Ангелы полуночи

УАЗЗАТЕ, МАРОККО сентябрь 1982 года

Коллин медленно скользил по волнам полудремы, то проваливаясь в небытие, то выныривая из него и лишь частично отдавая себе отчет в том, что происходит вокруг. Он больше не лежал на песке. Не было ни жары, ни палящего солнца, ни ослепительно яркого света – лишь успокаивающая полутьма. И смутное ощущение, будто он плывет на облаке из мягкого, освежающе-прохладного шелка. Время от времени чувствовалось прикосновение к лицу чего-то холодного и влажного, но понять, что это было, не удавалось. Разум бездействовал, тело онемело. Никакого представления о том, где он и как давно сюда попал.

«Может, я умер?» – С этой внезапно вспыхнувшей мыслью тьма вновь затопила сознание.

Потом туман в голове рассеялся. Коллин пришел в себя и понял, что находится в совершенно незнакомом месте. Лежит на постели в небольшой, почти пустой, плохо освещенной комнате, где, кроме него, никого не было. Молодой человек попытался сесть – и тут же ощутил, что не может пошевелиться. Правая рука была в гипсе, но боли Коллин не чувствовал. В голове – тяжесть. Он с трудом приподнял левую руку, осторожно дотронулся до виска и нащупал повязку на голове.

«Как я тут очутился? Кто принес меня сюда? Кто перевязал раны и позаботился о сломанной руке? Почему я не умер там, в пустыне?»

На последний вопрос ответ был прост: исключительно благодаря своей воле к жизни. Он не мог умереть и не умрет, пока не выполнит задуманное. Есть кое-какие незаконченные дела, которые нельзя оставлять на произвол судьбы. И прежде всего – отомстить человеку, сначала обокравшему, а потом пытавшемуся убить его.

Дверь открылась, вошел высокий, смуглый мужчина лет под шестьдесят, с резкими, энергичными чертами лица. Скорее всего не марокканец, хотя определенно арабского происхождения. На голове – тюрбан, из-под которого выглядывали темные, мелко вьющиеся волосы, лишь слегка обрызганные сединой. Незнакомец был одет в традиционный свободный хлопчатобумажный халат, в руках держал серебряный таз с водой. Он поставил таз на маленький столик рядом с постелью.

Коллин попытался заговорить, но ни губы, ни язык не повиновались ему. Мужчина поднес к его губам стакан с водой. Коллин медленно сделал глоток и на этот раз сумел произнести по-арабски несколько слов благодарности.

В темных глазах незнакомца вспыхнуло удивление.

– Я говорю по-английски, – произнес он с заметным акцентом.

Коллин некоторое время пристально разглядывал его.

– Как… как я тут очутился? – спросил он в конце концов.

– Я принес вас сюда. – Человек намочил в тазу кусок ткани, выжал его и протер лицо Коллина.

– Давно?

– Почти две недели назад. Вы долго спали. Теперь, наверное, хотите есть?

Коллин кивнул, внезапно осознав, что и в самом деле голоден.

– Сейчас принесу. – Мужчина начал приподниматься с кресла, но Коллин удержал его, схватив за руку.

– Подождите! Сначала объясните мне…

Человек улыбнулся.

– Вы не в том состоянии, чтобы вести беседы. Попозже, когда окрепнете, я отвечу на все ваши вопросы. А сейчас отдыхайте и думайте только о своем выздоровлении. У нас впереди долгий путь, друг мой. И очень опасный. Понадобятся все силы и мужество, чтобы одолеть его. – Незнакомец встал и направился к двери. – Я скоро вернусь. Не пытайтесь вставать с постели, вам это пока не по силам.

Он вышел, прикрыв за собой дверь.

Коллин в задумчивости смотрел ему вслед. «У нас впереди долгий путь» – так прозвучали эти слова. У нас. Вот что сказал человек, который спас ему жизнь, а теперь выхаживал его.

