Анатомия Джейн

Глава 7

Уэсли

Макс ушел час назад, чтобы подготовиться к восьмичасовому выпуску, а я официально закрыл ресторан на весь день, чтобы один из нас мог остаться с Джейн. Единственная проблема заключалась в том, что я понятия не имел, что говорить или делать. Поэтому поступил так, как следовало любому разумному мужчине — позвонил мамам. Да, именно так, во множественном числе.

Сидя в гостиной пентхауса, набрал номер и спустя несколько гудков, мне ответили. Когда подключилась видеосвязь, первое, что я увидел, оказался дым.

— Мам? Все в порядке?

Она махнула рукой сквозь дым, и я увидел часть ее шевелюры пепельно-русого цвета, прежде чем она вышла наружу, кашляя.

— А вот и мой любимый маленький обалдуй.

— Мама, хватит меня так называть, — простонал я, хотя не смог удержаться от улыбки, когда увидел ее лицо более отчетливо. Моя мама, Бренда, всегда ходила с короткой стрижкой и огромным количеством пирсинга на ушах. — Что случилось? Почему горит дом?

— Потому что кое-кто, — она указала на меня, усаживаясь в патио, — прислал своей матери простой рецепт.

— Все не может быть так плохо.

Она повернула камеру так, чтобы я увидел валящий из окна дым… дело рук моей второй мамы — Пиппы.

— Ей просто нужно было расплавить сыр! — рассмеялся я.

— Вместо этого она попыталась расплавить наш дом. Возвращайся. Спаси меня. Я скучаю по домашней еде.

Я закатил глаза.

— Мам, это ты научила меня готовить.

— Да, и ты, конечно, превзошел меня. Так что после восемнадцати лет воспитания тебя, мелкий поганец, я заслуживаю того, чтобы теперь, на старости лет, меня баловали.

— Посмотри на свою кожу! На вид тебе не больше сорока, — подмигнул я.

Она нахмурилась.

— Я скучаю. Кстати, ты похудел. Как шеф-повар может быть тощим? Кто захочет есть блюда от тощего повара?

— Я не тощий, а в прекрасной форме. Меня здесь любят и думают, что я готовлю здоровую пищу.

— В самом деле?

— Нет, конечно. Смысл жить, если хоть иногда не добавлять немного масла?

Мы оба рассмеялись.

— Прекрати! Ты заставляешь меня скучать по тебе еще больше.

— Бренда.

Я взглянул на нее точно так же, как она смотрела на меня в детстве.

— По крайней мере, скажи, что ты тоже скучаешь по мне, маленький засранец.

— Я скучаю по вам обеим.

Словно набираясь сил, мама глубоко вдохнула.

— Ладно, чего хочет мой маленький обалдуй?

— Разве я не могу просто позвонить и поздороваться? Или чтобы убедиться, что дом моего детства не сгорел дотла?

— Уэсли.

Она одарила меня особым взглядом, и я поежился от того, какой эффект он на меня оказывал до сих пор.

— Хорошо… у меня есть подруга. — Я не представлял, как еще ее можно назвать, но мне хотелось бы, чтобы это было не так. Хоть мои слова и прозвучали банально, но мама не стала перебивать. — Она удивительный трудолюбивый человек и неделю назад на нее напали. Она не обращалась ко мне до сегодняшнего дня. Кроме того, мы не очень близко знакомы, но я хочу ей помочь. Просто не знаю, как это сделать. Она стала молчаливой, хотя не такая уж тихая от природы.

— Судя по всему, ты хорошо ее знаешь, — заметила родительница и ее взгляд потеплел.

— Нет. Она просто очень искренний человек. Если бы ты ее встретила, она бы тебе сразу понравилась.

— Уэсли, а что с Максвеллом? — поинтересовалась мама, и я поморщился.

— Ничего, мы все еще вместе. Насколько мне известно.

Она долго смотрела на меня, прежде чем заговорить.

— Известно ли ему, что у тебя появились чувства к кому-то еще?

— Она просто друг. Честно говоря, мы недавно познакомились…

— Я знаю тебя тридцать один год, тридцать два послезавтра, и за все это время ты только дважды звонил мне по поводу конкретных людей: Максвелла и этой девушки. Что происходит, дорогой?

Я провел рукой по волосам, немного жалея, что позвонил.

— Мам… давай прямо сейчас сосредоточимся на ней? Мне просто нужен совет. Как себя вести?

— Я не знаю, — ответила она, пожимая плечами. — Если она такая искренняя, как ты говоришь, то, вероятно, именно этого она и хочет от тебя — правды.

