Андромеда

11. Семя Мира

После перепалки с учителем Виллар замолчал. Не просто физически — казалось, он замолчал где-то глубоко внутри себя.

Я поняла это, потому что сама часто так закрывалась, пряча мысли и чувствадаже от себя, выставляя на поверхность лишь белую ментому, создающую иллюзию, будто мир — простая и весёлая штуковина, находиться в которой — одно удовольствие.

Пожалуй, я могла бы ему посочувствовать и даже постараться понять, но мне этого совершенно не хотелось. Виллар — высокомерный, незрелый. И он совершенно не задумывается о чувствах других. Он оскорбляет просто так, по́ходя, даже сам этого не замечая.

Так чего же ради я должна уделять время и силы его чувствам?

В глубине души я опасалась, что он подойдёт ко мне после лекции, чтобы укрепить знакомство. Мы с ним и вправду едва не столкнулись в коридоре-туннеле, но он не обратил на меня внимания, обогнул, как колонну в парке.

Внешне я не являла ничего, кроме белой ментомы. Внутренне — вся скривилась.

Говорят, есть чувство — идущее от Музыки — когда собирается правильная пятёрка. Но Виллар будил в душе нечто прямо противоположное. Глядя на него, я понимала, что с ним в одной пятёрке мы не окажемся никогда.

Он создан, чтобы командовать, и не сумеет подчиниться никому другому, а я ни за что не отдам себя под начало такому, как он.

— Не слушай Виллара, — сказала Нилли. — Что творится у него в башке — по-моему, даже он сам не знает.

— Я слушаю всех, кого слышу, — сказала я. — Но не всему даю ход в глубину своих мыслей.

— Зрелый подход. Сейчас у нас Сотворение. Тебе должно понравиться. На первом занятии у всех просто башню рвёт.

Я хотела спросить, откуда она знает, потом вспомнила, что Нилли проходила уже всё это, до тех пор, пока не утратила способность слышать Музыку.

В основном лекции проходили в одном зале, но ряд специфических предметов требовал оборудования. В частности — Сотворение.

Мы вошли в очередное гигантское помещение, опять заставившее меня мысленно поразиться размерам станции, оценить которые в полной мере, похоже, было мне попросту не по силам. Зато становилось понятно, зачем нужно такое количество стаффов. Скорее всего, я видела ещё далеко не всех. Наверное, где-то далеко-далеко есть ещё одна казарма, а может, даже не одна.

Станция размером с город?..

Почему нет? Вся энергия земли направлена в первую очередь сюда, в Безграничье.

Здесь не было амфитеатра. Просто функциональные столы и стулья, стоящие на разных уровнях, чтобы сидящим на дальних рядах было хорошо видно стоящего в самом низу преподавателя.

Сотворение вела женщина, которая, в отличие от прочих обитателей станции, носила не комбинезон, а ритуальное платье. Белое, гладкое и сдержанно блестящее в рассеянном свете.

Я вздрогнула, когда она поприветствовала нас белой ментомой.

— Вот поэтому ты многих чуток подбешиваешь, — шепнула мне на ухо Нилли.

Мы с ней, разумеется, сели рядом.

— Почему? — спросила я почти беззвучно.

— Ведёшь себя, как она.

— А она…

— Жрица, хранительница.

Холодок по коже.

На земле монастыри хранителей были в каждом городе. Однако жрецов обычно никто не видел, да и вход внутрь был закрыт для непосвящённых. Всё, что мы о них знали — хранители денно и нощно заняты мудрым и праведным распределением энергии.

Ну и, конечно же, легенды. Об отважных смельчаках, что из любопытства проникали в монастырь, и потом их останки находили изуродованными на окраинах. О тех, кто оскорблял хранителей худым словом, и утром не просыпался, превратившись в иссушенную мумию…

И вот — жрица-хранительница передо мной, во плоти.

Обычная. Как я. С такой же белой ментомой, за которой она прячет всё, что угодно.

— Здравствуйте, друзья! — пропела она удивительно нежным голосом, который объял всю огромную аудиторию и согрел каждому сердце. — На наших занятиях мы с вами будем учиться сотворять миры с минимальными затратами энергии. Запомните очень важный факт: энергия — ваша самая большая драгоценность. Возможно, до сих пор вы не видели картины в целом. Позвольте мне исправить этот возможный изъян.

За спиной хранительницы появился белый экран, и на нём сами по себе стали образовываться чёрные линии.

— Сотворить предмет из энергии — простейший навык, вы его освоите позже. Но расписание составлено именно таким образом, чтобы вы сначала выслушали меня. Вы можете подумать, что сотворение мира подобно сотворению предмета. Но… если бы это было так, затраты энергии были бы невероятными, колоссальными. По сути дела, создание одного мира неизбежно привело бы к уничтожению нашего мира.

На экране появился талантливый набросок уродливой головы дракона с раскрытой пастью. С противоположной стороны — просто круглешок. Впрочем, каждый, кто сидел в зале (каждое разумное существо умнее бактерии!!!), понял, что имеется в виду шар.