«Почему? – недоумевал Коллин. – Чего он хочет от меня?»

– У вас хороший аппетит, – одобрительно произнес незнакомец, наблюдая за тем, как Коллин ест. С тех пор как молодой человек пришел в сознание, слабость заметно уменьшилась, и с каждым днем силы возвращались к нему. – Это добрый знак.

– В каком смысле – добрый знак? – Коллин решил, что пора наконец все выяснить. – За последнюю неделю вы не раз упоминали о трудной задаче, которая ждет нас впереди и которую мы непременно должны выполнить. А я ведь не знаю даже, кто вы и почему спасли меня!

– Вы слишком нетерпеливы, – заметил незнакомец. – В ближайшие недели вам придется научиться обуздывать себя. Что касается вашего вопроса, мое имя значения не имеет. Можете называть меня Блэкджек. Теперь относительно того, почему я принес вас сюда из пустыни. Считайте, что просто выполнил свой человеческий долг, совершил акт гуманизма.

– Но, похоже, вами двигало что-то еще, не так ли? – заметил Коллин.

Блэкджек на мгновение заколебался.

– Да, вот именно, кое-что еще. И очень существенное.

Коллин задумчиво кивнул и откусил кусок лепешки, зажаренной для него хозяином. Сдобренная пряностями, в том числе чилийским перцем, она была горячей и восхитительной на вкус.

– Ладно, – сказал молодой человек настороженно. – Если я кому и обязан, то это вам. Как мне отблагодарить вас?

– Сделать то, что вы собирались, когда прибыли в Марокко.

Коллин ошарашенно посмотрел на него.

– Вы знаете?..

Блэкджек кивнул:

– Мне известно, кто вы, зачем приехали сюда и почему некто Харрингтон хотел, чтобы вы погибли. Я следил за вами почти с момента вашего появления в Марокко. Видел, как вас увозили с виллы, и последовал за телохранителями Харрингтона в пустыню. Когда они уехали, я унес вас оттуда. И притащил сюда.

– Почему? – спросил Коллин, ошеломленный услышанным. – Какое вам дело до того, удастся мне отобрать у Харрингтона мою картину или нет?

– Он в долгу не только перед вами. Я преследую свои цели, как выражаетесь вы, американцы. У меня тоже есть счет к Харрингтону и всему его роду.

– У вас к нему счет, понятно. Но я-то зачем вам нужен?

– Правильнее было бы сказать, что мы нужны друг другу, – поправил Коллина незнакомец, назвавшийся Блэкджеком. – Вы молоды и очень решительны. Мужественны, хотя и безрассудны. Я же слишком стар для схваток. Зато владею некоторыми очень важными знаниями и полезными навыками. Они обеспечат вам преимущество, которое позволит выиграть сражение.

– Ничего у меня не получится.

– Получится, – заверил его Блэкджек. – Послушайте, Коллин. Существует лишь один способ нанести удар таким людям, как Вильям Харрингтон. Для этого нужно стать на одну доску с ними.

– На одну доску с ними? Как это понимать?

– Они воры. Они плюют на законы, научившись ловко обходить их, – пояснил свою мысль Блэкджек. – У вас только в том случае появится шанс победить их, если вы тоже станете вором, тоже научитесь обходить законы, как это делают они.

Коллин выразительно покачал головой.

– Но я не умею… – начал было он, однако Блэкджек поднял руку, призывая его к молчанию.

– Я научу вас, друг мой.

На протяжении последовавших за этим разговором недель Блэкджек не слишком распространялся о себе и причинах своего желания отомстить Харрингтону. Все же кое-что сорвалось с его уст, и Коллин сумел сделать для себя некоторые выводы.

