Алый снег охотника Лю

Глава 18

– Какая замечательная и… безумная идея! – Задумчиво протянула императрица Туэт.

О, да! Я ждал этих слов! Пожалуйста, не благодарите меня!

– Любопытно… – Император столь же задумчиво рассматривал меня. – Если что-то пойдет не так, то… – Он замолчал.

– … то обвинят в том не нас. – С улыбкой закончила довольная Туэт.

Неожиданно. Именно бабушке моя идея, что называется, зашла. По виду дедушки сказать ничего было нельзя. Дедушка лицом был ленив и равнодушен.

Мы находились не в «тронном» зале Нефритового Дворца. А в кабинете. Степень оснащенности этого огромного помещения зашкаливала. Огромные столы, огромные шкафы со свитками и книгами, огромная карта Империи на стене, огромный стол с макетом долины Уль-Лонг со столицей, пригородами и окрестными горами (я чуть на этот стол слюну не пустил – такая великолепная там была детализация!). И все это огромное великолепие доходчиво объясняло, почему разносы подданным приходится получать именно в Нефритовом Дворце. Просто здесь у императора оборудован рабочий кабинет. Очень удобно сообщать приговоры заинтересованным лицам… и в некоторых случаях – удостоверяться в их выполнении – не отрываясь от основной государственной работы.

Я стоял, преклонив колено, перед широким рабочим столом, едва видя лицо Императора из-за края столешницы. За спинкой его кресла стояла Туэт – вот ее было видно почти от пояса. Кстати, все продумано: сопровождающие меня Красные буквально усадили меня на пятачок перед столом, укрытый толстым мягким ковром, а рядом был такой же пятачок – для «залетчиков» – не укрытый ничем голый холодный камень. Полированный. С него кровь и всякую бяку легко смывать.

Кабинетная «стереосистема» – два парня-лютниста и две девушки – одна с маленькими барабанчиками, другая с какой-то дудочкой – сменили тихую и ненавязчивую мелодию, под которую я излагал свой план, на что-то легкое с бодреньким ритмом…

– Скажи нам, внук Фан… – Спросил Император. – Зачем ты настоял на том, чтобы лично рассказать нам эту свою идею? Ты сомневаешься в том, что наша прекрасная Туэт, наш голос, наши глаза и наши уши, могла донести до нас в точности то, что пришло тебе в голову… Говори!

Вот только голосом меня пугать не надо, ладно? Пуганный уже!

– Ваше Величество! Наш мудрейший предок Замар Сокрушитель в озарении своем изрек: «Война – лишь продолжение политики». Высшим распорядителем политики Империи наряду с богами является Его Императорское Величество. И более никто! Остальные – лишь продолжатели воли его. Только Вседержитель наш, радеющий о благе Империи, скажет этому Лонг Фану – не ошибается ли неопытный юноша, готовый сделать ЭТО. Пойдет ли ЭТО на благо Империи и любимого нашего Императора.

– Занятно… – Пробормотал император. – Любопытно…

И подал какой-то знак мне за спину.

Ой. Неужели я ошибся и ляпнул что-то не то? Ну, договорился, Лю Фан! Ну, довел тебя твой язык…! «Длинный язык-предатель – голове не приятель».

Сзади кто-то подошел и глухо стукнул чем-то о ковер. Красный Дракон? Алебардой?

А ведь Хана так и не успела мне сказать, как же включается та штука в моей голове!

– Сядь, внук Фан. – Сзади меня, оказывается, поставили стул. Всего лишь обычный, с высокой спинкой, без подлокотников, стул. – Мы желаем видеть твое лицо и не напрягать при этом свою немолодую шею…

Головокружительный карьерный взлет у этого Лю Фана! Мы теперь, ля, сидим в присутствии самой главной местной шишки! Впору упомянуть, что такого не удостоилась и моя мать! А теперь утри слюни, Лю Фан, и сосредоточься – одно неверное слово, один неуверенный взгляд, одна мысль, за которой не уследил и которой позволил быть замеченной, и даже телепортатор в твоей башке не поможет от ее усекновения! Даже если б ты знал, как он включается!

– Что же подразумевал наш прадед, когда изрек сии слова? Скажи нам.

