелые мужчины и женщины, которые сильно нам помогли… вот только очень быстро обнаружилась одна загвоздочка, которая всех больше рассмешила, чем расстроила. Коренные ниссарадийцы от одного климата грозились умереть на месте! Наши деревенские хоть и старались открыто не подшучивать над солнцелюбивыми помощниками, но, собирая для них теплую одежду, придумывали шутки наподобие:

– Как отличить со спины ниссарадийца? Правильно, если поверх шубы надета дубленка, а поверх дубленки – еще шуба.

Но еще через сутки мерзнуть перестали все. Меня разбудили посреди ночи, велели бежать к трещине и помогать. Туда же стекались все утренние и дневные смены. Зорш объяснял быстро и громко, чтобы все были в курсе дела:

– С полуночи постоянные движения, уже несколько пропустили! Такой активности я не помню!

Маги огня подсвечивали со спины, чтобы было хорошо видно, но и луны хватало разглядеть – трещина еще сильнее разрослась и ощутимо пульсировала. Мы отбили уже три атаки, но она уже через секунду снова оживала и выпускала новые несчастья. Зорш командовал, все действовали слаженно, вояки с ночной смены уже не могли стоять на ногах – кто-то рухнул на колени и пытался хоть так орудовать воздушными волнами.

Следующая пульсация вообще виделась как небольшой взрыв – там, с той стороны полыхнуло что-то яркое. И после полетело сразу во все стороны – не волнами, а будто стрелами. Мужчина, с которым мы уже привыкли считать друг друга напарниками, нелепо вскинул руки в попытке отбить, но начал заваливаться на спину. Я вскрикнула, когда рассмотрела: полупрозрачная нить стрелой прошила его горло и пролетела дальше – на такой скорости ее и вторая линия уже не остановит. Погибшего уже не спасти, но эльф тащил труп от линии боя, чтобы никто не споткнулся. Я же перепрыгнула на его место, чтобы оттуда ударить по следующей стрелообразной волне.

Здорово помогли ниссарадийцы – они присоединились к магам воздуха, когда те в очередной раз пытались запечатать расщелину и наложили прямо на воздух какие-то швы. Очень несуразные, магическими нитками торчавшие прямо в черном небе, но после этой мастерской работы трещина еще некоторое время подергалась, а потом наконец-то утихла. Мне было жарко после таких скачек, но я не стала расстегивать сюртук, а пот с лица вытирала перчаткой.

– Двое убитых, пять раненых, – так же громко, как недавно раздавал указы, оповестил Зорш. – Утренняя смена остается, остальным быстро отдыхать. Будьте готовы подняться по первому сигналу. Это может повториться. Ниссарадийцы, сделайте поверх еще такие же швы – кажется, они прекрасно работают!

– Что происходит, командир? – крикнул парень с левого фланга. – Может, это уже начинается конец? Само небо шло волной, вы видели? Как будто снаружи кто-то ударил гигантским кулаком!

– Понятия не имею, – признался он. – Может, и начало конца. Радуйтесь, тогда скоро все выспимся! А то, честное слово, я зверски устал. Свяжусь со Знающими – может, у них есть какие-то идеи, с чего вдруг именно сейчас и так неожиданно.

Больше не било и не прорывалось, смена прошла без единой попытки даже колыхнуться. Но мы переглядывались и думали об одном и том же: затишье – это очень-очень хорошо, но только если оно не затишье перед бурей. И действительно, почему именно сейчас? Время пришло или что-то спровоцировало резкое увеличение активности?

А разгадка оказалась так проста, что оставалось удивляться, почему она сразу никому не пришла в голову. Прорыв будто чувствовал, что приближается он – самый главный его враг. Щит, способный остановить разрушение мира собой. Никто из нас этого не мог знать, но чем ближе оказывался Лоран к дыре в небе, тем нетерпеливее становилась она сама. Вот и как можно продолжать считать прорыв неодушевленным существом? Это самый настоящий монстр со своими инстинктами, страхами и желанием выжить. Прорыв ждал Лорана десятилетиями, и сейчас решил выйти навстречу, поприветствовать, как полагается равным. Мы, мелкие букашки, ему такой возможности не дали. И прорыв притих, успокоился в ожидании, когда же враг явится прямо к нему.