Алый снег охотника Лю

Глава 6

В забег по чиновникам я великодушно не взял сестер и Хану. Пусть и не предполагал, что это займет столько времени (наивно рассчитывал максимум на полтора-два часа), но вот… угадал. Страшно представить, что случилось бы со столичным бюрократическим аппаратом, если б мои сестры, вынужденные ходить за мной следом, хоть на миг заскучали бы. А если б к их скуке присоединилась бы Хана… Не уверен, что Император отнесется с пониманием к опустошению Чиновничьего Квартала. Хотя-я-я…

Хане, под недовольным взглядом сестер, были вручены деньги с обязательным напутствием проявить благоразумие и мудрость в покупках. И не идти на поводу у легкомысленности, так присущей цветущей безответственной юности.

Сестры тут же окружили Хану, уверяя, что они не такие, они хорошие, а уж как они любят старшую сестрицу… Трех котят-проказников из мультика о зеленом тролле видели? Вот сейчас они смотрели на Хану именно так. От полной аутентичности этой эпохальной сцены я даже ошалело помотал головой. Видимо, Хана так или иначе тоже была знакома с иномирным мультипликационным шедевром, так как зафыркала, как чайник, а потом не удержалась и расхохоталась в голос.

Сестры попытались увеличить диаметр глаз и поднять градус своей умильности, но это закономерно привело к новому взрыву хохота медведицы.

– Тц! – Недовольно буркнула Хао. – Она слишком хороша.

– Братик выбирал. – Согласилась Цу.

– Но племянников придется воспитывать нам, сестры! – Твердо решила Микки. – Иначе не будет в них почтительности и уважения к старшим поколениям.

Можно было бы сказать, что печать принца Лонг Фана (он еще имеет наглость называть себя плебейской фамилией Лю, неблагодарный) творит чудеса. Это если забыть, за что печать дарована и чем за это надо будет расплачиваться.

Да, после демонстрации перстня поклоны чиновников становились глубже, а скорость их перемещения – возрастала чуть ли не на порядок. Да, старые-добрые очереди к чиновничьим столам, стоило достать из-за пазухи перстень, повешенный на веревочке на шее, вдруг испарялись. Но каждый раз я нутром чувствовал, как увеличивается общий вес моих долгов и обязательств. И когда-нибудь с меня за них спросят. С нужными процентами.

Однако, даже перстень принца не спас от четырехчасовой бюрократической волокиты и длинного забега по двум десяткам кабинетов с многократной итерацией по некоторым из них. И это, в придачу к печати, со мной еще была Ма У – человек не только многоопытный, но и обладающий самым ценным ресурсом во всех мирах, заразившихся вирусом «человек разумный» – ресурсом социальных связей и знакомств.

После обязательного испрашивания разрешения у меня (и попробовал бы я это разрешение не дать!) с ней здоровались, интересовались самочувствием, смеялись над какими-то шутками, между делом обменивались какими-то непонятными намеками и неинтересными для меня сплетнями, умудряясь при этом не назвать ни одного конкретного имени, но, кажется, прекрасно понимая, о ком конкретно идет речь.

Заодно до моего сведения ненавязчиво доводилась мысль о том, что без помощи «старших товарищей» принц Лонг Фан – пустое место, которого без присутствия той самой Ма У спокойно сунули бы в «цикл» по трем-четырем кабинетам… недельки так на две. О! Ни слова, ни намека! Исключительно действием! Дескать, если мальчик умный – сам поймет.

Мальчик понял. Справедливости ради следует признать, что Ма У сейчас тоже влезала в большие долги и брала на себя какие-то обязательства. Оно и понятно – речь шла о ее людях, и ее готовность чем-то поступиться для их освобождения характеризовало Ма У с не самой худшей стороны. С другой стороны, она вполне могла бы и выпятить мою неспособность в одиночку решить проблему… но это заморозило бы весь процесс освобождения НАШИХ людей на часы, а то и на дни. Так что делать этого она не стала. Ну, не больше необходимого.

– Ах! – Всплеснула руками Ма У. – Я так благодарна моему великодушному господину! Только ощущая его твердую поддержку за своей спиной смогла эта слабая женщина пройти через все эти перипетии!