– Этот Лонг Фан считает, что мудрейший Замар хотел сказать следующее: война не должна решать свои задачи, война должна решать задачи политики. Начаться война должна только тогда, когда это нужно политике. Продолжаться война должна, пока этого хочет политика. Закончится война должна тогда, когда этого пожелает политика.

– Впервые вижу, чтобы молодой ум пришел к подобному выводу в столь… раннем возрасте. – Тихонько заметила Туэт.

Ха! Еще бы! В прежнем мире эту фразу Клаузевица в разных умных книжках как только не раскладывали! Чистая удача, что почти такую же фразу в этом мире изрек еще один… весьма авторитетный в той же области разумный! Благо, что в отличие от местного «Клаузевица», тамошний «цитатогенератор» сам, для «особо одаренных», оставил простое и однозначное пояснение: «Военные должны подчиняться политикам». Очень уж удобна была та, первая мысль, для кривотолков и разночтений. А вот местный «мудрец» таких пояснений оставить не удосужился – так что современники интерпретируют его мудрость так, как им удобно. Особенно в том смысле, что война – естественное и неизбежное явление. И чрезвычайно удобный способ решения любых спорных вопросов.

– … По нашему настоянию, – Продолжала Туэт. – Маленькая Туан не преподавала своим детям воинских искусств в излишних подробностях. В тех, которые не нужны тем, кто не собирается в будущем вести армии в атаку.

– Мы помним. – Откликнулся Император. – Возможно, на сём можно было бы и не настаивать. Потому что сейчас мы испытываем интерес и любопытство от того, что могло бы получиться в итоге. А также досаду и сожаление – ведь теперь мы не видим того, что получилось бы в ином случае!

– Ах! Наш дорогой супруг! Как грустно нам слышать это! Но разум нашего внука еще не закоснел, подобно старым пням некоторых наших советников… Еще не поздно…

– Решено! – Император тихонько хлопнул ладонью по столешнице.

«Бумбокс», будто нажали на клавишу «Далее», заиграл нечто бравурное.

– От сих слушай, Лонг Фан! И слушай внимательно! – Императорские глаза попытались пробуравить мой череп. – Ступай! Ступай и служи нам усердно и честно. И будешь вознагражден нами! Да помогут тебе наши боги и наши предки!

Эээ? И все? И все?!

Император ни словом не высказался о своем отношении к моей идее. «Любопытно» – это, знаете ли, слишком расплывчато!

Получается что? А получается обыденная для грязной политики штука.

Сделаешь, как задумал – хорошо, а если в чем-то напортачишь – мы не при делах, а твоя голова будет отлично смотреться в качестве сувенира. Или если нам не понравится итог – мы не при делах. Или если конъюнктура изменится – мы не при делах… Или если наша левая пятка захочет – мы не при делах… Но мы в любом случае делаем вид, что ведать не ведали, что ты там задумал.

– Я все понял, Ваше Величество.

Встать со стула. Преклонить колено. Склонить голову… Кажется так, если я все правильно понял. Главное, не ржать.

– Ты промолчал, когда нужно было промолчать. И ты ни о чем не спросил, когда нужно было ни о чем не спрашивать, маленький Фан. – Судя по голосу, тиран доволен. – Если тебе улыбнутся боги, то ты вновь сможешь не только смотреть на нас, не опуская своего взгляда, но и сидеть перед нами, не преклоняя свои колени!

Вот прямо всю жизнь об этой «чести» мечтаю, ага!

– Ступай!

Я поднялся и, не разгибаясь, выдерживая направление по рисунку на ковре, стал пятиться назад, к двери. Еще бы умудриться точно попасть в проем, блин! Лицо! Лицо держим серьезным!

– Даже если не справится… – Тихонько заметила Туэт как бы в сторону. – Этот маленький Фан будет достоин легкой и приятной смерти.

«Бумбокс» столь же тихонько изобразил какой-то веселенький проигрыш. А император вполне в голос хмыкнул.

Если политика Империи делается таким вот образом… если серьезные вопросы решаются вот ТАК, то нет ничего удивительного в том, что страна находится в такой заднице! Для выкарабкивания из которой срочно потребовалась маленькая победоносная война!

