Жасмин взяла мягкую щётку, и летающий Коврик, который не умел разговаривать, но всё понимал и, как многие волшебные вещи, был почти разумным, под ласковой рукой принцессы стал шевелиться, выгибать спину и почти что мурлыкать.
– Ты совсем за ним не ухаживаешь, Алладин, а Коврик любит ласку, – сказала Жасмин своему принцу, который после путешествия к Мозенрату жадно пил прохладный шербет, развалившись на кушетке.
– Спасибо, Жасмин, что ты не забываешь об этом. Нам предстоит нелёгкий полёт.
– Куда? – заинтересовался джинн, который кормил Абу виноградом, принесённым из Индии.
– Я думаю, что надо подняться повыше и сверху посмотреть, кто управляет этими ветрами, которые так измучили наш город.
– Неплохая мысль, – поддержал его джинн. – А зачем Коврик? Я сам тебя отнесу.
– Неизвестно, кого мы там встретим, друг. Я хочу, чтобы у тебя были свободными руки – для схватки.
– Руки не проблема, – сказал джинн, отращивая себе ещё десяток. – Но ты прав – они могут понадобиться все.
Коврик выскользнул из-под щётки Жасмин и застыл, трепеща, в воздухе, выражая готовность сразиться с чёрными бурями вместе со своим принцем.
Алладин поправил на поясе меч и сел на ковёр-самолёт:
– Вперёд!
Ветры, будто в гигантский волейбол, играли Ковриком с вцепившимся в него принцем, кидая его из одной стороны в другую. Джинн, сохраняя невидимость, незаметно подталкивал и корректировал его полёт, не давая ковру-самолёту сорваться в смертельный штопор. Голубой джинн никак не мог обнаружить своими волшебными чувствами, кто же затеял всю эту пляску смерти.
Ухватившись изо всех сил за край ковра левой рукой, Алладин вытащил свой меч, взмахнул им над головой и крикнул, пытаясь перекрыть рёв урагана:
– Неведомый враг! Ты могуч, но труслив! Покажись, чтобы я мог сразиться с тобой!
Сильным порывом Коврик перевернуло вверх тормашками. Алладин повис на одной руке, не переставая кричать и размахивать мечом:
– Покажись!
На секунду ветры замерли, продолжая свою бешенную пляску в отдалении, а в центре – который иногда называют «глаз тайфуна» – наступило затишье. Перед измученным Алладином появилось маленькое крылатое существо. Трепеща крыльями, оно сказало:
– Пощади меня, могучий воин! Я такой маленький перед тобой...
Алладин очень удивился. Вызывая врага, он рассчитывал увидеть перед собой дракона, джинна, ифрита, наконец, или мага. Но перед ним в воздухе порхал малыш-мальчуган на прозрачных крыльях.
У Алладина опустился меч.
– Кто ты? – удивился герой. – Неужели это тебя я вызывал на бой?
– Эол, – коротко и насмешливо ответил малыш...
Хвать!!!
Огромная лапа появившегося из ниоткуда джинна ухватила Эола, как воробья.
– Ай! – только и пискнул он.
Тут же вокруг ковра-самолёта сгрудились гиганты-бородачи – ветры всех сторон света.
– Отпусти нашего господина, несчастный! – взревел страшным голосом самый старший из них – Борей.
Джинн вольготно развалился в воздухе, разглядывая добычу, зажатую в кулаке. Перед Бореем он поставил ветряную мельницу, которая тут же закрутила крыльями, меля муку. Мешки караваном, как птицы, потянулись к Багдаду, показавшемуся в проясневшем воздухе.
– Помолчи и поработай, – сказал джинн. – Я не с тобой разговариваю.
– Кто это? – спросил Алладин.
– Он же сам сказал – Эол, – объяснил джинн. – Я никогда его не видел, а потому и ничего не мог сделать, пока он сам не объявил себя. Главное в нашем деле – знать истинное имя и истинный облик. Теперь он в моих руках, и можно, не преувеличивая, сказать, что я держу его в кулаке.
