Алладин на Олимпе

Глава 8 ВОЕННЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ

В следующую секунду они летели над морем под сияющим солнцем полудня, впереди открывался гористый остров. Джинн всё ещё держал перед собой арфу, которая играла всё громче.

Мелькнул внизу берег, зелёный лес лежал пушистым ковром. Арфа вела в горное ущелье, стены которого сомкнулись слева и справа. Наконец показалась пещера на высоком горном обрыве, на краю которого сидел Эол, свесив ноги в пропасть. Крылья его были опущены, а весь вид выражал крайнее уныние.

– Вот и наш маленький знакомец, – засмеялся Алладин. – Больше не воюешь?

Эол вскочил, как ужаленный, и бросился в пещеру.

– Постой, Эол!

Тот повернулся и наконец рассмотрел, кто его окликнул. С тяжким вздохом он вернулся к обрыву. Алладин с удовольствием стал на твердый камень скалы и размял ноги, по плечам у него расселись Абу и Яго. Джинн, широко улыбаясь, протянул арфу её владельцу.

Взвизгнув от радости, Эол протянул к ней руку.

– Минутку, – строго сказал джинн. – Мы конечно должны вернуть тебе твою игрушку...

– Отдайте, – обиженно сказал Эол. – Это моя!

– Ишь, отдайте! – возмутился Яго, который не мог забыть ветры, что поначалу сильно растрепали его в полёте. – Попроси красиво.

Эол надул щёки.

– Нам нужно узнать дорогу в Рим, – вежливо объяснил Алладин.

– Всего-то, – обрадовался бог.

– Покажешь? – спросил джинн.

– Ну нет! Не хватало ещё, чтобы меня кто-нибудь увидел! Да ещё в вашей компании...

– Ему наша компания не нравится! Нам твоя тоже, – сердился Яго.

– Понимаю, ты здесь прячешься от Марса, – сказал Алладин.

– И от него тоже, – вздохнул Эол. – Попасть в Рим нетрудно. Летите не северо-запад. На побережье найдите любую дорогу и следуйте её ходу. Все дороги ведут в Рим! – гордо закончил он. – Отдайте арфу.

– Подожди ещё минутку, – погрозил пальцем джинн. – Всё равно тебе здесь поговорить не с кем. У нас побывало ещё несколько твоих приятелей, и мы прибыли сюда разведать, что это вы все задумали напасть на Багдад. Кто тут у вас главный и где его найти?

– Юпитер. Искать будете на Олимпе, в Греции. Не скажу я вам больше ничего. Отдайте арфу, а то скажу Юпитеру, что у нас шпионы!

– Вот как! – усмехнулся джинн. – А если отдадим, то не скажешь?

– Если отдадите, то я лучше здесь посижу, поиграю. Марсу лучше пока на глаза не попадаться, а то задаст мне... по законам военного времени.

– Ну, ладно, – джинн вернул инструмент. – А то я уж хотел снова спрятать тебя в карман.

Эол упорхнул на своих крылышках подальше от таких знакомых.

Друзья пересекли море, как сказал Эол, на северо-запад и нашли дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом. По дороге двигались крестьяне, иногда можно было увидеть небольшой отряд военных или купца со свитой. На виноградниках трудились крестьяне. Никто из них не интересовался тем, что творится на небе, иначе они увидели бы любопытное зрелище полёта ковра-самолёта и джинна.

– Неплохо тут, – сказал Алладин. – И что им дома не сидится?

– Для многих отнять чужое гораздо легче и приятнее, чем вырастить своё, – резонно заметил джинн. – А хуже всех глупые и жестокие правители и тщеславные боги.

– Глядите, какая чашечка! – привлёк их внимание Яго.

Вдали показался город, на краю которого было огромное округлое сооружение. Подлетев поближе, друзья увидели гигантский стадион со скамьями для зрителей.

– Здесь любят зрелища, – заметил Алладин. – Давайте спускаться, дальше пойдём пешком.