Когда-то Блэкджек сам был очень удачливым вором и специализировался в основном на картинах, работая в паре с одним из мелких подручных Харрингтона. В какой-то момент партнер надул его на крупную сумму денег, и по подложному обвинению, состряпанному Харрингтоном и его подручными, Блэкджек угодил в тюрьму. Ко времени своего освобождения он был уже слишком стар, чтобы вернуться к тому единственному занятию, которое служило для него источником дохода. Вдобавок люди Харрингтона, заключив сделку с марокканским торговцем белыми рабынями, продали его пятнадцатилетнюю дочь в один из борделей Танжера.

Вначале Блэкджек хотел убить Харрингтона, но понял, что не сумеет подобраться к нему. Годами он лишь наблюдал и ждал, надеясь встретить кого-то, кто ненавидел бы этого человека так же сильно, как он сам. Кого-то, кто тоже стал жертвой обмана Харрингтона. И сразу понял, что его поиски увенчались успехом, когда Коллин прибыл в Марракеш.

– Понимаю, мне не следовало бы испытывать такие чувства, – признался Блэкджек, когда как-то ночью они разговорились, сидя у огня в его комнате, – но я получил истинное удовольствие, наблюдая за тем, как вы соблазнили его дочь. Это напомнило мне о моей собственной дочери, и возникло ощущение, будто она отомщена.

Коллин пристально смотрел на огонь, полузакрыв глаза.

– Я вовсе не горжусь тем, что так обошелся с Самантой. Она ни в чем не виновата. По правде говоря, мне кажется, она понятия не имеет, что за человек ее отец и чем занимается.

– Как известно, Аллах карает сыновей и дочерей за грехи отцов, – возразил Блэкджек.

– Может быть, – Коллину не хотелось спорить, – однако от этого не легче, верно?

Молодой человек встал и принялся ходить по комнате – туда и обратно, точно зверь в клетке. При этом он думал уже не о Саманте, а о себе и брате: из-за ошибок, допущенных отцом, они оказались по разные стороны баррикады.

Блэкджек следил за ним взглядом.

– До сих пор вы, Коллин, выступали в роли любителя, затеявшего игру с профессионалами. Поймите, наш мир совсем иной. Необходимо научиться думать головой, а не сердцем, если хотите выжить в нем. И забыть о совести.

Наш мир. Коллин глубоко вздохнул. Его ли это мир, вот в чем вопрос? Чтобы стать там своим, он должен превратиться в другого человека. Возможно ли это? И стоит ли того его цель?.. Точнее говоря, не его, а их цель.

Блэкджек спас его от верной смерти в песках Сахары, притащив сюда, в Уаззате, местечко на краю пустыни. А потом заботился о Коллине, выздоравливающем после всего, что ему пришлось пережить. Этот человек имел гораздо более мощный мотив для мщения, чем Коллин. Достаточно вспомнить о его дочери, невинной девушке, почти ребенке, обреченной этими ублюдками заниматься проституцией. Блэкджек, освободившись из тюрьмы, приложил все усилия к тому, чтобы найти ее, но тщетно. Ему удалось лишь выяснить, что она была продана какому-то богатому французу. Никто в публичном доме понятия не имел, куда тот человек ее увез. Хотя, может быть, они и знали, но просто ничего не сказали.

Коллин покачал головой. Он думал о долгом, трудном пути, который привел его сюда, о поисках, едва не стоивших ему жизни. О своих родителях, их бессмысленной смерти и о Джастине, погубленном жаждой власти. И, размышляя обо всем этом, понял, что не воцарится в его душе покой, если начатое не будет доведено до конца.

Он повернулся к Блэкджеку:

– Когда начнем?

– Самое главное, что нужно запомнить и никогда не упускать из виду, – в нашем деле нет места для ошибок, – учил его Блэкджек. – Единственная ошибка может стать последней.

