Алладин на Олимпе

Глава 6 ГЕКАТОНХЕЙРЫ

Алладин направлялся в свою комнату, когда из стены коридора путь ему заступила чья-то крупная фигура. Блеснул выхватываемый меч.

– Я с миром, – услышал Алладин торопливое заверение неизвестного.

Тот отступил на два шага, чтобы свет факела упал на его лицо.

– Мозенрат?

Чёрный принц улыбнулся, отчего его лицо не стало любезнее.

– Да, мой друг, можно сказать, что с ответным визитом, – учтиво сказал Мозенрат, намекая на недавнее посещение Алладина и джинна.

– Ты не друг мне, но если на этот раз ты с миром, то прошу в мою комнату, – Алладин не стал вызывать джинна, посчитав, что для этого пока нет оснований.

(Хотя Голубой джинн немедленно откликался на любой зов без помощи всякой волшебной лампы, Алладин вообще старался не слишком часто беспокоить своего друга, понимая, что тот ведёт свою собственную – насыщенную и таинственную для смертного жизнь, свободно путешествуя по времени и пространству.)

Абу вздыбился, а Яго взлетел под потолок, когда они увидели, с кем появился в комнате их хозяин. Алладин предложил гостю присесть.

– Что привело тебя в мой дом? – спросил он.

– Можно сказать, то же, что недавно привело в мой дом вас, – ответил Чёрный принц. – Угроза Багдаду.

– Трудно поверить, что враг Багдада наконец решил помочь городу, – насмешливо сказал Алладин. – У Мозенрата на всё бывает свой резон.

– Не скрою, я предпринимал попытки занять трон этого царства...

– Захватить его силой и волшебством, – поправил его Алладин.

– Можно сказать и так, но будем дипломатами.

– Лучше я останусь воином и буду говорить всю правду, как я её понимаю, – отрезал Алладин.

– Как тебе будет угодно, – не стал возражать Мозенрат. – Тогда скажем так: мне не нравятся новые конкуренты на престол Багдада.

– Ты что-то знаешь о них? – оживился принц Багдада.

– Я догадываюсь кое о чём, – осторожно выразился Мозенрат. – Моё царство Чёрных песков, как тебе известно, лежит под землей.

– Отвратительное местечко, – заметил Алладин.

– Не спорю. Тем более понятно моё былое стремление найти себе престол поуютнее. Но речь не о том. Подземным царством мёртвых у Олимпийцев правит бог Плутон...

– Плутон... – повторил, запоминая, Алладин.

– Мне приходилось соприкасаться с ним, и до меня доходят некоторые слухи...

– Говори, ведь ты за этим и пришёл, – сказал Алладин.

– Боги Олимпа – пёстрая и склочная компания, они постоянно находятся в раздоре между собой. И всё-таки это очень грозные противники. Им удалось найти ход в наш мир, и они посылают сюда своих чудовищ и своих духов стихий. Вам не справиться с ними, пока вы не проникнете сами в стан врага.

– Если мы слабы против них у себя дома, то что же мы сможем сделать на территории противника? – резонно заметил Алладин.

– Вы сможете разобраться, кто именно вам противостоит, и воздействовать на заговор в зародыше. В Багдаде вы не знаете, с какой стороны по вам ударят в следующий раз. Вы слепы. Нанесите в свою очередь урон стану врага, и там задумаются, стоит ли связываться с Багдадом.

Мозенрат поднялся и направился к стене – он предпочитал входить и выходить именно таким способом.

– Но где же их царство? – крикнул ему в спину Алладин, который не узнал самого главного.

– Не «где», – оглянувшись, со значением сказал Мозенрат, – а «когда»!

– Левой, – скомандовал легиону консул Рем.

– Правой, – скомандовал легиону консул Ромул.

Легион тут же сбился с ноги. Братья сердито переглянулись и дружно крикнули:

– Стой, раз-два!

Подготовка к военной кампании шла полным ходом: был установлен новый налог, подвозились запасы провианта, Ромул купил двух новых скакунов, Рем объезжал боевого верблюда, скульптору была заказана статуя двух великих консулов, попирающих ногами врагов.