– Зачем же пешком, – рассмеялся джинн, превращаясь в коня. – Мне всё равно, в каком обличье появиться в стане врагов, а так будет быстрее.

Стражники на воротах беспрепятственно впустили богато одетого юношу на прекрасном арабском скакуне с обезьянкой и попугаем. Правда, они сделали это не раньше, чем получили незнакомую, но тяжеловесную серебряную монету.

– Скажите, воины, – спросил у них Алладин, – где лучше остановиться и отдохнуть усталому путешественнику? Я впервые в вашем замечательном городе.

– Неподалёку от площади перед Сенатом есть пристойные гостиницы, а отдохнуть в Риме лучше всего в термах.

– Что такое термы?

Изумлению стражников не было границ:

– Лучшие в мире бани, где проводят время все граждане Великого Рима – от патрициев до бедняков.

– Спасибо, – ответил им скакун и ходко двинулся вперёд.

– Что-то я перегрелся сегодня, – сказал один воин другому, глядя вслед приезжим и не решаясь сказать товарищу, что ему почудилось.

– Я тоже, – поддержал его товарищ, которого мучили те же сомнения по поводу собственного рассудка.

Алладин с трудом сдерживал смех, пока не отъехал на порядочное расстояние:

– Если ты конь, то не вступай, пожалуйста, в разговоры, – попросил он джинна.

– Уж больно у них был надутый вид, когда они говорили о своём городе и своих термах, – отвечал ему конь. – Но мысль дельная: раз там собираются все и вся, то там легче всего будет разобраться в происходящем. К тому же в бане все голые, и никто с первого взгляда не разберёт, что мы иностранцы.

Алладин неожиданно свалился на свои ноги, а рядом с ним уже шёл пожилой мужчина в восточном одеянии.

– Вы споткнулись, мой господин? – спросил джинн.

Ни Алладин, ни джинн не знали, что термы в Риме бесплатные в Колизее. Государство предоставляло эти развлечения для всех свободных граждан, чтобы им было чем заняться, и чтобы они пореже устраивали бунты.

Когда Алладин протянул встретившему их банщику золотую монетку, тот решил, что как и представления перед ним знатные иностранцы, которых надо обслужить как можно лучше. Он провёл их в особый зал, где купались в горячих серных ваннах сенаторы и аристократы, предложил массаж, вино и фрукты. Всё это было благосклонно принято.

Никто совершенно не удивился присутствию людей в незнакомой одежде, с попугаем и обезьянкой. У богатых свои причуды, а иностранцев в Риме хоть пруд пруди.

Алладин и джинн с наслаждением погрузились в горячий бассейн, где уже купались и принимали ванны важные персоны с надменными лицами. Друзья пошире распустили уши.

– Не понимаю, как можно тащить этого коня из города через северные ворота. Ведь их придётся разбирать для этого! – возмущался полный розовый господин.

– Приказ Марса не обсуждается, – важно отвечал ему другой, худой и бледный.

– Так и выполняй божественное повеление, но ворота-то тут причём? На них прекрасные статуи и отделка. Ворота надо сохранить.

– Нет, Дураций, в тебе говорит твоё поэтическое чувство, а не общественная необходимость и покорность богам. Ворота должны быть разобраны, а легион отправится по северной дороге к неверным багдадцам!

Алладин и джинн переглянулись и развесили уши ещё шире, пододвигаясь поближе к спорящим.

– И отправляйтесь себе по северной дороге, раз такова божественная воля, а коня выведите через неважные западные ворота и протащите вдоль стены к северной дороге. В этом случае и ворота будут целы, и боги, так сказать, сыты, мой дорогой Архиплут.

Алладин взглянул на джинна и округлил глаза – он не мог взять в толк, что же это за конь, для которого надо разбирать городские ворота?

Государственный философ Архиплут, наклонившись к придворному поэту Дурацию поближе, спросил его:

– А отчего же ты, уважаемый, не выскажешь свои соображения великим консулам Рему и Ромулу?