Коллин чувствовал себя так, точно готовился к Олимпийским играм. Они трудились с рассвета до заката, семь дней в неделю, придерживаясь спартанского режима, который казался трудным даже такому великолепно тренированному атлету, как Коллин. Он учился отключать сигнализацию и вскрывать сейфы, осваивал различные методы взлома и проникновения в помещение. Знакомился с тем, как совершать подлог, и запоминал типы систем охраны. Блэкджек объяснял ему, как использовать пожарные лестницы и кабели, протянутые между многоэтажными домами, чтобы добраться до расположенных в них офисов и квартир. Блэкджек был суровым и требовательным учителем. Настаивал, чтобы Коллин повторял буквально каждое движение до тех пор, пока не начинал выполнять его быстро и четко. Коллин, со своей стороны, оказался очень перспективным учеником, находчивым, ловким и бесстрашным.

Каждый вечер после обеда они часами обсуждали то, что было сделано днем и планировалось на завтра. Блэкджек научил Коллина всему, что знал, а тот сумел извлечь из его уроков даже больше того, что в них было заложено. Способности, развитые многолетними занятиями спортом, превосходное чувство равновесия, отличная координация – все это способствовало превращению молодого человека в вора, с которым по ловкости могла сравниться разве что кошка. Воображение и отвага гарантировали, что из него выйдет превосходный мастер своего дела.

– У тебя есть и дарование, и мотив, Коллин, – говорил ему Блэкджек. – Ты справишься. Одолеешь этих умников, играя по их собственным правилам.

По ночам Коллин частенько лежал без сна, обдумывая, как далеко уже зашел и как далеко ему еще предстояло продвинуться. Приехав в Марокко, он совершил ошибку, начав действовать, не имея четко выработанного плана. И недооценил Харрингтона – еще одна ошибка, которую ни в коем случае не следовало повторять.

В маленьком, полуразвалившемся сарае позади дома к стропилам был привязан манекен. Электричество тут отсутствовало, но в широкие щели между досками проникали потоки света. Коллин внимательно разглядывал манекен, наряженный в костюм с десятью карманами. На каждом из них болтался колокольчик.

– Карманы полны денег и драгоценностей, – объяснил Блэкджек. – Хитрость в том, чтобы опустошить их все, не задев ни одного колокольчика.

«Черт побери», – подумал Коллин, вслух же спросил:

– Разве мне предстоит заниматься карманными кражами?

– Не исключено, – кивнул Блэкджек. – Ты должен быть готов ко всему.

Коллин мгновение постоял. «Раз уж вляпался в это дело, иди до конца», – приказал он себе.

В первый раз колокольчик зазвенел почти сразу же. Во второй раз Коллин действовал осторожнее – звон раздался при обработке четвертого кармана.

Коллин трудился снова и снова и к концу дня наловчился настолько, что мог опустошить все десять карманов без того, чтобы зазвенел хотя бы один колокольчик.

– Ты схватываешь на лету, – сказал ему вечером Блэкджек. – Учишься быстрее всех профи, с которыми мне приходилось сталкиваться.

– Учение всегда давалось мне легко, – с усмешкой признался Коллин.

Сидя перед камином на пестром коврике ручного плетения и пристально глядя в огонь, молодой человек вспоминал слова, сказанные когда-то отцом: «Чем бы ты ни занимался, будь то бизнес или удовольствие, старайся делать это как можно лучше. Именно так всегда поступали Девереллы».

Коллин внутренне улыбнулся. На этот раз я следую твоему совету, папа. Хотя вряд ли ты имел в виду то, чем я занимаюсь сейчас.

Мысль об этом заставила его рассмеяться.

– Что тебя так развеселило? – спросил Блэкджек.

Коллин объяснил.

– Мы с тобой трудимся не зря, – добавил он. – Когда с учебой будет покончено, из меня получится чертовски хороший вор.

– Пора переходить к проверке твоих знаний на практике, – как-то утром за завтраком заявил Блэкджек. – Ты готов к тому, чтобы отправиться в Марракеш.

Коллин удивленно взглянул на учителя. В течение вот уже нескольких месяцев они много и усердно трудились ради достижения общей цели, и иногда казалось, что время тянется слишком медленно. Теперь, когда решающий момент, по-видимому, наступил, возникло ощущение, что это произошло слишком быстро.