Покрасневший Эол тужился разжать пальцы Голубого джинна, но напрасно.
– Хватит крутиться, – строго сказал ему джинн. – Говори, кто ты, а не то я просто проглочу тебя. – И он раскрыл рот, в котором мог поместиться не один десяток Эолов.
Ветры, толпившиеся вокруг, взвыли и рухнули на колени.
– Я – Эол, бог ветров, – обиженным голосом заявил он. – Вы обманули меня! Так нечестно!
Алладин даже рот раскрыл от удивления:
– Откуда взялось такое чудо? И что ты говоришь о нечестности, Эол?
– Ты меня вызвал на бой, а у самого целая засада. Если б я не появился, вам бы нипочём меня не найти.
– Джинн, о чём он говорит? – пожал плечами Алладин. – Мы что, с ним в прятки играли?
Джинн нахмурил брови, обдумывая педагогическую проблему:
– Если этот бог играл с нами в детские игры, разрушая наш город, то надо его соответственно наказать.
Джинн зажал голову Эола между колен, достал из-за пазухи розгу и начал звонко шлёпать ею по розовой попке бога ветров.
– Ай-ай-ай! – завизжал тот. – Не надо! Я больше не буду!
Ветры закрыли глаза тучами, чтобы не видеть позора, который обрушился на их господина и повелителя.
– А теперь рассказывай, почему ты явился в наш город. Где твоя родина? Свою войну против Багдада, считай, ты уже проиграл.
– Война ещё не начиналась, – размазывая слёзы, заговорил наказанный Эол. – Меня послали вперёд, чтобы немного подуть на Багдад и ослабить его перед войной...
– Кто идёт на нас войной? – в один голос спросили Алладин и джинн.
– Рим и Олимп!
– Что? – переглянулись друзья. – Где это? Кто это?
– Великие римские боги решили расширить свои владения. Марс – это бог войны – прослышал о богатом и вольном городе Багдаде. Вот он сюда и направляется. А меня заставил идти вперёд... – Эол в голос разревелся.
– Что же это творится, джинн? – недоуменно спросил Алладин. – Никому не известные в наших краях боги какого-то Олимпа и какого-то Рима, оказывается, собрались захватить наш Багдад. А мы-то на Мозенрата подумали...
Джинн нахмурил брови, размышляя. Кажется, всё сказанное Эолом для него было полной неожиданностью.
– Скажи, Эол, этот Марс тоже бойкий мальчуган вроде тебя? – задал он вопрос.
– Нет уж, – отвечал бог ветров. – Это великий воитель, и я ему всё расскажу про вас.
– Сначала ты всё расскажешь нам про него, – убедительно сказал джинн и поставил перед Алладином столик с прохладительными напитками, готовясь к долгой беседе.
На узкие улочки Багдада потихоньку выходили жители. Они горестно озирали свой город, засыпанный чёрными песками, сорванные ставни, размётанные крыши. Люди были истощены и страдали от жажды. Они глядели на небо, которое оставалось всё таким же хмурым, и ожидали, не начнётся ли буря снова так же неожиданно, как она прекратилась. Самые смелые торопливо отправились за водой...
Меркурий разносил амброзию и нектар, как ему было положено, на пиру богов на Олимпе. Юпитер и его жена Юнона, как и всегда, возглавляли стол. На пиру царила, как обычно, божественная скука. Венера зевала и поглядывала на Амура, который просто спал, подложив колчан со стрелами любви под голову. Они традиционно собрались по поводу ежегодных сатурналий, которые было принято праздновать, но не знали, чем себя занять.
– Зря всё-таки прогнали Пана, – лениво сказала Венера Меркурию, принимая от него чашу с нектаром, дарующим бессмертие и вечную молодость.
– Отчего же? – лукаво спросил божественный вестник.
