ГЛАВА ПЯТАЯ

Миссис Тэлбот ушла от нас в этот вечер последней. Лидия пожаловалась на усталость, и Джордж отвел ее домой. Количество машин на улице к этому времени уменьшилось, но несколько автомобилей все еще стояли, а дом Ланкастеров был освещен снизу доверху.

Я знала, что мама и миссис Тэлбот будут разговаривать не менее часа, поэтому надела темную накидку и через кухонную дверь вышла на дорогу, направившись к Джиму Веллингтону.

Эта дорога не была задней тропинкой, по которой ходили наши слуги, она была проложена несколько дальше от нее. За всеми нашими домами все еще оставалась неиспользованная земля, которую мы после начала войны стали называть ничейной. Раньше на ней играли дети, но жители Полумесяца были недовольны этим, потому что мы время от времени забрасывали мячи в окна домов. Сейчас на этой земле Джордж Тэлбот и мистер Дэлтон иногда играли в гольф. Эта поляна одной стороной граничит с нашей землей, а другой с Либерти-авеню и задними двориками довольно скромных домиков на Юклид-стрит. Бывшая конюшня Тэлботов, а теперь гараж для старой машины Джорджа, также расположена около этой дороги, как и сарай для дров Ланкастеров, наш гараж, гараж Дэлтонов и то, что раньше было теннисным кортом Веллингтонов, а теперь превратилось в заросшую травой площадку, где Хелен, к нашему ужасу, принимает солнечные ванны, лежа в шезлонге в очень открытом купальнике. У них с Джимом гаража нет, они держат свою машину в гараже на Либерти-авеню.

Эта земля, конечно, нам не принадлежала, но за долгие годы мы привыкли считать ее своей. Через нее проходила тропинка к Юклид-стрит, и наши слуги, как, впрочем, и мы, пользовались ею, считая этот путь наиболее коротким. Осенью на ничейной земле Эбен жег сухие листья, а дворники, следящие за чистотой ближайших улиц, часто свозили туда на тележках мусор и сжигали его.

Именно через ничейную землю я держала в тот вечер свой путь, чувствуя себя не очень хорошо, потому что убийство, любое убийство, вызывает у человека страх за свою жизнь. Но было не очень темно. Холмс, наш шофер, жил над гаражом, и в его окнах горел свет, а на ничейной земле все еще тлели костры.

Но за домом Дэлтонов я оказалась в полной темноте. Было очень тихо, и шум, исходивший со стороны Либерти-авеню, не уменьшал страха, охватившего меня. Вдруг кто-то схватил меня за накидку. Я остановилась как вкопанная, вся похолодев. Оказалось, зацепилась за ветку! Но это обострило мои чувства, и я поняла, что кто-то идет за мной на очень близком расстоянии. Когда я внезапно остановилась, этот человек тоже остановился, но слишком поздно, и я услышала его шаги.

Я не повернула головы, а побежала что было мочи, пока не споткнулась о проволоку, отгораживающую теннисные корты, и не упала на землю. Когда осмелилась повернуть голову, мне показалось, что кто-то стоит и смотрит на меня, но не двигается. Я поднялась с земли и снова побежала.

Джим, вероятно был поражен моим видом, когда открыл мне дверь.

— Боже мой, Лу! — воскликнул он. — Входи и садись. Ты выглядишь ужасно!

Я молчала. Говоря откровенно, не могла говорить. Он провел меня в свою комнату и придвинул стул.

— Здесь беспорядок. Хелен опять ушла, как тебе известно, и не заплатила денег слугам за два месяца. — Он пожал плечами. — Они тоже ушли.

Беспорядок — это слишком мягко сказано. Но тогда я не интересовалась, как Хелен ведет хозяйство. Я смотрела на Джима. Он был довольно прилично одет, но уставший и бледный. Я заметила, что он переоделся.

— Ты не сядешь?

Я отрицательно покачала головой.

— Джим, за мной кто-то шел.