– Ты уверен? – спросил он.

– Никаких сомнений, – совершенно убежденно ответил Блэкджек. – Не будь я уверен, что ты справишься, никакая сила не заставила бы меня послать тебя на верную смерть. Ведь попадись ты им в руки, на этот раз тебе не уцелеть. Мы тут в безопасности только благодаря уверенности врага в том, что ты погиб в пустыне.

Коллин кивнул.

– Когда нужно отправляться?

– Завтра утром, как можно раньше. Отсюда до Марракеша почти пятьсот километров. У нас остается меньше двадцати четырех часов на то, чтобы все как следует спланировать.

– У нас? – повторил Коллин. – Ты поедешь со мной?

– Нет. Начиная с завтрашнего утра ты будешь действовать самостоятельно, – с мрачным видом ответил Блэкджек, покачав головой. – И при любых обстоятельствах сможешь полагаться только на свой ум и навыки, приобретенные здесь. Но я много чего могу порассказать тебе о Харрингтоне и о том, как все у него там организовано. Наверняка пригодится.

«Боевое крещение», – подумал Коллин, нахмурившись.

– По крайней мере шесть вооруженных охранников на территории есть всегда, – объяснял Блэкджек, когда они вместе изучали план виллы Харрингтона. – И собаки. Не меньше дюжины собак, все обучены бросаться на любого постороннего человека и рвать его на клочки. – Он помолчал. – Даже не мечтай о том, чтобы проникнуть туда через ворота. Это невозможно.

– А по стене? – спросил Коллин. – Я мог бы перелезть и…

– Да ты на двадцать ярдов отойти не успеешь, как собаки перегрызут тебе горло. – Блэкджек покачал головой. – Нет, так не пойдет. Нужно найти способ проникнуть на территорию виллы, оставаясь вне пределов досягаемости противника. Пошевели мозгами, Коллин. Помни, теперь ты будешь действовать один, и, если попадешься, тебе не выкарабкаться. Давай-ка подумай хорошенько, как и откуда лучше зайти.

Коллин долго и внимательно разглядывал схему.

– Отсюда. – Молодой человек показал на плане место, которое имел в виду. – Здесь, между стеной и вот этим балконом на задней стороне виллы, растет большое дерево. Используя веревку, я могу залезть на балкон, а оттуда – прямо в комнату хозяина.

– Ты представляешь, какое тут расстояние? – Блэкджек испытующе посмотрел на него.

Коллин кивнул.

– По крайней мере тридцать ярдов. Пустяки.

– Другого способа нет?

– Нет, – ответил Коллин, снова прикинув все варианты. – Думаю, это единственная возможность.

– Не зря я тебя учил, – с оттенком одобрения сказал Блэкджек. – Из комнаты есть выход прямо в хранилище Харрингтона.

– Хранилище? – удивленно переспросил Коллин.

Наставник кивнул:

– Очень большое хранилище – просторное помещение. Там он держит все самое ценное: деньги, бумаги… Возможно, твоя картина тоже там.

– В хранилище?

– У Харрингтона немало ворованных произведений искусства, – объяснил Блэкджек. – Я знаю, что говорю – многие из них украдены моими руками. И он редко выставляет их напоказ – вдруг кто-нибудь опознает? Некоторые работы так и лежат взаперти, пока он не найдет способа выгодно избавиться от них или перевезти в другое место.

– Тогда моей картины может тут и не быть.

Блэкджек покачал головой.

– Готов поспорить на что угодно, она там, – сказал он. – Почему Харрингтон пошел на крайние меры? Не хотел, чтобы ты проник на виллу. Значит, картина там. А теперь он уверен, что с тобой покончено. Зачем ее куда-то перевозить? Картина на вилле, вот увидишь. Висит где-нибудь в комнатах или лежит в хранилище.

Коллин кивнул.

– Если она там, я найду ее.