Задницей в створку двери я все-таки влетел. Повеселил внучок бабушку с дедушкой.

Только выйдя из Нефритового Дворца я позволил себе тихонько рассмеяться – пусть наблюдатели думают, что от облегчения. В кабинете Императора я сдерживался изо всех сил, стараясь маскировать эмоции другими.

И, думаю, когда я сегодня ночью тихонечко шепну о произошедшем Хане, она с легким сердцем простит одного серого мохнатого хулигана… или одну безволосую хулиганку. Потому что кот, метящий ножку императорского стола прямо в монаршем присутствии… за такое можно простить что угодно. И быть приговоренным к казни. Тут уж как повезет.

Стоп!

Я даже остановился посреди дорожки, ошарашенный мыслью. Остатков самообладания хватило на то, чтобы не говорить этого вслух и не проговаривать губами:

«Так это он, получается, территорию себе столбил!»

В Пятом дворце Твердыни меня встречали, как героя. Цветы устилали мой путь, мужчины хлопали меня по плечам и кричали «Мужи-и-ик!», женщины кидались на мою шею и целовали…

Хрен там!

Нет, Шу Шан практически без раздумий бросилась ко мне, вжалась в грудь и снова включила свою слезогонку, что-то там лопоча про то, как она испугалась, как она дрожала, как она волновалась, как она перенервничала, как она…

Я не слушал. В груди разливался неприятный холодок и наваливалась тяжелая грусть… Ни старшей медведицы Заны, ни младшей Ханы – за столом не было.

И ощущение от Ханы – теплое и уютное – к которому я, оказывается, успел привыкнуть, пока она была рядом, пропало. Нет, моя ментальная чувствительность тут ни при чем (наверное) – это, скорее, что-то интуитивное, мистическое.

Врать не будут, что вот прям-таки не ожидал такого. И что это было для меня, как удар под дых. Вовсе нет. Поведение Заны, как и поведение Ханы, было ожидаемым и даже запланированным. Инстинкт самосохранения – это же нормально, не так ли? Ну, не будет же Зана рисковать собой и, уж тем более, рисковать Ханой. А Хана, совершенно точно, не будет упираться… Умная же девочка!

А всякие глупости, типа попрощаться или хотя бы оставить записку – это, действительно, сентиментальные глупости. Наверно, так и нужно расставаться – сразу и резко, без лишних телодвижений. Как топором – хрясь! – и всё.

– Господин? Может ли эта Ма У что-то сделать для него?

А вот Ма У осталась. И Ри остались. Был бы номер, если б сейчас в гостинной я обнаружил бы только Шу Шан, сестер и Вейжа. Вот тогда, действительно, «хрясь!» был бы мне обеспечен в самое ближайшее время.

– Твои дети, Ма У… Где они?

– В представительстве нашего клана, господин. – С готовностью откликнулась та. – Улица Весенней Цветущей Желтой Сливы. К обеду отправятся в обратный путь в Ухта-Лонг вместе со своими спутниками из клана Токки.

– Что ты решила? – Прямо спросил я.

Ма У предостерегающе показала глазами на Шу Шан, пригревшуюся и затихшую у меня на груди… Да, она права – обсуждать такое при посторонних нельзя. Правда, не на ту она думает.

– Тигра… – Тихо спросила вставшая из-за стола Хао. – Что происходит, Тигра? Что ты опять задумал, вредный Тигра-братец?

За ее спиной жалобно хлопали глазками Цу и Микки. Совершенно неожиданно для себя избавленный от греющего самолюбие, но такого иногда утомительного, женского внимания, Вейж растерянно закрутил головой. Вот кто совершенно не парится ни о чем. Беззаботный приключенец, ять!

Я, не отвечая, отстранился от огорченно вздохнувшей Шу Шан, обошел девочек и встал над сидящим Вейжем. Тот выглядел сонным, но чрезвычайно собой довольным. Во взгляде его сквозило спесивое самодовольство и явно читаемое выражение превосходства над всеми окружающими мужчинами в радиусе пяти километров – некоторые глупцы, заполучив сразу трех юных красоток в свою постель, почему-то считают это своей заслугой.

– Пст! Дорогой кузен! – Позвал я.

– Чего тебе? – Он слегка напрягся.