Сейчас консулы вели репетиции триумфального парада, который состоится после победы над врагом. На вечер был назначен пир в честь будущих героев войны. Братьев осаждали знатные аристократы Рима, требуя включить их сыновей в список триумфаторов.

Вся эта бурная деятельность отнимала много сил. Консулы собирались взять двухнедельные каникулы для отдыха, беспокоясь о состоянии своего драгоценного здоровья.

– Сенаторы протестуют против назначения Корнелиуса главным виночерпием войска, – озабоченно сказал Рем.

– Но ведь в походе объявляется сухой закон, – удивился Ромул.

– То-то и оно, но ведь должность есть! И будут пиры после победы. Там-то он пригодится. Кроме того, он будет заведовать запасами вина, которое войско возьмёт с собой на случай победы.

– Ага! Каждому хочется оказаться поближе к запасам вина, – догадался Ромул.

– Это сложный государственный вопрос, – значительно сказал Рем.

Братья-консулы вошли под своды храма всех богов – Пантеона, где готовилась пышная церемония посвящения воинов и освящения оружия. Необходимо было собственными глазами убедиться, правильно ли идут приготовления и уточнить порядок службы.

Навстречу консулам выбежали жрецы, расточая восторженные похвалы их военным талантам.

– Вам не кажется, что здесь следует добавить шёлковых драпировок? – заметил оплошность Рем.

– Какая глубокая мысль! – восхитился жрец.

– От этого зависит боевой дух наших войск, – изрёк Ромул.

– Позвольте, я велю писцу записать эту мысль для потомства, – попросил разрешения жрец.

Консулы вошли в личную молитвенную комнату, чтобы принести жертву Марсу.

– Гхм-гхм! – раздался оглушительный кашель.

– Кто здесь?! – вскричали консулы. – Жрец, почему в нашей молельне посторонние?!

Из-за пышных драпировок, путаясь в них и раздирая дорогую материю, вышел могучий воин.

– Караул! – грозно вскричал Рем.

– Стража! – не менее храбро позвал Ромул.

– Проклятые тряпки, – в сердцах выругался незнакомец.

– Ты кто? – крикнул Рем.

Со всех сторон сбегались жрецы и служки.

– Кто, кто... Марс, конечно, – ему наконец удалось освободиться от материи.

Могучий бог уселся на жертвенный камень, широко расставив мускулистые ноги в железных поножах. Все, кроме консулов, бросились врассыпную. Братья повалились на колени – у них внезапно ослабели ноги.

– Вставайте, я хочу знать, когда войско отправляется в поход.

Консулы с кряхтеньем поднялись, с ужасом глядя на бессмертного.

– Хватит трястись, отвечайте.

Братья переглянулись. Они как-то не задумывались за ворохом дел о том, когда двинется войско.

– Ну-у, – протянул Рем, – всё, в общем-то, готово...

– Да, – подтвердил Ромул. – Сегодня пир, завтра праздник, потом заседание сената о назначении виночерпия...

– Я спрашиваю, когда войско выступает в поход? – рявкнул Марс.

– В поход?..

– А куда, в термы?! – рассердился Марс.

Ромул спешно соображал:

– После Календул мы приступим к составлению плана похода, как только утвердим состав военного совета.

– Да вы издеваетесь над своим повелителем! – взревел Марс. – Чтобы через две недели, считая от сегодняшнего дня, легионы Рима вышли из ворот города в поход! – Марс вскочил и топнул ногой.

Сверху посыпалась труха, птичий помёт, штукатурка и плохо закреплённые шторы. Консулы снова рухнули на колени.

– Повинуемся, – сказал Рем. – Из каких ворот прикажете выйти?

– Как из каких? – удивился Марс. – По направлению к Багдаду! Из каких же ещё?

– А где этот Багдад? – простодушно спросил Ромул.

Наступило молчание. Марс обнаружил, что совершенно не знает, что ответить. Действительно, где же этот Багдад? Он думал, что римляне знают это сами...

– Вы придумали военную хитрость? – с запинкой нашёл что спросить Марс.

– Что? – не понял Ромул.

– А зачем нам хитрость? – удивился Рем.

– А как же вы собираетесь взять неприступные стены Багдада?