Он плохо спал в ту ночь, а на следующее утро поднялся задолго до восхода солнца. Кусок не лез в горло, мысли вертелись вокруг того, что его ожидало. «Единственная ошибка может стать последней» – эти слова неотступно звучали в голове, когда молодой человек в последний раз внимательно изучал план виллы Харрингтона.

– Помни… Ты должен действовать так, чтобы не вызвать ни малейших подозрений, – напутствовал Блэкджек Коллина, когда тот уселся в джип, предоставленный ему новым другом для поездки в Марракеш. – Пусть продолжают пребывать в уверенности, что Коллин Деверелл мертв. Надень халат и тюрбан, которые я тебе дал, и не снимай их до самого последнего момента, когда решишь, что пора действовать. Все – понимаешь, все! – должны думать, что ты местный житель. Ни с кем не разговаривай. Не позволяй никому разглядеть твое лицо.

– Не беспокойся. Я не собираюсь надолго задерживаться в Марракеше, – попытался успокоить наставника Коллин. – И вряд ли кто-то вообще обратит на меня внимание.

– In sha allaah – если Богу будет угодно, – завтра вечером мы увидимся. – Блэкджек протянул ему рюкзак со всем необходимым.

Коллин положил рюкзак на сиденье рядом с собой.

– Будь уверен. – Он помолчал. – Слушай, если я перед кем в долгу, так это перед тобой. Не помню, благодарил ли я тебя за то, что ты спас мою шкуру. Так вот, прими мою благодарность.

– Не надо мне никакой благодарности, кроме успешного завершения нашего дела, друг мой, – ответил Блэкджек.

– Я знаю, – кивнул Коллин. – Хочу сказать тебе кое-что на случай, если по каким-то причинам не смогу сразу же приехать обратно. Если вдруг придется бежать. Обещаю, что найду твою дочь и переправлю ее к тебе.

Блэкджек заставил себя улыбнуться.

– Верю, что ты и впрямь хочешь сделать это, Коллин, – напряженным голосом ответил он.

– Черт возьми, не только хочу, но и сделаю! – Коллин усмехнулся. – Я намерен расплатиться с этими ублюдками за нас обоих.

Провожая взглядом отъезжающий автомобиль, Блэкджек впервые за многие годы позволил себе роскошь заплакать.

Аллах услышал его молитвы.

Полночь только что миновала. За исключением некоторых окон в нижнем этаже, вилла была погружена во тьму. Как выяснилось, Вильям Харрингтон уехал в Париж на свадьбу дочери.

«Не удивлюсь, если он и Саманту продал за приличную цену», – подумал Коллин.

Он сидел на высокой каменной стене, укрывшись за ветками дерева, с помощью которого собирался совершить свой акробатический трюк и перенестись в особняк, не касаясь земли. При воспоминании о Саманте его пронзило чувство вины, но молодой человек тут же отогнал от себя эти мысли. Учись думать головой, а не сердцем и забудь о совести.

Вжавшись в стену, Коллин проводил взглядом охранников, которые прошли совсем рядом с его укрытием. Где-то в отдалении залаяли собаки. Как только охранники отойдут подальше, можно начинать действовать.

Казалось, ожидание длилось уже целую вечность. «Терпение, – уговаривал он себя. – Необходимо научиться терпению». Уроки Блэкджека не пропали даром – по крайней мере Коллин прочно усвоил, что, не проявляя выдержки, уцелеть невозможно.

Сняв с плеча длинную веревку с большим четырехзубым крюком, он размахнулся и швырнул ее в сторону дерева. Крюк зацепился за прочную ветку, выступавшую в направлении балкона. Молодой человек подергал веревку и убедился, что она держится прочно. «Отлично, – подумал Коллин. – С первой попытки получилось». Ухватившись за веревку, он спрыгнул со стены, заскользил над двором и приземлился прямо на балконе. Услышал приближающиеся голоса и низко пригнулся за балюстрадой, провожая взглядом возвращающихся охранников.