– Помощь Ма У тоже была… небесполезна. – Кивнул я чуть устало. – Лю Фан благодарен Ма У, что взяла на себя труды по наставничеству в трудном деле ловле рыбы.

Тем самым показывая, что прекрасно все понял и не собираюсь в глупой гордыне не признавать очевидного – без помощи Ма У я бы надолго стал завсегдатаем этого рассадника бюрократии. Ну, и на последующие «мастер-классы» не лишне будет записаться… И, кстати, притча про то, что полезнее один раз всучить удочку и научить ловить рыбу, чем постоянно кормить морепродуктами – тут тоже в ходу. Универсальная метафорическая история, как я погляжу.

– Мой господин устал! – С чувством глубокого удовлетворения определила та. – Моему господину следует призвать в свои покои свою наложницу и хорошенько отдохнуть от государственных дел! Дальше эта старательная Ма У справится сама, трусливо прикрываясь славным именем своего господина!

Я молча кивнул, развернулся к выходу из Приказа, бросив через плечо:

– Ма У, когда НАШИ люди будут готовы, я жду тебя.

– Слушаюсь!

И сломал в кармане амулет в виде обычной веточки, что дала мне Хана. Палочка в пальцах тут же ощутимо дернулась, как живая, и потянула в одну сторону. Хм… то есть, получается, это не Хана меня найдет по этому амулету, а я, руководствуясь этим амулетом, должен найти ее текущее местоположение? Ну, так даже удобнее!

На самой границе чиновничьего квартала, где казенного вида здания уже начинали немного хорошеть, принимая облик добротных домов представительств торговых кланов и купеческих гильдий, меня окликнули:

– Прекрасный господин! Прекрасный господин!

Ну, как окликнули… было видно, что человек старается не повышать голос больше необходимого. И делает это так, чтобы не привлекать внимания прохожих.

Покосился вправо.

Хорошо, что сбоку, а не из-за спины. В городе с таким количеством снующего туда-сюда люда мой рефлекс по киданию ножичков за спину, конечно, вряд сработает в случае чего, но проверять что-то не тянет.

Прямо из маленькой тени под магическим уличным фонарем выкатился пухленький, как шарик, человек в добротном, но потертом и чуть выцветшем синем халате. Невысокий, почти с меня ростом. Судя по цифре на железной бляхе на маленькой синей шапочке – чиновник пятого класса. А сопутствующие иероглифы на той же бляхе говорят о Приказе Высокого образования и Нравственности.

Стало как-то уныло и грустно. Я уже почти привык ощущать себя весьма обеспеченным господином.

Высокомерно вздернул бровь:

– Чего тебе?

Шарик подкатился ближе, непрерывно кланяясь и заискивающе улыбаясь:

– Жуман Цзы, прекрасный господин, да! Чиновник пятого класса. Приказ воспитания и нравственности придворного управления, да. Не гневайтесь на этого низкого и дозвольте слово сказать, прекрасный высокий господин Лю Фан!

Лю Фан. Не «Лонг», а «Лю». Призрачные и глупые надежды на забывчивость имперской бюрократической машины рухнули окончательно – о Лю Фане не забыли и на смену фамилии не повелись. Так что сейчас распрощаюсь я с моей свежевыданной «зарплатой». Как бы еще и премию не отобрали… и как бы еще должным не остаться. М-м-мать!

– И чего тебе, Жуман Цзы? – Повторил я, заставив себя не морщиться.

– Ах! Этот недостойный Жуман Цзы попал в такую затруднительную ситуацию, связанную с его нелегкой службой! – Всплеснул руками «шарик». – И только вы, прекрасный высокий господин, в милости своей можете спасти неудачника, да!

Веточка в кармане задергалась энергичнее – кажется, кто-то потерял терпение… которого у этого кого-то и так не великие закрома.

– Следуй за мной! – Я зашагал по задаваемому артефактом «пеленгу». – И говори. Лю Фан выслушает тебя, так и быть…

– Ах, вы так добры, прекрасный высокий господин! – Шарик с готовностью покатился следом, по правому траверзу, подскакивая на неровностях каменной мостовой.