– Там есть стены, – догадался Ромул.

– Вспомните, сколько лет ваши греки брали небольшой городок Трою, – убедительно сказал Марс. – Надо обязательно придумать какую-нибудь военную хитрость, прежде чем выступать в поход. Слушайте меня: через три дня встречаемся в молельне. Вы мне рассказываете, какие военные хитрости вы придумали. Тогда и обсудим маршрут ваших легионов к Багдаду. Туда трудный и долгий путь, сами знаете.

И Марс поспешил к Плутону.

Утро Алладина снова началось с тревожных известий. В комнату влетел Яго с криком:

– К городу подступает несметное войско!

Алладин вскочил с постели:

– И двух дней не прошло! Ещё, наверное, и городские ворота не успели восстановить. А что за войско? – он спешно одевался.

– Ужас! – доложил Яго. – Идут плотной толпой – сплошные головы. Три легиона!

– Хороши дела, – вздохнул Алладин. – Коврик!

Ковёр-самолёт быстро доставил его на городскую стену. Расул уже был там, вглядываясь в плотную массу наступающих войск, приложив руку козырьком.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Никогда не видел такого построения отрядов.

– Я слетаю и посмотрю, – предложил Алладин.

– Смотри, чтобы тебя не подстрелили из лука.

Заложив крутой вираж, Коврик пронёсся над врагами, топчущими посевы вокруг города. Вцепившись в край ковра, Алладин глянул вниз.

Он чуть не свалился от удивления. Это было не войско! Три исполина с множеством голов и рук переступали на ногах, оставляя после себя целые ямы. Головы что-то болтали между собой, руки походя срывали целые фруктовые деревца, и головы объедали их вместе с ветками.

– Джинн, джинн! – тихонько позвал Алладин.

– Фью-у-у... – присвистнул джинн у него над ухом. – Вот это да!

– Что это за чудовища? – Алладин был просто ошеломлён. – Я никогда не слышал о таких существах!

Одна из голов заметила летающий ковёр и подняла шум. Гигант выворотил из-под ног валун и кинул его в небо своими многочисленными руками. Огромный камень со свистом пронёсся мимо и упал далеко в стороне, описав крутую дугу.

Пришлось спешно улетать подальше, вслед за разведчиками летели десятки камней и деревьев.

Когда Коврик остановился, не на шутку встревоженный Алладин повторил свой вопрос:

– Да кто же это?

– Древнейшие существа – первенцы Земли и Неба. Неудивительно, что ты их не видел, Алладин. Их никто не видел с древнейших времён. Их не видел даже я.

– Что же происходит, джинн?! Неужели весь мир ополчился против Багдада?

– Не знаю, принц, не знаю. Дело очень серьёзное, – джинн был встревожен. – Теперь надо думать, как быть с гекатонхейрами.

– С кем?

– Да вот с этими сторукими и пятидесятиголовыми гигантами. Их зовут Бриарей, Котт и Гиес. Всё дело в том, Алладин, что уничтожить их невозможно. Они почти такие же древние, как сама Земля. Трудно противостоять и их силе. Надо что-то думать... Единственный их недостаток и слабое место – глупость.

Гекатонхейрам наскучило идти, и они уселись неподалёку от городских стен. Теперь было хорошо видно, что они ростом почти с башни города. Устоят ли перед ними стены города? Бриарей, Котт и Гиес сидели кругом, что-то обсуждая между собой всеми ста пятьюдесятью головами.

– Надеюсь, они не скоро договорятся, – с плохо скрываемым страхом сказал Расул.

Он не боялся смерти, но боялся не суметь выполнить свои долг, боялся не смочь противопоставить хоть что-либо этим гигантам.

– Им некуда торопиться, – успокоил его джинн. – И никто не сможет их поторопить.

– Джинн! – окликнул Алладин.

– Ты что-то придумал, мой господин?

– Все знают, что джинны могут разрушать и строить дворцы за одну ночь.

– Это правда, о шербет моих уст!

– Так построй для этих гекато... кета- ко... для этих чудовищ фальшивые стены!

Утром Котт, Бриарей и Гиес всё так же сидели и обсуждали что-то, но теперь с разных сторон их окружали несколько фальшивых городских стен.