— Женщины обожают, когда перед ними обнажают душу, — тихо хмыкнула моя вторая мама, Пиппа. Она уселась на подлокотник кресла, и в кадр попало ее лицо и собранные в конский хвост каштановые волосы. — Если она не хочет говорить о себе, тогда будь честен с ней о том, кто ты такой. Чем лучше она узнает тебя, тем легче ей будет делиться своими проблемами.

— Вести себя как придурок и без умолку болтать о себе? Как по мне, ужасная идея.

— Да нет же, тупица, вы делаете что-то вместе и время от времени ты изящно вставляешь что-то вроде: «О, эта рубашка напоминает мне…» Кстати, что говорят звезды?

— Астрологию оставлю вам. Позже позвоню. Люблю вас обеих.

Попрощавшись, они повесили трубку. Я вытащил наушники из ушей и встал, когда Джейн спустилась вниз в одной из футболок Максвелла. Ее волосы были распущены и все еще мокрые после ванны.

— Извини, я не хотела прерывать твой разговор. — Она подняла руки, как будто хотела оттолкнуть меня. — Я просто хотела попить.

Кивнув, я направился на кухню.

— Я и сама могу взять. — Она последовала за мной.

— Сейчас ты здесь гость, — напомнил я, хватая стакан и доставая из холодильника кувшин с водой.

Наполнил стакан и протянул ей, надеясь, что она не сбежит обратно в комнату. На долю секунды мне показалось, что подобная мысль пришла девушке в голову, но она продолжила пить. Мы с Максвеллом хотели вызвать врача, но, с другой стороны, боялись давить.

— Меня часто избивали, — выпалил я, вспомнив материнский совет.

— Что? — Джейн выглядела растерянной. — Судя по виду, ты сам кого хочешь побьешь.

— Спасибо, — ухмыльнулся я.

— Нет… я вовсе не это имела в виду…

— Я понял, что ты имела в виду, — сказал я, наливая себе стакан воды и присаживаясь напротив нее.

— Почему тебя били?

— Потому что я был худеньким бледным ребенком с двумя мамами, очками с толстыми стеклами и любил читать. «Ака», то, что вы, американцы, называете «ботаником».

Ох уж эти старые добрые времена! Нарочито горький сарказм.

— А так и не скажешь. — Она махнула рукой в мою сторону, и я понял, что снова стою перед ней полуголый.

Я так часто ходил здесь раздетым, что привык. И теперь ничего не мог с этим поделать.

— Половое созревание, контактные линзы и несколько татуировок творят чудеса. — Я пожал плечами и наклонился вперед. — Но до этого восемнадцать лет меня затаскивали в кладовки или сортиры и заставляли учителей отпускать оскорбительные замечания. Каждый раз я говорил себе, что буду сопротивляться. Что не позволю запугать себя. И все равно раз за разом оказывался с подбитым глазом или сломанным носом. Даже если бы я сменил школу, ничего бы не изменилось. Мои мамы спорили по этому поводу. Бренда, она поэтесса, и хотя выглядит жесткой, по характеру очень мягкая. Она хотела перевести меня на домашнее обучение, но мама Пиппа отказывалась. Она твердила, что это сделает меня неуклюжим и неспособным постоять за себя. Они итак переживали из-за того, что мой младший брат Чарли заболел лейкемией. Я не мог справиться со всем этим, поэтому покинул дом. Поступил в Лондонский университет. Пробыл там всего один семестр, а потом умер брат. Вместо того чтобы вернуться домой, я сбежал во Францию.

— Соболезную твоей утрате, — проговорила она, допив воду.

Я помолчал, глядя на опустевшую посуду.

— Ты не против, если мы возьмем что-нибудь покрепче?

— Да, пожалуйста! — Джейн улыбнулась и протянула мне свой стакан.

Я ухмыльнулся, взял оба стакана и положил их в раковину, прежде чем достать нормальные бокалы.

— Скажешь, когда будет достаточно, — предложил я, откупоривая бутылку красного вина.

Наполняя ее бокал, я все ждал и ждал, а девушка молчала, пока жидкость не оказалось у самого края.

— Идеально, — усмехнулась она и наклонилась пригубить напиток, чтобы он не расплескался.

— Ты уверена? Оно очень крепкое.

Джейн просто отмахнулась и присосалась так, словно умирала от желания напиться. Когда она, наконец, глубоко вздохнула и облизнула запачканные вином губы, ее бокал был также пуст, как и мой.

— Хорошо, — рассмеялся я. Какая же она хорошенькая.