– … если Жуман Цзы не будет испытывать нашего терпения. – Прозрачно намекнул я.

А то сейчас начнет упражняться в построении словесных конструкций. Лучше уж пусть скажет сразу, какую сумму штрафа за ящеров я торчу родному государству, а не тянет кота… за «сигналку».

– Ах, не извольте беспокоиться, господин Лю, да!

После чего раболепие и елей из его голоса исчезли. Напрочь. Голос стал чуть-чуть равнодушным, чуть-чуть снисходительным, чуть-чуть угрожающим. Занятная метаморфоза:

– «Если одно слово не образумило, не образумит и десять тысяч», верно? Так говорили наши уважаемые предки, да-да!

Я покосился на наглеца и хама, который, кажется и не думал пугаться своей смелости. Усмехнулся:

– Продолжай. Мне уже интересно.

Чиновник наметил улыбку, покивал и объяснил суть:

– Транспортное средство «Ящер ездовой, порода Малан» – две штуки, транспортное средство «Ящер транспортный, порода Бокри» – одна штука. Сии ящеры были предоставлены в аренду охотнику Лю Фану… – Чиновник умолк, с ожиданием посматривая на меня.

– … сроком на три месяца. – Мгновенно ответил я.

– Господин Лю Фан прибыл в столицу пешком без ящеров. – Намекнул чиновник.

– Из этих трех месяцев не прошло и недели. – Продолжал я, не обращая внимания на инсинуации.

– Ах, в столице так холодно! – Поежился Жуман Цзы, плотнее запахивая свой халат. – Тяжело в столице купить новых ящеров! Тяжело и дорого.

Это я и без него знал. В высокогорном климате содержать и, следовательно, продавать-покупать ящеров – тяжело. И, логично, дорого. Они, неожиданно – ящеры. И холода не любят. Очень. Терпеть некоторое время могут, но вот жить в холоде постоянно – нет. Драконы – тоже ящеры, но драконы – волшебные. Они так, на минуточку, огнедыдащие. Что им какие-то слабенькие «минус десять».

– Но три месяца. – Прищурился я.

– Цена одного ящера в столице – пятнадцать золотых. – С деланным сочувствием вздохнул Жуман Цзы.

– Сколько?! – Не смог я удержаться. Но кое-как взял себя в руки, прокашлялся и продолжал уже спокойным тоном. – Пусть так. Деньги не являются проблемой для Лю Фана.

– О, несомненно! Но любой имперский чиновник должен думать о бережливости! Прежде всего имперскому чиновнику следует быть рачительным. Постоянное бережение и преумножение богатств Империи – вот чем мы должны жить! Ибо сказано: «Легче прожить, чем нажить. И легче нажить, чем сберечь».

– И что же может посоветовать многоопытный чиновник Жуман Цзы только-только вставшему на трудный и тернистый путь служения Империи юному неопытному Лю Фану? – С интересом спросил я.

– О-о-о… – С предвкушением протянул шарообразный чиновник, несколько даже возбудившийся во время своего спича о бережливости по отношению к госсобственности.

Суть оказалась сколь проста столь же и приземлена. За мзду малую многоопытный чиновник был готов провести списание вышеозначенных транспортных средств с баланса в виду их выхода из строя по причине, не зависящей от действий нынешнего арендатора и эксплуатанта. В прошении на имя начальника транспортного кабинета Приказа Образования Жуман Цзы рекомендовал в качестве той самой причины указать какую-нибудь болячку, смертельную для ящеров. А таковых болячек, кстати, не так уж и мало.

Соблазн был велик. Очень. Ибо под «мздой малой» подразумевались жалкие три золотых. За трех ящеров. Оптом, так сказать. И наивный охотник Лю Фан из деревни Лисьи Лапки может быть и согласился бы… Если б Жуман Цзы, внимательно наблюдавший за борьбой алчности и осторожности на лице глупого провинциала, неожиданно и высоко взлетевшего не обронил бы неосторожно:

– И в дальнейшем достойный юноша всегда может рассчитывать на нашу всестороннюю помощь.