– Проклятие! – пробормотал он. Неужели так и будут без конца шастать туда и обратно?

Дождавшись, когда охранники скроются, Коллин осторожно, как учил его Блэкджек, отсоединил систему сигнализации, открыл замок отмычкой и вошел внутрь. Там было темно, если не считать слабого света, проникающего снаружи. Вход в хранилище находился на противоположном конце комнаты.

Неслышно продвигаясь в нужном направлении, молодой человек вдруг испуганно замер, услышав звук, который явно издавало какое-то животное. В клетке рядом с окном сидела мангуста. Блэкджек рассказывал, что Харрингтон и его приближенные развлекались тем, что натравливали мангуст на кобр и заключали пари на победителя. Харрингтон вполне мог держать у себя в комнате особо ценную мангусту-победительницу.

– Заткнись! – сердито зашипел на нее Коллин.

И тут, кроме возни животного, со стороны коридора донеслись другие звуки. Голоса.

Молодой человек мгновенно нырнул за тяжелую портьеру, прикрывающую дверь на балкон. Вошли двое; у каждого с плеча свисала кобура с пистолетом. Из своего укрытия Коллин мог видеть, что один из них держал в руках небольшое устройство, похожее на пульт дистанционного управления.

– Не понимаю, зачем мистер Харрингтон требует, чтобы мы каждую ночь осматривали хранилище? – произнес один из вошедших. – Разве сюда можно забраться?

– Скажешь тоже! – ответил второй с отрывистым смешком. – Но ты же знаешь босса. Он хочет исключить малейшую возможность.

Охранник нажал на кнопку устройства, которое держал в руке. Послышался режущий ухо высокий звук, вспыхнул красный огонек. Большая стальная дверь, до этого скрытая плотной шторой, медленно отъехала в сторону.

Коллин наблюдал за происходящим сквозь крошечную щель между полотнищами портьеры. Охранники вошли внутрь. Проследив за ними взглядом, он увидел своего Ренуара, прислоненного к стене хранилища. И беззвучно выругался. Благодаря преподанным урокам ему ничего не стоило теперь вскрыть любой сейф. Но как, не имея пульта, после ухода головорезов Харрингтона открыть дверь хранилища? Невозможно!

И тут же Коллин вспомнил слова, как-то сказанные Блэкджеком: «На самом деле ничего невозможного нет. Невероятно – может быть. Трудно – почти наверняка. Но не невозможно».

Он мучительно искал выход. Необходимо найти что-то, издающее такой же звук. Но что? Дверь хранилища, судя по всему, управлялась дистанционно с помощью сигнала определенной частоты. Значит, звук необходимо повторить с абсолютной точностью… Да, Харрингтон и впрямь сделал все, чтобы исключить малейшую возможность проникновения в свое хранилище.

Сердце колотилось как бешеное. «Долго они там собираются торчать?»

В конце концов двое вышли из хранилища и с помощью того же электронного устройства закрыли за собой дверь. Смеясь и болтая, задернули штору и покинули комнату, прикрыв дверь, но, по-видимому, по забывчивости оставив включенным свет.

Как только шаги охранников стихли, Коллин выбрался из своего укрытия и завертел по сторонам головой в поисках неведомого инструмента, способного открыть двери сокровищницы Харрингтона. Мангуста металась по клетке, издавая странные звуки и настороженно поглядывая на Коллина. «Должно же быть что-то!..» – со злостью думал он. И тут его взгляд упал на бутылку вина и два хрустальных бокала на столике рядом с постелью. В памяти мгновенно вспыхнула давно забытая картина.

Много лет назад мать, чтобы доставить удовольствие ему и Джастину, тогда еще совсем малышам, наливала вино в хрустальный бокал и, пробегая пальцем по его ободку, извлекала низкий свистящий звук. Глубоко вздохнув, Коллин взял в руки бутылку и один из бокалов. Встал напротив двери в хранилище, откупорил бутылку, наполнил бокал и провел пальцем по его ободку. Возникший звук заметно отличался от того, что требовалось.