Стрелкам было приказано уйти вниз. Наверху настоящей стены за первенцами Земли с волнением наблюдали Алладин и его товарищи. Наконец чудовища поднялись и двинулись дальше. Однако они тут же остановились и снова принялись говорить.

Через несколько часов один из них поднялся и пошёл к одной из фальшивых стен. Гекатонхейр принялся крушить её.

Друзья убедились, что наивно было и думать о том, что можно устоять перед такой силой. Не прошло и нескольких часов, как стена подалась. Чудовище выламывало огромные глыбы и рушило с их помощью другие.

Наконец образовалась брешь, в которую гигант заглянул за стену. Там он обнаружил такое же поле, как и у себя за спиной. Обескураженный, он вернулся к братьям, и снова начались бесконечные разговоры ста пятидесяти голов...

– А что же будет дальше? – взволнованно спросила Жасмин за ужином. – Они ошибутся ещё и ещё раз. Но что будет, когда они проломят настоящую городскую стену?

– Жители уже бегут из Багдада, – сообщил Расул.

– Я построю ещё одну фальшивую стену перед настоящей. И ещё сколько угодно стен, чтобы они окончательно запутались, – успокаивал их джинн. – Но вы правы: всё это не решение проблемы.

Султан совсем потерял аппетит. Поля стояли неубранными, жители бежали, цветущий город грозил превратиться в пустыню.

Алладин сидел задумчивый.

– Кто может противостоять гекатонхейрам? – спросил он у джинна.

– Никто, – был ответ.

– Неверно, – улыбнулся Алладин. – Сами гекатонхейры!

Утром Алладин, запряжённый, как мул, в повозку, отправился за ворота. За ним – невидимый – следовал джинн, чтобы спасти товарища в случае неминуемой опасности. Испуганные жители провожали его взглядами, удивляясь, как мог он решиться приблизиться к этим созданиям, на которых страшно смотреть даже издалека.

Гекатонхейры всё также сидели кружком и беседовали всеми головами сразу. Гам стоял, как на базаре:

– Котт дурак...

– Стена ломать...

– Всё ломать...

– Та стена...

– Иди Гиес...

– Кушать...

– Вот стена ломать...

– Бриарей дурак...

Алладин понял, что у этих существ есть только одна проблема: головы никогда не могут договориться между собой. По крайней мере, это занимает у них уйму времени. Он заметил, что ссорятся не только головы разных хозяев, но и сидящие на одних и тех же плечах.

– Кто из вас Бриарей? – крикнул Алладин как можно громче, чтобы перекрыть шум.

Несколько голов повернулось к нему.

– Человек... – сказал десяток из них.

– Надо съесть, – сказали ещё двадцать.

Тридцать рук одновременно потянулись к человеку.

– Мне нужен Бриарей, – ещё громче крикнул Алладин, уворачиваясь от узловатых пальцев.

Теперь почти все головы повернулись к нему, только два-три десятка продолжали переругиваться между собой.

– Я – Бриарей, – отозвались некоторые.

– Я привёз подарок Бриарею от Алладина. Потрудитесь получить.

Головы Бриарея, которому никто никогда не делал никаких подарков, удивлённо таращились на этого человечка. Котт и Гиес насторожились.

– Почему твои уважаемые головы, Бриарей, не покрыты шапками? – с деланным удивлением воскликнул принц Багдада. – Мой господин приказал мне привезти тебе в подарок эти прекрасные головные уборы.

Алладин снял с повозки покрывало и начал швырять наполнявшие его шапки в руки Бриарея. Головы с полным недоумением разглядывали эти непонятные штуки. Бриарей (а также Котт и Гиес) никогда не видели шапок.

– Это шапки! – догадался объяснить Алладин. – Для головы. На каждую голову надо надеть шапку.

И принц продемонстрировал к глубочайшему изумлению ста пятидесяти голов, что можно надевать и снимать шапку.

– Красиво! – убедительно сказал Алладин в шапке. – Снять! Надеть!

– Есть, – сказала одна из голов и съела шапку.

– Нет! – запротестовал Алладин. – Надеть.