«Нашу». Честно говоря, вначале меня покоробил этот покровительственно-снисходительный тон, но потом слух зацепился за «нашу». Хотя с самого начала мог бы сообразить, что действовать этот чиновник сам по себе не может: коррупция – дело такое… коллективное. Очень коллективное. А еще – вредное для здоровья. В одиночку заниматься коррупцией – верный путь сперва в подвалы, а потом на рудники и прочие каменоломни. А то и на плаху – тут с этим сурово.

И только потом уже разыгралось воображение и включилась кое-какая логика. Я представил, как в столицу доставляют якобы сдохших от болезни ящеров с соответствующими инвентарными номерами-клеймами. И как ко мне приходят невзрачные люди, намекающие на ответные услуг за то, что они могут замять дело о воскресших ездовых ящерах… И выполнение этих услуг привяжет меня еще сильнее к неизвестной чиновничьей группе, которая явно имеет какие-то политические претензии, раз не побоялась лезть аж к официально признанному внуку императора.

Видимо, дело в том, что я переусердствовал с ментальными техниками – мозги просто отказывались работать в таких вот «внезапных» ситуациях без предварительной накачки. Очень хорошо, что этот шарообразный чиновник не смог совладать с голосом. Очень хорошо!

– Лю Фан сердечно благодарит своего мудрого наставника! – Я даже соединил кулак с ладонью, изобразив легкий поклон. – Сегодня я напишу, а завтра отдам на суд Жуман Цзы грамоту, в которой подробно изложу обстоятельства трагической гибели этих бедных ящеров. И вот… – Я сунул в теплую мягкую ладошку серебряного «медведя». – Это – моему мудрому наставнику за преподанный им урок!

… и тут же сжал эту ладошку своей в ее робкой и слабой попытке избавиться от «вспомоществования». Широко улыбнулся.

А еще можно напрячь мозги и выжать из них другие «сценарии»: работа иностранных разведок (а вы как думали? Конечно есть!), проверка от дедули, провокация противников матери… только перебирать варианты откровенно лень – если раньше мои мысли представлялись мне стройными стремительными дельфинами, плывущими туда, куда надо, то сейчас это огромный косяк мелких рыбешек, стремительно и непредсказуемо меняющий направление своего движения. А то и рассыпающийся в огромное аморфное облако… Права Хана – надо дать своим мозгам отдых. Еще б окружающая реальность согласилась дать мне этот «мозговой отгул». Хм, а ведь она и даст. «За свой счет».

Как положено, чиновник стал решительно отнекиваться. И, как положено, был вынужден уступить напору, ибо, как гласит поговорка «Не дружи с неблагодарным человеком!» А Лю Фан будет искренне рад, если Жуман Цзы будет считать его своим другом. Ну, мы же не хотим обидеть друга Лю Фана, не так ли?

Успокоенный обещаниями, Жуман Цзы укатился в сгущающиеся сумерки, а задумчивый Лю Фан со словами: «И что мне теперь с этой херней делать, ля?» наконец-то вступил туда, куда так настойчиво вел его амулет медведицы.

После длительного и явно продуктивного забега по лавкам, магазинчикам и торговым рядам юные хищницы ожидаемо проголодались и решили «заполировать» положительные эмоции финальным аккордом – рестораном. Но…

– Ах! Цены в столице такие… такие… неприятные, мой господин! – С насквозь фальшивой извиняющейся улыбкой сообщила Хана. – Эти девицы были так огорчены жадностью столичных торгашей, что подумали – если добрый господин угостит их чем-нибудь вкусненьким, это примирит их с…

– … вы спустили все деньги, что были вам выделены. – Подытожил я. Не теорема Ферма.