— Не осуждай.

— Я? Никогда! — Я покачал головой и наклонился, чтобы вытереть уголок ее рта. — Но что я говорил о том, чтобы смаковать то, что берешь в рот?

Вот дерьмо! Получилось гораздо сексуальнее, чем мне хотелось бы.

Ее лицо покраснело, отчего у меня кровь прилила к тем местам, где ее не должно было быть… по крайней мере, не сейчас.

— Ты сбежал во Францию?

Джейн сменила тему, и я продолжил с того места, на котором остановился.

— Да, отправился во Францию, не зная ни слова по-французски. Я понятия не имел, что буду делать дальше. В конце концов, устроился работать на рыбный рынок. Изо дня в день чистил и потрошил рыбу. Один шеф-повар, Дьедонне, человек далеко за шестьдесят, приходил каждый день и лично выбирал все морепродукты. Однажды он не появился, и я под дождем покатил на велосипеде в его ресторан. Впервые я оказался на профессиональной кухне, и она поразила меня до глубины души. — Я не смог удержаться и по лицу расплылась широкая улыбка. — У меня нет слов, чтобы описать этот хаос, волнение и скорость, с которой все работали. Впервые в своей жизни я подумал… это то, чего я хочу.

— И таким образом ты попал к нему на кухню? — невинно осведомилась она.

Я фыркнул, желая, чтобы все оказалось так просто.

— Разве что в мечтах. Шеф-повар Дьедонне был самым лучшим. На его кухне хотели оказаться все. Кто я такой, чтобы предлагать свои услуги? Во-первых, мне следовало поступить в кулинарную школу, и если ты думаешь, что в средних школах хулиганы, то, ухх, кулинары просто беспощадны. Стоило только прикоснуться к ножам другого студента, как тут же начиналась драка. Люди портили чужие блюда, спали с наставниками, — мужчинами или женщинами, не имело значения. И все это только для того, чтобы выжить. Сначала я ничего не понимал. А потом вспомнил, что нахожусь в гребаной Франции. Эта страна славится своей кухней. Там нельзя стать просто шеф-поваром. Ты должен быть дерзким, безжалостным и самоуверенным. Другими словами, чтобы сделать это, нужно по-настоящему верить, что ты Бог на кухне.

— Дерзкий, безжалостный и самоуверенный. Ладно, дерзкий и самоуверенный я согласна, но безжалостный?

Она хихикнула и отпила еще немного.

— Ты никогда не заглядывала ко мне на кухню. Максвелл по сравнению со мной миленький щеночек. — Я подмигнул ей и сделал глоток вина.

— Значит, ты сделал это, — проговорила Джейн с такой гордостью за меня, что моя самооценка взлетела до небес.

— Да, я сделал это. Я хотел стать шеф-поваром. Мечтал оказаться на кухне у Дьедонне. Когда страстно желаешь чего-то, просто поражаешься, насколько жестким можешь быть. Вспоминая все побои, которые получал, я понял, что никогда особенно не сопротивлялся, потому что мне было все равно. Школа не была моей страстью. Мне нравилось читать художественную литературу, но на этом все. Люди там ничего для меня не значили. Я заглянул домой, обнял мам, а потом поступил в кулинарную школу. Два с половиной года спустя я окончил ее и получил предложения присоединиться к кухням по всей стране.

— И ты отправился к Дьедонне?

— Хотел. Однако на второй год моего обучения он умер. Но завещал мне свои ножи. Это огромная честь для меня. Я не понимал почему, но его су-шеф сообщил, что Дьедонне видел меня, когда я только начинал и сказал ему, что в один прекрасный день я стану шеф-поваром. После этого я уже никогда не оглядывался назад.

— Счастливчик, — произнесла она, убирая волосы за уши. — Жаль, что я не нашла такую страсть.

— Уверен, ты хороша в чем-то и просто не осознаешь этого, — заверил я, придвигаясь ближе.

Некоторое время мы молчали, и я наблюдал, как ее карие глаза изучают татуировки на моей груди. Взяв руку Джейн, я положил ее себе на ребра, где находилась еще одна татуировка.

— Это, — я позволил ее пальцам пройтись по китайским буквам, — означает «будь тем, кто ты есть на самом деле», или, по крайней мере, я на это надеюсь. Я был пьян, когда делал ее.

Она мелодично рассмеялась. Подняв ее руку себе на грудь, я глубоко вдохнул.