Планета.

— В терминологии, которой мы будем пользоваться, мир — это некая планета,населённая разнообразными живыми существами, так или иначе взаимодействующими и объединёнными общей энергетической составляющей. Если угодно, можно называть эту составляющую душой мира, я не буду занижать балл за такое определение. Большинство из вас никогда не видели нашего мира. Я имею в виду планету, нашу колыбель. Место Силы. Сейчас не принято называть её так, но ранее она носила именно такое имя.

Надо же.

Когда я услышала про большинство, никогда не видевшее нашего мира, то возгордилась, почувствовала себя особенной.

А теперь мне сделалось стыдно. Я ни разу не слышала названия «Место Силы». Планета всегда была просто планетой. В противовес космосу её могли называть землёй, грунтом.

— Место Силы до сих пор остаётся мощнейшим генератором, питающим нас всех. Как бы ни кичились жители Безграничья, как бы ни поглядывали свысока на тех, кто прибыл с планеты — без неё придёт конец всему. — Хранительница повернулась к рисунку, и её пальцы коснулись головы дракона. — Никто не знает, откуда пришёл Кет. Никто не может ничего сказать о его природе, хотя исследования ведутся непрестанно. Всё, что у нас есть — это прогноз его действий, исходя из предыдущего опыта. Анализ скупых данных позволяет выдвинуть гипотезу, согласно которой Кет — существо, пожирающее миры. Поскольку он явился из ниоткуда, мы можем предположить, что он сверзился сюда, пожрав другой мир, о котором нам ничего не известно. Это лишь гипотеза, прошу учесть. С равным основанием можно говорить, что Кет пришёл из другого мира, населённого такими как он существами. Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть ни одной из этих гипотез, однако общепринятой является всё-таки первая. Итак, Кет пожирает миры. Это происходит в три этапа. Первый — Дыхание Кета. Оно порождает волну, которая вызывает ЧёрнуюГниль. Страшная болезнь, уничтожающая всё живое. Дыхание Кета поражает самое сердце мира, и уже от него с энергией распространяется дальше. Поэтому от Гнили страдают жители планеты, а жители Безграничья — практически нет. Говоря простым языком, споры досюда просто не долетают. Это трудно понять, поскольку мы, по сути, стоим между Кетом и Местом Силы… Но понять придётся. В крайнем случае, придётся просто поверить.

Отчётливо послышалось фырканье, и я, не оборачиваясь, поняла, что это — Виллар. Но даже не разозлилась. Я была полностью сосредоточена на словах хранительницы.

Я кивала, слушая её. Для многих, наверное, тут было немало новых сведений, но я хорошо готовилась к полёту. Не строила иллюзий. Была уверена, что тут ко мне будет совершенно особое отношение, а значит, нужно быть лучшей.

По крайней мере, стараться.

Не обратив внимания на фырканье Виллара, хранительница продолжила:

— Способ сотворения реальностей был известен задолго до появления Кета. Хранители использовали миры в своих медитациях. Они уходили в их глубины в поисках ответов… Почему же сегодня это тайное искусство широко преподаётся вам?

Она повернулась, её взгляд заскользил по рядам.

С глухо бьющимся сердцем, сама шокированная собственной наглостью, я подняла руку.

— Прошу тебя, друг! — сверкнула мне белой ментомой хранительница.

Я встала и заговорила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно громче, но без усилия. Получалось так себе, я привыкла говорить тихо, а лучше — вообще не говорить.

— Хранительница Баэлари первой применила сотворённую реальность против Кета, — сказала я, глядя только на преподавательницу. — В тот миг, когда он был готов пожрать наш мир, она подсунула ему копию мира. И Кет не заметил подмены… Или ему было всё равно. Он сожрал фальшивку и успокоился… на какое-то время. Баэлари стала основательницей Общего Дела. Сначала им занимались только хранители, но промежутки между активностями Кета становились всё короче, хранители не выдерживали… Умирали в том числе и своей смертью. А пополнение не могло происходить так быстро, и… Было принято решение сделать тайное знание — явным. Обучать как можно больше, чтобы иметь возможность выстроить непрошибаемую линию обороны.

— Да! — воскликнула хранительница, и между головой дракона и шаром появилась прямая чёрная линия — линия обороны. — Благодарю тебя за достойный ответ, ты можешь сесть. Вы — ополченцы, друзья мои. И — увы! — тайное знание, которое вы постигаете, не даст вам возможности изведать все таящиеся в нём резервы. Но мы здесь не для того, чтобы предаваться унынию, мы здесь — ради Общего Дела.

Виллар опять издал какой-то звук, ему явно очень хотелось вступить с хранительницей в спор, но он сдерживался. Возможно, ему вынесли серьёзное предупреждение… Если и так — всё равно он долго не продержится. Пара дней — и вылетит с оборота навсегда.

— На наше счастье, проблема относительности Кета не беспокоит, — сказала хранительница. Для сотворения мира требуется количество энергии, сопоставимое с тем, что требуется для создания, скажем, киберсимбионта. Однако в этом мире будет душа. То самое энергетическое единство. И её пожрёт Кет.