Хана обиженно надула губки, а сестры тут же продемонстрировали свое отношение к этому непонятливому мужлану. Удивительно, но они при этом промолчали, ограничившись только укоризненно-презрительным взглядом. Действительно, умаялись в процессе бесконтрольной траты денег. Впрочем, для них такие вот походы с возможностью не сильно ограничивать свои хотелки – редкость. Выбить «подарки» из наших родителей – та еще задача. Одно из правил нашей семьи – «подарок нужно заслужить». Нормальное, на мой взгляд, правило. Правда, Хана с этим правилом, судя по всему, знакома не была:

– Мой господин пребывает в плохом настроении. – Проворчала она. И тут же широко заулыбалась. – Ну, да ладно! Его мудрая наложница уже позаботилась о своем господине и заказала сытный и обильный ужин. Поскольку прекрасно знает о связи настроения и полноты желудка.

… и оплатить этот «сытный и обильный» должен буду, разумеется, я. Как единственный мужчина в этой женской гоп-компании. И деваться некуда – придется платить – до всяких феминистских загонов нашему миру еще не одну сотню лет… «развиваться». Остается надеяться, что Хана не на столько отморожена, чтобы заказать сверхдорогие деликатесы из дальних стран.

Заказ стали приносить по мере готовности только через десять минут – видимо, Хана как-то определяла расстояние до своего артефакта-сигналки и как-то рассчитала время моего появления. А до сего момента девушкам хватило выдержки довольствоваться стандартным «гостевым» (считай, пустым – без сладостей и других печенек) чаем. Между прочим – почти подвиг! Учитывая, что по залу ходят вполне приличные ароматы всяких местных вкусностей.

Сидели и ждали меня они тут уже достаточно долго. Достаточно долго для того, чтобы я сейчас мог наблюдать следы явного облегчения на лицах прислуги, кажется, уже готовой выпроводить неплатежеспособную дамскую компанию из-за без толку занимаемого ими столика.

Ресторан (не посмотрел даже на вывеску, когда входил – что-то аляповатое с какими-то фигурками волшебных животных, подсвеченное парой волшебных ламп) был не самым большим. И, надеюсь, не самым дорогим. Хотя бы по столичным меркам – мне сейчас не мотовства. Стандартная обстановка, не самая дорогая мебель, потертый лак на полу, одежда прочих посетителей – слишком нарядная. Такую надевают нечасто, на событие, на выход. «Живой музыки», опять-таки, нет.

И вряд ли в дорогом ресторане возможен такой аншлаг и столпотворение – ни свободных столиков, ни свободных закутков-«полкукабинетов». И гости ведут себя слишком шумно для серьезных людей. Нет-нет, застолья в моем новом мире, в основном, шумные – чинно вкушать пищу в соответствие с европейскими традициями тут не принято. Мы, ужас какой, еще и чавкаем в процессе! И чем вкуснее снедь, тем громче положено настоящему мужику чавкать, дабы угодить повару или хозяину-хозяйке стола. И у «серьезных» людей, и у «обычных». Все дело в относительности. Так вот чем выше положение в обществе, тем сдержаннее следует быть в проявлении эмоций за столом.

Одна из таких компаний в близ расположенном «полукабинете» с моим появлением, наоборот, несколько приуныла. И я догадываюсь, почему. По любым стандартам (что местным, что «тамошним», что моим… «гибридным») Хана выглядит просто сногсшибательно. Да и сестры мои – ничего так. Наверно.

Приуныли шестеро парней. А вот две девушки в той же компании, совсем даже напротив – воодушевились.

Судя по эмблемам на куртках и платьях, а также – по бляхам на шапочках, водруженных на вешалку сбоку – клан Токки. Это провинция Абу – соседка одновременно и провинции Шианзан и провинции Севадан.

Что я знаю об этой провинции? Внутренняя провинция, выходов к госгранице нет, выходов к морю нет, леса-поля-реки-озера. Сельское хозяйство… вполне тянет на гордое звание «кормилицы и житницы Империи». Нормальные горы – только на границе с Севадан. Населена зайцами. Буквально.

Совершенно зря улыбаетесь. Уж не знаю, что пошло не так в эволюции волшебных зверей до того, как они попали в наш мир, но наши волшебные зайцы – это, сцуко, воинственные и опасные безбашенные берсеркеры. Допускаю, что такое «озверение по нужде» оказалось необходимым условием физического выживания всего их вида.