— Это в память о Чарли. — Передвинул ее руку себе на плечо. — Эта — потому что мама Бренда вешала ловца снов над моей кроватью, и это заставляло меня чувствовать себя лучше. — Скользнув ее ладонью вниз по своей руке, я остановился на созвездии. — Эта в честь первого человека, в которого я по-настоящему влюбился: Максвелла. Страстный Овен.

Джейн посмотрела на меня снизу вверх. В ее глазах светилось веселье, и я понятия не имел почему, пока она не поинтересовалась:

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость?

— В свою защиту скажу, что я выросший в Англии ботаник. Любовь к Гарри Поттеру в таких условиях неизбежна.

Мне нравилось слышать ее смех. Протянув руку, я откинул ее волосы назад и нежно провел большим пальцем по ее щеке.

— Не смотри на меня, я уродина.

Ее слова причиняли боль. Как? Как она могла так думать?

— Я видел уродливых людей. Видел симпатичных людей, которые думают, что не уродливы. Джейн Чапман, ты сногсшибательно красива.

— Нельзя любить одновременно двоих, — прошептала она, когда я наклонился к ней.

— Посмотри на меня.

Хотелось поцеловать ее, и я был уверен, что она разделяет мое желание, но вместо этого чмокнул ее в лоб.

— Открыто, — послышалось от автоматической двери и, повернувшись, мы увидели, что пришел Максвелл. Его голубые глаза смотрели куда-то между нами.

В мгновение ока девушка вскочила на ноги, быстро поздоровалась с ним и побежала вверх по лестнице обратно в свою комнату.

Макс вздохнул и потер затылок, направляясь на кухню.

— Думаю, ты просто нравишься ей больше, чем я.

Передав ему свое вино, я прислонился к островку и уставился на закрытую дверь комнаты Джейн.

— Если ей нравлюсь я, ей должен нравиться и ты, потому что ты — часть меня.

— Как тебе удается так легко говорить подобные вещи? — поинтересовался он, допивая оставшееся вино.

— Просто говорю, как есть, — ответил я. — Таков уж я.

Максвелл

— Да? — спросила она, открывая дверь.

Я принес ей поднос с завтраком.

— Вчера вечером ты ничего не ела.

— Ты приготовил мне завтрак? — Она скептически посмотрела на меня.

— Нет, Уэсли. Ему пришлось уехать из-за чрезвычайной ситуации на кухне или чего-то в этом роде.

В глубине души я чувствовал, что он оставил нас нарочно.

— Благодарю. Тебе не обязательно было делать это. Вы, парни, уже и так много сделали, — прошептала она, опустив глаза и забирая у меня поднос.

Я на секунду замер, не находя слов.

— Признаюсь, что избалован, — выпалил я. Она уставилась на меня, как на инопланетянина. И я чувствовал себя таковым, потому что не мог заткнуться. — Я не люблю делиться. У меня не очень хорошо получается с другими. Свидания для меня — это заноза в гребаной заднице. Каждый пытается показать себя с лучшей стороны, притворяясь тем, кем он не является. Кто-то прячет свою стервозную натуру. Во мне временами просыпается мудак, как говорит Уэс. Рядом с ним люди просто тают. Это чертовски раздражает, потому что даже я делаю это. Он душа компании, а я Гринч.

— Хм…

— Я хочу сказать, что… — Какого хрена ты несешь, Максвелл? — Ты нравишься ему. И мне ты тоже нравишься. Я не знаю, как открыться таким людям, как он, и поэтому… поэтому не западай только на него. Хорошо?

Джейн внимательно посмотрела на меня, и на ее лице медленно расцвела улыбка.

— Ты же знаешь, что в конце фильма все полюбили Гринча?

— Я так и не досмотрел его, — хмыкнул я.

— Почему? Его показывают каждый год, — ахнула она так, словно я оскорбил ее лично.

Я пожал плечами.

— Я видел ролики и эпизоды, но никогда не видел фильм целиком.

— Обожаю этот фильм. И мне больно это слышать. — Она надула губы.

— Последнее, что тебе нужно — еще больше боли. Я посмотрю его на Netflix.

— Блестяще. — Кивнула она и прошла мимо меня с подносом.

— Ты хочешь посмотреть сейчас?

Я последовал за ней.

Она остановилась на лестнице, взглянув на меня снизу вверх.

— У тебя есть еще какие-нибудь дела?

Нет, у меня не было. Я спустился по лестнице, и она поспешила следом.

— Ты одна из тех, кто болтает во время просмотра фильмов? — осведомился я, когда она уселась на диван.

Джейн застыла со стаканом в руках, и капелька апельсинового сока осталась на ее губах.

— Это плохо?