Самые сообразительные головы попробовали надеть шапку. Это получилось. Другие недоверчиво разглядывали их, не узнавая.

Все шапки были разные. Сто рук начали напяливать шапки на головы и снимать их, менять их, надевать сразу по две...

Через несколько часов они освоились с незнакомым предметом, а Котт и Гиес решились приблизиться к Бриарею и попробовать взять несколько десятков этих новых и незнакомых предметов. Тот не отдал почти ни одной.

Ещё через час Котт и Гиес сказали некоторыми головами:

– Человек! Неси шапки Котт и Гиес. А то съесть человека. Шапки!

Алладин улыбнулся.

– Джинн, – шепнул он.

Немедленно подкатилась ещё одна повозка, полная шапок, которыми гекатонхейры были заняты до вечера.

Следующим утром Алладин подкатил снова. Головы активно менялись шапками, потому что все они были совершенно разными.

– Гиес! – крикнул Алладин. – Я привёз тебе подарок от моего хозяина!

– Шапки! – крикнули головы Гиеса.

Ведь они не знали, что подарки бывают разные.

– Нет! На этот раз я привёз рукавицы для рук!

– Шапки...

– Человек...

– Подарки...

– Съесть...

Алладин стоял спокойно, как терпеливый учитель перед бестолковыми учениками, которых было ровным счетом сто пятьдесят.

– Смотреть! – громовым голосом крикнул он, чуть не охрипнув от натуги. – Рука! Перчатка! Надеть! Снять! Красиво! Подарок!

Протянулись руки Гиеса. На некоторые из них Алладин надел перчатки самолично. Такой забавной вещи Гиес, конечно же, ещё не видывал в своей жизни.

День до вечера ушёл на то, чтобы обеспечить гекатонхейров перчатками и научить самые сообразительные головы снимать и надевать их. Дело осложнялось тем, что перчатки-то были правые и левые!

Усталый Алладин и удивлённый джинн стояли на городской стене, наблюдая за чудовищами.

– И чего ты достиг всем этим? – поинтересовался джинн. – Наверное, завтра ты подаришь им камзолы со ста рукавами, и у них целый месяц уйдёт на то, чтобы научиться надевать их. А потом подаришь тросточки и обручальные кольца. Что ты задумал, Алладин?

– Я больше ничего не стану дарить гекатонхейрам. Дело сделано.

– Какое?

– У них появилось что-то своё.

– Ну и что?

– А ведь этого у них никогда не было?

– Нет, – джинн всё ещё не понимал, в чём хитрость.

– Шапки все разные, а на перчатках я их обсчитал. Их не хватит всем!

Тот, кто решился бы подкрасться в этот час к первенцам Земли, услышал бы от них странные вещи:

– Шапка дай!

– Моя.

– Дай красную.

– Перчатки не хватать на руках!

– Покажи!

– Дай померять!

– Отдай!!!

После этого раздалась первая затрещина.

В скором времени раздался страшный рёв ста пятидесяти глоток. Гекатонхейры вскочили на ноги. Поначалу они только вырывали друг у друга из рук перчатки и шапки. Но дело быстро дошло до настоящей драки. В ход пошли кулаки, камни и шапки. Всю ночь город не спал, прислушиваясь к ужасающей битве, равной которой ещё не случалось у стен Багдада.

Могучие гиганты пустили в ход камни от стен, и глыбы летали, как ласточки над полем...

А утром раскрылась Земля и из неё вышла богиня. Увидев мать, гекатонхейры мигом присмирели.

– Котт! Гиес! Бриарей! Вам было сказано не ссориться. Марш домой и все по углам!!! Совсем испортили мне детей...

Джинн покатывался от смеха. Смеялся Абу, смеялся Яго, смеялся весь Багдад.

– В чём же был фокус? Как ты поссорил их, Алладин? – у джинна расширились от любопытства глаза и в них зажглись неоновые вопросительные знаки.

– Всё очень просто. Они не знали слова «мой». У них никогда не было ничего своего. Как только оно появилось, они поссорились!

– Так это могло быть всё что угодно?

– Конечно, но про шапки и рукавицы им было легче объяснить. А теперь отправляйся убирать лишние стены.

Джинн вздохнул.