– С ним было веселее, – вздохнула богиня. – Он на свирели играл, скакал на своих копытцах, а теперь...
– Но он же совсем не умел себя вести, напившись нектара, прекрасная Венера, – усмехнулся Меркурий. – За это Юпитер и запретил ему являться на Олимп.
– То-то и оно, что не умел себя вести, а теперь Амура не добудишься... Совсем перестал из лука стрелять.
На другой стороне стола сердито закряхтел ревнивый Марс, который терпеть не мог, когда кто-нибудь задерживался около его божественной супруги.
– Нектара мне! – потребовал он, и Меркурий помчался к нему на своих крылатых сандалиях.
Юпитер поднял глаза на его голос.
– Хочешь сказать тост? – спросил он.
Все приготовились услышать ещё одно длинное прославление старинных подвигов громовержца, которые всем изрядно надоели. Но что поделаешь, эти тосты стали единственным развлечением за олимпийским столом. Зная гневливый характер повелителя, никто уже не решался на старые проказы на пирах.
Марс поднялся, гремя доспехами, которые, казалось, приросли к его телу и протянул чашу вверх.
– Великие боги Олимпа! – прорычал он торжественным голосом. – Выпьем эту чашу за наши былые подвиги, о которых знают по всей ближайшей округе и когда-нибудь узнают даже за её пределами!
Все замерли с открытыми ртами и поднятыми чашами, оглянувшись на Юпитера. Бог виноделия Бахус, который успел припасть к вину раньше окончания тоста, торопливо отвёл кубок от себя и с интересом поглядел на Марса – он больше всех скучал на этом чинном пиру. Богини приготовились с визгом разбежаться, если Юпитер начнёт метать молнии.
Марс невозмутимо выпил свою чашу и теперь стоял, смело глядя на повелителя.
Юпитер с треском поднялся из-за стола, потянувшись к перуну, который ему с готовностью протянул Вулкан.
– Где в мире не знают о моей славе? – прогремел его голос. – Говори, Марс, если не хочешь изведать моего гнева!
Флора шепнула Диане:
– Какой смельчак этот Марс.
– И не говори, милая, – ответила Диана-охотница. – Сейчас полетит вверх тормашками с Олимпа.
Молния в руках Юпитера вдруг зашипела и погасла. Громовержец брезгливо взглянул на поблекшее от времени оружие и отбросил его в сторону. Сконфуженный Вулкан спешно порылся в своих запасах и вручил богу экземпляр получше.
– Кто в мире не славит меня? – для внушительности повторил бог-повелитель, чтобы отвлечь внимание от досадного инцидента с негодной молнией. – Мне кажется, этот единственный – ты, Марс!
Марс подбоченился и важно положил руку на меч:
– Да мало ли кто и где. К примеру, в Багдаде! Да, в славном и богатом Багдаде никто и не слыхивал о нас. Ни о прекрасной Юноне...
Это был сильный ход! Супруга Юпитера вспыхнула и грозно посмотрела на мужа. Тот поёжился.
– ...Ни о блестящем Аполлоне!
Изящный покровитель искусств выгнул дугой бровь.
– ...Ни о мудрой Минерве!
Богиня блеснула очами.
– Ни даже о тебе, повелитель Юпитер!
Юпитер оглядел круг богов, стараясь не показать своей растерянности.
– А по-моему, – заметил Аполлон, который не имел охоты воевать, занимаясь последние сотни лет исключительно искусствами, – по-моему, этот вояка просто подбивает нас на какую-то склоку. У него просто руки зачесались помахать мечом.
Ему возразил Плутон, подземное царство которого всегда нуждалось в новых обитателях:
– Ну, почему же, война – вообще дело достойное. А Марс, похоже, дело говорит. Если нас где-то не знают, надо просветить их, объяснить. Кому, как не Аполлону, стремиться к образованию народов!