— Полиция? Почему тебя это удивляет?

— Я не подумала о полиции, Джим. Подумала, что это человек, который убил миссис Ланкастер.

Он внимательно посмотрел на меня.

— С твоей стороны очень любезно было не подумать о полиции. Просто прекрасно, принимая во внимание все случившееся! Но, вероятно, это была полиция. Я жду их с минуты на минуту. Думаю, ты, будучи честным человеком, рассказала им, что видела меня у дома?

— Нет.

— Почему?

— Никто меня об этом не спрашивал, Джим, и я…

Он перестал подшучивать надо мной, подошел и положил руку мне на плечо.

— Ты хорошая девочка, Лу. И. было время, когда мы были молодыми и глупыми. Ну, ладно. Думаю, Эмили скоро расскажет об этом, если еще не рассказала. Она приходила в себя, когда ты окликнула меня. Может быть, не сразу, но она вспомнит об этом. Понимаешь, — он улыбнулся мне, — дурака нельзя спасти от дурости.

Я стояла и удивленно на него смотрела. Тогда он посадил меня на стул и сел сам.

— Вот такая история. Хочешь верь, хочешь нет. И если ты поверишь мне, то будешь единственной. У меня был ключ от парадной двери, и я вошел в дом. Внизу никого не было. Я прошел на второй этаж и нашел ее там! Я не мог этому поверить. В доме было тихо. Старушка Эмили разговаривала в своей комнате напротив с канарейкой. Дверь в спальню миссис Ланкастер была приоткрыта. К счастью, я не взялся за ручку. Во всяком случае, думаю, что не дотрагивался до нее. — Он засмеялся. — Но я не остановился в дверях, а вошел в комнату, чтобы посмотреть… Она, конечно, была мертва.

— Почему ты не поднял шума?

— Ты у меня об этом спрашиваешь? Потому что набитый дурак. Мы с ней поругались. Она собирала золото и хранила под кроватью уже многие месяцы. Мне надоело каждую неделю ходить в банк и брать для нее золото. Я был для нее посыльным. Ее дочки не стали бы этого делать, а тем более дядя Джеймс. Они были против. Мы поругались с ней, и она пригрозила, что лишит меня наследства. А я, — добавил он своим насмешливым тоном, который я ненавидела, — не хотел, чтобы она это сделала, моя дорогая Лу.

— Ты пошел к ней, чтобы помириться, и нашел ее мертвой?

— Я пошел туда, потому что меня позвали. А я, хороший мальчик, пошел.

— Перестань, Джим! Брось этот тон, не могу его слышать.

— Итак, вот моя история. И я буду ее придерживаться. Если моя кузина Маргарет, которая меня ненавидит, скажет, что она звонила ко мне сегодня утром и просила, чтобы я пришел к ним в четыре часа повидаться с ее любимым отчимом, может быть, у меня будет шанс. В противном случае я сгорел. Меня ждет электрический стул.

Я с трудом поднялась со стула.

— Прости, Джим. Я пришла сюда, чтобы помочь, если можно. Хотя бы приготовить тебе обед… — Он развел руками. — Но помощь тебе не нужна. Я ухожу.

И тут он опять стал таким, каким был раньше, — добрым и внимательным.

— Я веду себя так, Лу, потому что стараюсь не трусить. Я еще не все рассказал тебе. Может быть, ты не помнишь, но я не могу видеть крови, мне становится плохо. Так всегда было. Но смешно рассказывать об этом полиции. Я не поднял тревоги потому, что меня затошнило. Можешь себе представить взрослого мужчину, который бежит из комнаты, чтобы найти место, где… можно привести себя в порядок! Поэтому я и убежал. А когда Эмили подняла шум, то был уже в туалете внизу, меня тошнило! Это же смех! Разве полиция поверит?

— Может поверить, Джим.

— Может. Думаю, настоящий убийца такой глупости не придумает. И это правда. Понимаешь, я не мог тогда показаться. Моя одежда была в крови. Не сильно испачкана, но все же.

