Алекто. Сокровище морганов (СИ)

Глава 29

- По праву наследования, мессир маркграф. Вам напомнить, что гласит эдикт короля Хильперика в отношении земельного наследства? Аллод, со всем движимым и недвижимым имуществом, наследуется по мужской линии и только в случае отсутствия сыновей землю должны наследовать дочь или брат или сестра умершего. Когда умер старый граф Дагоберт де Лармор, Бруиден да Ре унаследовали его сыновья: Вальдульф и Харибальд. После их смерти единственной кровной наследницей считалась мадемуазель Алекто – дочь Харибальда. Но тогда никто не знал, что у Вальдульфа тоже есть ребёнок, к тому же мужского пола. Этот ребёнок – я. И, хотя я родился вне брака, граф Вальдульф признал меня своим единокровным сыном и наследником.

- Что за бред вы здесь несёте?! – взорвался Эд де Туар; от возмущения на его лице проступили багровые пятна. – Вы понимаете, что без документа, который подтвердил бы ваши слова, вам никто не поверит?

- Именно поэтому я потребовал, чтобы на нашей встрече присутствовали мадам Бертрада и мадемуазель Алекто! – вскричал Готье-Дагоберт, обрадовавшись, что разговор потёк наконец в нужном для него русле. – Я знаю наверняка, что они нашли завещание моего отца. И теперь требую отдать его мне в обмен на жизнь Данафрида.

- Вы сошли с ума! Причём здесь мой сын?.. – начал было Эд де Туар.

- Да будет вам, мессир маркграф! – прервал его лекарь. – Во-первых, вы и сами мечтаете прибрать Дом папортников к своим рукам, женив своего сына на наследнице аллода. Во-вторых, вы не оставили мне выбора. Как иначе я мог бы заставить графиню отдать мне то, что оставит её без крыши над головой, а её дочь – без завидного приданого? Но Бруиден да Ре – мой! Да, он принадлежит мне по закону, и я хочу вернуть его себе! Я готовился к этому дню с тех пор, как дядя Эсташ возвратился в Нейстрию и рассказал мне правду о моём происхождении! Мне пришлось пройти долгий путь! Я выучился на лекаря и приехал на Раденн, имея цель и чёткий план действий. Поначалу мне нужно было завоевать доверие мадам Бертрады и прощупать её мажордома: первое оказалось сделать легче, чем второе. Мадобод был вздорным и упрямым стариком, и мне, несмотря на все мои усилия, так и не удалось подобрать к нему ключ... Поиски завещания вслепую затянулись, и когда стало ясно, что после того, как мадемуазель Алекто выйдет замуж, имение будет навсегда для меня потеряно, я вызвал из Лютеции дядю Эсташа...

Готье-Дагоберт ненадолго замолк, потом, остановив взгляд на Бертраде, воскликнул:

- Как?! Вы ещё здесь?! Поторопитесь же, мадам, иначе я потеряю терпение и причиню боль вашему будущему зятю!

- Чего вы хотите? – вместо графини спросил Эд де Туар охрипшим голосом.

- Как чего? – изумился лекарь. – Разве я не ясно выразил свои требования? Мы с вами подождём, пока мадам Бертрада принесёт сюда завещание моего отца, потом я зачитаю его в присутствии членов сотни, которые засвидетельствуют моё законное право на аллод Бруиден да Ре. Господа рахинбурги, если не ошибаюсь, ваш долг ведь заключается в том, чтобы защищать на острове порядок и справедливость?

Готье-Дагоберт обращался теперь к людям, которые толпились рядом с маркграфом. Из пятнадцати человек, которые сопровождали Эда де Туар на эту встречу, лишь семеро являлись членами сотни. Тем не менее их голосов было достаточно для того, чтобы решить участь владельцев Дома папоротников.

- Так вот, – продолжал Готье-Дагоберт, начиная злиться, – для тех, кто ещё не понял, повторяю условия сделки: жизнь Данафрида в обмен на завещание графа Вальдульфа де Лармор.

- Мадам Бертрада, – маркграф повернулся к графине; на его, ставшем белом как полотно, лице читалась мольба, – прошу вас, не мешкайте! Отдайте ему это чёртово завещание! И пусть он вернёт мне моего сына живым и невредимым!

Но тут снова заговорила Алекто:

- Послушайте, – обратилась она к лекарю, – а чем виновата перед вами бедняжка Агнес Видаль?

- Агнес Видаль... – эхом откликнулся Готье-Дагоберт, и Алекто показалось, что черты его лица сразу смягчились, а в глазах появился влажный блеск, который выдавал чувства, испытываемые им при упоминании этого имени.

Лишь минуту спустя он понял смысл вопроса и, помрачнев, вскинул на Алекто встревоженный взгляд.

- Вы хотите сказать, что с Агнес случилось несчастье? – дрогнувшими губами произнёс Готье-Дагоберт.

- А вы, очевидно, станете утверждать, что непричастны к её убийству?

Глядя на лекаря, на то, какое впечатление произвели на него её слова, Алекто поняла, что поторопилась с обвинением.

- Нет... я не верю... Агнес убита?.. – бормотал Готье-Дагоберт. – Но кем? За что?.. Нет, я вам не верю!

Алекто извлекла из кармана цепочку с кулоном:

- Это украшение принадлежало Агнес Видаль, вашей невесте, не так ли?

- Подойдите, – прохрипел Готье-Дагоберт, подавшись навстречу Алекто, – покажите мне её поближе!

- Не рискуйте, мадемуазель, – проговорил один из рахинбургов. – Вы же видите, этот человек потерял рассудок...

Готье-Дагоберт чуть нажал кинжалом на грудь Данафрида.

- Подойдите, кузина, иначе я сделаю больно вашему жениху!

Алекто приблизилась к нему и протянула цепочку так, чтобы он мог разглядеть кулон и надпись на нём:«С любовью, вечно твой Д.»

- Я нашла эту цепочку на скалах... в тот день, когда погибла Агнес, – тихо проговорила Алекто, глядя, как глаза Дагоберта наполняются слезами. – Полагаю, вы не знали о том, что она приехала на Раденн, чтобы разыскать вас...

Лекарь протянул к ней свободную руку с раскрытой ладонью, но не успела Алекто вложить в неё цепочку с кулоном, как произошло нечто невероятное.

Громадная тень вынырнула откуда-то из темноты и одним прыжком бросилась на Дагоберта со спины. В следующее мгновение послышался глухой удар и болезненный крик лекаря, после чего он, сваленный ударом, оказался на полу у ног Алекто.

- Преподобный?! – воскликнула потрясённая Алекто.

А следом за нею своё удивление выказали и все остальные, повторив как эхо: «Преподобный?»

Да, это и в самом деле был Отец Готфрид. Как и в прошлый раз, в церкви, когда на Алекто напал Соран-Эсташ, викарий появился в самый отчаянный момент. И, как в прошлый раз, глаза его мерцали странным светом.