Дураций вздрогнул:

– Сказать по чести, дорогой друг Архиплут, я ведь не веду беседы с богами в личной молельне. Откуда мне знать, может быть есть на то особый божественный смысл, чтобы северные ворота были разобраны. А если Марсу не нравится его изображение на воротах? Не хотелось бы вызвать гнев владык и богов ради такого пустяка, как эти несчастные ворота; они мне, в общем, никогда и не нравились. Ты так при случае и скажи великим консулам: мол, великий поэт Дураций во всём согласен с гениальными планами вождей!

Джинн широко улыбнулся Алладину и сказал на ухо:

– Всё понятно, сейчас мы возьмём этих лизоблюдов в оборот!

Джинн подозвал жестом служку, стоявшего с подносом, на котором были выставлены чаши с вином.

– Благородные господа, – обратился джинн к двум собеседникам, – не согласитесь ли вы принять от двух путешественников по чаше хорошего вина?

Дураций живо откликнулся на эту идею, однако напрочь отверг вино, стоявшее на подносе, и потребовал ливийского из подвала.

Пока слуга бегал за заказом, Архиплут с подозрением поинтересовался:

– Чем мы обязаны столь любезному приглашению?

– Не имеем ли мы дело со знаменитым философом Архиплутом и гениальным поэтом Дурацием, господа? Ведь слава о них достигла и наших отдалённых стран, – почтительно спросил джинн, прекрасно расслышавший из разговора, с кем имеет дело.

Польщённые до глубины души поэт и философ, признались, что это они и есть. Последовал ряд изысканных комплиментов и любезностей, за время которых чаши успели опорожниться и наполниться дважды.

– А с кем мы имеем честь делить бокал вина? – в свою очередь осведомились придворные лизоблюды.

– О, мы скромные военные специалисты в области стратегии, тактики, механики, инженерии, пиротехники и баллистики, прибывшие в Великий Рим, чтобы предложить консулам Рему и Ромулу совершить военный поход против богомерзкого города Багдада.

У Архиплута и Дурация даже руки с чашами затряслись от такой удачи. Они уже предчувствовали награду за то, что отыскали незаменимых специалистов для своих хозяев.

Назвав себя именем Рахмат, джинн продолжал:

– Я краем уха расслышал, что высокородные господа не одобряют некий проект разборки северных ворот. Не могли бы вы поведать мне – что за дивный конь есть в Риме, если для него надо разбирать городские ворота?

У Дурация и Архиплута затряслись губы от страха, когда они представили себе, что новый военный специалист, который наверняка заинтересует консулов, первым делом расскажет хозяевам об их вольных разговорах.

Следующий час был потрачен на то, чтобы выбраться из бассейна и возлечь на низких кушетках у стола с яствами, а по ходу услышать бесчисленные уверения в том, что поэт и философ полностью одобряют все, что ни скажут консулы. Этого джинн и добивался – он хотел сразу припугнуть этих двоих, чтобы иметь на них некоторое влияние. К сожалению, друзьям так и не удалось понять, в чём же суть проекта и что это за конь.

– Но в чём заключается «великая военная хитрость», придуманная вашими консулами? – спросил в десятый раз Алладин.

– Это, наверное, военная тайна, – предположил «Рахмат».

– О да, это прекрасная военная тайна! – вскричал Дураций. – Она строится у нас на площади перед Сенатом. Пойдёмте посмотрим на неё, друзья.

«Вот так тайна – на главной площади!» – подумал Алладин и пожал плечами.

Вся четвёрка двинулась широкой улицей, идущей между каменными домами, наняв с собой двух факельщиков, которые освещали им путь. Ведущие их римляне учтиво раскланивались со встречными и приветствовали их в высокопарных выражениях.

– Что тут творится, джинн? – тихонько спросил Алладин.

– Бр-ред! – сказал Яго, притворяясь обыкновенным безмозглым попугаем.

– Они тут все кажутся немного сумасшедшими, Алладин, – осторожно отвечал его друг. – Но не слишком доверяй этому мнению. За напыщенными дураками всегда стоит кто-то умный и дёргает их за ниточки. Этого умного врага мы и ищем.