Возраст… Мои сверстники. Старше-младше на плюс-минус пару лет. К бабке не ходи – такие же «заложники», что и «молодняк» прочих правящих провинциальных кланов. Ведут себя шумно и суетливо. И совсем не похожи на тех, кто тяготится своим положением. А ведь должны прекрасно осознавать это самое положение «закладной ценности». Тут, наверно, не нужно удивляться – ребята столь же прекрасно знают, что их провинция, ко всему прочему – добросовестный поставщик многочисленных и неплохо подготовленных рекрутов в императорскую армию. И «зайцам» против «императорских драконов» лапу поднимать вроде как и не с чего – они императором и до этого были обласканы, и блага им отсыпались в количестве. А в заложники взяли… Ну, так ВСЕХ взяли! А мы-то, на самом деле, особенные! Мы – верные! Мы – не как все!

Так что вполне свободно сидят тут, спиртное употребляют, шуточками перебрасываются, восклицаниями, гогочут… и чавкают так аппетитно, что у меня живот от голода подвело – вспомнил неожиданно, засранец, что мы не емши чуть ли не с утра! А ведь привык сутками без еды обходиться при своей охотничье-лесной жизни.

И недобро так на меня посматривают. Парни. Девушки – у тех взгляды с легкой симпатией. Благосклонные взгляды девушек – это приятно (особенно при моей не самой смазливой, по местным меркам, внешности), а взгляды парней… – не очень приятно, но и не критично. Стоит только новенький перстень-печать на палец надеть и повернуть его, чтоб верхушку стало видно – любые потенциальные проблемы решатся сами собой. «Зайцы» даже будут настаивать на присоединении к их застолью. Еще и девиц этих мне подсунут. Впрочем, девицы, судя по их раскрепощенному поведению – и сами запросто под меня полезут, засвети я свое положение местной властной вертикали. Безо всякой команды, так сказать. Девицы, конечно – ничего так. На твердую «четверочку» по пятибалльной (а на фоне Ханы и Мары, имеющих «пять++», «четверочка» – это очень и очень достойно, доложу я вам!). Но – ну его к предкам! – «зайчихи», говорят, те еще доминаторши и домашние тиранши. Даже вот эти – с явно разбавленной «человеками» кровью.

– Кабанчики были вкуснее… – Печально констатировала Хана, молниеносно, но неожиданно изящно уничтожившая половину огромного блюда с куриными грудками в яблоках и чесночных стручках. – Кабанчики с дымком были, только-только отловленные, а тут…

– Старшая сестрица их просто с косточками скушала… говорят, домашним животным опасно кушать косточки птичек… – Микки.

– Старшая сестрица такая привередливая. – Вяло поддела Хао.

Столь же вяло Цу поддела меня:

– Старшему братику придется сильно постараться, чтобы удовлетворить столь завышенные запросы… нашей старшей сестрицы.

– Чего не сделаешь ради будущих племянников. – Микки. Ожидаемо. И так… лениво-лениво.

Сестер, осоловевших от сытной еды, разморило. Своё они смолотили с не меньшей, чем Хана, скоростью. И сейчас растекались по подушкам, моргая все медленнее и медленнее. А Хана даже не подумала огрызаться – столь же вяло отмахнулась от всех претензий.

– Вы так и не поняли, что это было признание моих заслуг, как кулинара. – Ответил я, следя за человеком, звякнувшим колокольчиком над входной дверью.

– Старший братик научился понимать женские намеки? – с трудом приподняла бровь Хао. – Чудо-то какое!

– Ага. Плачьте. – Отмахнулся я, рассматривая нового посетителя. – И рыдайте.

Черноволосый парень в обычной дорожной одежде. Нет никаких клановых или гильдейских блях на шапке. Эмблемы и значки на одежде тоже отсутствуют. Он внимательно осмотрел зал, ни на ком не задерживая взгляд, оценил количество народа, но, вопреки моим ожиданиям, не развернулся на выход с целью поиска менее заполненного заведения, а целеустремленно двинулся к длинному высокому столику вдоль стены. Там, действительно, была пара свободных высоких табуретов – если поработать локтями, то вполне можно уместиться… не сильно при этом схлопотав от новых соседей.