Аполлон буркнул, намекая на всем известного Прометея:
– Один такой просвещал народы, теперь ему печень клюёт орёл.
– А что за Багдад? – недоумевая, спросил Бахус у Минервы, богини мудрости.
Минерва насупилась из-под своего шлема, потому что ей приходилось признаться в своём невежестве:
– Какое-нибудь дикое горное село, на которое и времени не стоит тратить.
– Напротив, богиня, – ехидно сказал Марс. – Огромный и славный город!
Юпитер, который не любил премудростей науки и более полагался на простой житейский опыт, обратил свой взор на Меркурия:
– Скажи нам, Меркурий, не встречался ли тебе в твоих странствиях по свету такой «великий и славный город» или «дикое горное село» – Багдад?
Меркурий, который среди богов ведал делами известий и торговли, немедленно дал экономическую справку:
– Двести тысяч жителей, торговый оборот – сорок больших караванов в год, порт на реке Тигр, искусства, ремёсла. Я там не бывал.
– А откуда знаешь? – хмуро спросил Юпитер.
– Купцы говорят, – пожал плечами тот.
Дело принимало неприятный оборот. Разленившись за последние сотни лет, боги мало следили за земными делами, полагая, что и так всё хорошо. Они от скуки встревали в мелкие семейные свары, следили за убранством своих храмов в Риме, сплетничали и наслаждались амброзией. Вполне могло так случиться, что где-нибудь на окраине незаметно вырос большой город, который никто не удосужился покорить и подчинить Риму.
– И там нет ни одного храма Юпитера? – хмуро продолжал спрашивать Юпитер.
– Не бывал, не знаю, – уклонился Меркурий.
– Ни одного! – с торжеством подтвердил Марс.
– Никто не знает, один ты в курсе дел. Откуда такие сведения? – подозрительно поинтересовался громовержец.
– Военная разведка поработала, – с важностью отвечал ему бог войны.
– А сам-то куда смотрел? – придрался к Марсу повелитель, который оказался из-за него в таком неудобном положении. – Почему ничего не предпринял?
– Меры принимаются, о великий! – теперь голос Марса стал подобострастным. – На разведку боем отправлен Эол со всей коробкой ветров. Они там зададут хлопот нечестивцам. А мы пока подготовимся со всем Римом – и двинемся на этот Багдад.
Встрепенулся Нептун.
– То-то я смотрю: все у меня на вёслах ходят, ни один парус не поднимет. Спрашивать надо, когда рабочие ветры куда отправляешь, – склочно заметил он Марсу.
– Молчи уж, – рассердился Юпитер. – Сам видишь, дело государственной важности. Возьми, – протянул он ненужную молнию кузнецу Вулкану.
Было ясно, что предстоят большие хлопоты. Недаром потирает руки Плутон, предвидя большие военные поступления в подземное царство мёртвых. Заниматься приготовлениями Юпитеру не хотелось. Что ж, пусть сам Марс и расхлёбывает кашу, раз заварил.
– Повелеваю! – грозно сказал Юпитер.
Все смолкли и в знак почтения поднялись.
– Марсу заняться военными приготовлениями и в кратчайшие сроки покорить Багдад. Всем богам оказывать ему содействие и помощь. Когда всё будет готово к походу, доложить мне. А теперь оставьте меня...
Юпитер тяжело сел на трон. Юнона ласково потрепала его по плечу:
– Я попрошу Аполлона, пусть составит проект моего храма, который поставят в Багдаде...
– Отстань, не до тебя, – буркнул Юпитер, настроение которого было испорчено теперь лет на десять.
Довольный Марс, который уже давно не затевал большой военной кампании, догнал бога царства мёртвых:
– Ну, Плутон, век не забуду, удружил, – весело сказал он, хлопнув бога по плечу.
Плутон поморщился от такого панибратского отношения и ответил:
– Всего лишь на один век хватит твоей благодарности?