Улица расширилась, переходя в площадь. Дураций встал в торжественную позу, надулся от важности и громко произнёс речь, так что все прохожие остановились и посмотрели на них:

– Перед вами, достопочтенные иноземцы, великая военная хитрость и глубокая государственная тайна, придуманная гениальными консулами Рима – Ромулом и Ремом!

Прохожие зааплодировали. «Рахмат» встал в такую же театральную позу и отвечал поэту:

– Поведай же нам, несравненный Дураций, что за постройка воздвигается по приказу бога войны и его любимцев – великих консулов Ромула и Рема.

Прохожие снова забили в ладоши. Яго крикнул с плеча Алладина:

– Бр-раво! Бис!

Абу сделал вид, что ищет блох.

На широкой площади перед величественным зданием стояло кольцо легионеров, на равных расстояниях друг от друга. В руках они держали по факелу, освещая тем самым строительную площадку. Широкая дубовая платформа на восьми огромных колёсах держала на себе гигантское уродливое подобие лошади в попоне. Сотня плотников, стоящих на приставных лестницах и строительных лесах, заканчивали сборку шеи и морды этого монстра. Полсотни маляров раскрашивали круп этого деревянного чудовища.

– Великий римский конь распахнёт нам ворота ненавистного Багдада, – декламировал Дураций. – Глупые багдадцы втащат его в город...

– И тогда из чрева военной хитрости выйдет бессмертный римский легион, чтобы захватить этот мерзкий город! – закончил рассказ Архиплут.

– Дур... – начал было Яго, но Алладин защёлкнул ему клюв двумя пальцами.

Джинн и принц Багдада переглянулись между собой и во взглядах промелькнуло то самое слово, которое не договорил Яго. Прохожие снова разразились овациями и приветственными криками.

– Так вот почему необходимо разобрать северные ворота... – начал «Рахмат».

– Именно, чужеземец, – гордо ответил поэт.

– ...Которые ты хотел сохранить, Дураций, – закончил джинн свою фразу.

Поэт тут же подхватил наших друзей под руки и потащил их вперёд, тихонько говоря:

– Да нет же, по мне – хоть весь Рим снести, лишь бы воля консулов была выполнена.

Алладин, разглядев сооружение, спросил у Архиплута:

– А скажи мне, философ, почему бы римлянам не строить этого грандиозного коня за воротами города – хоть за северными, хоть за западными? И к лесу ближе, и разбирать ничего не надо.

Все остановились, как громом поражённые. Поэт и философ посмотрели друг на друга, не представляя, что ответить на этот вопрос. Позади раздался голос:

– А как же сохранение строгой военной тайны, о наивный юноша?

Его подхватил второй:

– И неужели благородные граждане Рима должны всякий раз ходить в такую даль, чтобы посмотреть, как строится наша военная слава?

Позади нашей четвёрки стояли два римских консула, приняв картинные позы. Алладин начал догадываться, что все жители этого города просто переполнены тщеславием и гордостью, а потому ведут себя так, будто играют в исторической пьесе.

– Кто эти чужеземцы, Дураций? – спросил Рем.

– Шпионы? – спросил Ромул.

– Представь нас, – сказал Рем.

– Перед вами замечательные восточные специалисты по вопросам военной науки, – заторопился сказать Дураций.

Архиплут добавил:

– И злейшие враги Багдада.

– Мы прибыли, чтобы предложить великим полководцам план захвата этого мерзкого города, – сообщил «Рахмат». – И принесли консулам Ромулу и Рему чертежи и схемы Багдада и его военных укреплений, а также султанского дворца и сокровищницы.

Из-за пазухи джинна появился рулон пергаментных листов, которого до сих пор почему-то никто не замечал. Наверное потому, что джинн только что сотворил его для важности.

– Это мы и есть, – выпалил Рем и быстренько потащил нежданных военных специалистов в свой дворец.

Что и говорить, это была удача. Ведь два великих полководца до сих пор ничего не знали о Багдаде, кроме его имени.