Сестры, конечно, проследили за моим взглядом.

– Нищеброд! – Микки.

– Бездарный нищеброд! – Цу.

Я даже не успел удивиться их невнимательности, как общий итог подвела Хао:

– Бездарно прикидывающийся нищебродом!

Сестры говорили категорично, но очень-очень тихо. Сообразительные девочки. И наблюдательные.

Да. У парня был меч. Уже по этому признаку он ни в какую не подпадал под такую категорию граждан, которую местные называют «нищеброды». Ножны прямого узкого дзяня были замотаны синей тканевой лентой. А рукоять – плотно обмотана белым шнуром способом «бесконечная петля». Совершенно нефункционально – удерживать такую рукоять в случае чего будет весьма неудобно. А с другой стороны грамотно – обмотано так, что потянув во-о-он за тот хвостик, можно легко и быстро эту обмотку снять. Такой бессмысленности я вижу только одно применение – нужно было замаскировать полное несоответствие стоимости своего меча и своей одежды. Конечно, стоимость меча специалист легко сможет определить и по лезвию. Собственно, именно по лезвию – основной и главной части меча – и следует определять цену меча. Но вот я, например, совсем в этом вопросе не специалист, а лезвие демонстрируется в самую последнюю очередь, когда использовать эту информацию немного поздно.

– А сколько на нем амулетов… да-а-а… – Скосила взгляд в ту же сторону Хана. – И три четверти из них между собой конфликтуют, к слову.

– Следящие есть? – Поинтересовался я.

– Пф! Фан-Фан! По любому амулету можно отследить его местоположение! Если известна сигнатура плетения этого амулета, конечно. И не важно, какого типа амулет – атакующий, бытовой, защитный или еще какой.

– И насколько хороша его защита?

– Ну-у-у… так себе… – Хана покрутила пальцами. Судя по этому шевелению, защита у парня оставляла желать лучшего.

– Удар булавой выдержит?

– Смеешься? Максимум – три-четыре удара. Пять ОДНОТИПНЫХ кинетических амулетов – и все мешают друг другу из-за одинаковой конфигурации и формы щита.

Оставалось только мученически вздыхать (мысленно). Как бы я не хотел недельку «поовощить», а не выйдет. Напрягать мозги (и хорошо, если только их) придется уже сейчас. Потому что самым любимым «заячьим» оружием – неожиданно! – являются различные «игрушки» ударно-дробящего типа – булавы, молоты, палицы, кистени, нунчаки, шесты… да простые дубинки, в конце концов! В Империи полно анекдотов, основной темой которых были взаимоотношения провинциала из Абу и какого-нибудь длинного предмета в какой-нибудь стандартной житейского ситуации. Впрочем, еще больше ходит анекдотов про провинциалок из той же провинции… и за подобные анекдоты любой житель Абу порвет рассказчику пасть, потому что длинные толстые предметы фигурируют там в смысле, вполне ожидаемом для такого рода историй. Но бывает смешно, да – этого не отнять. Главное – следить, чтобы вокруг никого из «косых» не было.

– Паршиво…

– Хм?

– «Зайцы» очень не любят мечников.

– Хм…

К началу конфликта я все равно не успел. Расстроенные моим появлением парни-«зайцы» прицепились к новенькому мгновенно и сами себя завели с пол-оборота. Впрочем, и их спутницы не отставали – язвительными короткими репликами и мерзким хихиканьем они целенаправленно доводили краснеющего парня до бешенства…

Он опустил ладонь на рукоять меча. Но не вцепился в нее, а спокойно накрыл ладонью, подцепив пальцем петельку на конце шнура на рукояти. То есть сам он в ярости, но вот тело реагирует, как положено – состоянием полной сосредоточенной готовности. Тренированный парнишка. И с этой острой железкой явно обращаться умеет. Вот только в артефакторике, если верить Хане, профан.