«Слишком много вина? – подумал Коллин. И торопливо сделал большой глоток. – Господи, как только Харрингтон может пить эту гадость? Вкус как у бензина».

Новая попытка. Опять не то. Пришлось отхлебнуть еще.

«Если я провожусь тут подольше, меня возьмут тепленького прямо на полу, мертвецки пьяного». Держа бокал перед собой, Коллин снова медленно пробежал пальцем по его ободку. И на этот раз услышал нужный звук высокого тона.

Дыхание перехватило, когда высокая дверь открылась и перед Коллином предстало хранилище. Получилось! – мысленно возликовал он и бросился внутрь. Достал нож из рюкзака, висящего за спиной, и на мгновение заколебался, остановившись перед Ренуаром. То, что предстояло сделать, иначе как варварством трудно было назвать, но другого способа вынести картину незаметно не существовало. «Как только вернусь в Нью-Йорк, тут же вставлю ее в раму», – пообещал себе Коллин.

Вырезав картину, молодой человек торопливо скатал холст и засунул в рюкзак. Направился к выходу и вдруг остановился, заметив толстые пачки денег на полке рядом с дверью. Это навело его на мысль о Блэкджеке, о том, как Харрингтон со своими людьми обманули старика. Коллин набил рюкзак деньгами и выбежал из хранилища.

Внезапно оглушительно взвыл сигнал тревоги. Коллин замер. К своему ужасу, он понял, что допустил-таки единственную и, возможно, роковую ошибку: забыл отключить сигнализацию у входа в хранилище. Взгляд заметался по комнате и остановился на клетке с мангустой. Вот оно, решение проблемы!

Улыбнувшись, Коллин рванулся вперед.

– Пусть и от тебя в этой жизни будет хоть какой-то толк, – пробормотал он, нащупывая щеколду клетки.

Когда спустя несколько мгновений в комнату ворвалась целая толпа вооруженных охранников, Коллина уже и след простыл.

– Да не мог никто забраться сюда! – снова повторил один из вошедших. – Главное, как скрыться? Один путь – через окно, а там собаки разорвали бы его на части.

– Вот кто виноват! – Второй охранник поднял мангусту, припавшую к ковру перед входом в хранилище. – Вот кто включил сигнализацию.

– Проклятие! Какой идиот оставил клетку открытой?

– Да чего там? Это просто случайность. Наверно, клетку неплотно заперли после вечерней кормежки. – Охранник с усмешкой водворил мангусту обратно в клетку. – Ничего страшного ведь не произошло.

– Скажешь тоже – ничего страшного не произошло! Да я чуть в штаны не наложил, когда взревел проклятый сигнал тревоги!

– Скажи спасибо, что не случилось чего похуже. Пошли отсюда.

Коллин в это время был уже за стеной, окружавшей виллу, и спешил к своему джипу. Машина дожидалась его неподалеку. Может быть, даже слишком близко. Но, возвращаясь на ней в Уаззате, он об этом не думал, испытывая прежде всего острое чувство облегчения. И еще – радость. Получилось, все получилось! Ему всегда казалось, что настоящая жизнь – это поиски приключений, противостояние брошенному вызову. Ну что же, сегодня ночью он нашел то, что искал. И это только начало. Перед ним открылся трудный опасный путь. Одна мысль о радости состязания с подлинными мастерами своего дела вызывала головокружение; он собирался бросить им вызов и выиграть бой.

Вспоминал Коллин и о том, как ему пришло в голову выпустить из клетки мангусту, чтобы сбить с толку охранников. Интересно, что они подумали, обнаружив зверька, бегающего по спальне Харрингтона?.. Коллин расхохотался.

Все правильно. Существовал единственный способ нанести удар этим людям: встать на одну доску с ними, играть по их правилам – и победить!