В морду бы тебе сунуть. Раз несколько. Но я прекрасно помню, что ты с тем «барсом» вытворял своей «зубочисткой». Так что я тебе сейчас по-другому нагажу.

Я высыпал перед «ночным героем» горстку золотых монет.

– Будь другом, своди девочек в город, а? По лавкам, на рынок. В ресторан зайдите. Так… чисто по-родственному, а? А то, понимаешь, я сейчас немного занят буду…

– Ой, что-то мне лени… – Начал было он.

Но был тут же чуть ли не сметен налетевшей троицей. На него обрушился словесный водопад, мгновенно затопивший и так, судя по всему, хорошенько промытые мозги. Так что девочки, даже не пытаясь приодеться, прямо так, в чем вышли к завтраку, только накинув свои жилетки и нацепив свои ножи, в повседневной одежде, буквально вынесли своего хахаля из покоев в направлении выхода.

– И ни в чем себе не отказывайте… девочки.

Хао на секунду остановилась, одарила многообещающим внимательным взглядом. Но тут же расплылась в улыбке и помахала ладошкой.

На секунду мне его даже стало жалко. Правда, себя мне было еще жальче – за свою подлянку мне еще и доплачивать пришлось! Пять золотых! Пять! Так что от неуместного приступа совести я избавился практически мгновенно.

Взгляд Ма У указал на Шу Шан, которая все прекрасно поняла, и поэтому вцепилась побелевшими пальчиками в спинку стула посреди гостиной… Можно подумать, этот «якорь», если что, спасет ее от выдворения из помещения.

Я покачал головой:

– Она будет со мной все это время…

Кажется, Шу Шан собралась грохнуться в обморок прямо тут от свалившегося на нее счастья. Ее оставляют! Ура! Что ж у нее с психикой творится-то? Такое впечатление, что по ее мозгам вначале у Ма в гостях прошлись, а затем Мара от души поковырялась… Интересно, а лисафьи на однополых партнеров воздействуют с той же силой, что и на партнеров противоположного пола? А, не-не-не: вот ни капельки неинтересно! Ни капельки!

Да и нечестно это – сваливать все на Ма и Мару. В случае с Шу Шан я как бы не больше всех накосячил.

– … Возражений со стороны клана Шу сейчас не будет, а потом будет не до того. Приказ мною получен, а времени очень мало. Твои… ваши дочери…?

– Они будут участвовать наряду со всеми, мой господин! – Голос Ма У был твердым и неуверенности я в нем на ощутил. – Все мои дети. Я уже подготовила их и объяснила, что нужно делать.

– Люди?

– Разумеется, мой господин. Я отрядила две дюжины троек им в помощь.

Чувствуя себя полнейшим мудаком, я равнодушно пожал плечами, будто это я делаю ей одолжение, а не она рискует своей головой и своими детьми:

– Это твое решение, Ма У. Ты знаешь, на что идешь.

– Это вложение в будущее, мой господин. – Внимательно глядя мне в глаза, возразила та.

Даже так. Ма У очень… очень хочет протолкнуть меня поближе к императорскому трону. И, соответственно, пролезть следом. Потому что поняла, что дураком я не являюсь и остаться у трона (вне зависимости от того, кем стану при троне и кто на нем будет восседать) в одиночестве – совершенно точно не захочу. Следовательно, умному юноше потребуются под рукой люди, на которых он сможет опереться… и которые будут давать неопытному юноше ненавязчивые, но очень нужные и своевременные советы.

Ну, это нормально. Нормально, когда все хотят с друг друга что-то поиметь. Нормальная такая грязная политика.

– Тогда давай присядем, Ма У, и обсудим все подробно и тщательно.

– Слушаюсь, господин.

– И прикажи подать чай. Пусть будет хоть что-то приятное и хорошее.

Ма У молча кивнула и бросилась к сигнальным веревочкам.

– Кто старший? – Обратился я к шестерке Ри.

Насколько я понимаю местную специфику, минимальной тактической единицей в хозяйстве Ма У является группа из трех человек. Если требуется усиление, то добавляется одна или несколько других «троек». При этом одна тройка, тройка ветеранов, становится старшей, одновременно обучая и натаскивая «новичков». И попутно с обучением все вместе они выполняют боевую задачу.