— Ты можешь избавиться от одежды.

— Каким образом? Сжечь? Чтобы полиция нашла потом обгорелые остатки, крючки, пуговицы и еще не знаю что? Нет, девочка. Теперь я знаю, что сделал бы настоящий убийца. Я дважды пытался разжечь печь. И это в августе! Но зачем?

— Я могу взять эту одежду. Они не будут обыскивать наш дом. Никогда.

— Но они заберут ее у тебя, когда ты уйдешь отсюда. Подумай, Лу! А теперь беги домой и забудь обо мне и всей этой грязи.

— Может быть, ночью, Джим, ты сможешь закопать ее на ничейной земле?

Он отклонил и это предложение. Я стояла и думала, стараясь найти такое место, где бы вездесущая полиция не смогла найти его одежду. Странно, но в обычном доме трудно найти такое место, особенно если нужно спрятать что-то крупных размеров.

— А у тебя нет тайного шкафчика, где ты прячешь свое вино? — спросила я его наконец.

— У меня есть такой бар. Но если ты думаешь, что человек пятьдесят, по крайней мере, не знают, где он находится, значит, ты не знаешь Хелен.

— Но это даст тебе время, Джим.

Не говоря ни слова, он подошел к книжным полкам около камина и потянул их на себя. Книги вместе с полками отодвинулись. За ними оказалась маленькая дверь, а за ней бар.

— Конечно, если я спрячу одежду, то подтвержу свою виновность. Но…

— Кто-нибудь тебя видел?

— Где? В доме? Нет. У меня есть ключ от парадной двери. Но полиции сейчас это, конечно, известно.

— А когда ты возвращался домой?

— Откуда я знаю? Нужно идти на риск. К счастью, машину я оставил здесь, а туда ходил пешком. Это может мне помочь.

Не теряя ни минуты, я опустила шторы на окнах, пока Джим ходил наверх. Он спускался вниз, когда в дверь позвонили. К счастью, в коридоре было темно, а дверь оказалась крепкой. Он передал мне вещи через перила лестницы и довольно долго возился с замком, чтобы дать мне время. Я спрятала брюки и ботинки, закрыла бар, придвинула полки. Но меня била дрожь. Он дал мне еще немного времени, чтобы я могла успокоиться, остановившись в холле, чтобы зажечь свет. Потом услышала, как он пропускает вперед нескольких мужчин. И хотя я с ужасом представила, что подумают обо мне жители Полумесяца, все равно взяла сигарету Джима и стала ее закуривать, когда они входили в комнату.

Мужчин было двое: участковый инспектор Бриггс и детектив Салливан, которого я встретила в доме Ланкастеров в холле на втором этаже.

Они с любопытством на меня посмотрели, когда Джим представил их мне.

— Мисс Холл? Так это вы та молодая леди, которая нашла мисс Эмили Ланкастер в саду? — Это говорил инспектор.

— Не совсем нашла. Я услышала, как она закричала, и выбежала из дома. Первым к ней подошел Эбен.

— Понятно.

Я стала готовиться к следующему вопросу, но, к моему удивлению, вопроса не последовало. Вместо этого инспектор предложил, чтобы мистер Салливан проводил меня домой, а потом вернулся. Он не хотел, чтобы Джим слышал, как я буду отвечать на его вопросы. Я встала и вдруг очень испугалась, вспомнив, что мы с Джимом не обсудили, что говорить им, а что не говорить.

Но Джим решил этот вопрос очень просто.

— Не волнуйся, Лу. Мы скажем всю правду, а там будь что будет! И выбрось эту сигарету. Все видят, что ты не куришь.

Инспектор Бриггс улыбнулся. Однако выражение его лица изменилось, когда Джим подошел к книжным полкам, и открыл бар.

— Вот вам улика, — сказал он.

Салливан вывел меня на крыльцо, и я чуть не упала в обморок. Раньше со мной такого никогда не случалось.

Загрузка...