— Но мир — всё равно не настоящий! — воскликнул Виллар, и отблеск его сарказма увидела даже я, хотя он сидел гораздо выше.

Пожалуй, я дала ему слишком оптимистичный прогноз.

— Совершенно верно! — порадовала его белой ментомой хранительница. — Не правда ли, прекрасный выход из ситуации?

— Великолепный! Столкнувшись с проблемой — кормить её до отвала и надеяться, что рано или поздно она издохнет от старости.

— И с каким же облегчением выдохнул весь наш мир, когда Баэлари открыла этот способ борьбы!

Хранительница издевалась над Вилларом, никак этого не показывая. Все его атаки сгорали в ослепительно белом цвете доминанты её ауры. И Виллар умолк, осознав бесплодность выступлений.

— А теперь, внимание, самое важное, — сказала Хранительница. — Вам не придётся создавать миры предмет за предметом, одно живое существо за другим. Вы создадите лишь сверхплотную крупицу материи, потратив на это незначительное количество собственной энергии. Прошу заметить: это именно материя, хотя жить она будет у вас в головах, у вас в душах. Это — Семя Мира. Что произойдёт дальше — я сейчас покажу.

Над функциональными столами появились голограммы. Я откинулась на спинку своего сиденья, чтобы оценить картину в полной мере.

Осколок реальности. Клочок земли. Лопата, сжатая невидимыми руками, делает ямку. В неё падает семя, сверху возвращается земля.

Потом голографическое время потекло с невероятной скоростью. День и ночь сменяли друг друга так быстро, что мельтешение скоро перестало восприниматься, превратилось в нечто сумеречное.

Из почвы появился росток. Он быстро увеличивался в размерах, и скоро стало понятно, что это — деревце. Стала отчётливо различима кора.

— Ни один садовник в мире не сможет предсказать, каким будет дерево в точности, — говорила хранительница. — Более того. Ни один созидатель, создавший семя искусственным путём, также не сможет этого предсказать. Вот на что похоже сотворение мира! Вы не создаёте дерево, друзья мои. Вы создаёте семя, и дальше оно развивается, питая само себя. Возможно, среди вас есть те, кто уже создал свой первый мир.

Я вздрогнула, ощутив взгляд хранительницы.

— Возможно, есть те, кто уже создал их несколько.

Я проследила её взгляд и обнаружила, что смотрит хранительница на сложившего на груди руки Виллара.

— Такие эпизоды свидетельствуют о вашем таланте. Но помимо таланта требуется много труда. Создать семя мира без необходимого оборудования непросто, соответствующим психотехникам обучить возможно лишь каждого десятого. Поэтому прошу не кичиться успехами, а настроиться на долгую и кропотливую работу.

Дерево на голограмме сделалось высоким и мощным, в его кроне свили гнёзда птицы, для которых дерево и было — миром.

— А теперь, друзья… — Голограммы исчезли, и все взгляды вновь устремились к хранительнице. — Теперь мы с вами попытаемся создать наше первое Семя Мира. Не расстраивайтесь, если что-то не получится. С первой попытки не получается почти ни у кого. Положите руки на функциональные столы, прошу вас. Теперь — закройте глаза. Успокойте дыхание. Позвольте энергии свободно циркулировать по вашим контурам… А теперь, когда вы как следует расслабились, вам предстоит выполнить несложное упражнение. Так быстро, как только можете, вспомните всё, что вам известно о нашем мире. По книгам и фильмам, по слухам. Воспользуйтесь скоростью мысли, нет ничего быстрее мысли, вы можете оперировать огромными массивами данных практически мгновенно. Я хочу, чтобы вы позволили себе видеть эту хаотическую мешанину. Звуки, образы, ощущения, запахи, мысли, настроения, эмоции — всё, что для вас — наш мир, наша колыбель, наше Место Силы. Купайтесь в этом бурном потоке, растворитесь в нём. Но когда я скажу: «Стоп!» — вы отстранитесь резко и сожмёте пальцы правой руки вместе. Не открывая глаз, вы посмотрите на то, что в них, и, возможно,увидите Семя Мира. Готовы? Тогда — начали!

Я прожила в «Месте Силы» всю свою жизнь, и мне не было нужды опираться на слухи.

Я представила опустевшие улицы, где увидеть труп было так же вероятно, как неприличную надпись на стене. Позаброшенные пятиугольные дома. Пылящиеся без дела капсулы, отключенные от энергетических контуров,с оторванными крышками. Разбитые дороги. Замершие автомобили. Силовые башни, похожие на перевёрнутых пауков.

Я вспомнила посёлок у моря, куда когда-то в далёком детстве мы приехали отдохнуть. Как Альвус бережно держал меня, учил плавать. А я так и норовила вырваться из его рук. Мне хотелось — самой, хотелось — без них…

Всегда так хотелось, пока Альвус и Еффа не ушли навеки.

— Стоп! — сказала хранительница.

Я сжала пальцы.

Я почувствовала ими плотную крупицу.