Вопреки ожиданиям, из четырех парней и двух девушек шаг вперед сделала именно представительница последних. Невысокая, черноволосая, тоненькая и невзрачная… типичная Ри. Упала на колено:

– Ри Вегас, господин! – Голос тихий, как шелест бумаги.

– Тоже – за стол. – Я указал себе за спину.

Шу Шан уже давно переметнулась за стол и сейчас сидела за ним, примерно сложив ручки на коленях… И пожирая меня глазами то ли преданной собаки, то ли влюбленной коровы.

– Слушаюсь… – Прошелестело снизу.

– Твои люди мне сейчас не нужны. Командуй ими на свое усмотрение.

– Тогда позвольте им остаться, господин. – Прошептала она. – Возможно, потребуются посыльные…

Я только пожал плечами. Пусть делают, что хотят – им, профессионалам, виднее.

Я люблю вкусный чай. Я уже говорил. Но не в таких количествах! Решительно отставил пиалу с парящим тонким ароматом напитком в сторону – надо сделать перерыв, а то лопну! – обратился с вопросом к Ма У:

– Зачем ты постоянно вызываешь столько людей и задаешь им странные вопросы?

– Чтобы никто ни о чем не догадался, господин.

– Поясни.

Я правда, не понял. «Совещание», длящееся уже пять часов, начинало выматывать. В первую очередь из-за необходимости задавить различными техниками эмоции и разогнать мозги. Потом потребуется отдых, чтобы снова не свалиться, как в тот раз… С другой стороны, а есть ли мне смысл теперь трястись над своим здоровьем?

Сестры с Вейжем так и не вернулись пока. Все еще гуляют, наматывая нервы своего избранника (Не мои! Не мои!) на кулак. Сестренки у меня умницы – прекрасно поняли, что сейчас им лучше побродить где-нибудь по столице, и не путаться под ногами у старших. Прямо чудо-девочки! Идеальные будущие жены! Со слезами буду их отдавать в чужие руки! Со слезами радости!

– Госпожа позволит?

Это «прошелестело» от Ри Вегас. Она, между прочим, абсолютно спокойно спорила и возражала и мне, и Ма У. А «господин» и «госпожа» вставляла, такое впечатление, исключительно для проформы.

Ма У молча кивнула, а вокруг меня приятно зашелестело вновь:

– Дабы никто посторонний не узнал, какие вопросы нами обсуждаются, госпожа вызывает людей, разбирающихся в разных областях. Среди них вызываются и нужные. Но о чем именно мы говорим, посмотрев на тех, с кем мы говорим, не узнает никто. Сейчас госпожа вызывает больше всего тех, кто привык быстро и незаметно решать проблему слишком долгой жизни, что не угодна ни богам, ни предкам. Причем, живут эти временные долгожители преимущественно в западных пределах Империи… Пусть те, кому это интересно, думает, что наши интересы устремлены именно туда. Туда, где совсем скоро начнутся столкновения армий.

– А какие проблемы привыкла решать Ри Вегас? – С интересом спросил я.

– Ри Вегас так рада, что господин наконец-то спросил ее об этом… – Интонация, с которой это было произнесено… она была непередаваема! – Я решаю проблемы незнания о чем-то или о ком-то… Решаю проблемы незнания о дальнейших поступках, словах и действиях кого-то. При том, что все необходимые знания лежат перед нами на поверхности! – От искреннего возмущения ненаблюдательностью и невнимательностью окружающих ее слоупоков девушка даже слегка повысила голос.

Ага. Отдел по сбору и анализу информации из открытых и закрытых источников, если говорить простым и нормальным языком. Я не скажу, что прям вот так вот сразу стал смотреть на Ри Вегас как-то по-другому. Нет. За эти пять часов она уже успела доказать, что аналитик она – просто чумовой!

А еще ее «шелест» – это чертовски успокаивающее и умиротворяющее средство. Вот, например, Шу Шан, не обращая никакого внимания на все эти разговоры, вцепившись в мою руку, тихонько посапывает на моем плече, чему-то счастливо улыбаясь во сне.