И это плохо. В ином случае просто по тыковке получил бы и повалялся бы часик в углу, пока удовлетворенная «заячья» компания не уйдет. «Зайцы» – большие доки в обращении со своим «видовым» оружием, и силу удара дозируют виртуозно… и не на столько они пьяные, чтоб дойти до смертоубийства здесь, в столице…, впрочем, и в своей вотчине до такого они не опустились бы. А вот сейчас вполне может и до трупов дойти. И не было б проблем, будь новенький, действительно, небогатым охранником какого-нибудь каравана.

Опять этому бедному Лю Фану придется решать чужие проблемы, исправляя чужие косяки!

– Джуби Ли! – Я радостно, но осторожно хлопнул парня по плечу, назвав первое имя, что пришло в голову.

Разумеется, напрыгивать из-за спины я на него не стал. Подходил осторожно, так, чтобы он меня наверняка заметил. И улыбался во весь свой «рояль». И обе руки раскинул в стороны, показывая пустые ладошки. И подходил так, чтобы одновременно он видел и меня, и надоедливых «зайцев».

Но даже при всем при этом его левая рука опустилась к краю курки, слегка приподняла полу и что-то там подцепила пальцами. Видимо, нож.

– Как же рад ЛОНГ Фан тому, что добрый Джуби Ли пришел в этот ресторанчик! – Продолжал я.

И старательно при этом игнорировал холодок в желудке… возникший вовсе не от опасности схлопотать нож в печень, а от следа изумления, что на миг промелькнуло на смазливом личике при упоминании имени…

Нет, не моего имени. А, типа, своего. «Джуби Ли». Вот же ж! Кажется, я вляпался еще сильнее, чем рассчитывал. Кажется, теорию о том, что «вирусы» притягиваются друг к другу, скоро можно будет считать доказанной. Еще разика два-три практического подтверждения – и выведу новый вселенский закон. Если переживу эти разики, конечно.

А почему именно «Джуби Ли»? Ну, тут не сложно догадаться – совсем недавно мысленно стебался над самим собой по поводу Россомахи. Вот и… достебался, ля! Подсознание по ассоциативным цепочкам вытащило именно это имя, как самое похожее на местные.

На удивление «заячьей» компании я не стал обращать внимания вовсе. Когда на пальце руки, что все так же лежала на плече «Джуби Ли» (осторожно лежала, даже рядом не напоминая начало захвата!), блеснул перстень – их удивление было понятным и ожидаемым.

– Рад видеть тебя, Лонг Фан! – Парень врубился в ситуацию мгновенно. – Когда я услышал о том, что мой лучший друг, сам ЛОНГ Фан накрывает поляну, то рванул сюда со всех ног!

Хм… а молодец, чё! Прямо на ходу подметки срезает! Это я его сейчас еще и угощать должен буду за свой счет! При том, что вытащил его из очень неприятной ситуации. Ну не засранец ли, а?!

– Высокие господа! – Он соединил кулак и ладонь в сторону «заячьего» стола. – Прекрасные дамы! Было приятно с вами пообщаться!

Наверно, этому уже и удивляться не стоит – его слова и речевые обороты совершенно не соответствовали тому, как тут принято говорить. Но никто (кроме меня, такого всего особенного) на это внимания не обращал ни малейшего! «Зайцы» просто отметили, что их оппонент и сам не прочь замять скандал, виры за оскорбления требовать не намерен и, вообще – не стоит связываться тем, у кого в «лучших друзьях сам ЛОНГ Фан».

– Ешь медленней, чтобы почувствовать вкус, – Стукнув кулаком в ладонь, буркнул самый старший из «зайцев». – Господин Джуби Ли!

Зайцы! Я вас обожаю! Потому что «Джуби Ли» не удержал лицо и таки скривился. А потом посмотрел на мою довольную рожу и посмурнел еще больше.

– Мы ждали тебя, Джуби Ли! – Продолжая широко улыбаться, я легонько пихнул его в плечо. – Идем за наш столик, Джуби Ли, где я познакомлю тебя с моими сестрами. Они много спрашивали о Джуби Ли! И говорили мне, как же они хотят познакомиться с этим Джуби Ли!

Ибо нефиг. Этот Лю Фан тоже может устраивать подлянки. Пусть и случайные, как вот сейчас.