— Нет, я тоже болтаю. Но Уэса это сводит с ума, — ухмыльнулся я и устроился рядом с ней.

Она рассмеялась.

— Я так эмоционально реагирую, что не могу молчать.

— Понимаю, — отозвался я, откинувшись на спину, едва начался фильм. Ее взгляд тут же оказался прикован к экрану. — А после этого ты мне поможешь кое в чем?

Я искоса наблюдал за ее реакцией.

— В чем?

— Завтра у Уэса день рождения. Я хреново планирую такие мероприятия. Из-за меня мы не можем никуда пойти, но…

— Конечно, — без колебаний кивнула она и захихикала, как только на экране появился Гринч.

В этот момент она была прекрасна.

Джейн

Зачем я сюда явилась?

Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, пока стояла за дверью. Я попыталась придумать разумное объяснение, но ничего не вышло. Впрочем, глупых и эгоистичных я нашла массу. В первую очередь я не хотела, чтобы эти мужчины меня забыли. Да, я пробовала уволиться. Да, твердила, что хочу уйти. Но в жуткую ночь избиения, когда единственными, кому я могла позвонить, оказались Аллен и Мэри, пришло понимание, что не хочу быть забытой. Я хотела, чтобы обо мне беспокоилось больше людей. Знаю, что это эгоистично. Вторая причина заключалась в том, что Мэри меня раздражала. Да, подруга она замечательная и хотела помочь, но чувствовалось, что она гордится тем, что может отплатить мне за оказанную помощь. Мне не хотелось оставаться у нее. К Аллену тоже нельзя было податься, ведь все произошло из-за него. Итак, я подошла к двери пентхауса, совершенно не представляя, во что ввязываюсь.

Теперь, попав сюда, я чувствовала, что разваливаюсь на части. Парни вели себя так мило. Оба заботились обо мне, и я чувствовала себя счастливой, но где-то в глубине души знала, что со мной не случается ничего хорошего.

— Джейн.

— А? — Я подняла глаза и увидела, что Макс уже не смотрит фильм, а наблюдает за мной. — Что, прости?

— Все в порядке? Ты перестала говорить.

— Да… прости…

— Джейн, ты слишком часто извиняешься. — Он приподнял мой подбородок и обхватил лицо ладонями. — О чем задумалась?

— О тебе, — честно призналась я, потянувшись, чтобы схватить его за руку, но не смогла оттолкнуть. Вот в чем проблема. — И Уэсли. Но в большей части, о себе. Я же говорила. Я эгоистка. Пришла сюда, потому что хотела, чтобы кто-то позаботился обо мне. И я здесь счастлива.

— Но?

— Но… не выходит у меня со счастьем. Сегодня среда, а по средам я убираю дом миссис Крофтон и выгуливаю трех ее терьеров: Бейли, Коко и Гаса. А вместо этого лежу на диване, свернувшись калачиком, и смотрю «Гринча». Я никогда в жизни не брала выходной… однако хочу это сделать. Хочу остаться с вами, ребята, и даже испытываю искушение усмирить гордость и просто выйти за тебя замуж. Это меня пугает. Я осознаю, что не смогу просто сидеть здесь весь день. Не могу просто быть здесь, и я запуталась.

— Тебе не нужно решать прямо сейчас. — Он нежно погладил меня по щеке, совсем как Уэс. — Тебе вовсе не обязательно сидеть здесь целыми днями, Джейн. Ты можешь выходить и заниматься, чем пожелаешь. Можешь научиться получать удовольствие от жизни, а не только работать. Чем ты увлекаешься? Куда хотелось сходить или что посмотреть? Держу пари, ты никогда не задавала себе таких вопросов, потому что на это не хватало времени. Оставаясь со мной, с нами, ты сможешь это сделать.

В его устах все звучало так просто… так весело.

— Но что произойдет, когда это влечение, которое вы с Уэсом испытываете по отношению ко мне, исчезнет.

Макс нахмурился и опустил руку.

— Ты когда-нибудь смотрела фильм наоборот?

— В смысле?

— Ты когда-нибудь запускала фильм с конца?

— Нет.

— Тогда зачем таким образом начинать отношения? Я понятия не имею, что произойдет на следующей неделе, в следующем месяце или в следующем году. Все, что у меня есть — это настоящее, и прямо сейчас мы хотим, чтобы ты была с нами. Разве этого недостаточно?

Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Я подумаю об этом.

Кем бы я была, если бы не стала горничной или помощницей бармена (менеджера, бухгалтера, стриптизерши)? Я не имела ни малейшего представления, но теперь мне стало любопытно.