Правда, в сон Шу Шан провалилась после первой же выпитой чашки чая. Так что все лавры «успокоительного эликсира» одной лишь Ри Вегас присваивать было бы не очень справедливо…

– Совсем вылетело из дырявой головы этой глупой Ма У, мой господин! – Женщина картинно стукнула себя кулачком по виску. – Группа Ри Джу сообщила, что успела выполнить только первую часть вашего приказа. Мастер Гун Жонг уведомлен о том, с каким нетерпением его ждут в храме Да Дзи. Ри Джу даже взял на себя смелость приложить некоторые усилия, чтобы отвлечь этого искусного умельца от выполнения внезапно свалившегося на того вала заказов…

– Очень хорошо…

– Но вторая часть вашего приказа… – Ма У огорченно вздохнула. – Увы. Владелец гостиницы утверждает странное. Он смеет утверждать, что…

– Ах, прости своего господина, усердная Ма У! – Я повторил ее жест с кулачком по виску. – Из моей головы тоже вылетела эта маленькая подробность! Я вспомнил, что ящеров мы все-таки успели забрать из той несчастной гостиницы… Этот справедливый Лю Фан считает, что следует компенсировать некоторые неудобства, которые наверняка доставил этот старательный Ри Джу, усердно расспрашивая об этих демоновых ящерах!

– Оу! Эта Ма У, кажется, поняла замысел господина!

А вот Ри Вегас спросила, что называется, в лоб:

– Сколько господин намерен держать на расстоянии и в неведении свою любимую?

– Я ничего ей не говорила, господин! – Поторопилась откреститься Ма У под моим удивленным взглядом… И тут же тихо добавила. – В большинстве случаев этого, правда, и не требуется.

– Пока опасность не минует, Ри Вегас. – Я постарался построжеть голосом.

Тщетно. Плевала с самой высокой пагоды Ри Вегас на всяких там авторитетов:

– Опасность никогда не минует вас, господин. Опасность всегда будет рядом с вами. А любящая девушка, не зная правды, может натворить… всякого. Даже умелая и умеющая владеть собой Ри Шихонг!

Я поморщился – тема была чертовски неприятна… И послать эту Ри Вегас в пешее эротическое с ее нравоучениями я не могу никак. Дело даже не в том, что они подчиненные не мои, а умнейшей и циничнейшей Ма У – тут с «вассал моего вассала не мой вассал» куда проще, чем в средневековой Европе. Просто Вегас фактически является сестрой Шихонг. А тут еще остальные ее… братья и сестры – стоят за спиной и красноречиво так молчат. И мне сейчас фактически выговаривают, устраивая конкретную такую семейную выволочку, как какому-то загулявшему на стороне… зятю.

А Ма У и не собирается одергивать своих подчиненных. Сидит и тихо наслаждается головомойкой, что устроила мне ее подчиненная при молчаливой поддержке своих сослуживцев (ну, и что, что они молчат?! Я все прекрасно слышу!!). Сидит и старается не улыбаться в процессе слишком уж широко. И слишком довольно.

– Быть может, мне решить все окончательно? – Тихо спросил я. – И не мучить бедную Ри Шихонг неизвестностью?

– Такие действия приемлемы… вот с этой. – Она пренебрежительно кивнула на спящую Шу Шан. – Воля детей Ри не позволяет так легко менять однажды принятое нами решение.

Воли Огня вам не хватает, блин. Спецназеры-диверсанты! Шиноби-куноичи!

– Я понял тебя. Я приму решение, Ри Вегас.

– Непременно. – Кивнула Вегас. – Но не так как вы собираетесь… с ЭТОЙ, господин. Наше обучение делает нас более понятливыми и устойчивыми… к правде. А что до опасности, о которой вы говорите, то она всегда за нашими плечами. И ваша опасность ничего нового в нашей жизни не добавит.

– Я… обдумаю твои слова, Ри Вегас. – Я говорил оч-ч-чень осторожно. – И когда приму решение, спрошу у тебя еще раз, как сделать лучше всего.

– Иного и не ожидалось от нашего мудрого господина… – Прошелестела та.

И не поймешь, что вот это вот сейчас было? Что сейчас она хотела сказать? «Да, молодец! Так и сделаем!» или «Так и знала, что ты козел, как и все мужики!»