– Да нет, дружище, мы ведь с тобой давние приятели, всегда друг о друге заботимся. Ты – мне, я – тебе... Замечательную идею ты мне подкинул с этим Багдадом! Уж я постараюсь, чтобы твоё царство пополнилось, – Марс примерился снова хлопнуть Плутона по плечу, но тот уклонился. – А откуда ты сам-то узнал об этом – как его? – Багдаде?
– Ты забываешь, что ко мне в Тартар попадают все, кроме бессмертных. Так что рассказывают они обо всем, сам понимаешь. Удачи в войне!
Расставшись с Марсом, который побежал за Венерой, Плутон пробормотал себе под нос:
– И ещё забываешь, что некоторые бессмертные тоже у меня!
В подземном Тартаре Плутон наполнил нектаром кубок Кроноса.
– Ты, как всегда, прав, – сказал он свергнутому богу времени. – Они проглотили эту наживку, не поморщившись. Конечно, не все довольны, но теперь им деваться некуда – слово Юпитера сказано!
Боги сдвинули чаши.
– Неудачи проясняют зрение, – невесело проговорил Кронос, которого Юпитер некогда сбросил с Олимпа.
– Но ты уж теперь смотри, – забеспокоился Плутон. – Чтобы город был на месте! А то не миновать нам неприятностей.
– Чего мне бояться, – сказал Кронос. – Ниже царства мёртвых не сошлёшь...
Тем временем допрос Эола всё ещё продолжался. Эол рассказывал, сидя в кулаке джинна. Ветры стенали вокруг, не смея ничего предпринять. Жители Багдада радовались проглянувшему на небе солнцу.
Джинну и Алладину всё больше становилась ясна расстановка сил на неведомом Олимпе.
– Так значит, ты открыл ящик бурь и выпустил против Багдада все ветры мира?
– Да, – с важностью отвечал бог ветров. – Неплохая заварушка получилась. Раньше мне такое не разрешали. Так было весело кататься на воздушных горках! – Мечтательно вспоминал он недавние развлечения.
– И тебе безразлично, что целый город задыхался от пыли, что все сады потеряли плоды? – возмущённо спрашивал Алладин.
– Мне Марс приказал, он старший бог, – Эол вжимал голову в плечи.
– И что же ты теперь собираешься делать? – поинтересовался Голубой джинн. – Ведь задание-то ты провалил.
Эол задумался, сморщив лобик. Получалось – плохо его дело:
– Да спрячусь подальше, – решил он. – Пусть сами разбираются.
– Правильно, – сказал джинн, – а пока посиди здесь.
Джинн посадил малыша в карман и застегнул на застежку-«молнию».
– А ну, бородатые безобразники, – рявкнул он на ветры. – Теперь быстро марш в город, и чтобы за ночь все улицы были чисто убраны. Старший – Борей. Ишь, полный город песка нанесли!
Испуганные жители всю ночь наблюдали, как по улочкам проносятся огромные тени с развевающимися гривами волос на голове и с мётлами в руках.
Утром джинн собрал всех ветров-налётчиков и поставил перед ними восемь кувшинов.
– Что это? – с подозрением спросил Борей.
– Ваше жилище на ближайшее время!
– Я туда не полезу, – отказался северный ветер.
– Лезь уж давай, – пискнул Эол из кармана Голубого джинна. – А то меня не отпустят на волю. Сослужите службу, и вас отпустят. Вечно с вами попадёшь...
Пришлось ветрам занимать свои места в приготовленных кувшинах. Джинн не завидовал им – он-то прекрасно знал, что такое просидеть в лампе триста лет. Правда, так долго он их держать не собирался.
Когда последняя пробка была опечатана, джинн достал из кармана бога ветров:
– Лети теперь и впредь не попадайся.
– Мало тебя пороли, бессовестный, – добавил Алладин.
– Хватило, – буркнул Эол и унёсся на своих крылышках быстрее ласточки.